Нам не Свет

Грета знала, что в мире полно непуганых идиотов и идиоток…. Но по странной иронии к ним ломились исключительно ведьмы, и пока только женского пола. Правда, эти четыре дуры собирались не убивать чудо-ребенка, а похитить мамочку. И увезти аж в Новый Орлеан, чтобы шантажировать Первородных и заставить свергнуть некоего Марселя Жерара. Грета в душе не ебала, кто это, и, ради Мерлина, ей было чихать. И вообще, что за ведьмы пошли, раз не могли целым кланом справиться с вампиром? Позорище, да и только. Слабая магия, отсутствие плана по похищению. Они, просто взявшись за руки, попытались проломить ее защиту. В лоб, без затей. Сложным в разборках с гостями было уговорить Элайджу не отрывать им головы сразу, на месте. Грета хотела их допросить — и добилась своего. Насладилась историей о противостоянии ведьм и вампиров в городе, который построила семья Первородных. История с принесением в жертву юных девушек, почти детей, не нашла в ней отклика. Поэтому сломанные шеи, лопаты, багажник — и лес. Кстати, одна из дур — чернокожая с кучеряшками — оказалась чуть умнее товарок и поставила защиту. Должна была очнуться даже после перелома шеи, ведь создала куклу-аватару для физической защиты. Грета ощутила странность и порвала нити, связавшие куклу и ведьму. Вообще эта была со странностями: душа на порядок старше тела. Сабина — так ее звали в этой жизни — не раз меняла тела. И историю с Элайджей имела давнюю… Поттер, правда, жалостью не прониклась и просто сделала так, чтобы ведьма не смогла провернуть фокус с переносом в новое тело. Умерла здесь и сейчас. Пока Кол и Никлаус копали, она пила кофе из термокружки и скучала. Грета стала настолько толстокожей, что четыре тела вызывали у нее ноль эмоций. Думать нужно было, приходя в дом Майколсонов и собираясь похитить беременную девушку, ее лучшую подругу. А еще раньше — не убивать собственных дочерей ради силы, потрудившись найти другой способ удержать ускользающее могущество. — Клаус? — Да, любовь моя? Гибрид был весь в грязи. Но Грету это не оттолкнуло, она подошла к краю ямы и поймала взгляд серо-голубых глаз. Щелкнула пальцами, избавляя обоих Первородных от грязи и просушивая их одежду. Заболеть гибриду и вампиру не грозит, однако Грета привыкла заботиться о своих близких даже в мелочах. До Клауса ей казалось, что слова — шелуха, ей довелось услышать слишком много их — слов. Но Никлаусу — с его взглядом, что только для нее предназначался, теплотой в голосе — Грета верила. Пускай сперва в его ласковых обращениях видела только издевку над собой, запрещала сердцу екать и отзываться. Теперь все иначе. — Ты ведь не поедешь в Новый Орлеан? Этот город был важен ее Клаусу, и того самого Марселя он знал, по-видимому. Как Элайджа и Кол, который выбрался из ямы и сбросил первое тело вниз. — Нет, он не поедет, Грета, поеду я. Ненавижу эту дыру и никакого трепета своего семейства не разделяю. Зато прекрасно прослежу, чтобы новоорлеанские ведьмы закрыли рты и забыли о нашем существовании. Глаза заботливого дядюшки Кола почернели от сдерживаемой ярости. Во-первых, он в роль старшего брата для Гермионы и Греты прочно вошел, во-вторых — не чувствовал себя чужаком и изгоем в собственной семье впервые за бездну столетий. А это дорого стоило. Роль отщепенца отыгрывала Бекка со свойственной ей мелодраматичностью. И самое главное — он не позволит Нику потащить свою самодовольную задницу в Орлеан и застрять там из-за сантиментов с приемышем. — Давным-давно я спас мальчика-раба, вырастил его как сына и обратил. Назвал его Марселем и думал, что он был убит Майклом, когда тот сжег мой город. — Но твой почти сын и возлюбленный Бекки поимел всех нас, выжил и даже объявил себя королем. Боже, Ник, бери лопату и кончай ныть, нам нужно зарыть трупы до сумерек. Что удивительно, Клаус только закатил глаза и взял лопату: судя по всему, экспрессивная речь Кола его взбодрила, но