Бонтен

Злость — яркое чувство, которое имеет свойство проявляться чаще и выразительнее, чем остальные. И чем сильнее накал страстей, тем отчетливее он становится для окружающих. Но если есть необходимость создать впечатление уравновешенного и серьёзного человека, эту эмоцию стоит запрятать глубоко в себе, пережив её наедине с собственной личностью. В противном случае, это обязательно принесёт последствия, характер которых широко варьируется. Коко всегда считал себя человеком невозмутимым, по крайней мере, внешне, по крайней мере, в последние годы. И сейчас, смотря на свои побелевшие от крепкого, почти остервенелого, сжимания руля костяшки, он понимал, что сейчас от его напускной флегматичности не осталось и следа. Да и была ли она напускной? Это, скорее, было последствием абсолютного нежелания взаимодействовать с миром из-за собственных проблем, нежели его реальным личностным качеством. Назвать себя каким-то буйным или излишне активным он, безусловно, тоже не мог. Коко знал таких людей, и он сам был явно отличен от них. Но, в любом случае, сейчас, пусть и из-за непривычных сильных эмоций, он чувствовал себя живым. И как ни крути, это была заслуга Сейшу. Именно он пробуждал все самые яркие чувства, которые, казалось, были надежно похоронены на задворках сознания Хаджиме. Вероятно, в момент, когда Хаджиме уверенными шагами направлялся в сторону главного холла, ему стоило поубавить свою решительность. Ситуация, конечно, располагала к действиям, но здравый смысл истошно кричал об обратном. Статус Коко за последний вечер никак не изменился; всё то же положение, что и всегда. Даже более ограниченное, если задуматься. И играть с собственными рамками дозволенного было очень опасно. Его действия могли принести реальные проблемы, особенно учитывая тот факт, что такой исход был обговорен вслух, потому начать ожидать наказания можно было заранее. А лучше и вовсе закопать эмоции глубоко в себе и не играть с судьбой. Но кто задумывается о последствиях, когда в голове шкалит градус предельного раздражения? Человека, мысли о котором занимали голову всю поездку в машине, Коко встретил, не успев закрыть за собой главную дверь. Харучиё медленно делал шаги вперед, уставившись в телефон и читая какой-то текст. Сдавшись через несколько секунд, он полностью остановился, хмуро смотря в экран. Приблизившись, Коко пару раз хлопнул Санзу по плечу, заставляя его повернуться. Через мгновенье на него обратились занятые какими-то рабочими моментами глаза, явно не нацеленные на личные разговоры. Впрочем, делом первой важности для Коконоя тоже была не задушевная беседа. Начавшуюся фразу Харучиё, вероятно приветствия, оборвал удар. Из-за переизбытка недовольства и отсутствия здравой оценки ситуации кулак Коко слегка съехал по челюсти. Однако благодаря этим же эмоциям в ударе было достаточно силы, чтобы достаточно стойкий к повреждениям Харучиё поморщился от пронзившей левую часть лица боли. Санзу замер, вперив ледяной взгляд голубых глаз на Хаджиме. За секунду в них появилась новая палитра эмоций. Прежнего рабочего состояния уже не было; Харучиё выглядел неприятно удивленным таким поступком со стороны Коконоя. Конечно, стоило ожидать подобного, но Санзу надеялся, что Хаджиме хватит ума повести себя правильно. Сколько бы в нём не было злости, поднимать руку на человека, что имел возможность значительно повлиять на развитие его жизни в дальнейшем, было как минимум необдуманно. —Вот это был удар, — со стороны так и не закрытой двери послышался голос Рана. Он вместе с братом стоял в проёме, перескакивая взглядом с Коко на Санзу. —Я вообще не знал, что он драться умеет, — шепнул Риндо, разглядывая покрасневшую щеку Санзу и ожидая его реакции. — Ну, это уж ты перегнул, — тихо ответил Ран, кожей ощущая повисшее вокруг напряжение. Хайтани умолкли, заметив движение со стороны Санзу. Тот выпрямил голову и поднял брови, не сводя пристального взгляда с Хаджиме. —Коконой, у меня закрадывается подозрение, что ты растерял не только страх, но и совесть, — Харучиё потер ушибленное место; на этот раз его лицо не отразило ни малейшего укола боли. — Вчера всё было оговорено, а сегодня ты смеешь вести себя подобным образом? — Ты превратил лицо Сейшу в фарш, мне за это тебе спасибо надо сказать? Или в ноги поклониться? — Риндо на фоне коротко присвистнул от таких слов. Говорить в таком наглом тоне с Санзу мог только он с братом, да и то не