Счастливого Рождества, Дауд!

Дауд не помнил, когда последний раз праздновал Рождество. Десять лет назад? Пятнадцать? Больше? Не то чтобы дело было только в его нестандартной работе. Нет официального документа, запрещающего наёмным убийцам отмечать те или иные праздники. Скорее дело в самом Дауде — он занизил их важность до нуля, считая, что это пустая трата времени, сил и денег. Если его люди были иного мнения, Дауд не возражал и закрывал глаза на шумные попойки. На продуктивность Китобоев они не влияли. По крайней мере, не всех. Но с появления в жизни Дауда всего одного человека, всё резко переменилось. Звали этого невыносимого, раздражающего, бесящего и вымораживающего человека Корво Аттано. Мало того, что он перевернул жизнь Дауда с ног на голову, так ещё и влюбиться умудрился! И, на удивление самого Дауда, чувства эти оказались взаимны… Почти год эти двое выстраивали отношения. За это время Дауд узнал, что Корво был женат, а супруга трагически скончалась от несчастного случая. В этом браке была рождена дочь Эмили, которая горячо любит своего отца и настороженно относится к каждому, кто появляется в его кругу общения. К слову, таких людей очень мало. Но Дауд с Эмили быстро поладили. Пусть поначалу неловкому в общении с детьми Дауду было трудно, но Корво недвусмысленно намекнул, что дочь обожает сказки и как раз хочет новую книжку о каком-то «Левиафане», обитающем в месте под названием Бездна. И Дауд принёс ей эту книгу. Он никогда не думал, что выражение «светиться от счастья» может применяться в прямом смысле… С тех пор Эмили считала его своим лучшим другом и частенько угощала любимыми пирожными. Корво как-то раз мечтательно обмолвился, что она делится сладостями только с самыми близкими… Дауд не знал, что чувствовал, когда только это услышал. Наверное, пустоту. Это было ново для человека, который большую часть жизни посвятил кровавому ремеслу. Даже с Билли у него не было таких откровений, хотя он когда-то думал, что может назвать ученицу близким человеком. А когда наконец Дауд осознал, в чём дело, он упорно не желал это принимать и скатился в стадию гнева, затем отрицания, но затем снова гнева и снова отрицания. Он давно поставил крест на личной жизни, давно смирился с тем, что нет в этом мире человека, который полюбил бы его таким, какой он есть. Давно запретил себе мечтать о любящей семье, уютном доме и вкусном ужине по вечерам. Дружба с заклятым врагом Дауда и последующее предательство Билли — единственной, кого он мог хотя бы в сердцах назвать родной, — утвердило его в этих мыслях. Но чёртов Корво Аттано пришёл и подарил Дауду и семью, и дом, и ужин. Кстати, готовил он великолепно, по мнению не искушенного Дауда. Долго ассасин бегал от своих чувств по опасным заданиям, говоря Корво, что уезжает в командировку. Но каждый раз Дауд возвращался. Чувствовал себя побитым псом, который ищет утешения у ног хозяина, но возвращался. А Корво не торопил Дауда ни с признанием в чувствах, ни с переездом на одну жилплощадь, ни уж тем более с близостью. Поначалу это злило Дауда, потому что он только и делал, что искал повод сбежать от Корво. Принуждение к чему-либо — отличный повод. Но Корво ждал. И мягко льнул в объятия Дауда, словно грациозный кот, когда тот оставался переночевать. Но не более того. Даже инициатором их первого поцелуя стал Дауд… Он не удержался. Повёлся на старость лет на животный порыв и… ничуть об этом не жалеет. Долгие, нежные, с привкусом пироженных Эмили поцелуи с Корво — любимое занятие Дауда вот уже как почти год. «Придёшь к нам на Рождество?» — гласит сообщение на кануне 25-го декабря. Коротко, чётко и по делу. В этом весь Корво. И Дауду это нравится. «Да», — так же коротко и чётко. С обветренных губ не сходила улыбка, пока Дауд глядел на эту незамысловатую переписку. В ответ пришёл только смайлик со сдержанной улыбкой. В правду сказать, Дауд заглянул бы к Корво и Эмили в любом случае. Ему хотелось почувствовать, каково это — праздновать в семейном кругу. Он даже о подарках