скверна

      - Брат, твои... Чувства, - прекрасное лицо еле заметно искривилось в отвращении. - Неприемлемы. Если орден узнает об этом, наказание не ограничится тридцатью ударами.       Он понимал. Прекрасно знал, что все закончится этим. Боялся, безумно боялся увидеть неприязнь в родных глазах, но не смог сдержать душевного порыва. Слова, гнусного даже для него самого, признания, вырвались раньше, чем он смог предотвратить это. А теперь даже взгляд поднять был не в состоянии.       Страшно, так страшно.       - Извини меня, Ванцзи... - хрипло, будто в горло заливали раскалённое железо. - Я...       Гнетущая тишина, воцарившая буквально на мгновение, была тут же разрушена. Растерзана, как и его душа, самым родным голосом.       - Тебе стоит отправиться в уединение.       Сичэнь замер. Уединение и правда было отличным решением для этой ситуации, только так он мог отпустить или же хотя бы скрыть свои греховные чувства. Спорить даже не было смысла.       - Ты прав, Ванзци, - он все же осмелился поднять голову, привычно улыбаясь. Растянутые губы дрогнули лишь на мгновение. - Я так и поступлю. Прости, что этот разговор произошел, - белый рукав изящно вскинулся при поклоне, прикрывая бледное лицо. Ткань почти сразу впитала влагу, растекающуюся подобно узорам ГуСу.       Твердая поступь и прямой стан - даже сейчас будущий глава ордена держался достойно. Несмотря на то, что внутри него копошилась скверна. Пачкала, пачкала, пачкала. Все вокруг.       Но никак не могла добраться до него.       Покидая Облачные Глубины, он старался не оборачиваться. Хватило бы даже одного взгляда, чтобы душа металась между небом и землёй, желая остаться здесь. Где в воздухе витает запах сандала и постоянно шуршат свитки. Быть там, где будет Ванзци, даже если сердце разрывается на части. Даже если брат его теперь ненавидит.       Уединение продлилось тринадцать лет.       Спустя тринадцать лет Лань Ванзци исполнил три поклона с Вэй Усянем.       А через месяц похоронил единственного брата.