Клятва

Они стали для неё многим. Товарищами по битве, друзьями, командой и живым доказательством существования богов. И даже мысль о том, что она покинет их, заставляла падать в пропасть тоски и горечи. — Улль, ты был бы рад, если бы я осталась? — Лив сверкнула глазами в ночной темноте, освещённой светом неестественно большой луны. — Чего это ты, Валькирия? — удивление читалось в низком, бархатном голосе мужчины. — Да вот думаю все об этом, — Лив взглянула в звездное небо. — И что надумала? — Что не хочу, Улль, — она не боялась открыться ему. Он всегда её слушал и никогда не заставлял чувствовать глупой или непонятой. Лучник был островком спокойствия, тепла и полного понимания, и даже если он не понимал, о чем вела порой свой монолог девушка, оно все равно было. — Отчего же? — он всем телом повернулся к Лив, уперев заинтересованный взгляд в её профиль. — Меня там никто не ждет. Точнее, только пустой дом да заказчик, для которого я искала ключ, перенёсший меня сюда. — Я думаю, ты бы и не смогла бы вернуться, Лив, — девушка вздрогнула и молчаливо спросила мужчину глазами. Тот не медлил с ответом, — Ты перестаешь быть человеком, Валькирия. С каждым днем, каждым часом, который ты проводишь вне Мидгарда. Здешний воздух питает тебя силой. — Я что, превращаюсь в бога? — Ну до бога не дорастешь, конечно, а вот валькирия, — нежная улыбка скользнула по узким губам Улля, — я был бы рад, если бы ты осталась. А если бы дошло до твоего возвращения, я бы… Он запнулся. — Что? — Я думаю, я бы попросил тебя остаться, — Улль перешел на шепот в надежде, что девушка не разберёт его слов. Он пожалел, что заикнулся об этом. Почему? Он считал это неправильным, неприемлемым, просить оставить родной дом и променять его на их, на него. Это слишком большая, может даже наглая просьба и лучник боялся. Боялся отпугнуть этим Лив. Но девушка все расслышала. И тепло разлилось в её груди, животе и на щеках. — Я бы осталась. — Что? — Я бы осталась, Улль, — Лив улыбнулась. Мужчина дрогнул, вглядываясь в лицо валькирии. Затем, не удержавшись, осторожно поправил прядь её волос, наслаждаясь прикосновением к мягким локонам. Бог-лучник поднялся. — Идем за мной, воительница, — Улль помог подняться девушке и повел её вглубь леса по неизвестному ей направлению. Но Лив не задавала вопросов. Она не сомневалась в безопасности. Она всегда безоговорочно доверяла богу. Она просто не могла не доверять нему. Потому тихо шла, держа лучника за мозолистую большую руку, но такую нежную для неё. Вскоре они вышли на утес и Лив завороженно уткнулась глазами в небо, прошитое поперёк млечным путём. — Я никогда не видела настолько красивых звезд, Улль, — она была не в силах оторвать взгляд, — У нас они так не сияют. — А я никогда не видел настолько красивую девушку, Лив, — бог-лучник смотрел в упор на валькирию, сжимая её руку и даже не думая отпускать. Его щеки немного тронул румянец, когда она в изумлении посмотрела на него, но на выдохе продолжил, — И ты куда прекрасней всех этих звезд. Девушка молча смотрела на бога. Его кожа будто сияла в свете луны, он был прекрасен, божественно идеален в этом серебристом ореоле. Ветер тревожил вьющиеся волосы Улля, колыхая две косички у лица. Рука незаметно скользнула на талию Лив, притянула к крепкому телу лучника, лоб прижался ко лбу. В груди девушки мгновенно заработал яростный горячий поток, сердце забилось, а кровь подступила к щекам. От неожиданности мысли спутались в кучу. — Лив, — Улль выдохнул её в губы, — Не молчи. Одно твое слово и я отпущу. Только не молчи, милая Валькирия. — В таком случае, мне придется наоборот молчать, чтобы ты не отпускал меня, — девушка говорила шепотом, чтобы голос точно не дрогнул и нежно коснулась его носа своим, проводя руками по крепким плечам мужчины, а затем оправляя волосы, от которых пахло морозной хвоей и терпкой древесиной. Он улыбнулся. Мягкие губы мужчины нежно коснулись сначала уголка губ Лив, а затем накрыли и сами губы, даря невинный поцелуй. Невинный и такой долгожданный для обоих. Сомнения, что висли грозовыми тучами над головой Улля, унеслись и теперь он не боялся открыть чувства той, что однажды явилась в его лес и больше не смогла покинуть сердце. И это сердце, да и всего себя он готов положить перед её ногами. — Будь моей, Валькирия, — поцелуй был разорван, взор устремился в её омуты, в которых Улль каждый раз тонул, как только попадал, — отныне и навсегда, Лив. Под свидетельством этих звезд. — Да, — девушка вытянула мизинчик, — клятва звездам и на мизинчиках. — На мизинцах? — Да, в моём мире часто таким образом заключают клятву. Ну и мирятся еще. Ну же? Лучник засмеялся добрым смехом и протянул мизинец. Лив обхватила своим. — Все, закрепилась? — после кивка мужчина закрепил клятву нежным, но более требовательным поцелуем, прижимая тонкий стан любимой к себе со всей нежностью, на которую он только был способен. А мизинцы так и остались сплетёнными в эту погожую и счастливую ночь.