позаботился, чтобы скрыть корыстные намерения: для Эмили — трилогию про морские приключения пиратов, а для Корво… Дауд долго выбирал подарок, в тайне даже от самого себя очень надеясь, что Аттано он придётся по вкусу. Спустя неделю мозгового штурма и беготни по торговым центрам, Дауд упаковывал в подарочную упаковку вязаный тёмно-синий свитер из очень приятной на ощупь пряжи. Сам бы его носил, да уже настроился подарить. Дауд приезжает под вечер 24-го декабря. Дверь ему открыла Эмили с мишурой на шее и шапкой Санты на голове. — Отлично, у меня теперь есть помощник! — Эмили затолкала опешившего Дауда в дом. Внутри сладко пахло имбирём, корицей и мандаринами. А в глаза бросились ёлочные игрушки и разноцветные гирлянды, как криво развешанные по стенам, так и валяющиеся на полу. — Тут прошёлся смерч? — Дауду страшно было ступить в это минное поле, хотя он как никто другой умеет ходить по непроходимой местности. Из кухни высунулось замаранное в муку лицо Корво. И в миг расцвело счастливой, почти блаженной улыбкой: — Да, тут ходит смерч под именем Эмили и всё время твердит что-то про «праздничное украшение дома», - Корво скрылся на кухне, а следом раздался звон посуды и что-то лишь отдалённо напоминающее ругательства. — А почему рождественский венок висит на люстре? — Дауду было не принципиально соблюдение традиций, а вот биться головой о свисающий венок каждый раз, когда идёшь по коридору, совершенно не хотелось. — Он сам туда залетел! — Эмили подскочила откуда-то сбоку и вручила Дауду огромный моток разной по цвету мишуры. — Развесь везде, где её ещё нет! — Как это «сам»? — Дауд начал с арки входной двери, до которой Эмили, в силу роста, так просто не дотягивалась. — А вот так! — она изобразила, будто подкидывает что-то над головой. — Я играла с венком, а потом он внезапно зацепился за люстру! А мы с папой решили оставить всё так, как есть! Дауд отвернулся к стене, чтобы не заметили его улыбку умиления. Именно вот этого домашнего уюта не хватало ему последние годы. Или быть может всю жизнь? Пока Корво кропотливо колдовал над рождественским ужином, Эмили гоняла Дауда по всему дому то вверх, то вниз. А как выяснилось позже, самое важное, ответственное и необходимое — украшение ёлки, — она оставила на «десерт». Девиз Эмили на этот вечер: «Больше!» Больше игрушек, мишуры, гирлянд, блёсток, носков для подарков и корицы в имбирное печенье. Она маленьким ураганчиком кружится вокруг ёлки, с каждой секундой на которой становилось всё меньше и меньше свободного места. Точнее на нижней её части, до верхней без стула Эмили не дотягивалась. А вместо стула она использовала плечи Дауда, точнее он сам предложил, потому что боялся, что Эмили в спешке упадёт с подозрительно покачивающейся табуретки. — Чуть левее, — все возможные игрушки уже были развешаны по ёлке, а теперь юная Колдуин с ювелирной сосредоточенностью обматывала чуть ли ни каждую ветку одновременно гирляндой и мишурой. — А теперь последний штрих! — Эмили надела на верхушку ярко-жёлтую звезду, украшенную россыпью красных, белых и зелёных камней. Оглядев сверху вниз результат часового труда, Эмили радостно взвизгнула и захлопала в ладоши. Дауду показалось, что от восторга она уже и с его шеи вот-вот слетит… — Давай проверим, как светят гирлянды! — Эмили заёрзала на плечах Дауда, сползая на пол. Он едва успел наклониться, чтобы это неугомонное торнадо не шлёпнулось на пол. Щёлкнул выключатель света и комната наполнилась темнотой, но лишь на миг — ёлка загорелась сотнями маленьких, но ярких огоньков, освещая всё вокруг то красным, то зелёным, то жёлтым, то фиолетовым светом. Эмили запрыгала на месте с радостными возгласами, а Дауд… замер. И впервые за эти месяцы заметил, что в груди его уже нет той холодной и унылой пустоты. Вместо неё он чувствует умиротворение. Чувствует, что оказался на своём месте. Как я мог не праздновать Рождество раньше? — Ужин готов, — горячее дыхание обожгло шею Дауда. Он не дрогнул, хотя отточенные годами рефлексы никогда его не подводили. Просто