***
В это же время у родителей и друзей Даны. Намного хуже дела обстояли у родных и близких девушки. Родители буквально места себе не находили, кажется, все полицейские участки и морги их города, и самых ближним к ним городов, были обзвонены. Их делом управлял молодой полицейский, однако, казалось бы, он уже вполне опытен. Мать пропавшей не спала уже которые сутки, её глаза были красные от слёз и, наверное, в этой жизни её удерживал лишь муж и надежды на находку дочери. Отец не так сильно показывал свой стресс, что свойственно таким мужчинам как он, вместо этого он поддерживал супругу, следил, чтобы она хоть что-то ела, и успокаивал, когда у той появлялись сомнения насчёт работы полицейских. Сейчас они сидели рядом на кухонных стульях и слушали лейтенанта, отец приобнимал женщину за плечи, в качестве поддержки. – Мы пока что не нашли никаких зацепок, но есть некие предположения, однако, пока они не подтверждены уликами, я не могу их озвучить, – голос копа звучал спокойно, он растягивал слова, однако звучали они твёрдо и уверенно, хотя, помимо этого была и капля усталости. – Вы же позвоните нам, как только узнаете хоть что-то?.. – голос главы семейства немного с хрипотцой звучал не менее твёрдо и холодно, хотя чувствовалась какая-то лёгкая нотка печали. Офицер молча кивнул и уже собирался уходить, но… – Пожалуйста… – сиплым голос после многих ночей истерик прошептала мать девочки. – Прошу, найдите моего ребёнка, я не переживу если больше никогда не увижу её… Найдите мою малышку, молю вас! Под конец женщина перешла чуть ли не на крик. Её руки тряслись, а глаза вмиг наполнились слезами. Её голос в начале фразы дрогнул, всё это указывало на критичность её состояния. – Женщина, успокойтесь. Мы сделаем всё, что в наших силах, не переживайте, – парень потёр переносицу, его голова заболела от громкого крика, но он никак более не отреагировал на излишнюю эмоциональность матери: для него это было не в новинку, при нём частенько плакали те, кто обращался за помощью. Лейтенант собрал какие-то бумаги на столе, молча прошёл в коридор, обулся и вышел, негромко хлопнув дверью. Пара вновь осталась в нагнетающей тишине один на один. На глаза Миры снова накатывались слёзы. – Ты же слышала слова офицера? Всё будет хорошо. Он действительно чего-то стоит, раз так молод, а уже имеет звание лейтенанта, – муж обнял свою жену, поглаживая по спине, пока она заходилась в беззвучных рыданиях. Неожиданно зазвонил её телефон, но, понимая состояние супруги, трубку взял мужчина. – Её ещё не нашли, да? – обеспокоенным голосом на том конце провода спросила Адель. – Пока что нет. Но они сделают всё возможное. Мы позвоним если что, – стараясь приободрить подругу дочери, проговорил отец и повесил трубку, не дожидаясь ответа, после пояснил. – Друзья Даны…***
Адель было особенно сложно переживать пропажу подруги, они были очень близки, и её терзали нехорошие мысли, по ночам она рыдала в своей комнате и винила себя, рассматривая фото и видео с пропавшей. Признаться честно, они были как сёстры, знакомы почти с самого детства, потому девушке было так трудно. Она ужасно скучала по Дане. Володе было тоже нелегко, но он, прямо как отец подруги, не показывал этого никому, полностью вкладываясь в поддержку Адель. В классе же ходили различные слухи, после которых абсолютно неконфликтный Вова пообещал жестоко наказать всех, кто их распускал. В жизни этих четырёх людей всё перевернулось с ног на голову, атмосфера с каждым днём накалялась, а в воздухе витала полная безысходность, отсутствие вариантов того, что можно было бы сделать.***
Дана же всеми силами старалась влиться в коллектив, хоть ей и было грустно потерять семью и друзей. Она тоже до сих пор частенько плакала, пока никто не видел, боясь насмешек со стороны бесчувственных, как она думала, убийц. Пропавшая уже ладила со многими, однако, не могла добиться главного – расположения Бена. Хотя, он уже не запугивал девушку и уж тем более не бил, но скорее всего потому, что та не давала поводов. А вот шутки и подколы преумножились, что не прибавляло счастья Одинцовой. Отвечать на них было чересчур опасно пока что, но в своей голове она уже давно раскидала эльфа «по фактам». Когда-нибудь придёт время, она тут освоится, и тогда этому противному призраку не повезёт – таким образом она успокаивала саму себя. – Доброе утро, Джейн, – с еле заметной улыбкой пожелала Дана, спустившись в гостиную. – Странно, обычно народу тут побольше… – И тебе. Половина ещё спят, – убийца пожала плечами. С ней диалог сегодня как-то не клеился, хотя в прошлые дни они могли говорить часами, почти как с КлокВорк. Эти двое девушек стали ближе всех остальных из дома. Ну, ещё частично Тим, что помогал ей вливаться в окружение и получать одобрение Бена. Вот его хорошее отношение к столь скромной персоне, удивляло её, ведь насколько она знала, этот парень мало с кем общается. Как бы не шли дела хорошо тут, внутри у девушки была словно атомная война. Лучше не стало даже после официального принятия её, как жителя дома. Возможно, всё даже более тоскливым вышло. Она скучала по родному дому, искала в людях и нелюдях вокруг черты характера семьи и друзей, а когда