Ты Заставляешь Мое Сердце Пылать

Грохочущий звук колес вагона, катящегося по рельсам, заполнил его уши, заглушая раздражающие шумы пассажиров. У Танджиро не было экстраординарного слуха, как у Зеницу, но его раздражала громкость. Он предпочел бы, чтобы Иноске и Зеницу спорили и кричали друг на друга, вместо того чтобы быть в таком положении. Он понятия не имел, как Зеницу может так спать, не испытывая желания выброситься из приоткрытого окна. Потому что, честно говоря, Танджиро собирался это сделать. Он не привык к такому. Но у Танджиро был хороший нюх, и это убивало его. Он был действительно благодарен за то, что у него было такое волшебное обоняние, но прямо сейчас он бы отказался от своего носа, если бы мог. От сильного запаха духов, исходящего от других пассажиров, душило его. Он не совсем понимал, почему женщины или мужчины используют духи, чтобы скрыть свои оригинальные ароматы. Танджиро было грустно от этого, потому что у всех были разные запахи, и это делало их особенными по-своему. Если бы он привел пример, он бы взял огненного столпа Ренгоку. Его запах был довольно очаровательным — разумеется Танджиро бы скорее сделал сеппуку, чем сказал такое вслух, — и это успокаивало. Поэтому, когда Танджиро проснулся, он обнаружил, что прислонился к Ренгоку и вдыхает его запах костра и теплой земли. Танджиро застыл на месте. Он не знал что делать. Он вторгся в его личное пространство и обнюхал его! И сделал он этого, даже не осознавая! О боже. Он просто сидел неподвижно, думая о том, как выйти из этого положения. Он не хотел будить столпа, тогда бы он действительно умер от смущения. Прямо сейчас он покраснел, как свекла, и из него как будто исходил пар. Он горел заживо, он буквально ощущал это. Танджиро лишь надеялся, что Ренгоку этого не почувствует. Он не поворачивал голову и не видел лица столпа, но был совершенно уверен, что Ренгоку спит. Иначе, почему он позволил Танджиро обнюхивать его? Да, он сказал, что будет тренировать Танджиро. Он был действительно поражен навыками и мастерством столпа. Он уважал его, искренне восхищался им. И запах Ренгоку не изменился, ему не было неудобно или противно. Но он хотел убедиться в этом, прежде чем повернуть голову. Он ждал, что запах изменится, но ничего не произошло. Он почувствовал от этого некоторое облегчение. Танджиро смог отсесть и прислонился к окну. Может быть, свежий воздух сможет успокоить его и его чувствительный нос. Танджиро вздохнул и медленно поднял голову. Когда он посмотрел на свое отражение, то увидел зрелище, которого никогда не ожидал, или скорее не хотел, увидеть. Ренгоку смотрел на него с любопытством и милой мягкой улыбкой. Танджиро мог бы поклясться, что его сердце на мгновение остановилось. Прежде чем он успел заговорить, его опередил не такой громкий, а более мягкий голос Ренгоку. — Почему ты отсел, мой мальчик? Танджиро едва сдерживал слезы. Его губы дрожали. Он не мог говорить, он мог только издавать странные звуки, когда пытался заговорить. Поэтому Ренгоку продолжил говорить за него. — Боже, я не ожидал, что ты ещё больше раскраснеешься! Ты заставляешь меня волноваться, мой мальчик, — шептал он, но в его в голосе всё ещё чувствовалась сильная вибрация. Танджиро пытался успокоиться. Его сердце билось так громко, что он был уверен, что его сердцебиение заглушает громкие звуки поезда. Он уставился на Зеницу и с удивлением обнаружил, что тот всё ещё спит. Или, он изо всех сил старался притвориться спящим. Ренгоку терпеливо ждал ответа, давая молодому мечнику немного времени. Танджиро громко вдохнул, но едва смог прошептать: «Прости». — За что ты извиняешься? Тебе не нужно извиняться. — Ренгоку-сан, я… я… я думал, ты спишь! Ренгоку наклонился к нему и погладил по голове, заставляя Танджиро таять от