I
Александр даже не услышал, как за ним защелкнулся замок двери. Он запер его рефлекторно, в желании отгородиться от мира, от всех, кто окружал его в данный момент. Боль... Это всё, что он чувствовал сейчас, он стал один большой сгусток боли. Она, казалось, заполняла его целиком, не давая дышать. Не было даже слёз, они застряли противным комом где-то в горле, поэтому из груди вырывался только болезненный хрип. «Этого не может быть! Это не может быть правдой!» - все эти мысли вихрем кружились в его голове, но безжалостный образ отца Лазона всё еще стоял перед его глазами, держа в руке те самые письма – его, Александра! И в этом не может быть сомнений. «Наша дружба... Навсегда... Ведь ты любишь меня, а я люблю тебя...» Жорж, как ты мог?? Александр не знал, сколько времени он стоял, молча глядя в одну точку, не замечая ничего вокруг. Время остановилось для него, вместе с его жизнью. Краем сознания он заметил, что внизу хлопнула входная дверь – отец Лазон, видимо так и не дождавшись его, ушел – он, кажется, говорил, что его поезд отходит около двух. Только спустя вечность, когда Александр смог снова воспринимать окружающий мир, он понял, что находится в кабинете отца. Видимо, стремясь скрыться от отца Лазона, он просто кинулся в первую попавшуюся дверь, а кабинет отца располагался ближе всего к гостинной. Ну что ж, так даже лучше – сюда пока еще долго никто не зайдет. Перед глазами медленно проплывали картины прошедших дней. Их первая встреча с Жоржем, первые взгляды и первая улыбка друг другу. И тот первый вопрос, который, как тогда казалось, стал светом в будущей жизни Александра – «ведь мы же друзья, верно?» Друзья... Это слово теперь жгло сознание Александра, выворачивая его душу. - «Жорж, ты отказался от моей – нет, от нашей дружбы! Ты решил, что я не достоин тебя. Ты предал всё то, в чем мы клялись тогда, в заброшенной оранжерее» И тогда Александр с пронзительной отчётливостью понял, что он не может жить дальше. Не просто не хочет – а именно не может, просто физически. Его дыхание сбивалось, сердце выпригивало из груди. «Если это жизнь, предначертанная мне – то она должна закончиться сейчас» Мысли Александра внезапно обрели пугающую четкость. Как будто исчез туман в его голове, комната вновь обреза привычные контуры. Вот шкаф отца, он конечно заперт на ключ, потому что там отец хранил сильнодействующие лекарства. Но Александр часто бывал у отца, когда тот работал и потому знал, где тот хранит ключ. Даже, пока не осознавая своих действий, Александр открыл второй сверху ящих стола, как и ожидалось, поверх бумаг лежал ключ. Аккуратно, будто боясь обжечься об этот кусочек металла, Александр взял его в руки. Почти не дыша, Александр открыл дверцу шкафа. Как обычно, у отца всё было в образцовом порядке, все медикаменты были тщательно рассортированы и подписаны. Александр немного разбирался в медицинских делах отца, поэтому он точно знал, где лежит то, что он сейчас искал. И верно – темно-красная упаковка резко выделялась на фоне других лекарств. Не зря она лежала отдельно – Александр хорошо знал, что в ней находится сильный яд. Он не раз пытался выяснить у отца, для чего ему среди лекарств нужно такое опасное вещество, но отец, становясь вдруг очень серьёзным, уходил от ответа, говоря лишь, что ему даже думать на эту тему не нужно. Если бы отец только знал тогда, чем обернётся его беспечность... Дрожащими руками Александр открыл контейнер, и при тусклом свете, слегка пробивавшимся через плотные шторы, увидел на дне несколько тёмно-зелёных капсул, матово отражащих слабый свет. - «Так вот как выглядит Смерть» - подумал Александр. Он вдруг понял, что ему совсем не страшно. Его не мучали вопросы - как это будет, будет ли ему больно. Он просто принял решение, которому следовал. Он еще мальчик, но он уже мужчина. Он сделает так, как решил. - Просто так я это проглотить не смогу. Мне нужен стакан воды. Эта такая будничная мысль, казалось, совсем не удивила его. Как будто он искал воды, чтобы утолить жажду после ночного сна. У отца на столе стояло несколько стаканов – иногда он оставался в кабинете надолго, и потому держал там кое-какую посуду. - «Слава Богу, не надо идти искать в кухню, это может вызвать вопросы. А я больше ни с кем не хочу