Запах пряников

      — Рудольф! Мешай аккуратней! — ворчал Томпсон на своего друга, не расчитавшего силу и чуть не вылившего из небольшой кастрюльки содержимое.       Парням пришло в голову приготовить рождественские пряники. А если быть точнее, то захотелось Тони, а Рудольф был совершенно не против очередного развлечения, тем более с этим человеком. Томпсон очень редко приезжал обратно в Германию, чтобы посетить отель, заполненный вампирами, но не по своей воле, конечно, сам бы он уже давно подселился к этому семейству кровопийц. Дело в том, что у взрослых есть какая-то скучная работа, на которую мало того, что надо ходить и зарабатывать деньги на поездку, так она ещё и время отбирает. Рудольф был полностью не согласен с этим укладом, но Тони каждый раз его успокаивал, обнимая на прощание и обещая вернуться, как можно раньше.       И вот он правда приехал! У друга начались зимние каникулы, и его родители соблаговолили привезти сына к самому настоящему и чертовски крутому вампиру — Рудольфу. Последний был рад, кажется, больше самого Тони, который тащился от подобной нечисти лет с девяти. Каждый приезд Томпсона был самым настоящим праздником, поэтому Секвиллбэк не увидел ничего страшного в том, чтобы отметить какой-то человеческий праздник.       Тони с большим энтузиазмом рассказывал об американских обычаях, и это воодушевление передалось вампиру. Украсить замок? Пожалуйста. Срубить ёлку и надеть на неё давно купленную гирлянду? Как нечего делать. А вот с закусками приходится серьезно провозиться, потому что Рудольф никогда, абсолютно никогда не готовил, о чем забыл предупредить друга, когда тот поручал ему такое сложное дело, как замес чего-то непонятного, но приятно пахнущего в несчастной кастрюльке.       — Я пытаюсь! — зло пыхтел вампир, уже гораздо аккуратнее наворачивая круги специальной лопаткой в коричневой гуще, — А это обязательно должно быть на Рождество? Может, немного отложим?       Рудольфу уже реально надоело это дело, хотя Тони в розовом фартуке выглядел довольно забавно и даже мило. Но какая разница, если взгляд приходилось впивать в кастрюлю с бурлящим нечто? Буль-буль.       — Зная вампирское «немного», мне не хочется откладывать поедание пряников на пару лет, — по-доброму ворчит Томпсон, пока вырезает ложкой углубления в яблоках.       Человек не мог сидеть без дела, пока Рудольф что-то готовит, и решил заняться рождественским пуншом. Вся эта праздничная возьня приносила чуть ли не столько же удовольствия, сколько чтение комиксов про вампиров. Атмосфера, повисшая в замке, благодаря украшенным, а до этого голым стенам, и наряженной ёлке, была просто чудесная, в душе таилось то самое детское ожидание волшебства. Тони под этим вдохновением даже подарок Секвиллбэку приготовил и теперь только и ждал заветной ночи, когда презент можно будет подкинуть под ёлку, но пока свёрток полежит под подушкой Томпсона.       Парень взглянул в окно, за которым снег сыпался хлопьями.       «Сейчас бы на лыжах съехать с крутого склона, а лучше на сноуборде!» — замечтался Тони, вспоминая курорты из рождественских фильмов. Жаль, он ни на том, ни на другом особо кататься не умел, но это вряд ли помогло бы ночью в пургу. Томпсону сразу расхотелось участвовать в этом опасном развлечении, тем более запах на кухне был просто великолепный.       Немного расстроенно вздохнув, парень вновь поворачивается на друга, у которого в кастрюле уже активно бурлила смесь для пряников…       — Рудольф, оно же кипит! Скорее выключай конфорку! — запаниковал Томпсон, бросая яблоки и подскакивая к вампиру.       