всегда. — Я же сказал тебе не трогать его. — А я сказал тебе не зазнаваться, только вот ты меня тоже не особо послушал, — Харучиё и Хаджиме обменялись презрительными взглядами. — Я не собираюсь объяснять тебе всё ещё раз, так что верни свою эмоциональность туда, откуда ты её неожиданно достал, и продолжай работать без лишних разговоров. — Ты переходишь границы дозволенного, Санзу. Единственная причина, по которой ты выкинул вчерашнее, это твой ебанутый сдвиг по предательству, — в голосе Коко проскочила стальная нотка, заставившая зрителей в лице братьев изумиться ещё больше, а Харучиё значительно разозлиться. — Ещё одн… — Заткнитесь. Оба. В холле появился Манджиро. Пустым тёмным взглядом он смотрел на пышущих недовольством Коконоя и Санзу. Завидев главу, они резко выпрямились и замолчали. Коко тяжело и шумно дышал. В его голове всё ещё крутились претензии, которые он не успел высказать. Харучиё же моментально успокоился, будто пару мгновений назад и не хотел понизить Коко до расходного материала. Теперь его глаза смиренно смотрели на Сано, не смев выразить эмоции даже сквозь взгляд. — Коко, — Манджиро повернулся к Хаджиме, — ты не согласен с моими приказами? Голос пугающе монотонный, сочетающийся с пронзающими душу глазами. — Согласен, — коротко бросил Хаджиме, опуская глаза. Спорить с Майки было сравни самоубийству. Сано не давал возможности выступать против него. Малейшие попытки жестоко пресекались: на памяти Коко было как минимум пятнадцать человек, кого посетила неудачная мысль перечить главе. — В таком случае прекрати возникать и иди заниматься своими делами. Развели тут цирк, — закончив с Коконоем, Майки повернулся к Харучиё. — Тебе было сказано разобраться с этой проблемой вчера. Последствия я вижу сегодня утром. Я разочарован. Харучиё поднял потерявшиеся глаза на Майки в надежде услышать хоть что-то ещё, но монолог Сано был закончен. Не удостоив никого лишним взглядом, Манджиро удалился в сторону своего кабинета. В помещении осталась давящая атмосфера, которая вечно преследовала Сано. От неё становилось тяжело дышать, думать и существовать в принципе. Возможно, именно поэтому Манджиро оставался главой, статус которого никогда не пытались сместить: задохнуться в собственной беспомощности перед ним можно было гораздо быстрее, чем предпринять хоть что-то. Почти весь последующий час все провели в не обговариваемом безмолвии. Неспокойное всеобщее поглощение работой неприятно давило на нервы. Так случалось каждый раз, когда Сано поистине гипнотическим образом погружал Бонтен в ещё более мрачное состояние, чем обычно. Первым решил прервать гнетущую атмосферу Риндо. В его голове поселилось некоторое сомнение, которым очень хотелось поделиться со старшим. Подождав, когда брат закончит звонок, он спросил: — Ран, тебе не показалось, что Санзу как-то странно отреагировал на слова Манджиро? — В каком смысле странно? — Ран, казалось, был только рад тому, что Рин решил отвлечь их от дел. Работать не хотелось, но отлынивать без причины грозило возмущениями со стороны вышестоящих, тем более поручений было навалом. Не то чтобы разговоры младшего братика были серьёзным поводом забыть о работе, но за неимением иного годилось и это. Так что он быстро пересел на диван, утянув к себе Рина. — Он как-то расстроился. Я его не часто таким видел. Он обычно либо веселый, либо злой. Грусть это вроде не его эмоция, — задумчиво протянул младший, вспоминая утреннюю сцену. — Вообще, не особо удивительно. Его превеликий король сделал ему замечание, какой ещё реакции от него можно ожидать? — Может стоит поговорить с ним? — Рин откинул голову назад, слегка повернув в сторону брата. Старший чуть изумился неожиданному предложению. — С чего вдруг такая идея? — Ран и сам был не против поговорить с Харучиё, но было любопытно, почему об этом заговорил его Ринди. —Просто подумалось, — пробормотал Хайтани, действительно не зная, откуда такая мысль появилась в его голове. Недолго думая, Хайтани направились к кабинету Санзу. На стук в дверь никто не ответил, как выяснилось, потому что внутри никого не было. Ран, оглядев пустой кабинет, написал сообщение, ответа на которое так же не было получено. Ходить по остальным комнатам в поиске Харучиё было плохой идеей, так как была велика вероятность наткнуться на Какучо или, не дай бог, на Манджиро, которые ждали от них результатов по работе. Было принято решение осмотреть холл. Уже там