"Сучка!" — за спиной подружки. Оправданий не нужно, Всё равно никто не поверит - Значит, сучка на самом деле! Все парни в курсе, Ты думаешь — хуй с ним? Но от этих взглядов Хочется яду добавить им в "ягу" Однажды с небес сойдёт ангел Такой замечательный, такой желанный; И, конечно, ты не такая — Он всё понимает и обнимает тебя!
Сказанные слова Крис произвели фурор. Все фан аккаунты крисмы потеряли последнюю надежду на что-то хорошее в их дружбе. Но никто даже не представлял, во что это вылилось. Штрэфонд уже надоели вопросы про Машу. Лебедева засела в её голове ещё с самого начала проекта, но потом так тяжело вывелась из мыслей. Её силуэт на всю жизнь останется с Крис, что так отчаянно старалась забыть брюнетку. Но всё тщетно. Оставалось только одно — прекратить какое-либо общение с ней. Забить и игнорировать, но это было настолько сложно, что она сорвалась. Выпив горького коньяка, девушка стёрла с щёк слезинки, а потом схватила телефон. Она хотела показать всем, что между ней и Машей ничего не было, но блондинка сама врала себе. Ей хотелось кричать и плакать, но она нашла успокоение только в строчках в телеграмме. Так от неё отстанут. — Закрыли тему КРИСМЫ, — гласил конец, пока Крис делала спасательный вдох. Никого рядом нет, никто не поддержит и не поможет, остаётся только утопать в своих муках и закрывать глаза на естественные факты. Почему всё происходит именно с ней? Почему Лебедева запала ей в душу, а не какая-нибудь другая девушка? Ведь именно только с Машей у нее не было шансов на что-то больше, чем взаимная ненависть за пределами камеры. Штрэфонд считает, что только так сможет освободиться от мыслей про брюнетку. Но как она ошибалась. Ещё ни разу не чувствовала себя настолько беспомощно.***
Лебедева сидела в телефоне, когда на него пришло уведомление. Смартфон чуть не выпал из рук, но она всё равно ответила на сообщение. Её руки немного потрясывало, но она умело держалась за свой здравый смысл. — Что-то тут не так, — выдала Маша, а потом отложила телефон на кровать.***
Лариса и Оля сидели вместе с Крис. У той снова ломка по Лебедевой, которая сейчас отдыхает где-то с друзьями, мирно записывая истории в инстаграм. Но Штрэфонд всеми силами покажет то, что это не так. Ей плевать на брюнетку. Но это только на вид так скажешь. На деле она вся извивалась в порыве выпить много литров алкоголя, дабы забыть всё о этом человеке. Но это не выход, не всё так быстро. Кравцовы всякий раз находятся рядом, когда Желточенко в кровь стирает костяшки на руках. Глухие стены страдают от её моральной боли, пока она пытается доказать себе ложное. Что ты творишь, солнце? — Крис, с тобой точно всё хорошо? — Да, — натягивает улыбку. — Просто скучаю по вам. — У тебя последнее время очень сильно скачет настроение, — аккуратно произнесла Лариса. — Ты очень сильно накосячила перед Настей, — подытожила Оля. — Не чувствую своей вины. Я говорю только чистую правду, ведь так нас учили в школе леди? — Но врешь сама себе. Ты делаешь всем хорошо, но забиваешь на себя. — Это не так! — Ты вся извилась! — крикнула Оля. — Я ещё в жизни не видела тебя такой потрёпанной. — Разве только после того, как Маша сказала, что вы больше не друзья. Ох, неужели это всё из-за неё, Крис? — Почему везде все приписывают её? На мне клеймо её имени или что? — обидчиво сказала Штрэфонд. — Из-за вашей ссоры ты делаешь всем хуево. Зачем? Что другие тебе сделали? — Да нет у нас ничего! Я уже всем сказала! — Тогда почему ты наехала на Наточий? Что тебе сделала Настя? — не унималась Оля. Крис вздохнула. Её глаза засверкали из-за слез, но она сдержала их в себе. — Я устала от всех. Меня все раздражают. — Ах если так и есть, то мы не будем тебе мешать. — Как успокоишься, набери, — вслед печально произнесла Лариса, скрываясь за дверью. И Штрэфонд сорвалась. По её щекам дорожкой стекают слезы. Голубые глаза смотрят в сумрак Москвы. В руках зажата сигарета, которая помогает избавиться от ужасных мыслей. Взгляд стеклянный, в нём не читается ничего. Как