Ваза для попрыгуньи

Джоэль ничего не замечает. Его отец вернулся, он снова рядом, слушает его истории, улыбается ему, вместе с ним лепит снеговиков — чего еще можно желать! Джоэль счастливо смеется и обнимает отца, игнорируя неловкость его ответных объятий. Отец кладет руку ему на волосы, перекладывает на шею. Его пальцы на мгновение сжимают ее, скользят так, словно пытаются оплести. Он снова перекладывает руку Джоэлю на волосы и гладит — неуверенно, грубо. — Давай немного выйдем за пределы лагеря? — улыбается он. Сайрус замечает все. Сердце его сжимают тиски паники, он стискивает предплечья скрещенных на груди рук и смотрит с отчаянием, со страхом и вместе с тем с надеждой. Это тот же Паллад, это его же Паллад — исполнительный, хвастливый, надежный… Это должен быть он, кто же это может быть еще?.. Паллад смотрит вслед уходящим за пределы лагерю Джоэлю и его новообретенному отцу, и на его губы ложится неприятная ухмылка. Он переводит взгляд на Сайруса и предлагает: «А ты — не хочешь немного прогуляться?» — Другой, — бормочет Рэйзор, и Беннет смущенно улыбается. — О чем ты говоришь? — весело спрашивает он. — Волчонок? Я не понимаю. Рэйзор стискивает кулаки, и на глазах его выступают слезы. А раньше всегда понимал. Другой, другой! Рэйзор поднимает взгляд на Беннета и обнажает меч. — Не Беннет, — тихо обвиняет он, и на знакомом лице несколько секунд держится искреннее недоумение. Которое потом сменяется нечеловечески широкой ухмылкой. — Сможешь победить, если неудачи больше нет? — голос тот же, тон — нет. Рэйзор смаргивает слезы и бросается вперед. Кэйа смотрит на Эмбер и не понимает, отчего испытывает такую тревогу. Сердце стучит слишком часто, волны сомнений в собственной разумности обуревают его душу. Альберих впервые в жизни боится, что повредился рассудком. Эмбер та же самая — и вместе с тем другая. Вернувшись с этого мероприятия искателей приключений, она стала совсем чужой. И вместе с тем Кэйа не понимает, что именно не так. Эмбер выглядит точно так же. У Эмбер тот же голос, что и всегда. Ее же взгляд, ее же улыбка, ее же смех. Смущаясь собственных подозрений, Альберих заводит беседу о том, что может знать только Эмбер. Скаут смеется и отвечает на его вопросы. Отвечает правильно. Она помнит все. Но ее слова все равно не могут его убедить — только лишь усиливают подозрения. Альберих улыбается Эмбер натянуто, обнимает ее так, словно перед ним не живая девушка, а монстр, надевший чужую маску, кто-то, притворившийся Эмбер, но ей не являющийся. «Нужно сходить в собор, — думает Кэйа, и его пробирает дрожь от степени отчаяния, в котором он находится. — Исповедаться Розарии. Может быть, попросить лечения у Барбары. Но от чего? Что со мной не так? Почему я не могу признать Эмбер?» Эмбер улыбается ему, обнимает его, и в ее взгляде ему в самой глубине зрачков чудится холод, совершенно не присущий пиро лучнице. Эмбер и Эола сидят за столом напротив друг друга, сплетя пальцы рук. Эола поглаживает Эмбер по тыльным сторонам ладоней большими пальцами. — Купаться в озере здорово, — говорит Эола. — Да, — кивает Эмбер. — Живительная влага. — Важна для цветов, — улыбается Эола. — Для цветов, — на лице Эмбер появляется такая же улыбка. Кэйа стоит за дверью кухни, прислонившись к ней спиной, и слышит стук своего сердца. — Мы тебя чувствуем, — голос Эмбер. — Иди к нам, — говорит Эола. — Ты станешь прекрасной вазой для цветка. Кэйа чувствует холод и успевает удивиться, прежде чем его взгляд натыкается на взгляд не-Альбедо. Такого же не-Альбедо, как не-Эмбер и не-Эола. Кэйа успевает подумать об антикварной вазе, которая по-прежнему стоит в кабинете Дилюка, прежде чем его сознание растворяется, переливается в пустоту, смешивается с новым наполнением. Не-Кэйа моргает. — Пригласи в нашу компанию Рагнвиндра, — велит ему Двойник. Не-Кэйа понятливо кивает.