Что бы ты выбрал?

Холод и пустота. Два чувства, что всегда жили в душе Кэйи и продолжали прятаться за маской уверенного и весёлого парня, заставляя даже самого Альбериха поверить в свою игру. С самого детства и по сей день, Кэйя никому и никогда не говорил то, что действительно думает или хочет, стараясь подстроиться под окружение. Он изучал человека, следил за ним, а после, узнав достаточно, начинал диалог, сразу же располагая собеседника к себе. Любой, кто когда либо общался с Кэйей опишут его, как внимательного и учтивого молодого человека, с которым интересно провести время за бокалом вина… Любой, кроме самого близкого ему человека. Дилюк всегда был очень проницательным и мог почувствовать ложь ещё до того, как кто-то заговорил бы с ним. Этот человек был способен по одному взгляду определить намерение собеседника и ясно увидеть о чём он думает. Только он никогда не верил натянутым улыбкам и сладким речам, начиная хмуриться сильнее обычного или закатывать глаза, но было кое-что, что отличало Кейю от простых лицемеров. Рангвиндр всегда слушал и слышал его. Лишь однажды, когда Дилюк был совсем юн и импульсивен, он, обозлившись на весь мир, сорвался на Кэйю. Это был первый и последний раз, когда Альберих слышал столько обжигающей ненависти от своего названного брата. Тогда он почувствовал что-то больше холода и пустоты и поэтому ненавидел себя. Отпив ещё немного вина прямо из горла, капитан кавалерии вдохнул полной грудью холодный воздух, поглядывая на звёзды. Такие прекрасные, такие яркие, но такие одинокие и маленькие, в сравнении с необъятной темнотой ночи. Кэйя плыл по течению своих мыслей, вспоминая всё: своё детство, свою «семью», своего родного отца и это «предназначение». Он был ребёнком, но вместо игрушек и материнской ласки получал только задания и требования стать лучше… даже, когда казалось, что лучше уже некуда. «Ты должен это сделать во имя своей Родины, своего дома и своего рода» — звучал стальной голос в голове, возвращая Кэйю обратно в тот день, когда он попрощался с отцом. «Родина»… это же просто смешно. Пьяный смешок скатился с приоткрытых губ, прозвучав слишком уж отчаянно, а сердце ёкнуло в смятении. — Кэйя! Вот ты где. — прозвучал тихий нежный голос после непродолжительного дверного скрипа, отвлекая Альбериха от мыслей и заставляя обернуться. К нему на балкон пришёл путешественник, что не удивительно — только он будет так тщательно искать его… особенно в такой день. — Оу, привет, Итэр, не думал, что встречу тебя сегодня, тем более, в такой час. — и вновь он натягивает улыбку, прячась за маской счастливого человека. — Как у тебя дела? — Неплохо, но… я пришёл сюда не за этим. — аккуратно начал блондин, подходя ближе к краю и опираясь на ограждение, чтобы посмотреть на блуждающих внизу редких людей. — Да? Хочешь попросить у меня совета? — усмехнулся капитан, отпивая ещё немного алкоголя — не пропадать же добру. — Хм… не то чтобы… Я… — путешественник ухватился за перила крепче, собираясь с мыслями. — Я понимаю, что возможно лезу не в своё дело, но… Как ты? — О, спасибо, что спросил! Просто отлично! — с выученной интонацией, произнёс Кэйя, растягивая губы в очередной бессмысленной улыбке. — Кэйя… — тяжело выдыхая, позвал Эфир, прозвучав, как разочарованный отец. Всего на секунду, Альберих почувствовал стыд, за враньё своему другу, который всегда был искренним с ним. — И ты, и я знаем, что это не так… Давай я спрошу ещё раз. Как ты, Кейя? — Я… — то ли он всё-таки перебрал вина, то ли это вечная доброта путешественника так повлияла, но командир кавалерии решился на то, что он никогда не делал до этого — он поделился хоть с кем-то всем, что медленно убивало его. Решено было начать издалека. — Ты ведь не местный, да? Ты не просто не мондшдтатец, ты из другого мира… Можно я спрошу у тебя кое-что, как у человека, который знает, какого это — быть вдалеке от дома…? — Конечно. — кивнул Итэр, спокойно вслушиваясь в непривычно сухой голос. — Что бы… что бы ты сделал, если бы тебе пришлось выбирать между миром, в котором был рождён и тем, где жил с тех самых пор, как помнишь