сложно, когда вот такое выгорание. Свободная рука тянется к карману. Спасательный вздох не тот, что просто делает человек. Для неё он будет состоять из внимания той, по которой девушка давно убивается, из-за которой все стены с трещинами, из-за которой вся подушка мокрая. Маша Лебедева — это цель двигаться дальше и останавливаться на месте, стоит только вспомнить про брюнетку. Делая затяжку, пальцы скользят по экрану, печатая на знакомый адрес сообщение. Она возненавидит себя завтра за этот слабый поступок, но не сегодня, когда ей нужна поддержка в лице брюнетки. Ее спасение она найдёт в чужих словах, что так сильно ранят и возносят на небеса. Лебедева должна тоже получить за то, что так въелась в корку памяти и не хочет уходить оттуда. Она как героин разлилась в крови, проникая во все органы, память. По сравнению с ней Крис отброс. Маша восьмое чудо света, но не её. Брюнетка давно не принадлежит никому, все для неё перестали существовать, кроме Кашириной. Таня не позволит своему братану опуститься ниже плинтуса, уж это все знают. — Я буду ждать тебя. *Адрес* Что ты творишь, Крис? Где твоя старая гордость, неужели ты засунула её глубоко и надолго? Но как ты сможешь говорить на равных с Машей, если та просто сотрёт тебя в порошок. Так сложно найти ответ? Лебедева и есть этот порошок. Штрэфонд будет обходить его, а потом не сможет контролировать себя, употребляя наркотик, что сильнее раствориться в крови. Они наделали много глупых ошибок. Жизнь не будет щадить кого-то из них, наоборот поставит всё так, как надо. Но Штрэфонд была уверена, что никто не приедет, хотя в глубине души надеялась на другое. Она нуждалась в брюнетке, как в воздухе. И Лебедева тоже так считала. При всех она показывала свое хладнокровие, которое успевала выявить, но глаза каждый раз выдавали девушку с потрохами. Её слова в адрес блондинки ранили и её саму, но Маша почему-то посчитала это правильным решением. Руки хватали любой предмет в доме, когда у той начиналась истерика. Слова Крис душили в ней всё самое хорошее, ибо девушка всегда была готова поддержать Штрэфонд. Никто из них не ценил этого.***
— Я уверена, что на этой неделе вылечу, — делая затяжку, произносит Маша. — С чего такая уверенность? — Я перестала верить в себя. — Из-за соперничества? — Именно. Сложно тушить в себе желание прикоснуться к тебе вновь губами. — Почему тогда мучаешь себя? Вот я — вся перед тобой. И Маша берёт без остатка, забирая себе полностью. Её губы по-хозяйски втягивают в мокрый поцелуй. Ладони опускаются на шею, а из горла вырывается первый стон наслаждения. Но и последний. — Нет. Мы не можем быть вместе, это убьёт кого-то из нас. Но почему? Маша оставит этот вопрос без ответа, скрываясь за дверью. В ту ночь никто из девушек не уснул. Мысли мучали, а гордость не позволяла ворваться в комнату друг друга, чтобы забрать то, что по праву твоё. Зря Штрэфонд тогда не продолжила это ничего. Она бы корила себя за слабину, но так бы легче было потом. Её нерешительность всегда будет подводить, особенно в такие ответственные моменты. Лебедева была права, на двенадцатой неделе ее жизнь на проекте закончилась. Как и любые отношения с Желточенко. Тогда все подумали, что Крис ужасно хладнокровна, но на деле она просто не хотела показывать свои настоящие эмоции. Но и её глаза выдавали всё, раскрывая с другой стороны. И только Таня заметила это, подходя к девушке после отъезда Лебедевой. — Я не знаю, что там, но Маша попросила передать, — отдает свёрнутый листок бумаги, где красивым почерком написано:"если снова захочешь со мной поговорить, просто кинь адрес и я приеду". До конца своего нахождения на проекте Крис перечитывала эту записку. Её глаза краснели от одного только воспоминания о брюнетке, но она повесила замок на какое-либо слово о ней.***
