Нам не Свет

Глубина задницы… ой, то есть драмы в Первородном семействе оказалась глубже, чем они с Гретой ожидали. Потерянная сестра Фрея — очередная ложь Эстер Майклсон — и некая тетя Далия, которая придет за ее ребенком. Последнее вызывало в Гермионе настоящую ярость, пусть верить словам той, которая назвалась сестрой ее Элайджи, не слишком хотелось. Но пренебречь предупреждением? Тем более Грета варила на кухне зелье Родства, чтобы раз и навсегда поставить точку. Фрея показывала им фрагменты из своего детства. Брата Финна, мать и отца… И то, как Далия ее увела. Однако такие картинки можно подделать. Фрея же была могущественной ведьмой, тем тяжелее верилось, что такая, как она, могла от кого-то бежать и скрываться. — Гермиона, никто не отберет у тебя ребенка, а у нас племянника. Кол выступал сейчас ее утешителем, потому что Элайжду Гермиона лично попросила присмотреть за гостьей, как наиболее уравновешенного. Ведь Никлаус только выглядел спокойным и даже не опасным. Но на самом деле возможная ложь, то, как мать предала еще одного своего ребенка, сильно ударила по нему. Поэтому Никлаусу было лучше к Фрее не приближаться. Давина спала на постели рядом с ней: вымоталась, и Гермиона уговорами влила в нее полфлакона умиротворяющего бальзама. Малышке Давине нужна была передышка и сон. Рассвет почти наступил, и ночь для них всех была бессонной. Кол предлагал усыпить и ее, держать за руку и в своей памяти погулять с ним по Риму эпохи Возрождения. Но она отказалась. — Наш отпуск накрылся медным тазом, как говорит Грета. — Почему это? — Кол задернул штору и подошел к постели. — Злобные родственники, жаждущие нашей смерти, для нас братьями не новость. Будет вам море и солнце. Мы разберемся, обещаю. — Ох, Кол. Его боевой задор и уверенность успокаивали. Гермиона поправила на плечах Давины одеяло. В комнате горел один-единственный ночник. Им, вампирам, не нужно было так много света, чтобы видеть. — Жаль, что не удалось Грету уговорить отложить варку зелья до следующего дня, ей очень нужен отдых. — Колючка накричала на своего драгоценного гибрида… И этот задница ей это спустил. Мы бессильны были что-то сделать. Гермиона нахмурилась. Клаус получил по ушам от Греты за попытку позаботиться. Поттер слишком жаждала закончить эту историю, чтобы отправиться отдыхать. Тем более Фрея или же не Фрея легко прошла через ее защитный барьер. Она знала Грету так, как никто, и понимала, насколько Поттер параноит по этому поводу. Так что какой отдых? Гермиона ждала, пока Грета доварит то злополучное зелье, чтобы забрать ее наверх отдыхать. До этого Грета бы точно не пошла. Мягкий бледно-голубой домашний костюм казался неудобным. Ворот почти душил. Гермиона расплела простую косу, потому что та, казалось, стягивала кожу головы… Она была раздражена и все же, помня, что рядом спит измученная Давина, старалась не ерзать по постели. — Кол, можно мне в нашу с Элайджей комнату? Хочу в душ и переодеться. — За непонятно кем приглядывает Элайджа, так что можно; если что — ори что есть мочи. Но лучше бы все было тихо, иначе мне печень вырвут. Гермиона, я принесу тебе крови, не спорь. Он придерживал ее, пока она слезала с постели, а после отпустил, проверив коридор и их комнату, даже в ванную заглянул. Ответственный. Дверь за Колом закрылась, и Гермиона начала стаскивать с себя вещи. Вода расслабила напряженные плечи. Гермиона не торопясь вымыла голову, тщательно промыв волосы. Обернулась полотенцем, а другое завязала тюрбаном на голове. Она больше не ведьма: щелчком пальцев волосы не высушишь. Гермиона открыла гардеробную и взяла одну из рубашек Элайджи. Кол прав: ей нужна кровь. Рука легла на живот — все хорошо малыш, мама рядом. Твой папа говорит с твоей — возможно — тетей. Гермиона высушила волосы, достала мягкие брюки и завершила свой туалет. Рубашку любимого она снимать отказывалась. За окном уже было светло, солнце начинало подниматься. Пока она стояла у окна, дверь открылась. Гермиона не обернулась, уверенная, что это Кол с обещанной кровью. Но