себя… За какой ты бы стал сражаться? — Кэйя говорил тихо, безжизненно, продолжая пилить взглядом носок своего ботинка, даже не думая поднимать глаз на Эфира. Тот молчал пару минут, взвешивая все за и против. — Если… — выдохнул парень, всё ещё раздумывая, как передать словами свою мысль. — Если мир, где я был рождён не волновался о моём существовании, пока им не потребовалась помощь, то я выберу тот, где прожил дольше. Альберих удивлённо посмотрел на парня, который всё ещё задумчиво потирал подбородок. Он за две минуты сделал выбор, на который у Кэйи ушла целая жизнь. — Но… это же твой дом? Родина? Ты просто так их бросишь? — Конечно нет! ‐ оживился блондин, взмахивая руками. — Я попытаюсь помочь всем, но в приоритете будет тот мир, где меня воспитали. — Почему? — единственное о чём мог думать капитан, так это услышать, что заставило парня именно такое решение. — Разве не очевидно? — выгнул бровь Итэр, всматриваясь в синий глаз напротив. — Они заботились обо мне, вырастили и обучили, в то время как родной мир… просто выкинул меня? Я не обязан им… Более того, мой дом всегда будет там, где моя сестра, ведь я люблю её — она моя семья, а не кусок бездушной земли. Я привязываюсь к людям, а не именам и названиям. Любовь и привязанность… Казалось бы, они не новы для капитана кавалерии, он не раз их слышал, читал о них, но никогда не воспринимал как чувства, способные дать ответ в таком вопросе. То есть, Кэйе просто нужно держаться того, что он любит? Быть рядом с тем, к чему он привязан? Сражаться за то, что всегда было рядом? Как некстати перед глазами появились воспоминания огненного феникса, сжигающего всех, кто захотел убить Кэйю, а потом и хозяин этого безумного пламени. Алые, слегка растрёпанные волосы, собранные в низкий хвост, привычная чёрная одежда и глаза. Яркие глаза, цвета закатного солнца, блестящие волнением. Они — единственный знак того, что Рангвиндру не всё равно. Мой дом там, где мои любимые… — Понятно… — протянул Альберих, возвращаясь к изучению бутылки в руках. — Кэйя, а… к чему ты это спросил? — рискнул поинтересоваться Итэр, радуясь, что капитан кавалерии стал выглядеть чуть лучше, чем пару часов назад. — Да так, ничего. Спасибо, Итэр. — легонько улыбнулся Альберих и, перед тем, как вернуться в «Долю Ангела», потрепал друга по волосам, позволяя приятному теплу разлиться по телу. Оно отличалось от жара алкоголя или пламени битвы. Оно не убивало тебя, перед тем, как позволить почувствовать. — Надеюсь, тебе это правда поможет… — поделился своими переживаниями со звёздами Эфир, прикрыв глаза, чтобы острее ощутить на щеках нежные касания ветра и наслаждаться волшебной тишиной ночи. Не теряя времени зря, Альберих спустился по широкой лестнице вниз, надеясь найти одного конкретного человека среди всей этой толпы пьяниц и коллег по работе. — Дилюк! — Я уже сказал тебе, что это была последняя. — машинально ответил бармен, потирая чистый бокал белым полотенцем, даже не посмотрев на пришедшего. — Я здесь не для этого… Нам нужно поговорить… сейчас. — Кэйя опустил взгляд, теряя всю свою уверенность, которой успел зарядить его Итэр. Он уже семь раз пожалел обо всём, особенно, за данную просьбу поговорить с Рангвиндром, так как шанс того, что он согласиться… — Чарльз! Подмени меня, мне нужно отойти. — откладывая бокал и полотенце, Дилюк кивнул в сторону чёрного хода, приглашая Кэйю пойти за ним. А Кэйя… а что Кэйя? Он, будто верный пёс, всё ещё удивляясь такому лёгкому согласию, шёл следом за хозяином заведения и пытался успокоить своё бешено бьющееся сердце и лёгкое головокружение от вина. Благо, вернувшись на прохладную улицу, освещённую редкими фонарями, воздух вернулся в лёгкие, заставляя немного протрезветь. Вдохнув полной грудью, Кэйя опёрся поясницей на ограждение и прикрыл глаза, позволяя ночной тишине окружить парочку. Ветер зашуршал листовками где-то неподалёку, а после прошёлся по смуглой коже пуская по загривку россыпь мурашек, но Альбериху не было холодно… было только нежное тепло, которое, казалось, было способно избавиться от вечной мерзлоты Драконьего Хребта. — Так… ты