И сейчас этот клочок бумаги лежал у нее в толстовке, как что-то на подобие талисмана, который всегда приносил и будет приносить ей удачу. —«Неужели ты приедешь, Маша?» — спросила куда-то в ночную гладь. Вопрос растворился в воздухе, оседая тяжёлым слоем на сердце. Ещё никогда не было так пагубно. Она желала увидеть Лебедеву, но ещё больше надеялась не заметить разочарование в её карих глазах. Брюнетка никогда не могла скрывать свои эмоции, очи всегда выдавали её. Как и Штрэфонд. Такси тормозит возле подъезда. Маша переводит таксисту деньги, а потом ровной походкой движется к двери. Но только сейчас в ней просыпается демон. — Выйди на улицу, я не помню домофон, — звонит блондинке. — Подожди минуту, — накидывает на себя пальто и спускается вниз. В подъезде ее обдает холодным ветром. Это заставляет быть не уверенным в своих действиях, но той уже двигаться назад нельзя. Приходится заканчивать с тем, что она начала. Ноги тяжелеют, когда она делает каждый раз новый шаг. Они словно ватные, но Крис всё равно продолжает путь. Глаза застывают, когда перед ними появляется Маша. Хочется выжечь себе их, чтобы не оглядывать девушку диким взглядом, но по-другому не получается. Сглотнув ком в горле, Штрэфонд потерялась, как маленький ребёнок, но потом резко взяла себя в руки. — Ты изменилась. — Про тебя тоже скажу. Может мы уже пройдём? Как насчёт надеть маску высокомерия? О, Крис точно нравится эта идея, почему она как искусный мим примеряет новый образ. Её слова застревают где-то в груди, пока они вызывают лифт на третий этаж. Маша капается в кармане, а потом достает пачку сигарет. Одна уже зажата у нее во рту, а зажигалка покоится в руке. Штрэфонд фыркает. — Мне не нравится, когда кто-то курит у меня в квартире. — А мне, когда мне пишут люди почти в ночь, что им надо срочно встретиться, — закуривает, отводя сигарету от губ, выдыхая дым. Яд спасает от страха за то, что сейчас всё это сон, а не жестокая реальность. Она старается касаться себя, чтобы проверить правда это или нет. — Не чужие люди. — По твоим комментариям в телеграмме могу сказать другое, — ещё одна затяжка. Маша, как бог, стоит перед ней, разжигая внутри огонь страсти. От одного вида ее губ хочется прикоснуться к ним, таким желанным. — Тебя интересует моя жизнь? — Нет, — врёт. — Просто сейчас очень много видео под наш шип, — неосознанно выделяет предпоследнее слово. — Как быстро оно набрало просмотры. — Ну ты же там не гробы рекламируешь. Хотя лучше бы, иначе не во что было бы тебя хоронить, потому что ты меня, считай, разбудила. — В мыслях такого не было. — И что у тебя такое случилось? — Прям так сразу? — Можем с моим любимым другом, — ставит на столик коньяк. — Так что же? — Ты случилась. Лебедева резко потеряла дар речи. Неужели Крис решила не ходить вокруг да около, раз так напрямую выдала себя с поличным? Неожиданно. Штрэфонд сама не ожидала от себя такого, но ей понравилась реакция Маши. Ее глаза округлились, а рот приоткрылся в немом слове, словно она хотела что-то сказать, но ее кто-то резко прервал. Блондинка в мыслях улыбнулась, что смогла смутить брюнетку, но в тот же момент в её глазах стрельнул азарт. Она расплылась в улыбке, а потом, закатив от удовольствия глаза, посмотрела в голубые глаза. Давно Лебедева не видела их, так скучала, что хотелось вырвать чужие очи и забрать себе и никому не отдавать. Её красота, никого более. Личное море в январе, когда мороз достигает апогея. И хочется в них тонуть, тонуть и тонуть... до того момента, пока чужие крепкие руки не достанут из этой пучины отчаяния и беспокойства. — Давно тебя надо было послать нахуй, — ухмыльнулась. — В чем проблема? — В том, что я ревную тебя к любому пацану, — преодолевает расстояние за считанные секунды, врезаясь в девушку поцелуем. Этого Штрэфонд не ожидала, да чего уж там, никто не ожидал. Некоторое время она не могла понять, что происходит, пока Маша вела её в пик удовольствия. Желточенко однозначно побыла в раю, раз сейчас начала с большим напором отвечать, соперничая за первенство. Ей нравилась эта маленькая война, в которой она по-любому выйдет с выигрышем. Её руки гладят щеки, пока Маша ведёт в комнату, пытаясь завалить девушку на мебель. Крис