Огонь сжирающий душу: Падение и перерождение

Познакомились они давно, лет шесть назад. Тогда ни о каком трутоке и ни о каких миллионах у Дениса и речи не шло, тогда он только начинал карьеру программиста и на досуге участвовал в интернет-срачах под самыми разнообразными постами. Как то раз под новостью об ещё одном сгоревшем лесе он написал, мол за что платят лесохране, нихуя же они не делают. В спор с ним вступил некий Макс Шустов с каким то лесным пейзажем на аватарке. Спор перерос в срач, срач едва не перерос в встречу за гаражами, однако оба спорщика решили переместиться в лс, чтобы посторонние люди не мешали. Слово за слово, Шустов предложил встретиться и обсудить насущную проблему в более приятной, нежели чем соцсети, обстановке. Титов согласился, тем же вечером парни встретились в кафе, однако спустя пару минут былой спор был забыт и через час оба уже дружелюбно болтали обо всём. В тот день они разошлись приятелями, дальше по переписке стали друзьями, позже - лучшими друзьями. Едва у Макса выдавался выходной, он тут же ехал в Москву и встречался с Денисом. Вместе они болтали, выпивали понемногу, Денис делился, как обстоят дела с его новым бизнесом, Макс рассказывал, какая в июле и августе у них работа трудная. - Ну и когда ещё приехать сможешь? - грустно вздыхал Денис, стоя на остановке, к которой вот вот должен был подъехать автобус и забрать его Шустика. - Динька, я вообще без понятия. - дёргал плечами парень, выхватывал у Дениса изо рта едва зажённую сигарету и кидал её на землю, притаптывая ботинком. - Когда ж ты уже бросишь себя гробить,а? Ты итак больной весь. Бонусом к своей вот этой гадости ещё и рак лёгких заработаешь, если курить продолжишь. Дениска хмурился и убирал пачку в карман. Его подбешивало, что Макс лезет в его жизнь, запрещая едва ли не всё, что можно назвать вредным, но с другой стороны ему была приятна такая забота. Он клал голову на плечо друга и закрывал глаза, тот приобнимал его и рассказывал всякие глупые смешные случаи, порой возникающие на их базе. Денис мечтал, чтобы Макс не уезжал, остался с ним подольше, но именно в этот момент к остановке тарахтя и пыхтя подъезжал старенький автобус, Шустов отрывался от Титова, на последок спешно обнимал его и запрыгивал в салон. Если народу было немного, он прислонялся к стеклу и махал Денису рукой до тех пор, пока тот не скроется из виду. Когда Макс уезжал на задания и по несколько дней не появлялся в сети, Денис жутко переживал за него. Голова болела сильнее, а ночью он почти не спал. Тревога за друга не давала заснуть, от того голова болела сильнее. Стоило Максу только появиться в сети, как Титов закидывал его сообщениями, смс и звонками с одним только вопросом "Ты в порядке?" . Шли годы. Их дружба крепчала, а опухоль Дениса всё росла. Часто, когда Шустов приезжал в гости и спрашивал что-нибудь вроде: "как ты себя чувствуешь?" или "помогают ли те твои новые таблетки?", Денис не выдерживал и срывался, утыкался в грудь Макса и рыдал о том, как ему страшно и что он не хочет умирать. Шустов приобнимал его и молча гладил по спине. Утешения были бесполезны, всё что мог сделать Макс - быть рядом с другом. Однажды, после того, как в очередной раз Шустов уехал от него , Денис почувствовал что то неладное. Что то очень плохое, неизбежно приближающееся. С этой тревогой он проходил два дня, а ночью третьего предчувствие переросло в ужасную тревогу. Он уже не просто чувствовал, что что то случится, а практически знал. Весь на нервах Денис начал звонить Максу, однако на другом конце ему всё время отвечал автоответчик. Парень заново перечитал последнее сообщение от Шустова: "Я снова лечу лес патрулировать, на этот раз в Карелию. Вернусь - привезу лесных ягод и шишек. Может даже кедровых." " Себя главное привези..." - прошептал в голосовое сообщение Денис, едва держа тревогу, чтобы она не переросла в очередной срыв. "Был в сети вчера в 15:26". Титов бросил телефон на пол и закрыл лицо руками. "Господи, или как тебя там? Фортуна? Небо? Судьба, Проведение?...