это был Корво. А если в игру вступает он, всё привычное для Дауда летело поглубже в Бездну к Левиафану под хвост. — Кто-то хочет помочь мне накрыть на стол? — Я! Я хочу! — Эмили уже вылетела из комнаты, скрываясь в кухне. Дауд немного позавидовал такой энергичности — пусть он ещё не в том возрасте, чтобы страдать отдышкой после пары часов активного времяпровождения, но Эмили своими рождественскими заданиями его неслабо вымотала. Дауд уж было тоже хотел пойти на кухню, но крепкие, жилистые руки Корво неожиданно поймали его в свои объятия. — Я скучал, — он коротко целует Дауда в шею, в местечко за ухом, в висок. Наконец, добирается до губ. Они были горячие, с привкусом корицы и имбиря. Дауду стыдно признать это, но он едва стоит на ослабевших ногах… По его спине табуном бегают мурашки, а сердце вот-вот пробьёт рёбра. Дауд тоже скучал. Он поворачивается к Корво, прижимается как можно ближе, перехватывает инициативу. Целует глубже, напористее. Дауд готов поклясться, что слышит глухой, короткий стон… — Всё го-отово-о! — доносится с кухни голосок Эмили. — Уже? — Корво недоверчиво приподнял бровь, косясь на коридор. Кажется, в его голосе читалось нескрываемое разочарование. Момент упущен. Между мужчинами повисло напряжённое молчание. Неловко прокашлявшись, Дауд неохотно отстранился. — Не стоит оставлять Эмили один на один с имбирным печеньем, иначе твоя дочь быстро его приговорит. — Не волнуйся, для тебя я испёк отдельную порцию, — Корво задорно подмигнул и поспешил проверить, что же там того набедокурила Эмили. Дауд в последний раз глянул на сияющую в свете гирлянд ёлку и неторопливо последовал за Корво. На удивление, кухня осталась целой и невредимой, все блюда, включая печенье — тоже. Разве что стол оказался застелен одновременно тремя скатертями, которые кусками выглядывали друг из-под друга. Но смотрелось это на редкость гармонично. Всё-таки не просто же так Эмили была творческой девочкой! Когда вошёл Дауд, эта самая девочка, высунув кончик языка, энергично отрезала от запечённой индейки ножку. Выглядело это как-то кровожадно… — Может, тебе помочь?.. — Корво стоял позади, на безопасном расстоянии от Эмили, опасаясь подходить ближе. — Не надо… Получилось! — сразу же она принялась отрезать вторую конечность индейки. Только стол ходуном ходил. — Это тебе, папа! — Эмили положила бедро на одну из пустых тарелок. — А это тебе, Дауд! — второй кусок занял другую тарелку. — А это мне! — на вид хрупкая и стройная Эмили пододвинула к себе всю оставшуюся индейку. — А ты не лопнешь? — Корво разлил по бокалам апельсиновый сок и положил себе и Дауду свеженарезанных овощей. — Не-е-е-а! — Эмили ловко и умело срезала самые сочные и пропечённые кусочки птицы, тут же отправляя их в рот. — Пусть ест, Корво. Она столько носилась сегодня, что одной индейки ей может даже мало будет! — по-доброму усмехнулся Дауд. В дальнейшем ужин проходил под рассказы Эмили, иногда что-то рассказывал Корво, ещё реже — Дауд. В уютной, празднично-весёлой атмосфере и еда, и время заканчивались невероятно быстро. Стрелки часов едва-едва не доходили до одиннадцати вечера. — Я обязательно дождусь полуночи и буду караулить Санту в засаде! — Эмили руками изобразила домик над головой. — А если он придёт только к утру? — Дауд подыгрывал ей. И ему это нравилось. — Значит, всю ночь буду сидеть! — храбрилась Эмили, но тут, будто что-то вспомнив, она выскочила из-за стола. — Пойду проверю моё укрытие! — С трёх лет она строит грандиозные планы по поимке Санты, но до полуночи ни разу за семь лет не досидела, — Корво убирал грязную посуду в посудомойку. А Дауд решил помочь сложить недоеденные блюда в холодильник. — Уверен, в этом году будет то же самое. Дауд, вправду сказать, не любил, когда Корво уходил в ностальгию. В его голове начинало крутиться только одно: Вспоминает бывшую жену? Дауд понимал, насколько глупа и бессмысленна ревность к мёртвому человеку, но с неприятными ощущениями в сердце ничего сделать не мог. Кроме как перевести тему: — Пойду посмотрю, как