не выдерживает и падает на мягкую простынь, с новой силой отвечая на поцелуй. Её руки притягивают к себе, заставляя Лебедеву залезть на неё, пока блондинка лежит на кровати. Её ладони ложатся на шею, надавливая, убирая итак маленькое расстояние между ними. Маша роняет первый звук в уста Желточенко, прижимаясь всем телом к другому горячему. Девушка непроизвольно начинает тереться на месте, слишком хорошо ей было. Её губы ловят чужие, утопая в мокрых поцелуях, переходящих во что-то большее. Штрэфонд решает перейти от лица руками вниз, оттягивая ткань возле ключиц. Оставляя отметки ярко-красного цвета, она умело движется ниже, заставляя кожу покрыться мурашками наслаждения. Её ладони гладят спину, проникая руками под черную футболку, что так сильно мешала увидеть татуированное тело. Оно было идеальным, по словам Крис. Редко когда она могла так сказать, но Лебедева забирала ту премию эталона красоты по меркам блондинки. Девушка кусает чужое плечо, ведёт языком по месту укуса, а потом засасывает, оставляя бордовый след. Лебедева теряется в ощущениях, она даже и не знает, чего хочет больше. Ее глаза закрываются от экстаза. Это чувство что-то между самыми тяжёлыми наркотиками и руками Крис, которая всё больше помечает тело. Никому нельзя было так делать, ибо потом будут последствия, но сейчас она решила наплевать на свои принципы, отдаваясь полностью в руки Штрэфонд. Девушка рада такой отзывчивости, особенно тому, что Маша даже не противиться, хотя, по идее, должна была. Блондинка переводит свои руки на талию, сжимая через ткань кожу. Лебедева начинает ерзать на месте, создавая трение между их телами. Крис закатывает глаза от наслаждения, когда брюнетка спускается своими губами на шею, вдыхая такой родной запах шампуня, перемешанного с ароматом цитруса. Штрэфонд всегда казалась всем сладкой на вид, но горькой на вкус. Конечно всем, но не Маше, которая целует шею, пододвигаясь поближе. — Сучка, — стонет блондинка, когда Лебедева касается эрогенной зоны на ключице. Это место она запомнила ещё с первой их встречи, когда они заперлись в ванной, проводя время друг с другом, как захотят. Тогда у Кашириной было много вопросов к девушкам, но они глупо улыбались, стараясь скрыть свою шею на камерах. С того момента много чего поменялось, но даже сейчас они вместе. Это радует двоих. Дрожащими руками Желточенко старается снять с Маши футболку. Она очень сильно мешает разглядеть все прелести женского тела, что спрятано за черными тканями. Её пальцы, словно не слушаясь, не могут зацепиться за подол элемента одежды. Жадно хватая воздух грудью, она наконец стаскивает ненужную вещь, кидая её куда-то на пол, чтобы только на глаза не попалась. Хотя у неё уже тогда проснулась мысль просто разорвать её, но в таком случае брюнетке не в чем было ехать домой. Хотя одежда Крис всегда будет ждать того момента, когда Маша наденет ее на себя после их близости. Захочется снимать видео в сторис, показывая, что девушка ее и больше никого. Сжимая грудь через бюстгальтер, Желточенко выбивает всё больше и больше непристойных звуков из Лебедевой, что змейкой извивается над ней, закрывая глаза от наслаждения. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, детка, — не говорит, а скорее приказывает ей блондинка. И брюнетка повинуется, устремляя свой взгляд в голубой океан похоти и разврата. Крис снова сжимает грудь, на этот раз играя с сосками через лифчик. И Лебедевой нравится такое развлечение, она двигается то назад, то вперёд, когда Штрэфонд целует место между нежной грудью. Спускаясь ниже, блондинка делает мокрую дорожку из поцелуев, доходя до пупка. Маша сжимается от напора ласк, а потом вовсе подставляет спину назад, чтобы Желточенко побыстрее сняла нижнее белье, что та и делает. Её рука проходит по вставшим соскам, что с потрохами показывают всю степень возбуждения. Лебедева даже теряется в эмоциях, а потом начинает стягивать блузку Крис с крепких плеч девушки. Штрэфонд помогает с пуговицами, которые как назло не