Секвиллбэк растерянно моргает, пока человек сам возится с переключателями на этой столетней адской машине. Эх, Рудольф хотел помочь Тони с приготовлениями, но справлялся откровенно плохо. Вампир заметно потускнел, немного отлетая от плиты, чтобы не испортить все ещё больше.       Томпсон замечает изменение в настроении друга.       — Ой, извини, я не хотел тебя обидеть, — тут же обеспокоенно затараторил человек, хватая Рудольфа за руку, пока тот не улетел куда подальше, — Я просто испугался…       Вампира даже веселит эта милая сценка. Тони вообще был забавным парнем: не боялся Секвиллбэков и их родственников; приезжал к ним при каждой возможности; готов был летать с Рудольфом хоть всю ночь над слегка подсвеченной огнями Германией; придумывал самые интересные развлечения; улыбался шире всех, показывая свои белые зубки, красиво контрастирующие с загорелой кожей; блистал россыпью чрезвычайно ярких веснушек… Что-то парень задумался.       Вампир встаёт обратно на землю, прижимаясь к человеку, который немного дергается от неожиданности, но не сопротивляется. Рудольф усмехается прямо на ухо Тони, вызывая у того мурашки и красные пятна на лице. Самое любимое дело Секвиллбэка — внезапно обнимать Томпсона, а сверху, чтобы добить, выкинуть что-то граничащее с заигрываниями. Зачем? Просто смущенный Тони — это самое милое существо на свете, на которое можно было бы смотреть бесконечно долго, если бы оно потом тебе подзатыльник за это не давало.       — Эй, смертный, — все так же на ухо Томпсону выдыхает Рудольф, — Разве в твоём рецепте не говорилось, что соду надо добавлять очень быстро?       Человек секунду непонимающе моргает, пытаясь прийти в чувство от собственных фантазий, а потом резко выбирается из хватки друга, как можно скорее добавляя нужный ингредиент в горячую смесь.       — Умник недоделанный! — ворчит все ещё красный Тони.       Такие выходки Секвиллбэка каждый раз сводили Томпсона с ума ещё с первой встречи. Ну что это такое? Обнимает, вроде заигрывает, а вроде нет, а потом добивает глупой шуткой! Будь его воля, он бы, вместо очередной комедии, действительно сделал какой-нибудь шаг вперёд в отношениях между парнями. Но такого не будет, потому что Тони было страшно совершать подобные выходки, он ведь не этот наглый вампир, делающий, что ему вздумается. Хотя в этот раз Рудольф его действительно вывел.       — В чем дело, смертный, чем-то недоволен? — лыбится Секвиллбэк, обнимая парня сзади за плечи.       Ну что он может с собой сделать, когда Тони такой взвинченный? А ещё этот розовый фартук… Рудольф не Рудольф, если не воспользуется этим состоянием человека.       Тони тем временем вновь покрылся мурашками, уши покраснели, выдавая смущение, но парень опять же не сопротивлялся. Надо сказать, что и у Томпсона было игривое настроение, хотя он и так никогда не отвергал Рудольфа.       — Все в порядке, — выдохнул человек, немного поворачиваясь к вампиру, тем самым прижимаясь к его щеке.       Секвиллбэк слегка удивляется первой нетипичной реакции Тони. Неужели сегодня у него хорошее настроение для такого? Ох, вампир не упустит этот шанс.       Одна из ладоней сползает с плеча, оказываясь на пояснице, и немного сжимает ее. Тони слегка вздрагивает, но продолжает копошиться с тестом, добавляя масло и мешая густую массу, лишь бы не показать Рудольфу, как его возбуждают подобные действия друга.       — Уверен?       Вампир растягивает улыбку и сам сглатывает слюну от волнения. Так далеко Тони его ещё не допускал. Давно замершее сердце бессмертного вновь затрепетало, отдаваясь покалываниями на кончиках пальцев и где-то ниже. Действительно счастливая ночь.       