разговаривать, до самой моей смерти» - подумал Александр. Налив в стакан воды, Александр медленно подошел к окну. Его улица, еще утром манящая его своим безудержным весельем – а как еще может быть в первый день каникул? - показалась ему сейчас пустой и чужой. Только одинокий силуэт двигался со стороны вокзала, как-то странно оборачиваясь, нервно перебегая с одной стороны улицы на другую, как будто что-то потерял в этом городе. В нем было что-то неуловимо знакомое... И вдруг прохожий поднял голову, видимо, пытаясь прочесть название улицы. И на секeнду их глаза втретились. Этого не может быть!! Ноги Александра вдруг сделались ватными, пальцы на руке противно ослабли, и полный стакан полетел на пол, со звоном разлетевшись на десятки мелких осколков.II
Жорж уже полчаса петлял по улицам С.., кляня свою самонадеянность. Надо было всё же купить карту, прямо в привокзальном магазинчике. Но он решил, что интуиция сама приведет его к Александру, зная только его адрес. Ему казалось, что так это будет будет честнее, что он сам должен найти Александра, где бы тот ни был. Но переплетение улочек в С... будто играло с ним в какую-то детскую игру. И вот, уже потеряв надежду, он вдруг увидел на углу дома знакомое название. Наконец-то! Осталось только понять, в какую сторону тут идут номера домов – и тогда он будет у цели. В этот момент Жоржу стало немного не по себе. Как Александр отнесётся к его визиту? А вдруг он уже каким-то образом узнал о передаче писем отцу Лазону, и считает его предателем? Ведь тогда он не захочет его видеть, как же тогда ему объяснить, что это была вынужденная мера, обходной манёвр, чтобы навсегда оставить отцов-настоятелей за пределами их дружбы? Жорж хотел приехать сюда после выходных, иначе ему было трудно объяснить, куда и зачем он так стремится, едва приехав из колледжа на каникулы. Но он не смог больше терпеть. Он решил – будь что будет, но я поеду сегодня, даже не подозревая, что это рука его доброго Ангела-хранителя управляла его мыслями и поступками в этот день... - «Вот, где-то здесь» - подумал Жорж, прошагав несколько кварталов. Его глаза стали лихорадочно ощупывать стены в поисках номера дома. И в этот момент ему показалось, что в соседнем окне мелькнул силуэт, чем-то привлекший кго внимание. Он даже сначала не понял где и начал оглядываться, пытаясь понять, что же его заинтересовало. И в этот момент в окне второго этажа он увидел того, к кому стремился все эти часы, за кого так болела душа, когда он запечатывал их тайную переписку и пересылал её отцу Лазону. Но что с ним? Даже через окно второго этажа он сумел разглядеть болезненную бледность Александра и успел увидеть, как из его руки падает и разбивается вздребезги стакан! И он видел его глаза. Огромные, в которых утонул весь мир. И почему-то они были наполнены непонятным ужасом. Не понимая, что он делает, Жорж выхватил конверт с письмом, и, сделав одним им понятный тайный знак, бросился к входной двери. Сколько раз они обменивались записками в колледже, разработав систему тайных знаков, означающих «я хочу передать тебе послание». Но в этот раз, это было не просто послание, это было нечто большее.III
- Жорж? Ну почему? Откуда? У него в руках конверт... Что ты хочешь сказать мне в этом послании, что ты решил разрушить нашу дружбу? Тебе недостаточно того, что ты предал нас, отдав нашу тайную переписку отцу Лазону, теперь ты хочешь унизить меня, описывая подробности? Мысли вихрем проносились в голове Александра, в его глазах снова стоял туман. Он уже не понимал, что происходит с ним, он запутался окончательно. Но он знал одно – сегодня умереть он уже не сможет. Теперь, когда он увидел глаза Жоржа так близко, того самого Жоржа, которого любил всем сердцем даже сейчас, зная, что он предал их – теперь он не мог уйти. Сила дружбы, сила самой Любви парализовала его волю. На негнущихся ногах Александр спустился вниз и открыл дверь. Первое, что он увидел – был встревоженный взгляд Жоржа. - «Александр, что с тообй?» - взволнованно спросил Жорж. Но уже через мнгновение, глядя в пронзительные глаза Александра, Жорж внезапно всё понял. - «Они всё же настингли нас, так быстро, и нанесли свой удар. Бедный мой мальчик, тебе пришлось столько пережить. Прости меня, и умоляю лишь об одном – прочти моё письмо, не отвергай его. Я не буду заходить в дом, просто обещай, что сделаешь это» - взволнованный шепот Жоржа заставил Александра вздрогнуть. Он мало чего понял из этого спутанного обращения, но отчетливо понял – он не сможет отказать своему бывшему другу в его просьбе. Он сделает так, как тот просит. Александра не было долго... Жорж уже не знал, куда деться от охватившего его сильного беспокойства. И вот, наконец, дверь снова открылась и перед ним стоял белый как мел Александр. Его трясло мелкой дрожью, как будто его бил озноб – несмотря на середину лета. - «Что с тобой, тебе плохо? Это я тебя обидел??» - Жорж не знал, что сказать. В этот момент, Александр бросился в объятия Жоржа, вся его боль, весь ужас непоправимости того, что он чуть было не совершил – всё это как будто вырвалось из него в одно мнгновение. «Прости... Прости... Прости...» - больше Александр не мог сказать ничего, сквозь слёзы, которые, наконец, градом текли из его глаз. «Прости... Прости... Прости...» - его продолжала бить дрожь, и сквозь рыдания можно было разобрать только эти слова. «Что с тобой, успокойся, родной мой. Это я должен просить прощения у тебя!» - Жорж уже не на шутку перепугался. Он никогда не видел Александра в таком состоянии. И тогда Александр отстранился от объятий Жоржа и протянул ему руку, которую до сих пор, до боли в костяшках сжимал в кулак. Дрожащие пальцы медленно разжались... И в середине такой казалось еще маленькой ладони, зловещим цветом блеснула на солнце тёмно-зелёная капсула. Жорж долгие десять секунд с непониманием смотрел на этот столь неуместный в ладони Александра предмет. И вдруг всепоглощающий ужас овладел его сознанием, он, кажется, начал понимать, что это значит! «Алекса....» - едва смог выдохнуть Жорж. В этот момент ноги его подкосились, к к горлу подкатил противный тошнотворный ком. И впервые за свою жизнь он потерял сознание.IV
Тягучий и осязаемый страх был повсюду. Серая, как будто упругая мгла окутывала сознание. - «Александр!» - Жорж знал только одно, он должен найти его, он дролжен успеть, но мгла затягивала его всё глубже, парализуя все его конечности. -«Александр!!» - ужас сковал мозг, мускулы, казалось, лопнут от напряжения. -«Алекс...» И вдруг тьма начала рассеиваться. Сквозь дымку он увидел чей-то потолок. Какие-то силуэты перемещались подле него. Жорж тихо застонал. И втот же момент прямо перед ним возникла фигура того, кого он мучительно пытался спасти в своём обморочном кошмаре. Фигура Александра – ЕГО Александра! Он уже не был так бледен, но его всё еще продолжала бить мелкая дрожь. - «Жорж, прости... прости меня. Это не ты предал нашу дружбу – это я, я едва не разрушил всё, что Бог послал нам, и что мы смогли чудом сохранить» - тихий нервнй шепот Александра гулко отдавался в сознании Жоржа. - «Ну что ты, ты ни в чем не виноват, тебя обманули, заставили поверить в то, чего нет». Жаркий шепот Жоржа вторил словам Александра. «Теперь я никогда не покину тебя, чего бы мне это не стоило. Помнишь, как тогда, в оранжерее, наше слово – навсегда!» -«Слабая нынче пошла молодежь» - услышал вдруг Жорж чьё-то шутливое ворчание, вероятно это был отец Александра. Напугали вы нас, молодой человек - посредь белого дня в обморок упасть. Что-то вас в перегружают в колледже, надо что ли поговорить с отцом-настоятелем. Этот полушутливый монолог окончательно привел Жоржа в чувство. Он даже смог улыбнуться, почуствовав, что жизнь – его новая жизнь – вновь обретает краски.V
-«Отец, нам надо серьёзно поговорить». Что-то в голосе сына заставило маркиза де Сарра поднять взгляд и внимательно посмотреть на него. Жорж стоял напртив отца, твёрдо глядя ему в глаза. Он больше ничего не боялся и был готов идти до конца. -«Что-то случилось, Жорж?» - маркиз оставался внешне невозмутим, но в душе он удивлялся, как быстро летит время. Еще недавно Жорж испытывал даже некоторую робость при общении с отцом, но сейчас перед ним стоял решительный юноша, который был готов ко всему. -«Отец, помните вы говориле мне, как Бонопарт в мои годы заявил «Я – мужчина»?» -«Да, помню, конечно. Ты тогда немного раскис и даже, кажется, собирался пустить слезу» Маркиз попытался обратить всё в некое подобие шутки, но Жорж не принял его игривого тона. Он оставался