Ран вспомнил о нерабочем помещении, в которое стоило заглянуть. Риндо толкнул плохо узнаваемую дверь, но на удивление петли не издали ни единого звука. На первых парах эту комнату хотели превратить в некое место отдыха, где будет бильярдный стол, бар, плазменный экран со стереосистемой и куча других приспособлений для настоящего расслабления. Помещение было выделено, но прошёл месяц, другой, а затем и год: комната пустовала. Хотя, в ней были закупленные на первом дыхании два кожаных диванчика и дубовый кофейный столик. Сейчас эта мебель была задернута белой тканью, как и окна. В процессе выяснилось, что отдыхать в офисе мало того что не было как времени, так и желания. Если кто и хотел отвлечься, то уезжали в заведения под их же управлением. С тех пор эта комната стала местом, о котором с трудом можно было вспомнить. Поэтому, увидев в темной холодной комнате Санзу, Хайтани слегка удивились. Он сидел на одном из диванов, придвинув ближе деревянный столик, на котором лежало несколько таблеток и пакетик с порошком. Харучиё смотрел вниз, а розовые пряди тяжело свисали, закрывая лицо. Ран, обреченно выдохнув и оглядев окружение, прошёл вслед за Риндо. Остановившись напротив Харучиё, старший спросил: — Успел закинуться? — Хайтани, слегка наклонил голову, пытаясь увидеть лицо Санзу. — Нет, только собираюсь, — голос звучал в край опечаленно, что только подчеркивало помятый вид Харучиё, который Ран заметил только сейчас: наспех закатанные рукава рубашки, расстегнутые нижние пуговицы жилетки и верхние рубашки. Его рука медленно потянулась в сторону таблеток. — Уже не собираешься, — Ран сгрёб таблетки и убрал их в себе в карман, следом последовал зип-пакетик. На него поднялась пара недовольных трезвых глаз. — Верни всё на место. Нет настроения сейчас спорить с тобой, — Санзу протянул вперед руку, ожидая получить вещества назад, но вместо этого Ран подсел к нему, чуть подождав, пока Рин сядет с другой стороны. Оказавшись между братьями, Санзу как-то обреченно опрокинул голову на руки, устремившись взглядом в пол. Ран опешил из-за того, что Харучиё не продолжил попытку вернуть таблетки. Он вообще прекратил какие-либо действия, замерев, будто покрытый слоем цемента. — Эта херня рано или поздно тебя прикончит, — начал старший, ища в Харучиё хоть какую-то реакцию. — Прикончит и прикончит. Когда это случится, мне уже будет плевать, — всё так же не двигаясь, пробормотал Санзу. — А говорил, что это мы эгоисты, — произнес Ран, после чего Санзу медленно повернул голову в его сторону. В глазах читалось непонимание. — Нам не плевать. Так что прекращай всё это. Мы можем сколько угодно ходить за тобой и пытаться оградить тебя от этого, но пока ты сам не захочешь, ничего не изменится. — Ран, ты начинал этот разговор уже много раз, а я отвечал и сейчас скажу тебе то же самое: это тебя не касается. Оставь эту тему, — смято ответил Харучиё, вновь отвернув голову и скрыв лицо упавшими прядями волос. —Даже не надейся. Если думаешь, что можешь сторчаться, пока дружишь с нами, то зря ты так думаешь, — Ран осторожно положил руку на плечо Санзу, чуть приобнимая его, и наклонился вперед, чтоб видеть его лицо. Светлые ресницы скрывали голубые глаза, будто пряча их от действительности. — Мы всегда сможем помочь, если будет нужно. Сам знаешь, мы никогда не отказывали тебе в поддержке. Так что вместо того чтобы прятаться по подсобкам в компании кокса, лучше бы пришел поговорить к нам. Харучиё слегка расслабил мышцы, позволяя Рану обнять его чуть крепче. Из-за теплого тела Хайтани он ощутил, что холод практически неотапливаемой комнаты успел проникнуть ему под кожу, заставив немного замёрзнуть. Говорить о собственных проблемах не хотелось. Как минимум, потому что свои проблемы Санзу устраивали. Как максимум, наличие проблем обозначало собственную слабость, чего признать он точно не мог. Но при всём при этом, ощущать хоть и своеобразную, но заботу со стороны Хайтани было приятно. В его жизни такого было несправедливо мало, так что такие мгновения он отмечал где-то глубоко-глубоко в душе, сохраняя их в памяти. Оттого хоть внешне Санзу и выглядел отстраненно и равнодушно, внутри разливалось тепло от согревающих действий Рана. — Не стоит так сильно переживать из-за Сано, — начал старший Хайтани, пытаясь добиться хоть каких-то слов от Харучиё. — Стоит. Я подвёл его. — Не говори глупостей. Майки вечно себе на уме, он временами вовсе