Безоблачная ночь

В Небесной столице больше не царит вечный солнечный день, ослепляющий и раздражающий своей неизменной офицальной улыбкой, которая кажется такой неуместной. В помещении уютно-темно и лунная дорожка света ласково стелится по ногам любимого. Генерал сидит в немом и тихом отуплении, неспокойно внутри уже долгое время. Хэ Сюаня не было долгое время и вот он снова вернулся, тихо спит рядом, но внутри что-то шепчет и скребётся. Му Цин закусывает губу и, в какой-то тревожной и тихой почти истерике, словно калекой, неотрывно смотрит на ленту света. Черновод любит уединения и тишину, он так часто исчезает не столько из-за дел, сколько из-за собственных привычек. Му Цин понимает своего возлюбленного, но вместе с тем небывало сильные чувства захватили его. Он не может не беспокоиться, другие Небожители, не все смирились со смертью Ши Уду. Нет, им бесспорно плевать на братьев, но страх призрачной мантией укутывает и шепчет им: — Ты следующий. Тоже самое случится с тобой. Он не раз слышал шепотки, слишком громкие для того, чтобы быть спрятанными. Эти голоса высокие и низкие, хриплые и певучие, надменные и грубые, язвительные и шутливые, они перемалывали и прощупывали душу Му Цина. В действительности мало кто смирился с Хуа Ченом, свободно шагающим по Верхним Небесам, но стоило прознать, что Черновод стал частым гостем Генерала Сюанчжэня, они словно взорвались волнами грязи, поливая обоих. Му Цин привык слышать своё имя со скрипящим отвращением и надменностью в голосе других. Это всё ещё было неприятно и задевало его, но постепенно он научился с этим жить, чем меньше подаёшь виду, тем быстрее они успокаиваются со своими речами. Совсем недавно он услышал имя Черновода и его на секунду словно парализовало. Он был одним из непревзойдённых, могущественным и сильным демоном. Всё это не делало его неуязвим, он оставался таким же смертным, в каком-то смысле слова. Ещё явственнее звучали в голове слова наставника Мэя: «Опускаясь вниз и поднимаясь навверх, человек остаётся человеком.» Хэ Сюаня не тревожила пустая молва, он был уверен в своих силах и безопасности, пока здесь Собиратель Цветов можно было вообще не тревожиться, но когда он пропадал, Му Цин не мог найти себе места, ломая пальцы и чуть ли не дрожа. Он всегда возвращался как ни в чём не бывало, но однажды, Генерал был уверен, Хэ Сюань не вернётся и расстворится в неизвестности. Му Цин сидел на кровати, не в силах уснуть и унять тревогу. Луна сегодня светила особенно ярко, обромляя сероватую кожу демона, из-за чего она словно светилась и переливалась. Он оторвал взгляд от колен и поднял голову, рассматривая кусок неба, видневшийся в резной ставне. Небо густого темно-голубого цвета плавилось и смешивалось акварелью, с освещенным ореолом жидкого тёмно-лазурного вокруг, блестящей сердцевины серовато-жёлтого цвета. Ни одной звезды, только голубая скатерть и тишина. Щебячещее беспокойство умолкало, превращаясь в стрекот сверчка. Му Цин погрузился в свои мысли, не понимая даже толком, о чём размышляет, он абстрагировался и потерялся где-то на задворках сознания, одновременно думая ни о чём и обо всём. Ночь уже давно укутала его своими объятиями, глаза устало, с едва заметным белезненным зудом, закрывались, но внутри не было той зимней расслабленности и спокойствия, с которым он мог бы заснуть. Поэтому он неотрывно смотрел вперёд и немного задрал голову, сознание его всё ещё пребывало далеко, пока его плечо не обдало прохладой и лёгкое прикосновение знакомой руки, во всех её мелчайших деталей, не привлекло