могли податься под власть Маши. Ещё чуть-чуть и одежда бы разлетелась по швам. Язык начинает ласкать одну из горошин, а второй рука то сжимает, то прокручивает между пальцами. Комната заполняется стонами Маши. Хочется слышать свою девушку ещё громче, чтобы соседи и весь мир завидовал чужому счастью. Крис снова сжимает грудь, а потом проходится руками ниже, доходя до начала штанов, стягивая тугой ремень. Холодная кожа приводит в чувства, но на секунду, ведь потом Штрэфонд снова накрывает своими губами чужие, просовывая горячий язык в рот, нежно переплетаясь с машиным. Лебедева уже не знает куда деть себя, кладёт руки на плечи, прижимаясь всем телом ближе. Грудь ложиться на местечко чуть ближе шеи, соприкасаясь с кожей блондинки. Желточенко издала стон в поцелуй, а Маша повторила соприкосновение, доводя девушку до звёздочек из глаз. Расстегнув ширинку кожаных джинс, Крис спускает их ниже, давая увидеть черное нижнее бельё под ним. Вся Лебедева была как чёрная кошка, что так и требовала страсти по отношению к ней. Брюнетка помогает снять с себя штаны, давая голым бедрам покоится на талии Штрэфонд. Желточенко целует в ребро, языком проходясь по ещё одной татуировке, заставляя кожу покрыться мурашками наслаждения. Превосходно. Блондинка переворачивает девушку на спину, пододвигаясь к её лицу ближе, а потом шепчет в сами губы: — Ты идеальная, малышка, — кусает за нижнюю, оттягивая, чтобы потом соединиться в ещё одном страстном поцелуе, передавая через него все чувства, которые вызывала у неё Маша. Последний раз проходится поцелуями вниз, до интимного места. Отодвигает трусики, нежно проходясь языком по клитору, лаская его. Лебедева потеряла дар речи, когда Крис начала вытворять такие действия с ней. Она старалась взять в лёгкие побольше воздуха, но выходило плохо. Либо она сейчас умрет от эмоций, либо просто расплавиться под чужими руками. Её кожа уже настолько горячая, что на ней можно с лёгкостью готовить яичницу. В комнате температура тоже поднялась на добрые несколько градусов, когда Штрэфонд вытворяла своим языком самые пошлые фантазии в реальность. Маша сжимала простынь в руке, закрывая глаза от каждого движения девушки, пока она не поднялась. — Я же просила смотреть на меня. — Ты слишком много просишь за этот вечер. — А ты и не отказываешься. — А я и не хочу отказываться, — прижимает к своим губам Желточенко. Чужие пальцы пробираются в лоно, входя двумя сразу, отчего Маша стонет в поцелуй. Блядская Крис и ее грешные пальцы, которыми она могла вытворять что угодно. Лебедева всем сердцем ненавидит блондинку за это, но всё равно насаживается на них. И когда воздуха становится совсем мало, Маша кончает, унося за собой в рай и Штрэфонд. Падая на кровать, девушка закрывает глаза, восстанавливая дыхание. Ее грудь поднималась и опускалась, а губы растянуты в улыбке. Неужели Крис может вызывать такие эмоции у брюнетки? — Моя, — нежно целуя, рычит в поцелуй Штрэфонд. — Твоя. И только когда Маша засыпает, Желточенко фотографирует их вдвоём, но выкладывает пока что в близкие друзья, за что Лебедева завтра убьёт ее, ибо у девочек будет много вопросов. А вот Лариса и Оля быстро реагируют на историю. — Мы так и знали! Штрэфонд улыбается сообщению, переводит взгляд на спину Маши, а потом целует ее лопатки, доходя до уха. — У нас ещё коньяк остался, не забывай, сладкая. — Я как раз про него и думала. Может у нас получится разнообразить наш вечер, —разлепляет глаза. — Мне твоего присутствия хватает. — Я никогда не привыкну к романтичной Крис Штрэфонд. — Я хуевый романтик. — Но зато ты ахуенная в сексе, — улыбается, а потом целует в губы."Сучка!" — шепчут на лавке бабки Скоро загнутся, взятки гладки. А ты молодая, красивая очень. Совсем не мешает, что дома спит дочка. Они говорят, у тебя спид Сифилис, гепатит, ручки в точках. Ха, но мужики не поверят — Значит, всё круто на самом деле! С небес сойдёт ещё один ангел; Ещё замечательней, ещё желанней! И, конечно, ты не такая - Он всё понимает и обнимает тебя.