не понимает, как поступают люди вокруг. Потому что в отличие от него, у них есть хоть какие-то чувства. Ты сделал всё, как он просил, и сделал всё правильно. То, что Коко разозлится, было понятно изначально. Если бы он никак не отреагировал, я думаю, что даже разочаровался бы в нём. Но Манджиро видимо не выкупает, что людям свойственно выплескивать эмоции. Так что никого ты не подводил. Сейчас всё вполне себе нормально. — Ну, кроме Коко, который на тебя ближайшую неделю точно будет косо смотреть, — добавил Риндо, добродушно усмехнувшись. — Я тебя понял, только не нужно говорить в таком ключе о Майки, — голос Харучиё немного потеплел, но теперь в нём появилась рабочая нотка. — Сано знает, что делает. Нельзя в нём сомневаться. — Как скажешь, — Риндо поднял руки в знаке капитуляции: мнение Санзу о Манджиро оставалось неизменным в любых условиях. Ран собрался что-то сказать, но мысль прервала вибрация телефонов: Какучо написал о внеочередном совещании. — Мы твои ангелы хранители, — Рин улыбнулся. — Сейчас бы под приходом заявился на собрание, вряд ли бы это было одобрено. Санзу чуть смущенно кивнул и поднялся. Отстраняться от поддерживающих объятий Рана не хотелось, но ситуация вынуждала. Подождав Хайтани и параллельно приведя одежду в порядок, он направился в глав.кабинет.

***

В кабинете уже собрались все остальные. Майки, что удивительно, сидел на своём месте, слушая Такеоми. Сано редко самостоятельно проводил совещания, в основном он перекладывал эту ответственность на Харучиё, реже на Какучо. Ему хватало личного присутствия на этих мероприятиях: так все понимали, что всё сказанное идёт от главы и не оспаривается. Хайтани и Харучиё разместились на своих местах. Рядом с Сано Санзу вновь принял уверенный вид: из взгляда пропали остатки сомнений, а руки сложились на груди. — Возникло непредвиденное затруднение, — начал Манджиро, как только наступила тишина. — Группировка Фукухаку-кай, базирующаяся в префектуре Ниигата, расширила влияние. У них появился офис в префектуре Тояма, в которой ранее находились организации под нашим контролем. Находились, потому что Фукухаку-кай этот контроль перенял. — Это немалая потеря для Бонтена. Тояма давала товар и около семи процентов от общей прибыли, — добавил Такеоми, крутя в руке карандаш. — Это группировка Фудзивары Норайо? Они же были мелкими сошками, откуда такая власть? — Мочидзуки озвучил свою несостыковку фактов в голове. — Они появились год-полтора назад, но тогда мы держали их под контролем, чтобы в случае чего придержать, — начал пояснение Какучо. — Месяцев пять назад они стали резко набирать сильных людей, обрели множество связей. Численность увеличилась хоть и не значительно, зато они взяли качеством. Когда они подмяли под себя всю Ниигата, мы пропустили это, ведь там находился всего один бизнес, перечислявший нам проценты. Он не стоил того, чтобы устраивать конфликт с Фудзиварой. Но Тояма другое дело, там находилось несколько наших клиентов и четыре предприятия. А вчера дошла информация, что один из наших главных оружейников был завербован Норайо. — Ясуда? — уточнил Санзу, полностью погрузившийся в слова коллег. — Он самый, — кивнул Какучо. — Нужно найти ему замену в срочном порядке. Всё это удар по репутации. Если дела Бонтена портит Фукухаку-кай, то группировки побольше их вскоре почувствуют свободу и начнут наглеть. — Поэтому надо показать, с кем они имеют дело, — сделал вывод Харучиё, глядя на Майки, в ожидании его реакции. — Верно, — протянул Сано. — Поэтому в скорое время будет серьёзная операция. Придется постараться, чтобы всё прошло удачно. — Мы смогли перехватить информацию, которую они активно пытались скрыть, — продолжил за главой Такеоми. — Есть большой минус, что времени у нас мало, но это обязательное дело. Упустим его — дадим возможность Фукухаку-кай укрепить свои позиции, а сами же можем сильнее сдать назад. — Что за дело? — спросил Санзу. — Через три дня из Иокогамы в Нагою на аукцион RM Auctions будет осуществляться перевозка автомобиля Toyota 2000 GT 1967 года выпуска. Всего выпускалась 351 модель, 62 из которых с левым рулем, но эта желтая модель самая аутентичная и качественная. Тачка — востребованный элемент частных коллекций, так что на аукционе автостарины должна уйти за внушительную сумму, больше одного миллиона долларов. Но у Фудзивары на неё свои планы. Он собирается перехватить её на пути в Нагою и перепродать за