там Эмили. Какая-то подозрительная тишина наступила… — Дауд быстрее, чем следовало бы, умчался в коридор. Корво с непониманием в глазах уставился на дверной проём. Он легко считывал эмоции Дауда. Даже слишком легко, как ему казалось. И не заметить внезапно появившуюся нервозность он не мог. Стоит позже поговорить об этом. А пока Корво заканчивал с посудой, Дауд уже вернулся, посмеиваясь в кулак. — Ты был прав, — он махнул за спину. — Эмили уже десятый сон видит в своём же укрытии. — А на часах 11:11, — Корво бросил взгляд на наручные часы. — К слову, её рекорд 11:24. Дауд прыснул со смеха, а Корво пошёл вытаскивать Эмили из шалаша, который она смастерила этим утром из трёх стульев и нескольких простыней. А пока Аттано занимался дочерью, Дауд разложил подарочные книги в три разных рождественских носка, которые были прилеплены по всему первому этажу, а в остальные — засыпал побольше конфет. Подарок Корво он оставил в пакете рядом с собой, планируя подарить его сразу после полуночи. В оставшееся время Дауд удобно разместился в гостиной на диване в обнимку с тарелкой мандаринов, сложенных пирамидкой, и принялся их сосредоточенно чистить. Корво вернулся через несколько минут с бутылкой красного полу-сладкого и двумя изящными фужерами. — Ты ведь не собирался следовать примеру Эмили? — Корво разлил вино и протянул бокал Дауду. — Нет, я уже не в том возрасте, чтобы спать на полу в шалаше, — уголки губ Дауда иронично изогнулись. Он принял предложенный бокал, не отказав себе в удовольствии скользнуть пальцами по ладони Корво. — Что-то мне подсказывает, что ты себя недооцениваешь, — ненавязчиво Аттано провёл рукой от колена до середины бедра Дауда. И тут же убрал руку. — У нас солёная сёмга оставалась, а под это вино она отлично подойдёт. Схожу за ней. Дауд издал глухое «мгм» и, как только Корво вышел, шумно выдохнул. Места, до которых он дотронулся, горели, будто от огня, а по телу вновь пробежала сладкая дрожь, превращаясь в тянущий жар внизу живота. Покосившись на бокал с вином, Дауд сделал два больших глотка. Во рту осело кисло-сладкое послевкусие, в груди разлилось тепло, которое мгновением позже появилось жаром на щеках, а взгляд уже чуть поплыл. Крепкое вино оказалось… — Не скучал? — Корво в излюбленной манере снова подошёл сзади, склоняясь к уху Дауда. Но на этот раз он ещё протянул тарелку с тонко нарезанной красной рыбой. Дауд охотно отправил один ломтик в рот. — У тебя перед Рождеством всегда много работы? — Корво пригубил вино и взял один из почищенных мандаринов. Дауд немного опешил от столь неожиданного и прямого вопроса. Тему работы они не обсуждали никогда. Будь это работа Корво или Дауда. К чему это Аттано интересуется сейчас? Может, из-за последней «командировки» Дауда? Он пропал спонтанно и толком не выходил на связь две недели. Первые три дня не отвечал на звонки и изредка писал сообщения. Только спустя неделю Дауд объяснил, что уехал «в командировку по работе». На самом деле у него в соседнем городе был крупный заказ на помешанного на охране политика. Это был редкий случай, когда Китобоям пришлось бы очень туго без своего лидера, так что Дауд бросить их не мог. — Раз на раз не приходится, — уклончиво отвечает он, ища повод сменить тему, если Корво продолжит расспросы. Но он не продолжает. Он отламывает от своего мандарина дольку и подносит к тонким губам Дауда. Тот зубами принимает угощение, благодарно кивнув. На какое-то время мужчины замолкают. Но это не та тишина, от которой хочется залезть на стенку, только бы она прекратилась! Эта тишина… особенная. В ней приятно находиться. Они оба пьют вино, Корво кормит Дауда мандаринами, а когда начищенные заканчиваются, Дауд чистит новые. И тут сработал таймер на телефоне Корво. — Рождество наступило… — поясняет он. Корво, кажется, хотел сказать что-то ещё, но для Дауда эта фраза прозвучала как «фас» для боевого пса. Старательно не смотря в глаза Аттано, он немного жёстко отчеканил: — У меня для тебя подарок, — Дауд, всё ещё не глядя, ткнул пакетом