Ефрейтор Пак!

— Чонгук! — Чимин дышит загнано и вновь подтягивает свое тело, держась руками за цепь, — Да открой же ты глаза, сука, — юноша пытается раскачать свое тело, но достать до привязанного Чона он не может. Несмотря на то, что вокруг очень тускло, силуэт Чонгука парень смог рассмотреть. Пак беспомощно качается из стороны в сторону и иногда срывается на скулеж, от пронзающей боли во всем теле, которая с каждым мигом словно нарастает все больше и больше. Чимин губу закусывает и вновь стирает пот со своего лица о свою влажную рубашку, размазывая пот по всему по лицу. — Чонгук! — продолжает кричать Чимин, замечая, как младший начинает шевелиться и постепенно приходить в себя, — Чон, твою мать, открой ты свои ебанные глаза! — Мать мою не трогай, — сипло шепчет Чонгук, с трудом разлепляя свои слипшиеся от слез глаза. Парень пытается пошевелиться, но тело все будто сковало, а суставы выкручивало от боли, — Какого.… Какого черта мы подвешены? — Ты живой, — Чимин облегченно выдыхает и морщится, устало опускаясь. Руки нещадно ноют, а кожа на запястьях растерта до крови, — Ты как себя чувствуешь? — Да…. Это Банчан… Он убивал этих людей, — разум Чонгука постепенно возвращается в привычное состояние, только вот темные пятна перед глазами совсем не проходят. Чонгук действительно рад видеть своего друга живым, а на лице непроизвольно появляется улыбка и ему сейчас плевать на то, в каком они сейчас положение. — Я знаю, Чонгук… Я знаю, что это Банчан, — Чимин тоже улыбается и кусает губу, пытаясь не взвыть от боли и очередного приступа жара. — А я ему доверился, от этого еще больше обиднее. Он втерся ко мне в доверие, пригласил к себе домой. Потом до меня дошло осознание, где тебя можно найти и он меня ебанул битой по голове, — Чонгук машет головой и пытается подтянуть свое тело выше, но сил совсем нет, и парнишка терпит неудачу. — Нам нужно срочно выбираться отсюда, — Чимин безвольной куклой висит, выкручивая свои стопы в разные стороны, — Нужно вытащить тебя отсюда, — Чонгук кивает головой на слова старшего и начинает дергать руками, но к успехам это тоже не приводит. — Чимин, — юноша смотрит на Чонгука и закусывает губу. — У тебя есть идея? — Да, нас не обучали такому, никто не думал, что кто-то, может, попасть в такую ситуацию, — Чонгук закусывает губу, — Я не помню, как называется тот фильм, но мы смотрели его с тобой вместе. — К чему ты клонишь? — Чимин вопросительно изгибает бровь. — Я не знаю, поможет или нет, — Чонгук вздыхает и устало прикрывает глаза, опуская голову вниз, — У меня наручники неплотно затянуты, я могу вывихнуть себе большой палец и смогу освободить себе одну руку, а потом помочь тебе. — Успокойся, у меня запястья тоньше и я попробую эту сделать, все равно хуже себе не сделаю. — Но… Чимин.… Позволь это сделать мне. — Завались, ты потом будешь меня защищать. Вдруг, здесь есть кто-то еще. Потерпи немного. Чонгук судорожно вздыхает и волнительно смотрит на мужчину. Чимин закусывает свою губу, опускает голову вниз и рукой пытается свернуть себе палец на левой руке. Чимин пожимает пальцы на ногах, но первая попытка не увенчивается успехом. Парень резко расслабляется и вновь повисает тушкой, пытаясь перевести сбитое дыхание. — Какие же вы беспомощные, — яркий свет больно бьет по глазам, вынуждая поморщиться. Чимин вновь скулит и поворачивает голову в бок, пытаясь спрятать свои глаза от такого, — Чонгук… Мне искренне тебя жаль, но у меня другого выбора не была. Ты стал выстраивать слишком много правильных теорий, но теперь все это не имеет смысла. Вас найдут вместе, — насмехаясь, говорит тот, — А еще мне жаль, что тебе придется платить за чужие ошибки. Чан оскала с лица не убирает, он подходит ближе к Чонгуку и наносит сильный удар по чужому животу, выбивая из юноши дух. Чонгук жадно ртом хватает воздух и стискивает зубы, откидывая голову назад. — Чан, прекрати! — вопит Чимин будто не своим голосом, — Это моя вина! Моя! Чонгук не должен платить за мои ошибки, так и разбирай со мной, он не виноват! — Чимин не унимается, ощущая в себе бешеный прилив сил и своей несокрушимости. — Ты признаешь, что кровь солдат моей роты лежит на твоих руках? — он голос свой понижает до минимума и подходит к Чимину, чувствуя сейчас