границу самостоятельно. — Не слишком ли крупная добыча для него? — В этом и смысл. Если он сможет это провернуть, появится опасение, что он постепенно сможет забрать себе весь регион Тюбу. Операция придаст ему влияния, а с такими народ редко спорит. Потому это последнее, что должно произойти. Нужно остепенить его сейчас. Мы должны перехватить уже перехваченный автомобиль. Украсть его из-под носа Фудзивары. А затем поболтать с ним самим и вернуть всё то, что он успел прикарманить себе. — Аукционные машины… — протянул Риндо, — многочисленная охрана при перевозке, огромное внимание со стороны автокомпании. Как только узнают, что машина перехвачена, на уши поднимется вся полиция. Стоит ли так рисковать ради Фудзивары? Одно неверное действие и мы под прицелом государства. — Бонтен обязан держать марку. Я не хочу, чтобы Фукухаку-кай забрал себе ту власть, которой мы добивались долгие годы. Это не обсуждается, — приказной холодный голос Сано отрезал всякие возможные реплики Риндо. Далее продолжил Такеоми. — Риндо прав, охраны будет много, и она будет вооруженной. Из Иокогамы до Токио автомобиль довезут на тягаче, перевозка займет около сорока минут. В Токио его перевезут в аэропорт Ханэда, где на частном самолете он будет доставлен в аэропорт Комаки. Наша задача, одновременно забрать себе под контроль перевозку в Токио и заставить тягач доехать до аэропорта Нарита, где будет находится наш частный самолет. В Ханэда будет слишком много охраны и людей компании, которые будут проводить проверку после перевозки. Нам встреча с ними не нужна, слишком много проблем может возникнуть с жертвами, да и государство явно сочтет такую наглость чрезмерной. Мы уже договорились с покупателем из США, которого нашел Фудзивара. Фукухаку-кай просили 1,2 млн долларов, мы же согласились сбавить до 1,16 млн долларов. Фальшивые таможенные документы будут подготовлены в течение дня, так что с проверками в аэропорте Штатов проблем возникнуть не должно. — Допустим с перелетом проблем меньше всего. Как нам заставить тягач проехать нужный аэропорт? Нарита ведь находится дальше. А стрельба по самому тягачу запрещена, слишком большая опасность повредить аукционный автомобиль, — спросил Риндо, нахмурив брови. Всё это казалось ему слишком отчаянной затеей. — В этом самое сложное. Как я уже сказал, вооруженная охрана будет не только в аэропортах, но и в сопровождении на трассе. Четыре автомобиля, два впереди, два сзади. При любой опасности будет открыта стрельба. Остановок по пути не будет, так что нам придется действовать на скорости. Мы должны обезвредить эти четыре машины сопровождения и встать вместо них. На нужных поворотах придется просто подрезать тягач, напролом он пойти не посмеет, так как при неосторожных действиях будет опасность повредить дорогостоящий груз, так что он будет подчиняться нашим маневрам. — Что с Фукухаку-кай? Их люди тоже будут там. — Естественно, — кивнул Сано. — С ними никто церемониться не будет. Их нужно убить. — Обезвредить сразу автомобили сопровождения и машины Фудзивары будет непросто, — вновь заметил Риндо. — Ещё нужно успеть порядком оторваться от полиции, когда они узнают, что тягач сменит курс без ведома компании. Заминка составит минут двадцать, и то если повезет. Потом начнётся погоня. Нам же нужно в это окно успеть отправить самолёт и уехать самим из аэропорта. — Иными словами, если что-то пойдёт не так, мы тут же подставляемся со всех сторон, — огласил вывод старший Хайтани, подхвативший сомнения брата. — Всё верно, — согласился Какучо. — Поэтому действовать надо наверняка. Через несколько часов будет второе собрание, уже с конкретным планом. Кому-то из вас нужно будет заняться поиском нового оружейника, а Санзу останется с нами. — У нас же есть поставщики оружия. Зачем так срочно новый? — спросил Мочидзуки. — О них Фудзивара знает. Даю гарантию, он ожидает действий с нашей стороны, так что есть большая вероятность, что он проследит за покупкой оружия у них. Нужен новый человек, о котором Фукухаку-кай не знает, — пояснил Какучо. — Я слышал об одном человеке. Не уверен, что он специализируется только на оружии, но нужный комплект огнестрелов приобрести точно можно, если он согласится работать на нас, — протянул Такеоми, что-то вспоминая. — Сможешь организовать встречу с ним сегодня? Желательно в ближайший час или два? — уточнил Какучо, записывая что-то на листок рядом с ним. — Постараюсь.