не привела в ярость. Они бодро работали лопатами, у Греты кофе кончился, и она маялась дурными предчувствиями. Хотела бы она сказать, что это только ее паранойя бывшей Героини, но… желудок сводило совсем нехорошо. Чертовы ведьмы! Чертов Новый Орлеан. Ей это все опротивело. Грета хотела готовиться к рождеству а не это все. Закапывание трупов в этот перечень тоже входило, даже если она по факту ничего не делала. Оба Майколсона родились в то время, когда понятие джентльменства еще не изобрели, но у обоих был пунктик насчет грязной работенки. Так, как будто Поттер до этого не приходилось пачкать руки. — Поехали. Пока ты совсем не замерзла. Кол, ты уверен? Клаус усадил Грету на сиденье, пристегнул ремень безопасности и лишь затем посмотрел на брата, который запихнул лопаты в багажник. Никлаус давно не видел Кола таким. И даже несмотря на то, что, узнав о том, что Марселус жив, он ощутил себя преданным, Никлаус не хотел его смерти. Кол же в таком настроении, что, стоит Марселю начать путаться под ногами, оторвет ему голову и все прочие конечности. Фальшивая корона брата не остановит. В конечном итоге Марсель посягнул и присвоил наследие их семьи. — Элайджа нужен Гермионе. Не Бекку же туда посылать? Поехали, Ник. Кол обошел его и сел на заднее сиденье. Видимо, Кол решил, что, увидев любимые улицы Орлеана, он решит остаться там. Вернуть своё королевство, которое у него забрал Майкл. Клаус не отрицал, что у него было такое побуждение. Однако его семья, все они ясно дали понять, что против переезда в Новый Орлеан. Кроме того, он хоть и эгоистичный монстр, но тащить возлюбленную Элайджи, беременную его племянником или племянницей, в эпицентр бойни между сверхъестественными созданиями? Клаус не идиот и так рисковать не намерен. Тем более у него впереди вечность, и если он захочет вернуть свой город, то это подождет пару лет или даже десятилетий. Жадность и самоуверенность губили много великих людей, и он не хотел наступать на эти грабли. — Ребекке придется вернуться домой. Кол с заднего сиденья кивнул и показал экран телефона — он писал ей. Ведь звонки Бекка игнорировала. Ее загулы проблемой до сих пор не были. Однако сейчас, с появлением ведьм Нового Орлеана в Мистик-Фоллс, Клаус не хотел терять из виду родных. Тем более Ребекку, которая вечно влипает в неприятности. Кол думал о том же, судя по тому, как писал ей. — Кланы ведьмы Орлеана привязаны к своей земле? Связь с предками, верно? Источник их сил? — Грета постукивала тонким пальчиком по губам и уже не ежилась, как в лесу. — Те четверо как раз и тянули на четверть нормальной ведьмы. Учитывая, что Жерар запретил им колдовать, дела у них плохи. Кол, расскажи о ритуале Жатвы. «Моя умница», — с нежностью подумал Клаус. Грета думала в верном направлении. И братец, который разбирался в ведьмовских делах лучше всех них. Кол ведь до того, как Эстер и Майкл убили, был ведьмаком. Очень сильным, к слову. Этой части жизни брату до сих пор не хватало, он любил покровительствовать ведьмам и изучал магию разных народов. Кол был чрезвычайно образован и помнил много давно забытого ныне. — Если ритуал не завершить, их магия выгорит, они утратят силы и связь со своими предками, процесс уже начался, Грета, — закончил Кол. — Значит, вот почему эти четверо решились на такой отчаянный шаг. — А выжившая девушка? Та, которую они ищут. Грета пошарилась по головам ведьм, пока Первородные задавали вопросы и делали больно за ложь. Там она увидела образ юной девушки, которую теперь хотели найти и таки принести в жертву. Грета знала, как опасны незавершенные ритуалы. Вряд ли бедняжку, которую предали свои же, ждало что-то хорошое. Но она хотела убедиться в этом. — В нее ушла сила трех убитых девушек, и со временем она вырвется, сожжет город и убьет носительницу. Раз до сих пор дышит, то изначально избранная Жатвы сильна. Я найду ее, — с убежденностью сказал Кол Майколсон.