скажешь, что хотел? — привлёк внимание Рангвиндр, сложив руки на груди и отводя взгляд с умиротворённого лица и чуть подрагивающих ресниц. Ему не хотелось пялиться, но «настоящий» Кэйя был слишком уж редким явлением, чтобы просто так его игнорировать и не попытаться высечь в памяти каждую его черту, каждую линию его улыбки одними уголками губ. Но ничего не длится вечно и Альберих приоткрывает глаза и пытается поймать ярко-оранжевые, которые Дилюк так старательно отводит. — Я… я хотел сказать, что решил. — смирившись с отсутствием визуального контакта, выдохнул Кэйя, начиная вглядываться в узорчатые доски под ногами, лишь бы не видеть реакцию Рангвиндра. Алые брови сначала удивлённо дёрнулись вверх, а затем нахмурились сильнее обычного. Мужчина сжал опустил руки и отошёл чуть дальше, не представляя, чего и ожидать от потомка Каэнри’ах. Да, Дилюк знал о Кэйи всё: его род, его задание, его смятения. Он был первым и последним, до этого дня, кто видел эмоции его души, а не тела, но отреагировал не так, как Итэр. Он накричал, обозвал предателем… убийцей, а потом бесследно пропал на четыре года, вынуждая Кейю каждый день жалеть о признании и тихо ненавидеть себя за то, что просто был рождён «не там». Заметив настороженность Рангвиндра, капитан кавалерии грустно фыркает, сумев предугадать такую реакцию. Никто больше не двигается, не говорит — только Дилюк пилит взглядом Кэйю, который вновь прикрыл глаза и погрузился в свои мысли, а затем… Почувствовал, как к нему подходят ближе и опираются на то же самое ограждение. Не рассчитав расстояние, Рангвиндр садиться ближе, чем хотел изначально, из-за чего их бёдра и плечи соприкасаются, вызывая в теле капитана кавалерии сотню зарядов, будто его коснулся элемент электро перед дождём. Альберих поворачивается к Дилюку, чтобы спросить, что же он задумал и может поклясться, что видит на этом безэмоциональном лице лёгкий румянец. Сейчас, аловолосый повторял позу Кейи, только вместо того, чтобы обхватить поручень за спиной, предпочёл вновь скрестить руки на груди. — И что ты решил? — слишком уж хрипло спросил Дилюк, сглатывая вязкую слюну. Последнее, чего он сейчас хотел, так это сражаться с Кэйей около чёрного хода в «Долю Ангела», так что, если он прислушается к отцу и примет желания Каэнри’ах, то… Рангвиндр не станет сопротивляться. — Я… — растерянно запнулся Альберих уже даже забывая, что хотел сказать. Слишком поразительным был факт того, что хозяин винокурни принял его, не услышав ничего конкретного. Но нужно собраться, заставить язык двигаться, а мозг соображать и выпитое до этого вино совсем не помогало. — Я… я больше не хочу выбирать между Мондштатом и Каэнри’ах. Я решил, что буду выбирать людей. Дилюк медленно повернулся к Кэйе, всё ещё не до конца понимая, что он хочет этим сказать. — Я выбираю тех, кто был рядом со мной, кто позаботился… кого я полюбил… я… О, Архонты, как же глупо я сейчас звучу… — нервно засмеялся Альберих и попытался спрятать покрасневшие щёки в руках. — …Я… Я выбрал тебя, Дилюк… Шёпот был таким громким в этой тишине, из-за чего Кейе начало казаться, что его мог услышать весь город. Смущение накрыло новой волной, раскрашивая смуглые щёки красным. Рангвиндр стоял и не мог поверить в то, что слышит. То есть, Альберих только что поставил его, Дилюка, выше всех своих кровных родственников и призвания… В отличие от Кэйи, Дилюк не обладал острым языком или витиеватыми оборотами, но зато был хорош в действиях. Не теряя больше не секунды, парень убрал мешающую руку в чёрной перчатке без пальцев и наклонился к таким желанным искусанным губам. Лёгкое касание, которое сложно поцелуем назвать, смогло выбить из Альбериха все мысли напрочь, оставляя только бледные губы, алые локоны и родные оранжевые глаза. У крио мечника ушло пару секунд, чтобы осмыслить произошедшее и потянуться за новым поцелуем, на этот раз более долгим и глубоким.

***

Итэр сидел на балконе, рассматривая свою карманную карту звёздного неба, представляя, что где-то здесь, в этом мире, его дорогая сестра так же смотрит на неё и вспоминает брата, надеясь встретиться вновь.