очень серьёзен. -«Ну так вот, теперь и я, в свои годы, сравнимые с годами Бонопарта - я принял мужское решение. И, прежде чем я скажу о нём, знайте – ничто в этом мире не способно изменить его, пусть даже мне будет пророчено жалкое существование на всю оставшуюся жизнь!» -«Жорж, ты меня пугаешь» - маркиз был уже не на шутку взволнован. -«Отец, я решил покинуть Сан-Клод, навсегда. Я больше никогда не смогу войти в это пристанище жестокости и насилия» -«Но, Жорж, это же лучший колледж во всей округе. И самый престижный! И, мне кажется, ты уже добился там выдающихся успехов. Что же заставило тебя так поменять своё мнение?» Маркиз решил пока не спорить с сыном, что что-то подсказывало ему, что Жорж не шутит, и у него есть веские основания говорить эти слова – и это тревожило. Жорж продолжал смело, даже с каким-то вызовом смотреть на отца. -«Вы мне много говорили о необходимости получить аристократическое воспитание, чтобы впоследствие войти в престижный круг элиты. Но, отец, чем становится католический колледж под патронажем святых отцов для нас, детей, брошенных из семьи на долгие месяцы в мрачные склепы, лишенных радости общения, а главное – Любви, которая нам так необходима! Кем мы становимся там, бездушными куклами, готовыми выполнять любой каприз настоятеля? Они же издеваются над судьбами детей, даже не задумываясь о том, что мы тоже можем чувствовать, и у нас есть душа! Прикрываясь идеями «правильного воспитания» они перешли границу дозволенного, они разбивают судьбы на мелкие осколки, как будто сам Господь дам им такое право свыше!» -«И, отец..» - Жорж дал себе слово, что до конца будет оставаться спокойным и невозмутимым, но его голос начал предательски срываться на крик. -«Отец, они чуть не убили моего друга, которого я люблю». После этой фразы из Жоржа как будто выпустили воздух, его решимость куда-то пропала, и перед маркизом снова стоял напуганный 14-летний мальчишка. Зато маркиза как будто подменили. Он отложил газету, лицо его стало строгим, взгляд сосредоточенным и каким-то пронизывающим – именно перед таким маркизом де Сарром Жорж робел с детских лет. Маркиз подошел к сыну, взял его за подбородок и поднял его голову вверх, так, чтобы глаза Жоржа смотрели прямо в глаза отца. И тихим, но твёрдым голосом произнес лишь одну фразу: «Рассказывай всё, сын!»VI
-«Никогда более, слышите – никогда, моя нога не ступит в эти мрачные стены» Жоржу было очень трудно заставить себя снова войти в покои колледжа Сан-Клод, стены кабинета отца Лазона как будто источали какой-то мистический страх. Но он дал себе слово, что он сам сказажет эти слова отцу Лазону – это была его маленькая месть. Он хотел видеть его глаза. -«Жорж, тобой движет гордыня. Я призываю тебя смириться и принять те постулаты, которые я объяснял тебе, призывая отдать мне письма Александра!» При этих словах у Жоржа непроизвольно сжались кулаки. И после всего этого, он еще позволяет себе так разговаривать с ним! Впрочем, ему и не надо знать, что произошло и что могло произойти в последние дни. -«Кроме того, это лишь слова 14-летнего отрока, который чувствует себя несправедливо обиженным. Опомнись, Жорж, твои слова – лишь детский лепет на фоне перспектив, которые мы даём вам, посещающим наше заведение. Это всё во благо вам! Ты же знаешь, твой отец, маркиз де Сарр, никогда не будет слушать подобную ересь, и ты только навлечешь на себя его гнев. Хорошо еще отец-настоятель не слышит тебя сейчас...» -«Он уже в курсе, вот все бумаги» - тихий и спокойный голос был подобен оглушительному взрыву в стенах кабинета отца Лазона. Он обернулся и увидел холодный взгляд маркиза де Сарра. -«Вот все бумаги, отец Лазон. Отец-настоятель уже подписал все необходимые распоряжения. И как вы знаете, на следующий год вы лишитесь еще одного ученика – юный Александр Мотье так же более не будет посещать ваше учебное заведение. И я хочу объявить Вам, что отныне Вы не будете являться желаемым гостем в доме Мотье. Впрочем, его брату Морису будет разрешено продолжить учебу, но если он решит уйти – его желание так же будет поддержанно.» При этих словах Отец Лазон немного побледнел. Он никогда не мог представить себе, что такое возможно. Он привык сам диктовать волю своим ученикам, читая проповеди или исповедуя