себя богом. Руки от частых ударов ноют, но Банчан этой боли не ощущает, осязая лишь наслаждения от такого приятного развлечения. Он плавными шагами, будто порхая, как невесомая бабочка, приближается к Чимину, растягивая свои губы в очередной усмешке. — Раз их кровь на моих руках, то и твоя кровь будет там же, — Пак выжидает момента, когда мужчина окажется близко и обхватывает чужую шею бедрами, плотно сжимая ноги. — Сученок! — старший рычит и рукам обхватывает мощные бедра младшего, вновь вжимая свои пальцы в перебинтованную рану парня, срывая с чужих губ грудной вскрик боли. Пак не сдается и сильнее сжимает свои бедра, морщась от дикой, необузданной боли, которая кипятком прошибает тело, разливаясь жгучим ядом в жилах. Чан жадно хватает губами воздух и сильнее сжимает руку, вынуждая Чимина скулить от ломоты в теле. Мужчина слабеет, а Пак свои бедра не разжимает даже, когда старший падает от нехватки кислорода в легких. — Чимин! Чимин, ты как? — взволновано лепечет Чон, продолжая беспомощно дергать своими руками. — Я нормально, — Ким разжимает бедра, а Банчан безвольной тушкой валиться на мокрый пол, — А ты как? — Мне как-то.… Как-то нехорошо, — шепчет Чонгук и из последних сил старается тянуть уголки губ вверх, пока перед глазами все идет кругом, а горло сковывает неприятным спазмом. — Потерпи, Гуки, — Чимин свое тело вверх подтягивает и упирается подбородком о трубу. Он жмурится и правой рукой вновь пытается повредить себе палец. В тишине подвала раздается характерный звук, а Чимин взвизгивает, как побитая собака и лбом упирается в холодящую разгоряченную кожу трубу. — Чимин? — взволнованно шепчет Чонгук и голову резко вверх скидывает, из-за чего перед глазами все начинает идти кругом, — Ой… Ой, блять… — Что случилось? — Чимин губу закусывает и с трудом вытаскивает руку из наручника. Парень падает на ноги, но стоять не может и валиться на пол, вновь скуля от боли. — Мне… Мне нехорошо, как-то, — дыхание сбивается, Чонгук жадно хватает ртом воздух, но насыщения не чувствует, а в глазах вновь начинает темнеть. — Чонгук, прошу, держись, — бормочет Чимин, подползая к Чану. Юноша осматривает чужую одежду, нагло исследует все карманы и находит Чонгуков телефон, — Чонгук, какой пароль? — А…. Два… Четыре… Одиннадцать, — Чонгук голову вверх пытается поднять, но сил не хватает даже на это. — Хорошо… — Чимин с трудом вводит онемевшими пальцами пароль, иногда тыкая в сенсор телефона носом, и вызывает последнее набранный номер Мина, пытаясь подползти к Чонгуку. Гудки идут мучительно долго, но Чимин продолжает ползти к Чону, пока все тело вновь прошибает дикой болью. — Ало, Чонгук? Где ты? — голос Мина звучит, как услада для ушей, а скорое освобождение приятно греет душу, заставляя сердце биться чаще. — Помогите, — голос, будто назло, пропадает и звучит хрипло, но Чимину плевать, он смотрит на Чонгука, который заметно бледнеет, — Прошу вас.… Помогите… — Чимин? Где вы? — голос Намджуна тоже не менее приятно слышать, но все мысли забиты лишь одним Чонгуком. — Чимин, Чонгук с тобой? — чужие голоса в голове путаются, а чувства притупляются. Чимин словно скован, и не может пошевелиться, как и что-либо сказать. — Да, — все же выдавливает из себя Пак, ослаблено падая на холодный пол. — Чимин, где вы? — Пак голову опускает на холодный пол и устало прикрывает глаза, пытаясь согнуть свои пальцы, но все оказывается тщетным. — Я не знаю, — бормочет парень и скулит от боли в ногах и затекших руках, — Помогите. — Чимин, мы поможем, не волнуйся, главное не отключайте звонок, — Чимин уже слышит с трудом, стараясь собрать остатки своих сил и удерживать себя в сознание, — Чимин, мы поможем, главное не отключайся. — Хорошо… Помогите… Пожалуйста… Его словно опускают в холодную воду, руки неприятно покалывает, а в глазах темнеет. Он слышит чужие голоса, но понять о чем они говорят, Чимин уже не в силах. Тошнота вновь подкатывает к горлу, а сам юноша переворачивается на спину, смотря прямо в потолок. Сияние лампочки неприятно раздражает глаз, он морщится и лишь ненадолго прикрывает глаза. Чимин без понятия, сколько он пролежал на полу, в бессознательном состоянии. Он с трудом усаживается и прижимает руки к груди, проворачивая их, пытаясь разогнать кровь. Перед