У моей девушки есть секрет...

Никого нет. Жизнь не имеет смысла. Жизнь — отстой. А потом наконец приходит смерть. Вот и казалось пришло моё время умирать. Я сидела на краю какой-то заброшки. Этаж двадцатый. В Йоркшине шел дождь. Скользко. Тучи создавали серую обстановку. Мрачную. Грязную. Можно спокойно соскользнуть с края. Но пока я сидела смотря на этот мромозглый гнусный пейзаж. Хотя, это даже пейзажем не назовешь. Просто огромное выхлопное облако с некоторыми очертаниями домов. Сзади раздался голос: — Почему хочешь спрыгнуть? Я напряглась, всё-таки заброшка, крыша, дождь и тут никого и быть не должно. Но голос был женским, что меня слегка расслабило. Рядом со мной на край села девушка. Черные волосы, водолазка, джинсы, очки и кулон в форме золотого перевернутого креста. Она заинтересовано глядела на меня. Пронзительные пурпурные глаза. Очень красивые и глубокие. Я отвела взгляд, посмотрев вниз. — Почему я хочу спрыгнуть? Наверное, потому что в жизни нет смысла. Тут она обняла меня. Мы сидели на краю заброшенного дома мокрые от дождя и обнимались. Хотя даже имен друг друга не знали. Никогда не чувствовала что-то столь приятное. Сердце быстро стучало. Несмотря на мокрую одежду, стало очень тепло. — Меня зовут Шизуку. — произнесла девушка. — И я думаю, что тебе не стоит убивать себя. Очень важные слова для меня. Кажется, я влюбилась. Вот это у меня моралка сломанная конечно. Прям забавно, только хотела самоубиться, а тут влюбилась (иногда правда из-за недостатка внимания, ты можешь влюбиться в кого угодно, кто проявил к тебе хоть малейший интерес). Видимо, ничего не поделаешь. Мы отошли от края, спустились вниз по лестнице и пошли в город, подальше от заброшенных зданий. Зашли в какой-то хостел, у Шизуку был забронирован номер. — Прими душ и возьми мою сухую одежду. Горячий душ. Даже слишком горячий. Никогда так не наслаждалась этой обыденной вещью. Выйдя из душа в одном полотенце, Шизуку протянула мне свои вещи. Те же джинсы на низкой талии и черную водолазку. Взглянув в зеркало я выглядела точно так же как она. Только волосы русые, и без очков. — Меня Юкико зовут. — Юкико...Буду звать тебя Юки, а может вообще Ю... Секундное желание овладело мной. Я подошла к ней и поцеловала. Она не сопротивлялась. Но дальше к кровати потянула она. Моя одежда, минутой назад одетая, полетела на пол. Я была снизу. Удивительно своими казалось бы хрупкими руками, она использовав лишь одну, взяла оба мои запястья и зафиксировала их над головой. Ласкав шею она смотрела на вздымающееся под ней тело, слушала быстрое дыхание. Она смотрела на всё с интересом. Без возбуждающих ухмылок и всяких еще больше возбуждающих фразочек. Затем спускаясь вниз она оставляла на животе поцелуи. Шизуку делала всё так аккуратно, так невинно (как потом она мне сказала, это был ее первый опыт). Дойдя до промежности она слегка помедлила, но прикоснувшись языком стала рисовать им разнообразные узоры. Было так приятно, что я запустила руку в ее волосы, отчего она немного удивилась, но продолжила доставлять мне удовольствие. Потом я перешла в наступление, и стала делать ей тоже самое. Она стонала куда громче меня. От одного ее вида можно было кончить без всякой стимуляции. — Юки... Из промежности уже текло. Я остановилась, и мы еще долго смотрели друг на друга пытаясь отдышаться. *** Проснувшись утром я не увидела Шизуку рядом с собой. Записки тоже не было. Я надела ту одежду, которая так и валялась на полу. Вышла прогуляться. Настроение было лучше. Самоубиться хотелось меньше, но хотелось. Увидела у некоторых прохожих листовки с лицами. Взгляд упал на фотографию Шизуку. Насильно взяла у прохожего листовку. "За поимку этих восьмерых особо опасных преступников полагается вознаграждение огромных размеров". Шизуку и преступница? Быть такого не может. Хотя это нелогично, я ведь знаю ее всего день. Глупо исходя из одного дня делать выводы о человеке. Если она и правда особо опасна, то почему выглядит так обычно и миловидно. Неет, внешность обманчива. Другой вопрос: зачем ей тогда было спасать меня? и еще вопрос: я ведь влюбилась в нее, а если она преступница, то что мне делать? Пришла обратно в хостел. Буду ждать Шизуку. Даже если предъявлю ей листовку и она захочет убить меня, не очень то я и жить хочу. *** На самом деле ее не было дня три. Не сказать, чтобы я за нее переживала, сколько именно думала о ней. Затем когда она вернулась, выглядела слегка сонной. Я, как она в тот раз на крыше спросила: — Почему преступница? Она слегка удивилась моим знанием. — Ты ведь никому ничего не говорила? — Конечно нет. Веришь? — Если соврешь, перед смертью увидишь меня в гневе. Она так спокойно это говорила, что становилось действительно страшно. — Ты не ответила на мой первый вопрос. — Я жила в таких условиях. Сплошная свалка. Насилие. Вот поэтому. Хотя в этом заложено куда больше смысла, чем я сказала. Словами объяснить непросто... — Ладно, но кажется я тебя люблю, поэтому можешь делать, все, что тебе угодно. Я приму тебя любой. "Я приму тебя любой" — одни из самых важных слов в жизни. В нашей по крайней мере. *** Дела Шизуку закончились, и когда их распустили, мы с ней отправились в другие города, вечерами играли в шахматы (обычно выигрывала она), и я все пыталась разгадать эту загадочную незнакомку, которая однажды спасла меня от гибели...