Рудольф перемещает ладонь с поясницы на талию, прижимаясь пахом к Тони и слегка наклоняясь к уху парня:       — Ты меня игнорируешь? — усмехается вампир на ухо человека.       Тони чувствует, что сейчас упадёт, потому что колени уже правда подрагивали. Как он должен ответить Рудольфу, когда понимает, что вместо слов из его рта выйдут какие-то нечленораздельные возгласы, которые он так старательно сдерживал? Этот вампир над ним издевается! Парень отчаянно сопротивлялся судорогам и лишним звукам, но из-за этого не мог ничего сказать все больше наглеющему Секвиллбэку. Тони надо было занять чем-то сознание и тело, поэтому он стал замешивать тесто привычными движениями, которым его научила мама.       Рудольф же отлично слышал ускоряющееся сердцебиение друга и едва сдерживал хихиканье. Смертные такие смешные, когда пытаются скрыть свои чувства. Видимо, вампир от них понабрался, потому что и сам до сих пор не признался Тони…       Секвиллбэк ещё около пары минут наблюдал, как человек раскатывает тесто, от чего особенно красиво двигались мышцы спины. Он дал парню расслабиться от домогательств, позволяя заняться готовкой, но из объятий не выпускал.       Томпсон немного успокоился, посчитав, что дальше вампир не зайдёт. Надо как можно скорее испечь эти пряники! Благо глазурь уже была готова. Парень выдохнул, когда перед ним оказался равномерный слой теста, готовый к обработке формочками.       — Закончил? — как бы невзначай спросил Рудольф.       Тони особо не обратил внимание на любопытство вампира, просто кивнул, подтверждая. Секвиллбэк же спустил вторую ладонь на талию человека, а потом полностью сомкнул руки, обнимая Томпсона.       — Отлично, — выдыхает вампир, укладывая подбородок на плечо Тони.       Человек вновь взволнованно замирает, сглатывая слюну. Рудольф… Как он надоел играться с Томпсоном! Парню даже обидно стало. Что же…в эту игру могут играть двое.       Тони разворачивается прямо в объятьях вампира, заставляя того удивленно вздрогнуть. Человеку что-то не нравится? Ну да, это было ожидаемо, все-таки они друзья, а вампир к нему лезет… Рудольф немного расстроенно размыкает пальцы, оказавшиеся на спине Томпсона. Однако парень сам обвивает шею Секвиллбэка, опасно близко оказываясь к его лицу.       — Соскучился? — хмыкает Тони.       Эта усмешка стоила ему всей выдержки, но теперь он действительно чувствовал себя увереннее, увидев растерянность Рудольфа. Вампир не ожидал таких действий от человека. Наверное, это первая подобная выходка Тони.       — Немного, — Секвиллбэк вновь приобнимает парня за талию, притягивая немного ближе.       Томпсон откровенно краснеет, заглядывая в весёлые глаза Рудольфа.       Как он может быть таким уверенным? Неужели вампир догадался, что Тони испытывает к нему не только дружеские чувства? Черт, где же он провалился? Хотя стоп. Если Рудольф действительно узнал о фантазиях смертного и сейчас ведёт себя так, не показатель ли это взаимности? Кровь сильнее прилила к щекам, что даже под светом гирлянд и тусклых ламп не укрылось от вампира.       Секвиллбэк немного удивился, вновь прислушиваясь к ускорившемуся сердцебиению Тони. Реакция человека явно означала… смущение? На лице парня не было и тени отвращения. Это «зелёный свет» для продолжения? Как сложно сделать какой-то шаг в отношениях, когда боишься разрушить их вконец.       — Я, эм… тоже, — пробубнил Тони, полностью прижимаясь к вампиру и выдыхая тому прямо в ухо.       Рудольф чувствует горячую волну подымающуюся откуда-то снизу. Парню даже приходится закусить губу, чтобы не позволить Томпсону услышать лишние звуки.       С другой стороны, Тони слишком взволнован, чтобы думать о чем-либо. Возбуждение уже било в виски, он отлично чувствовал стояк, за который ему потом будет невероятно стыдно, но сейчас он просто слегка трется им о Рудольфа.       