в Корво. Тот растерянно замер и уставился на Дауда круглыми глазами. — А… С-спасибо, — Корво не сдерживал широкой улыбки, пока развязывал ленты и шуршал подарочной упаковкой. И, наконец, Корво открыл крышку коробки. Дауд почувствовал облегчение, когда увидел, что чужие глаза сияют от детского восторга… Корво вытащил свитер, расправляя его, и сразу же примерил прямо поверх футболки. С размером Дауд не прогадал — свитер сел как влитой, подчёркивая каждый сексуальный изгиб его рук, груди и спины. — Мне идёт? — Корво не поленился встать и покрутиться. Разве что мускулами не поиграл. — Очень… — прохрипел Дауд, не сводя взгляда с точёной фигуры Корво. — У меня тоже есть для тебя кое-что, — он вышел в коридор, из которого донёсся хлопок закрывающейся дверцы шкафа. Теперь настал черёд Дауда со смущенным лицом вскрывать подарочную коробку. — Свитер? — такой же приятный на ощупь, как и тот, что он подарил Корво, но на размер больше и по цвету ярко-красный. — Ну что, будем спорить, кто у кого идею своровал? — заливаясь смехом, Корво уткнулся лбом в плечо Дауда. — Предпочту заранее признать ничью, — зарывшись носом в каштановые кудри Аттано, Дауд бархатным голосом продолжил: — Спасибо, он чудесный. Отстранившись от Корво, Дауд натянул свитер. Но шерсть наэлектризовала волосы, и они на макушке встали дыбом. Прыснув от смеха, Корво старательно пригладил чёрные пряди, уложив их немного на бок. — Тебе так тоже идёт, — прокомментировал он своё дизайнерское решение. Дауду хотелось проворчать что-то и вернуть привычную укладку. В любой другой день он так бы и поступил. Но магия Рождества в конец его заворожила… Дауд приобнял Корво за плечи, крепко прижимаясь, и сплёл их пальцы в замок. — Счастливого Рождества, Дауд, — горячий шёпот коснулся чужих губ. *** Просыпаться в кровати Корво приятно. Она просторная и мягкая. А ещё рядом неизменно лежит её хозяин. Но, как оказалось, просыпаться от радостных визгов Эмили вдвойне приятно. — Похоже, она нашла твои подарки, — Корво весь взъерошенный и чуть помятый. Сладко потянувшись, он откинул пуховое одеяло и встал с постели. — Сделать тебе кофе? — Да, если не затруднит, — Дауд потянулся за телефоном. — Не затруднит, — поверх пижамы Корво надел подаренный свитер. Но прежде, чем выйти, он наклонился к Дауду за поцелуем и, скользнув рукой под одеяло, провел по чужому торсу. — У тебя руки холодные, — поморщившись, Дауд перевернулся на живот, сбегая от прикосновений. — Недотрога, — хмыкнул Корво, уходя из комнаты. На первый взгляд Дауд не обнаружил в телефоне ничего странного. Первое, что бросилось в глаза — голосовое сообщение от заместителя. Томас коротко, но эмоционально поздравил Дауда фразой «С Рождеством, Мастер!», но после него эту фразу поочерёдно повторил каждый из Китобоев. Они даже не перебивали друг друга. Заранее договорились что ли? И того двадцать поздравлений... Как никогда раньше Дауду было приятно это слышать. Радуясь, что в комнате один, он кривовато, но с искренней радостью улыбался, пока писал слова благодарности. Может, премию им выдать в этом месяце? Но тут Дауд заметил ещё одно непрочитанное сообщение от неизвестного отправителя. И тут он насторожился, потому что никто посторонний не мог знать его «гражданский» номер телефона. Однако когда Дауд прочитал «С Рождеством» в этом сообщении, сердце его неприятно кольнуло от догадки: Билли? Разве что только она могла знать, куда писать такое, чтобы Дауд точно увидел. Надо же… Первое поздравление за столько лет знакомства. Уголок губ как-то печально дрогнул. Может, конечно, это и не бывшая ученица вовсе, а просто левый человек, перепутавший одну цифру в номере телефона. Отбросив телефон на подушку, Дауд тоже решил встать. И тоже натянуть свитер — после тёплой постели в доме казалось прохладно. Внизу, как он выяснил позже, его уже ждал сваренный Корво эспрессо и ещё один подарок. Но он был вплотную забит рисунками Эмили, а сверху лежала записка: «У Корво их много, а теперь и у тебя столько же. Счастливого Рождества, Дауд!»