его прикосновения. — Я — столп. У меня есть миссия, которую я должен выполнить! Я не могу просто так спать! — сообщил он Танджиро, нежно поглаживая его по волосам. — Камадо, мой мальчик, если бы мне это не нравилось, я бы легко оттолкнул тебя. Я уверен, что ты знаешь об этом, — сказал Ренгоку, сохраняя при этом улыбку, от которой Танджиро чувствует себя неловко и глупо. Ему это понравилось? Я не понимаю. Но старший сын Камадо чувствовал, что должен объясниться, даже если Ренгоку утешал его, что всё хорошо. — Я не привык к этому. Я имею в виду людные места и всё такое… Простите, так много всего происходит и… — он на секунду замолчал и вздохнул. — Это немного раздражает. Мне очень жаль. — Я мог сказать то же самое! Но это не объясняет, почему ты обнюхивал меня, мой мальчик, — сказал Ренгоку, весело напевая. — Знаешь, я впервые становлюсь свидетелем чего-то подобного! Это мило. Танджиро пискнул, прикрывая рот рукой. Он очень быстро прошептал «О Боже», смущение снова овладело им. — Я не имел в виду… — Ренгоку-сан! Мне так жаль! Мне сейчас так неловко! — Камадо… В тоже мгновение Танджиро схватил Ренгоку за плечи, повернувшись к нему лицом. Ренгоку казался удивленным, и Танджиро даже не дал ему возможности заговорить, он быстро сказал: — У меня сильное обоняние. Здесь слишком много запаха, от которого меня тошнит, и я не мог нормально спать. Я думаю, что твой запах очень успокаивающий и приятный! Я, должно быть, прислонился к вам из-за этого! Увидев слабый румянец на лице огненного столпа, Танджиро понял, как звучало то, что он только что сказал, и замер. Он мог различить персиковый аромат Зеницу, который начинал становиться кислым. И тогда он увидел, что Агацума смотрит на него широко открытыми глазами, прикрывая свой рот в полном шоке. Танджиро действительно хотел покончить с собой. Он просто выставил себя дураком перед ними. Особенно перед Ренгоку. Он хотел сказать: «Нет, я не это имел в виду!» но он не мог произнести ни одного звука. И тут Ренгоку начал смеяться. Танджиро почувствовал, как у него слезятся глаза, потому изо всех сил старался не заплакать. Он не знал, что с ним не так и почему он оказался в таком беспорядке. — Так мило! О, мой мальчик! Погодите, что? — Хотел бы я, что ты прямо сейчас увидел свое лицо, мой мальчик! — Нет… Я не думаю, что хочу видеть свое лицо прямо сейчас, — невозмутимо произнес Танджиро, пытаясь вытереть слезы своим хаори. Смех Ренгоку тут же затих. Он уставился на Танджиро, который в свою очередь пытался скрыть свое лицо. Столп нежно взял Танджиро за плечо и, прежде чем тот успел среагировать, прислонил голову Танджиро к своему плечу. — Ренгоку-сан! — воскликнул Танджиро. Пытаясь освободиться. — Не нужно плакать, мой мальчик! Ты можешь спать так. Мне это нравится, как я уже сказал раньше, — засмеялся Ренгоку и, не позволив Танджиро отодвинуться, крепко обнял его. — Ты такой хороший мальчик, ты знал это? Танджиро не мог ответить на это, поэтому он просто неуверенно кивнул, избегая взгляда Ренгоку. На мгновение он забыл обо всех своих бедах и почувствовал облегчение. Он больше не слышал звуков, кроме биения своего сердца и дыхания Ренгоку. Он хотел положить голову на грудь старшего, чтобы тоже слышать, как бьется его сердце. Он завидовал Зеницу за то, что тот мог слышать такие вещи, он даже подумывал о том, чтобы спросить его «Как звучит его сердцебиение?» но это будет в другой раз. И он был уверен, что его дорогой друг собирается усомниться в его странном поведении, крича во всю глотку и скуля. Не то чтобы он возражал против этого, иногда ему нравился действительно неуклюжий подход Зеницу к подобным вещам. Он облегченно вздохнул, закрыв глаза и наслаждаясь моментом. — О! Ты можешь меня снова обнюхать. Танджиро поперхнулся воздухом.