***

Такеоми стоял под потоками холодного ветра, поднимающего мелкий мусор в воздух. Это был далеко не самый благоприятный район: повсюду грязь, люди в обносках и общая гнетущая обстановка. Сигаретный дым, выпускаемый из лёгких Акаши, прекрасно вписывался в окружающую его атмосферу. Человек, о встрече с которым он сумел договориться, должен был встретить его здесь. Удивительно, что он согласился сразу, приглашая Такеоми подъехать в самое ближайшее время. Но улица пустовала, а в голову Акаши начинало посещать сомнение в честности этого человека. Вдруг напротив устремленного на потрепанный фасад взгляда открылась дверь. Открылась, но человека рядом не появилось. Странный жест приглашения, но Такеоми без лишних вопросов прошёл в нужное здание. Внутри помещение выглядело гораздо более убранным и солидным. Из коридора было две лестницы: на верхний этаж и в подвал. Ни единой живой души по прежнему не было, так что Такеоми притормозил, не понимая, куда ему стоит пойти. — Поднимитесь наверх. Вторая дверь справа, — послышался голос со второго этажа. Слегка ехидный и совсем немного хриплый. Ничего подобного по телефону замечено не было. Акаши последовал словам человека, имени которого он до сих пор не знал. Второй этаж не отличался от первого, такие же серые стены и черный пол. Чисто, но уныло. Такеоми повернул ручку нужной двери. Первое мгновение казалось, что он зашёл в совершенно другую комнату другого здания. Яркий свет озарял множество деталей: желтый ковер на темном ламинате, темно-синие кресла, стеллаж с книгами в цветастых обложках, уйма сувениров, на стенах картины-абстракции. Комната была пропитана запахом парфюма и сигарет. — Нравится? Кабинет? Такеоми повернул голову. На стену слева от него облокотился высокий мужчина в сером костюме в полоску. В губах была зажата сигарета, а через линзы круглых очков на него глядел заинтересованный взгляд. — Неплохо, но мне больше нравится более сдержанный стиль, — протянул Такеоми, ожидая, когда человек соизволит представиться. Незнакомец будто прочёл мысль Акаши и протянул руку. — Шуджи Ханма, — мужчина хитро улыбнулся. — Такеоми Акаши, — они обменялись рукопожатиями. — Рад знакомству. Вы согласились встретиться, значит вам есть что предложить нам. — Иначе бы не согласился, — бросил Ханма, проходя за рабочее кресло. Кинув взгляд на место рядом, он пригласил сесть рядом и Такеоми. — Сигарету? — Не откажусь, — Акаши сел, принимая табак. — Вы занимаетесь оружием? Я, честно говоря, не особо осведомлен вашим видом деятельности. Вы не особо афишируете себя, как я понял. — Правильно поняли. Хранить всё за легкой занавесью загадочности оказалось куда интереснее, — Шуджи вновь усмехнулся. — Оружием я тоже занимаюсь, но не только им. Мой товар разнообразен. — Например? — В моем ассортименте различные вещи для упрощения убийств, если можно так сказать. Пистолеты, ножи, катаны, яды всех видов, газы и многое другое. На любой вкус и цвет. — Как давно занимаетесь этим? — Несколько лет. Раньше я, как и вы, состоял в группировках, но тогда я следовал за важным человеком. Я набрался множество опыта, знаний рядом с ним. Но жизнь сделала крутой поворот, и я лишился этого человека. Пришлось многое переосмыслить, многое поменять. Я решил, что постоянные разборки мне надоели. Тогда я и организовал свой «магазинчик», если его вообще можно так назвать. Со временем он разросся. Теперь ко мне обращаются такие люди как Вы. — Откуда вы знаете, кто я? — Не знаю. Но по вам понятно, что вы серьёзный человек. А если такие серьезные люди ищут оружейника, стоит сделать логичный вывод, что за ними стоит нечто большее, чем простая нужда в пистолете, — Ханма потушил сигарету, заставив Акаши обратить внимание на татуировки. — Допустим, вы правы. Соответственно, вы можете догадаться, что работа со мной абсолютно секретна и