находила радовалась, словно ребёнок, хоть и недолго. Если бы она знала, что всё выйдет вот так, она раньше намного больше времени проводила бы с семьей и старалась не ссориться с друзьями. – Доброе утро, Дана, – с усмешкой произнёс возникший в гостиной Бен. – Как спалось? Девушка смотрела на него с явным недоверием и удивлением. До этого он никогда не желал ей доброго утра и, уж тем более, не интересовался её сном и состоянием. – Доброе… Да вроде неплохо… – как-то растерянно проговорила Одинцова, беглым взглядом осматривая помещение. О реальном положении дел говорить эльфу не имело смысла, может, нарвалась бы на шквал насмешек. А в действительности же, особу продолжали мучать кошмары, главными героями которых были Бен, её родня и Адель с Володей. В различных снах всё было по разному, но одинаково ужасно, отчего каждое утро девушка просыпалась со слезами на глазах и с бешено бьющимся сердцем. Бывало даже, просыпаясь посреди ночи, не хотелось засыпать обратно, что и пыталась всеми силами сделать Дана, однако, у неё ничего не получалось. Был даже один раз, когда сон заставил её настолько испугаться, что с целью не заснуть она, не вставая с кровати, оттягивала спросонья кожу под глазами пальцами, лишь бы те не закрывались. В целом, после таких ночей не было никаких признаков, что она спала. Накатывала усталость, был явно виден недосып, вялость, синяки под глазами и иногда непонимание происходящего в окружающем мире. – По тебе видно, – совершенно спокойно заявил призрак – подколоть девушку уже было обычным делом. Дана устало выдохнула, потирая левый глаз рукой. Бен, в общем-то, уже привык к ней, к некоторым её повадкам, однако, его продолжала забавлять в ней запуганность, осторожность в подборе слов и излишняя вежливость. Маски уже говорил с ним насчёт Одинцовой, конкретно насчёт того, чтобы эльф хотя бы попытался сменить отношение к девушке, всё же, она его соулмейт. Утопленник пообещал постараться и, в принципе, планировал начать с… Да хотя бы с завтрашнего дня. Так что, сегодня он наслаждался последним днём жестоких шуток над жертвой, ведь завтра уже придётся смягчить своё отношение к ней, а значит и контролировать себя в насмешках, если, конечно, он не хочет проблем от прокси Слендера. Эльф плюхнулся на диван рядом с соулмейтом и, в который раз, начал играть в какую-то игру, в этот раз на планшете. – А ты что так рано встал, кстати? – Джейн подала голос, в этом простом, казалось бы, вопросе, ощущалась нотка язвительности. – Я не играл ночью, лишь довёл очередную жертву и в сон провалился, – хмыкнул призрак, даже не дёрнувшись в сторону звука, он будто не заметил издёвку. Для Даны моменты, когда Утопленник играет в гостиной, были достаточно любимы, ведь она уже взяла в привычку смотреть за его игрой, иногда случайно легонько облокачиваясь на него. В этом он оказывал некую солидарность и позволял трогать плечи, один раз Одинцова даже умудрилась прилечь на него, он же лишь отпустил какую-то колкость, но не попросил подняться. Более того, он специально садился рядом с ней. Хотя бы такое «общение» уже радовало девушку, но хотелось найти с ним общий язык для разговора, а не просто молча смотреть за тем, как он играет. Помимо этого, солидарны они были в отношении друг к другу. Его забавляла сама Дана, а её забавляло увлечение Бена, отчего они были друг другу хоть каплю интересны. По крайней мере, тот накал эмоций и страстей исчез, и они могут хоть как-то сосуществовать в одном доме. Вскоре вниз спустились и все остальные, дежурные накрывали на стол, повсюду слышались какие-то обрывки фраз и мимолетные ссоры, заканчивающиеся в ту же минуту. Девушка уже привыкла к такому шуму, посему не отреагировала никак, лишь пожелала доброго утра КлокВорк, Салли и Тиму, что отметил про себя о пользе разговоров с вирусом. КлокВорк же активно поддерживала подругу, как, наверное, могла бы её назвать, в нахождении общего языка с блондином, потому тепло улыбнулась, видя их рядом. Всё это, конечно, обнадёживало, однако, даже находясь здесь, в суматохе, смотря за игрой задрота, девушка думала о своём и, как не сложно догадаться, мысли были достаточно печальны, она анализировала все свои годы жизни, корила саму себя за каждое грубое слово в сторону матери, отца или товарищей. Имея не ценим, потеряем и плачем, как говорится. Ко всему прочему, сейчас Дана играла в игру «попытайся не заплакать при всех», хотя в носу предательски щипало и она чувствовала, что скоро слёзы накатят и переполнят глаза, отчего потекут по щекам. А из-за этого, по мнению Одинцовой, она в ту же секунду опозорится. Поэтому, плакать было нельзя, а отогнать мысли было чем-то невозможным. Каждый день девушки походил на другой, будто день сурка: утром она сидела в гостиной со всеми, завтракала со всеми, днём или играла с Салли, или уговаривала КлокВорк прогуляться по зимнему лесу, чтобы развеяться, ведь одну её не пускали, или, опять же, сидела со всеми в гостиной. А ближе к вечеру девушка ужинала со всеми и поднималась в комнату, где читала, рассказывала что-то Салли или просто смотрела в окно, думая о своём. Таким образом она жила и будет жить до завтрашнего дня. А завтра грядут небольшие перемены…