ее окутал знакомый запах Элайджи, руки легли на живот, обнимая, и ее поцеловали в висок. — С Фреей остался Кол. Он видел, что ты подавлена… Прости. Мне нужно было отправить его к ней раньше. — Элайджа, ты хотел понять, насколько она врет, а это возможно лишь говоря с ней. Я понимаю. Гермиона толкнулась лбом в его плечо, потерлась носом и замерла, успокоенная. Ей не хватало именно его спокойствия, любви, которую она легко читала в таком сдержанном, но только не с ней, мужчине. Сразу стало лучше. Темнота ушла из сердца точно. Обнимая Элайджу, она ощущала, что плохое они уж точно преодолеют. Мужские руки погладили упругие локоны, крохотное ушко. — Гермиона, обещаю: ты и ребенок в безопасности. — Элайджа, я не и не сомневалась в этом. Просто сестра, которую вы не знали, сумасшедшая тетка — после всего пережитого это все равно немножко пугает. Она запрокинула голову, чтобы видеть его лицо. Глаза в глаза. Врать, что спокойна, Гермиона не собирается. Элайджа не идиот и не мальчик, которым она могла бы вертеть как хочет. С ним Гермиона может быть любой, даже испуганной. За себя ей не страшно, а вот за малыша — очень. Гермиона привыкла встречать опасности лицом к лицу, но сейчас она так уязвима, что готова прятаться за чужие спины. Гермиона видела, что в зеленых глазах подруги зрело беспокойство. Грета боялась, что ее на подвиги беременную потянет. Но Гермиона хорошо помнила, как ее толкнул вампир из свиты Марселя, и от страха сердце почти остановилось. А что, если ребенок пострадает? — Гермиона, Элайджа, мы войдем… надеюсь, вы одеты. — Голос Греты. И она сама. — Первая отрицательная, — Грета подняла пакет с кровью, а в другой руке держала кружку. — Я кофе выпью. Нам нужно поговорить, потому что эта Фрея действительно ваша сестра. Бодрость ее была напускной. Никлаус держался позади, чтобы поймать, но больше уложить ее в постель не пробовал, поняв, что упрямство кое-кого ему не переломить ни за что. — Которой я все равно не стал бы верить. Она боится Далию. — Клаус усадил Грету в кресло. — Страх — плохой союзник, Элайджа, ты же понимаешь: чтобы избавиться от тетки, она может пожертвовать нами всеми. Мы ее не знаем. Гермиона пила кровь, забрав пакет у Греты. Голод… утолив его, она будет готова думать. И делать выводы. Пусть уже сейчас в какой-то степени недоверчивость Клауса она разделяла. — Фрея отчаянная, раз пришла к нам и предупредила. Кроме того, она хочет убить своего личного демона, не задобрить. Она ненавидит эту Далию очень-очень сильно. — Грета сделала паузу и продолжила, оглянувшись на Клауса: — Но если хочет нашего доверия, пусть вначале его заслужит действиями. — Элайджа, ты говорил с ней дольше всех, что скажешь? Клаус обеспокоен. — Грета права. Фрея утверждает, что стремилась узнать нас всех. Ее дружба с Колом под чужим именем показывает, что она искала нас. Но верить ей полностью? После столетий подле Далии? — Элайджа качнул головой. — Нет. На такой риск я не пойду. — Спасибо, Элайджа, за благоразумие, — Клаус слегка поклонился брату. — Я ожидал, что ты потребуешь принять новообретенную сестру в семью сразу. — У меня ребенок, Ник, за которым охотится сестра нашей матери, с которой Фрея жила очень долго. Какое принятие? — Элайджа холодней арктических льдов. — Мы улетим отдохнуть. Возьмем паузу от Фреи. И тем временем будем искать все, что можно, о Далии. Как бы она ни старалась держаться в тени, такую сильную ведьму должны были запомнить. — Выследим до того, как она придет к нам? — У Клауса пожелтели глаза, и он улыбнулся просто кошмарной улыбкой. — Мне нравится твой план, брат. Тем более до родов ребенка тетя не должна почуять, так считает Фрея. Грете была интересна та магия, которой Далия продлила себе жизнь аж на столько столетий. Как ее разорвать? Из того, что говорила Фрея, — все дело в общей крови. Оттуда Далия черпала силы, и поэтому ей нужен был ребенок Эстер и все остальные первенцы родословной. Она планировала создать ковен — свой собственный. Эстер заключила сделку с прагматичным чудовищем.