обязует к выполнению поставленных мной условий. — Это понятно. Не думаю, что это составит для меня проблему. За чем вы обратились? — Будет нужно несколько пистолетов: Glock 23, 44 Remington Magnum, Smith & Wesson Model 29. Срок могу дать пару дней максимум. — Я держу оружие сразу в наличии, забрать можете хоть сейчас, — Ханма отвел глаза, о чём-то подумав и тут же высказав это Такеоми. — Могу сделать предположение, что планируется стрельба через препятствие. Стекло? — Да, но к чему это уточнение? — Если стекло автомобиля, то у меня есть занятный вариант пистолета. Собранный лично мной пару недель назад, — Шуджи удалился в другую комнату, вернувшись с оружием в деревянной коробке. На его лице сияла довольная улыбка: он явно гордился своим товаром. — Патроны представляют собой шарики с удушающим газом. Они трескают, когда сталкиваются со стеклом машины, выпуская внутрь своё содержимое. Человек жив, но в отключке остается около четырех часов. Бонус, газ сложно определить, так как это смесь. А если не успеть в четыре часа действия, то следов в организме и вовсе не останется. Хороший вариант, если планируется уменьшить количество жертв. Интересует? — Сколько есть в наличии? — Такеоми предположил, что это отличный вариант, для машин сопровождения. Лишние трупы людей компании лишь усложнят задачу: придется разбираться с ними, что на дороге делать крайне неудобно. Зато если они случайно попадут в аварию, это уже будет не их дело. — Столько, сколько вам нужно, — Шуджи усмехнулся, протягивая руку. — Будем сотрудничать?

***

— Я думал, Санзу мне мозг выест, — простонал Риндо, закрыв за собой дверь квартиры. — Весь вечер объяснял, куда и как на этой машине ехать. Он сам-то когда успел разобраться? Вместе с нами же обо всём узнал, зато через час уже экспертом стал. — Это же Харучиё, другого от него ждать не стоило: приказы Сано для него как божий закон, — ответил Ран, заваливаясь на кровать прямо в костюме. — А вообще согласен, сам устал до чёртиков с ними. Риндо сел на кровать рядом, положив руку на грудь Рана и развязав ему галстук. — Не нравится мне всё это, — Рин поймал на себе недоуменный взгляд брата. — Вся эта операция. Одно толкать наркоту, держать казино, бордели: это безопасно. Ну, в своей степени. Совсем другое лезть на рожон. Это же пиздец как рискованно. — Думаю, ты преувеличиваешь, — Ран взял руку младшего в свою. — Разбирались и не с таким. Сделаем всё правильно, и проблем не возникнет. Не переживай зазря. — Может ты и прав, — Риндо опустился на брата полностью, тут же ощутив в волосах пальцы Рана. Они успокаивающе перебирали пряди: старший всегда так делал, когда Ринди начинал паниковать. — Наверное, я уже привык, что мы живем спокойно. То есть, нам бояться не приходится. Меня устраивало то, что боятся нас. И переживают из-за нас. — Временами необходимо приходить в тонус, — улыбнулся Ран, задумчиво вздохнув. — Впрочем, я знаю, чем тебя отвлечь. — Что ты задумал? — старший усмехнулся и сполз с кровати, заставив Рина шлёпнуться головой об одеяло. Он пошарился в нижнем ящике стола, вытащив оттуда небольшой блокнот. Весь измятый и потертый, он четко отдавался в памяти. — Блять, Ран, не говори, что это то, о чём я подумал, — Риндо резко поднялся, уставившись на брата. — Это именно то, о чём ты подумал, — старший гордо вскинул подбородок и открыл блокнот. — Когда я вспомнил о твоем дневнике, я сразу решил, что обязан его найти. Как оказалось, наша кладовка это кладезь сокровищ. — Это не сокровище, это прóклятая книга, — Рин попытался выхватить личный дневник из рук брата. — Отдай мне, живо. — Ещё чего захотел? — Ран засмеялся. — Я так хотел зачитать что-то при тебе. Я честно не смотрел записи до этого, так что мало что помню. Буду восхищаться, как в первый раз. — Убить тебя мало, засранец, — Риндо весь покраснел, понимая, что