Нам не Свет

Несколько часов с Элайджей промелькнули, словно чудесный сон… Сон, от которого так трудно и жалко пробуждаться. Они медленно шли к их с Гретой дому. Элайджа держал ее трепещущую руку в своей сильной ладони. И ради феи Нимуэ и Морганы, в этом таком простом жесте было больше интимности, чем во всех ее поцелуях за всю жизнь. Которых было, к слову, не так много. Элайджа был мужчиной, а не мальчишкой. Это отражалось в каждом его поступке, в спокойствии, которое, словно теплый плащ, укрывало все вокруг Первородного. В немногословности и удивительном красноречии. Он мало хвалил себя — точнее, почти о себе не говорил. Зато рассказывал и отвечал на все ее вопросы. Что для мисс Невыносимой Всезнайки, привет вам, профессор Снейп, было очень ценно. Гермиона прекрасно знала, какой, в сущности, навязчивой может быть ее неистощимая любознательность. Одно из двух: либо Майколсон был самым терпеливым на свете существом — в чем Гермиона здраво сомневалась, либо ему действительно нравилось отвечать ей и говорить с ней. И что толку скрывать? Второй вариант ей был гораздо приятнее, чем первый. Они больше не касались болезненных тем. Просто пытались узнать друг друга чуть лучше. И за это она испытывала к темноволосому благородному викингу нешуточную благодарность. Гермиона и сама не понимала, насколько сильно нуждалась в передышке, в затишье. Ведь вся ее жизнь была нескончаемой борьбой, которая, по идее, после переезда в Штаты должна была затихнуть. В своих с Гретой планах на мирное обыденное существование они многого не учли. Приглашать его на кофе было опрометчивым шагом, на который Гермиона все равно не решилась — даже если бы могла впустить Первородного в дом. После постоянных стычек с гибридом Грета позаботилась, чтобы к ним никто не вломился — без приглашения или с оным. Но стоять на крыльце и просто смотреть на его лицо, как зачарованная, было глупо. Отчаянно глупо. Правда, Гермиона все равно ничего собой поделать не могла. Совершенно заполошно в груди билось как бы мертвое сердце. И он это слышал. Так, можно сказать, она горела на костре совершенно идиотского смущения. Мечтала, чтобы из-за двери беспардонно вывалилась Поттер и оборвала их неловкий те-а-тет. Грета не появлялась… Либо занозы таки и правда не было дома, либо подруга просто издевалась, затаившись возле любого окна. В любом случае Гермиона уже снова злилась на Избранную. И кроме всего прочего, что хотела высказать нахалке, она еще хотела отомстить. Устроить Грете свидание с Никлаусом. Все равно тот от нее не отвяжется. Так пусть подруга займется своей личной жизнь вместо попыток вмешаться в жизнь Гермионы. — Гермиона, спасибо за чудесный день. Голос Элайджи прозвучал как-то особенно тепло. Он в невесомом поцелуе коснулся нежной кожи, остро сожалея, что достаточно хорошо воспитан, чтобы не перевести джентльменский поцелуй во что-то большее. Ведь руку Гермиона не спешила отнимать и мимолетно пожала его пальцы своими тоненькими. Он себя от этого жеста почувствовал внезапно окрыленным. С ней вообще легко дышалось, несмотря на вечность их проблем. — Я ведь могу тебе позвонить? — Да. Гермиона потупилась, мысленно моля Магию, чтобы мужчина перестал смотреть так. Улица пуста, за ее спиной дверь дома и широкая постель. А он… Весь этот наполненный беседами и смехом, пронзенный мириадами солнечных лучей день Элайджа Майколсон вел себя легко и непринужденно, словно со старым добрым другом. А тут Гермиона прочла в его враз потемневшем взгляде тяжелую, властную страсть. Жар желания. Перед которым вся ее логика — хоть формальная, хоть нет — совершенно бесполезна. Беседуя об истории, магии и философии, она была в безопасности. Но там, где дело касалось чувств, Гермиона была откровенно неуверенна. Чувства — вообще зыбкая почва. — Элайджа, отпусти, пожалуйста, мою руку. Голос девушки стал прерывисто-смущенным. В медовых глазах, которые она сейчас прятала за густыми ресницами, таилась настоящая мука. Не потому, что его напор напугал Гермиону, а потому, что она боялась как раз не его, а саму себя. Тех чувств, с которыми не умела справляться. И вновь ни капли фальши. Извечного женского кокетства, в котором так легко обмануться. Татья превосходно владела искусством сулить все, не обещая на самом деле ничего. Катерина… Кэтрин прежде всего хитрила, а лишь затем чувствовала. Он опустил руку, как требовали, напоследок позволив себе маленькую вольность — погладить хрупкие пальчики. Хватит. Пока все не зашло слишком далеко. Не то чтобы Элайджа видел в этом проблему лично для себя, но он вампир чести. А Гермиона пока не готова, как бы его плоть ни жаждала повторения. Тем более — тут благородные черты его лица ожесточились — он просто не имел права сравнивать ее с двойниками. Эта девушка — алмаз чистой воды. Из тех, кто не крошатся и сияют ослепительно-ярко. Создатель, в которого вампир не верил, наделил Гермиону в дополнение к разуму редкой силы сердцем. — До свидания, Гермиона. Она привалилась спиной к закрытой двери. Ноги почему-то не держали… Этот его голос и все не менее великолепное остальное. Гермиона прижала холодные руки к горящим щекам. Сняла босоножки, двигаясь как лунатик. Девушку, что на нее смотрела из зеркала, было трудно узнать: не книжный червь Грейнджер — незнакомка, радостная какой-то особой радостью. Красивая не-я… На которую Гермиона смотрела несколько долгих минут. Не понимая — неужели она может быть такой? — Грета, мать-твою-Поттер, хватит прятаться, я все равно тебя придушу! — громко пообещала Гермиона, почти уверенная, что подруга поджидает ее на диване в гостиной, будто и не подглядывала за сценой на крыльце. Но в комнате было пусто. Как и наверху. Никаких следов долгого присутствия Поттер, словно та весь день провела где-то не дома. Чарующий сон лопнул со звоном и осыпался хищно-острыми осколками ей под ноги. Гермиона изо всех сил боролась с плохим предчувствием, когда читала записку этой сумасбродки. Беда, беда… Если Грета отправилась за профессором и до сих пор не вернулась, значит, что-то случилось. И что, спрашивается, делать? Бумага выпала у Гермионы из пальцев. Она ведь беспомощна, в этом случае особенно. Магии у нее нет. И возможности найти Поттер самостоятельно и быстро — тоже. Здоровая злость на вечно сующую голову в пасть василиска подругу вытолкнула Гермиону из прострации. Она нашла телефон и набрала Элайджу. Молясь, чтобы тот не ушел далеко и согласился помочь. Он ответил после второго гудка и выслушал деланно спокойную речь. Заверил, что сейчас будет и что они найдут Поттер — обязательно. Гермиона села. Скорее всего, совсем скоро под ее дверью окажется не только Элайджа, но и его братец-гибрид. Реакцию младшего Майколсона легко просчитать. Тут Гермиона издала сухой смешок — будет Грете запоминающийся урок. И нет, за то, что вмешала Первородных, виноватой она себя не чувствует.