Вампир не перестаёт удивляться напору человека и… да, он понял состояние парня, из-за чего был реально растерян, потому что и сам это испытывал. Руки Рудольфа спускаются на поясницу Тони очень медленно и немного неуверенно, страшась отрицательной реакции.       Но Томпсон лишь возбужденно выдыхает в шею Секвиллбэка, обжигая последнего и заводя ещё больше. Вампир немного отстраняется от человека, от чего Тони поднимает голову. В глазах парня бурлит и растерянность, и страх, но в то же время желание чего-то большего, чем объятья. Томпсону стыдно, но как же надоела эта мертвая точка во взаимоотношениях, которые, как ему теперь кажется, хочется развить им обоим.       Рудольф наклоняется к лицу друга, бегая взглядом с глаз на губы человека, спрашивая немое разрешение. Но Тони и сам способен на действия, приближаясь к губам вампира опасно сильно.       Вместо сердца у Томпсона динамит, отсчитывающий секунды до взрыва. И вот через мгновение бум случается, когда Рудольф все же касается губ Тони. Так аккуратно и легко, боясь спугнуть смертного, но человек буквально плавится от этого поцелуя, уже чувствуя подкашивающиеся ноги. Вампир поддерживает Тони, улыбаясь тому прямо в губы от счастья.       Несколько секунд кровь бьет колоколом в голове, которая кружится от переизбытка чувств, но потом парни, наконец, отрываются друг от друга, смущенно отводя взгляд. В глазах Рудольфа отражалась радость и даже какое-то облегчение. Но Томпсон не был так спокоен. Что они наделали? Как теперь себя вести? Что говорить? Притвориться, что ничего не было? Хорошая идея, но неосуществимая. Поговорить о своих чувствах…? Тони сгорит от смущения!       — Ничего не хочешь мне сказать? — хмыкает вампир, заглядывая в бегающие зрачки человека.       Смертный зло на него косится, как бы говоря, что в другой момент он бы много чего ему высказал, но точно не сейчас. Секвиллбэк едва сдерживается от смеха: красный от смущения и злости Тони в своем розовом фартуке слишком милый. Огоньки гирлянды красиво отсвечивали на лице Томпсона, придавая парню ещё и праздничный вид. Рудольф хихикает от своих мыслей.       Человеку вообще не до смеха. Он хмурится на слишком расслабленного друга. А друга ли теперь? Что значит этот поцелуй? Долго вынашиваемые чувства или веяние момента? Голова кипит! Как много нужно сказать, но как же это смущает…       Вампир же вообще не переживал, его взгляд упал на раскатанное тесто. «Точно, мы же не закончили» — мелькнуло в голове Секвиллбэка. Рудольф слегка подлетел, открывая верхний ящик и доставая оттуда формочки. Вот только он не учёл, что Тони некуда сделать шаг назад и, благодаря своим действиям, он прижал человека к своей груди, заставляя того вспыхнуть вновь.       Тони непонимающе моргает, а вампир уже отстраняется, показывая добытые формочки, но взъерошенный Томпсон уже дышит взволнованно и глубоко. Рудольф сдерживает хихиканье, притворяясь, что ничего не замечает.       — Что насчёт пряников? — невинно спрашивает вампир, оказываясь напротив теста.       Человек понимает, что с ним нагло играют, но сделать ничего не может. Однако сдаваться слишком рано! Тони встаёт рядом с Рудольфом, принимаясь за дело. Вампир хмыкает и уступает немного места, тоже вырезая пряники, но при этом постоянно кидая взгляд на успокоившегося человека. Забавно.       Перед парнями появлялось все больше различных ёлочек, звёздочек, странных человечков и так далее. Томпсон стал напевать какую-то рождественскую песенку, не отрываясь от работы. Секвиллбэк же вслушивался в это едва различимое мычание, растягивая довольную улыбку.       