глазами все плывет и сконцентрироваться у парня не получается, но отсутствие Банчана он замечает сразу. Пак напуган до чертиков, он разворачивается и смотрит на Чонгука. Облегченно вздох сам срывается с губ и Чимин пытается ползти, чтобы добраться до Чона. — Стоять, сука! — голос Чана неприятно режет слух, а ноги пронзает болью от довольно сильного удара. Чимин вскрикивает и переворачивается на спину. — Блять, — Чимин скулит и пытается ослабить боль, подтягивая ноги к себе. — Я убью тебя мразь, — мужчина ударяет по коленям металлической балкой, а тело Пака взрывается очередной прорезающей болью, — Ты сдохнешь прямо здесь и сейчас, как и твой дружок! — Чан продолжает наносить сильные удары по ногам Пака, а младший не в силах что-либо предпринять, — Вы лишний вес планеты! — на каждое слово старшего Чимин терпит сильные удары, от которых хочется выть и плакать. — Подними руки вверх! — знакомый голос радует, а боль лишь сильнее оглушает, — Отошел в сторону или я прострелю тебе ногу, — Чимин голову в бок переворачивает и растягивает в губы в еле заметной улыбке, увидев Хосока в главе группы людей. — Спасибо… — тихо сипит юноша себе под нос, и в очередной раз теряет сознание. Голова невыносимо ноет. От резкого запаха Чимин открывает глаза и медленно усаживается. Вокруг бегают люди, а рядом с ним стоит юная и довольно привлекательная девушка. — Как вы себя чувствуете? — Где Чонгук? — шепчет парень и укладывается обратно на кушетку, прижимая ладони к лицу. — Его уже увезли в больницу, не волнуйтесь. Как вы себя чувствуете, — Пак лишь отмахивается рукой и морщится. Он не чувствует такой сильной боли, как тогда, но любое движение дается с особым трудом. — Почему я ничего не чувствую? — шепчет Пак, не открывая своих глаз. — Я вколола вам обезболивающее, чтобы не так было больно, когда вы придете в себя. Только после полного обследования мы сможем сказать, что с вами, а пока потерпите немного, — девушка улыбается и покидает машину скорой помощи, оставляя Чимина наедине с собой. — Привет, ты как себя чувствуешь? — Намджун не дает долго побыть Чимину одному. Он усаживается рядом с кушеткой и смотрит на Пака с грустной улыбкой. — Лучше… — хрипит парень и убирает руки от лица, переводя взгляд на полковника. — Может тебе это… К психологу записать или к психотерапевту? Чтобы у тебя потом никаких проблем с головой не было, — Ким нелепо чешет затылок, вызывая своими словами слабую улыбку Чимину. — Можно меня сразу на эвтаназию записать? — Чимин устало растягивает губы в улыбке. — Шутишь, а то уже хорошо, — Ким улыбается и опускает голову вниз, смыкая руки в замок, — Я не буду тебя сейчас ничем грузить, но ты очень помог нам. Благодаря твоему звонку мы нашли тебя и Чонгука, ты молодец. — Спасибо, полковник Ким, — Чимин продолжает кусать свои губы и грустно улыбаться. — Сейчас тебя отвезут в больницу и проведут полный осмотр, чтобы подправить твое здоровье… Ты мне еще живым нужен. — Это можно считать за признание, что я не такой уж никчемный в своем деле? — Да, — Намджун улыбается и вновь опускает свою голову вниз, отводя свой взгляд от Пака. Несколько дней проходит незаметно и однотонно. Чимин все это время проводит в больнице, как и Чонгук. В очередной день, юноша медленно усаживается и переводит взгляд на все еще спящего Чона. Пак забирает с прикроватной тумбочки и делает пару глотков воды, устало прикрывая глаза. — Привет, — Намджун понижает тон голоса, заметив спящего Чонгука. Ким проходит внутрь палаты и опускает пакет с фруктами на кровать, — Почему ты не собираешься? Тебя вроде выписали утром. — Привет, — Пак медленно убирает бутылку обратно на тумбу и переводит взгляд на Намджуна, — Да…. Меня выписали, правда, есть проблема.… Хоть Банчана и поймали, мне все равно страшно возвращаться в квартиру. Я не из ссыкливых, но… — Можешь пожить пока у меня, — спокойно говорит Ким, опуская голову вниз, — Если, конечно, ты хочешь. — Тут стоит вопросов в том, как вы относитесь к моему проживанию у вас дома, вы ведь все-таки живете не один, у вас есть сын, не хочу вас теснить. — Ты можешь подработать и побыть нянькой для Чанеля, пока ты будешь на больничном. И все останемся в плюсе, Чимин мило улыбается и тихо хмыкает, — Ты согласен? — Согласен.