его. Му Цин повернул голову и увидел Сюаня, его янтарные глаза, ярко-светящиеся в любое время суток, словно две луны встретили его ласковым взглядом. Му Цин развернулся к нему, взяв его изящную ладонь в свою и, почти не сжимая, держал её, выжидая, что хочет Сюань. Тот какое-то время молчал и потом сдунул пыль с тишины хриплым голосом: — Ложись спать. Му Цин беззлобно закатил глаза, он и не думал услышать что-то другое и, совсем тихо, усмехнулся. Хэ Сюаня всегда удивлял его смех, почти одним лишь воздухом, он очень редко смеялся голосом. Он отпустил его руку и повернулся полубоком: — Не хочу, продолжай спать, Сюань. Черновод, заимевший привычку теперь тоже закатывать глаза, подавил в себе желание вторить Му Цину. Он схватил его за руку, которая выскользнула из его, и притянул её к себе, когда Му Цин поднял взгляд, последовательно поднимая их руки и смотря на Сюаня, демон заговорил: — Ты елозишь и мне мешаешь. Давай, спать. Му Цин приоткрыл рот и поднял брови, ему захотелось сложить руки на груди, но ощущать ладонь Хэ Сюаня было в разы приятнее, поэтому он подогнул одну руку: — Да что ты? Сижу, не двигаюсь. Хэ Сюань тяжело выдохнул и притянул его к себе, Му Цин даже не пытался сопротивляться. Хэ Сюань так давно его не касался, он так соскучился по этой вечной прохладе от его тела. Му Цин не любил прикосновения других, чуть ли не отпрыгивая от людей, пытающихся тронуть его, но мог и хотел долгие часы обниматься с демоном. Ему так хотелось проводить долгие часы рядом с ним, просто в тишине, не говоря ни слова, но Му Цин не хочет навязываться и выглядеть глупо. Тонкие руки обвились вокруг его талии и притянули к себе. Он вдруг почувствовал комок, стянувший горло. Хэ Сюань губами мягко коснулся виска и шепнул на ухо: — Солнце, давай спать. Если со мной вот так? Подбородок опустился в кивке согласия, говорить стало трудно, он укусил себя за щёку, сдерживая порыв. Хэ Сюань повалил его на кровать, притягивая к себе, он ногой подкинул одеяло и подтянул его рукой, укутывая Му Цина. После временной потери божественных сил он начал мёрзнуть ночами, но всё ещё жалостливо жался к любимому. Он нерешительно обнял его в ответ, словно впервые, в моменты, когда его обуревали тревоги, он становился пугливым даже с Сюанем. Ему казалось, что он всё надумал и висит на шее любимого тяжкой гирей, но сейчас он обнимал его и прижимал к себе крепко и Му Цин мог ощутить всего его. Он расправил ладони и медленно огладил его по спине, ощущая выпирающий позвоночник, снова считая про себя косточки и убеждаясь в его опасливой худобе. Сколько бы он не пытался прислушиваться, но в районе груди всегда была тишина и ни единого звука. Му Цина вновь обуревал страх, мысль о потере Сюаня стала для Бога персональным адом, вгрызающимся в него. Му Цин бывал на пороге смерти, но он ни разу не умирал, какого же это будет во второй раз для него? Насколько это может быть страшно и мучительно? В его ухе всегда болталась серёжка Сюаня, Му Цин везде и всегда носил с собой прах своего возлюбленного, но от этого страх вовсе не уменьшался. Он всегда был рядом с Генералом, иногда гораздо ближе Сюаня. Он не переставал ощущать его и в объятиях любимого, но ещё прикосновения гладкой кожи, его осипший голос, ласкающий слух, и мягкий взгляд, который мог видеть только Му Цин и никто больше. Становилось спокойнее. Он прикрыл глаза, сжав его руку и прислонив к груди. Он пытался всем своим существом защитить эту невидимую связь. Хэ Сюань ласково поцеловал его в лоб и он заснул с этим внутренним ощущением тепла и заботы.