Наконец, тесто закончилось. Тони уложил фигурки в противень, включил духовку и засунул все туда.       — Фух, — радостно и облегченно выдохнул парень, облокачиваясь спиной на стол, — Осталось д-дождаться.       После того как руки, а следом за ними и разум, освободились, новая волна смущения нахлынула на Томпсона. Рудольф вновь расслышал, как ускоряется сердцебиение человека. Ну что за прелесть?       Вампир встаёт напротив Тони и облокачивается руками на стол, опять прижимаясь к человеку.       — А теперь? Не хочешь поговорить? — вампир опять шепчет на ухо Томпсону, который и без того смущён до неприличия.       Тони немного дергается и покрывается мурашками. Рудольф не перестаёт его мучить… На самом деле, парень бы и сам все сказал, слова вертелись на языке, но рот открываться отказывался. Даже если они поцеловались, это ведь не значит, что чувства обязательно взаимны — мало о чем там вампиры думают про подобную близость?       — Сам говори, — бубнит человек.       Рудольф хмыкает от этой просьбы, потому что так и знал, что все придет к этому. Ему бы, конечно, хотелось, чтобы Тони высказался первый, но, кажется, тот слишком взволнован.       — Так уж и быть, — сдался вампир и прочистил горло, все-таки и он не мог остаться равнодушным, — Тони Томпсон…       Человек сразу напрягается, поднимая взгляд с пола на глаза Рудольфа. Сердце бьется непозволительно быстро, сейчас проломит грудную клетку, кровь била в уши, из-за чего парень побоялся не расслышать вампира. Последний тоже был взволнован, сглатывая сухую слюну и проводя ладонью по плечу Тони.       — Знаешь, я, — вампир тянул, как мог, — Я так давно…       — Люблю тебя, — Томпсон уже просто не выдержал этого напряжения и, зажмурив глаза, сказал заветные слова.       Ох, зря он это! В комнате повисла гробовая тишина, только духовка шумела где-то рядом, но Тони уже не понимал где. Он вообще не понимал, что происходит, зажмурившись. Нет, так ещё хуже! Парень немного приоткрыл глаза, чтобы увидеть невероятно счастливую улыбку Рудольфа, который уже через секунду летал по комнате с Томпсоном в объятьях, от чего у человека быстро закружилась голова. Почувствовав это, Секвиллбэк вернулся на землю, но Тони не отпускал, к тому же смертный и сам не вырывался, прижимаясь к вампиру, как можно сильнее.       Пронесло что ли? То есть…их чувства взаимны? Томпсон немного отстранился заглядывая в блестящие глаза Рудольфа. Вампир на это хмыкает, приближаясь к лицу человека.       — Пряники не сгорят?       Тони непонимающе смотрит на парня напротив, а потом, наконец, обращает внимание на разнесшийся запах сладостей. Видимо, пряники уже пропеклись и скоро действительно превратятся в угольки. Парень дергается, отпрянув от вампира, и поворачивается к духовке. Томпсон быстро надевает прихватки, выключает печь и вытаскивает противень, щурясь от исходящего оттуда пара и жара. Но какой же аромат! Парень ставит пряники на стол, вдыхая запах свежей выпечки.       — М-м-м, вкуснотища наверное! — Тони прикрывает глаза, наслаждаясь сладким ароматом.       Рудольф беззлобно ухмыляется: Томпсон — настоящая хозяюшка. Вампир обнимает человека со спины, немного пугая того, ладони смыкаются на животе Тони, а подбородок снова на его плече.       — Я тоже тебя люблю, — как бы невзначай выдыхает Секвиллбэк на ухо Томпсону.       Сердце человека пропускает удар, но щеки все равно стремительно краснеют. «Слава Богу» — с огромным облегчением и радостью думает Тони, поворачиваясь к Рудольфу и обнимая его в ответ.       В эту ночь по замку разнесся запах пряников и приглушённые звуки поцелуев.