их. Но сейчас он ощущал непривычную растерянность, стоя напротив маркиза де Сарра, одного из самых влиятельных людей в округе. И, хотя маркиз был внешне спокоен и вежлив, отец Лазон чувствовал трудно скрываемый гнев этого человека. И, как-то в один миг потеряв своё высокомерие, отец Лазон тихо спросил: «Смогу ли я хотя бы попрощаться с Александром? Я действительно искренне желал ему добра» -«Я не думаю, что это уместно.» Голос маркиза оставался холоден. «Мы покидаем Сан-Клод, с намерением больше сюда не возвращаться» Уже на выходе из колледжа Жорж увидел Александра, с застывшим немым вопросом в глазах. Он так и не смог снова войти сюда, да и не хотел, честно говоря. Слишком много он тут пережил за последние дни, и боль была еще сильна. И теперь он с трепетом ожидал своего друга снаружи, с волнением ожидая новостей. -«Всё позади, Александр. Ничего больше не бойся – теперь всё будет только хорошо». Жорж привлёк к себе друга и мягко поцеловал его в макушку. «Всё будет только хорошо» - тихо вторил ему голос мальчика.ЭПИЛОГ
-«Дипломом с отличием награждается выпускиник лицея города С.. Александр Мотье» Под громкие звуки апплодисментов на сцену, несколько смущаясь, поднялся высокий красивый юноша. Ему было приятно это внимание, но в то же время он чувствовал себя немного непривычно. Внимание Александра привлекла фигура, стоящая в проходе у стены – молодой человек, который самозабвенно аплодировал, громче и яростней всех остальных в зале. Прямо как сам Александр много лет назад, когда в колледже Сан-Клод чевствовали новоиспеченного академика, которым был... -«Жорж!!» - Александр чуть ли не кубарем скатился со сцены, бросаясь в проход, в котором он заметил лучшего друга. -«Жорж, ты всё-таки приехал, я знал – ты не сможешь не приехать!» -«Ну конечно, как же я мог пропустить рождение новой звезды» - Жорж говорил шутливым тоном, но он сам был сильно взволнован встречей. «Я даже не знаю, могу ли я теперь называть Вас на “ты”» -«Вам – можно!» - Александр шутливо-чопорно отвесил Жоржу лёгкий поклон, как много лет назад это сделал Жорж. Оба тут же весело рассмеялись. -«Честно говоря, сбежать было очень трудно» - продолжил Жорж - «у меня сейчас стажировка в самом разгаре» Друзья стояли рядом, и казалось не могли оторваться друг от друга. -«За время этой учебы мы стали очень редко встречаться» - с некоторой грустью в голосе сказал Александр. -«Зато мы стали свободны» - голос Жоржа вдруг стал серьёзен. -«Ну а потом» - голос снова стал легким и по-мальчишески задорным – «у нас же есть каникулы! Сейчас я закончу все дела с документами – и мы сможем сами решить, как провести это лето!» Друзья вышли на улицу. Легкий бриз со стороны моря лениво шелестел в ветвях деревьев, где-то за пирсом можно было слышать звуки волн. -«Жорж, там должен быть еще банкет – но давай сбежим от них? Ну если ты, конечно, не очень голоден...» - хитро прищуревшись спросил Александр. Вместо ответа Жорж легко щелкнул его по носу, и оба снова безмятежно рассмеялись. Их страхи, их борьба осталась в далёком прошлом. Теперь на пирсе стояли два счастливых молодых человека, с прекрасным будущим, принадлежавшим только им, и никто больше не мог встать у них на дороге. Они шли рука об руку, слушая звук прибоя. Их дружба, их любовь никуда не исчезла. Просто она переросла детсвую наивную влюбленность и превратилась в ту мужскую дружбу, что порой бывает сльнее любых подростковых чувств. Для их счастья ничего не нужно было говорить, им было достаточно того, что они просто идут рядом. Но тем не менее, Жорж нарушил эту тишину. - «Ты слышал - в Сан-Клод умер отец Лазон. Недавно были похороны...» - тихо произнёс он. Ему не хотелось возвращаться к этой теме, но он чувствовал, что ему надо это сказать Александру. Тот ничего не ответил, только молча кивнул. Им обоим было больно возвращаться в то время, когда им из последних сил приходилось оберегать свою дружбу от тех, кто не хотел принимать её и хотел отнять её, вместе с их жизнью. Но на этой фразе страница их детства окончательно закрылась. Теперь по берегу шли двое юношей, хотя один из них – почти совсем еще мальчик. И они шли, оберегаемые самым сильным чувством – той «Особой Дружбой», которая смогла победить саму Смерть, и имя которой – «Любовь»...