старшего уже не остановить. — Кхм, — Ран сделал лицо великого театрала и с выражением начал. — Дорогой дневник. Хотя нет, просто. Запись номер один. Я пишу это, потому что уже не знаю, куда запихнуть свои мысли, они собираются расколоть мою голову. У меня есть брат, старший. Его зовут Ран. И я люблю этого придурка, только я недавно понял, что в этом есть загвоздка. Я люблю его, но люблю как парня. И че с этим делать, я понятия не имею. Это странно, наверное, так не должно быть. Но я ничего с этим решить не могу. И спросить не у кого. Обычно всё, что мне непонятно, я спрашиваю у него. Но тут-то я не спрошу. Ой, Ран, а что делать, если я в тебя влюбился? Я либо получу по шее, либо что-то ещё. Скорее всего, что-то ещё, потому что Ран меня не бьет. Но накричать может. Когда это я на тебя кричал хоть раз? — Тебе список составить? Постоянно возбухаешь, когда что-то не так. Последний раз был, когда я машину не заправил. Кто возмущался, что я безответственный ребёнок? — Ой, какой ты злопамятный оказывается, малыш Риндо, — издевательски проговорил Ран. — А вообще, ты, конечно, король первых записей. Вообще не церемонился, как на духу выдал. — А мне надо было вступление в пару страниц сделать? Я вообще начал писать от безысходности, кто же знал, что ты не в курсе понятия личных границ. Ран закатил глаза и пролистал вперед несколько страниц. — Запись номер семь. Черт с ним. Дорогой дневник, я не могу жить в этом доме. Это просто не выносимо. Я готовил ужин. Занимался важным делом. А этот Ра-ан решил, что суперской идеей будет подойти сзади и ущипнуть меня за бока. Он часто так делает, но обычно я об этом знаю, потому что вижу его. А потом ещё и поцеловал меня в макушку. Он так тоже раньше делал, но вот у меня желания повернуться и поцеловать его не было. Ещё и шутить начал, чего это я покраснел. Придурок. — Согласен с собой, ты придурок, — Риндо, смешиваясь от смущения и недовольства, шумно выдохнул. — Ты пользуешься тем, что сам дневник не вёл. — Ну, я не настолько романтическая личность как ты, братик, — Ран посмеялся. — Вот что бы ты в дневник в то время записал? — Хм, — старший задумался. — Написал бы, что мой брат слюной по мне исходит, но ни слова об этом не говорит, потому что смущается как малое дитё. — Напомни, когда я в следующий раз возьму в руку пистолет, чтобы я выстрелил в тебя, — съязвил Рин, пнув ногой Рана. — Написал бы, что тоже исхожу слюной, просто скрываю это гораздо лучше, — сдавшись, ответил Ран. Не только Риндо должен был смутиться сегодня. — И в отличие от некоторых, не называл бы постоянно своего братишку придурком. — Потому в отличие от некоторых, я вел себя прилично. — Да-да, рассказывай, — Ран полистал блокнот ещё и прокашлялся. — Дорогой дневник, мне начинается казаться, что мои чувства взаимны. Ого, братик, ты умеешь думать. Ран сегодня сказал, что ему кроме меня никто не нужен. Хотя, он мог сказать это исходя из семейных чувств, скорее всего так и есть. А нет, не умеешь. — Такой умный, если сам всё понимал, почему сразу первый шаг не сделал, а только после того, как дневник нашел? — парировал Риндо, довольно улыбаясь своему замечанию. — Это секрет фирмы, — соскользнул с ответа Ран, отчего Риндо недовольно цокнул языком. — Дальше идут твои влажные фантазии, надо выбрать самую подробную… — Ну уж нет, — Риндо с силой выхватил блокнот, быстро захлопнув его. — Мне хватило одного раза узнать, что ты всё это прочитал. Второго раза моя нервная система не выдержит. — Какие мы стеснительные, посмотрите на него, — Ран усмехнулся. Руки обвили младшего, прижав его к себе. Ухо обожгло горячее раздраженное дыхание, но всё-таки Риндо обнял брата в ответ. — Хороший я придумал план тебя отвлечь? — Правильно Санзу сказал, что стратег из тебя сомнительный, — Рин посмеялся, однако полностью расслабился в объятиях. — Спасибо.