плевать, просто пусть с ним всё будет хорошо.." - на повторе как сумасшедший бормотал Денис почти до самого утра. Только когда солнце уже поднялось из за крыш высоток, а стрелка настенных часов остановилась на девяти , Денис наконец провалился в беспокойный сон. Будто нарочно сознание подкинуло кошмар. Денису снился горящий лес, снились столбы огня, сметающие всё на своём пути, жаркий ветер, забивающий глотку невыносимым жаром и не дающим вздохнуть, а в центре всего этого снился Макс. Огонь подбирался к нему ближе и ближе, Денис тянул ему руку, но всё никак не мог достать, а как достал , кто то схватил его сзади и потянул назад. Титов рвался к другу, рвался изо всех сил, пока на его глазах пламя пожирала Шустова живьём. Денис проснулся в холодном поту. Весь следующий день он ходил сам едва живой. Голова раскалывалась, тревога давила на грудь, не спасал ни обезбол, ни успокоительное. А вечером Денису позвонили с базы авиалесохраны. Из всего ему сказанного он, сквозь оглушительный стук своего сердца, понял только: "В тяжёлом состоянии" и "Вероятно не выживет". Дальше новый срыв, целая банка таблеток, проглоченная за один раз, и следом как в тумане: аэропорт, полёт, бортпроводница, предлагающая взглянуть на прекрасные леса за бортом, Петрозаводск, такси, центральная больница, реанимация. От вида едва живого Макса , всего в бинтах, утыканного трубками среди кучи пищащих и мигающих аппаратов Денису стало ещё хуже , ноги подкосились и он безвольно сполз по стене на пол, едва держась, чтобы не завыть от безысходности и собственной беспомощности. " Макс, Макс ты слышишь меня? Выживи.. только выживи, прошу тебя.. - шептал Титов, глотая слёзы - ...Я сделаю всё что ты захочешь.. Я.. я брошу курить, обещаю, больше никакой наркоты, никаких нарочных переборов с таблетками... Я всё всё сделаю только пожалуйста, пожалуйста выживи. Макс всё будет хорошо... Всё, обещаю.. Только не умирай пожалуйста, только не умирай... Макс, слышишь меня?.. Когда ты выздоровишь, мы съездим с тобой куда-нибудь. Хочешь, на море , хочешь, в Европу или в Америку...да хоть в Австралию, хоть в Антарктиду, куда хочешь...ты только выживи, только выживи... " Денис провёл у койки Шустова все следующие несколько месяцев, пока Макс лежал в больнице. Практически не ел, не спал, только всё время сидел в его палате рядом с ним и осторожно гладил по перебинтованной руке. Когда через неделю после трагедии Шустов пришёл в себя, Денис на радостях пожертвовал больнице едва ли не половину всего своего состояния. Вот только... Макс сильно изменился, ушёл в себя и почти не разговаривал с Титовым, стал закрытым и почти грубым. Отвечал коротко , злился, когда Денис подолгу сидел с ним. Прогонял. "Ничего ничего... - обнадеживал себя Титов, улыбаясь в зеркало - ... Это он пока такой. Его можно понять, такое потрясение. Всё скоро станет как раньше." Как раньше не стало. После выписки Шустов начал пить, никого не пускал к себе, даже родных , даже мать, на звонки не отвечал, а когда отвечал - грубо посылал матом. "Всё будет хорошо... - думал Денис, собирая из почтового ящика друга платёжки за коммунальные услуги, чтобы оплатить за него - ... Такое потрясение, такая травма. Всё наладится." Почти каждый день он пересылал Максу по несколько тысяч, стараясь не думать, что он спустит их на алкоголь. Титов оградил себя от реальности собственными мыслями, убеждениями, что всё будет хорошо, нужно только чуть чуть подождать. Так и жили. Денису становилось всё хуже и хуже, врачи как один разводили руками; что отечественные, что европейские. Титов медленно угасал. Последнее своё тепло, что оставалось в душе он безвозмездно отдавал Шустову, не оставляя себе ни крупицы. А потом Макс пропал. Сначала перестал читать сообщения Дениса, затем тот обнаружил его квартиру совершенно пустой с незапертой дверью. Трубку Макс не брал. Денис обзвонил все больницы, морги , проверил все билеты на рейсы всех транспортных компаний за последние сутки. Нигде не было ни одного упоминания Максима Шустова. Не объявился он ни на второй день, ни на третий... Титов нервничал , все дела шли под откос, ещё и пришли результаты последнего обследования из Германии. Всё плохо, шансов нет, как впрочем и ожидалось. Звонок от мамы, очередной срыв и полная безнадёга. Последняя надежда, но скорее шанс сбежать от самого себя - этот чёртов монастырь в жопе Архангельска. Ну и пускай. Куда угодно, только прочь, прочь от всего этого. Он слишком заебался.