Golden chambers

Вячеслав обреченно вздохнул. Ранее — известный вор, влиятельный бандит, опасный и безжалостный, а теперь сидит в темной сырой комнате, скованный стальными наручниками и ждет подмоги, прислушиваясь к монотонно капающий трубой. Он здесь уже около месяца и уже начал терять надежду на спасение. Может его подчинённые уже давно похоронил его и разделили меж собой награбленное, считая, что он сам сгинул в перестрелке? В раздумьях он не заметил, как в камеру зашли три человека. Тот, кого мужчина ждал, тот, кто несомненно не упустил бы шанса воспользоваться ситуацией. Небезызвестный Владимир Владимирович. И охрану с собой прихватил. Занятно. С презрением оглядев нынешние хоромы бандита, он остановил взор на заключенном, что осунулся с их последней встречи. Скудное питание и регулярные избиения сыграли на своем. Не осталось и малейшего сомнения, кто стоит за всем этим. — Кто пожаловал? — язвительно поинтересовался Вячеслав, — Неужели сам президент посещает мирных пленников? — наигранно надул губы мужчина. Владимир быстро приблизился к заключенному и резко схватив Не имев возможность сопротивляться, мужчина безвольно повис. Ненависть, раздражение? — Ну же, Вячеслав, ты же не думал, что всё будет так легко и просто? — грубо спросил президент, не давая отвести взгляда мужчине. Ухмыльнувшись, Владимир занёс руку и, не раздумывая, ударил по лицу пленника. — И не рассчитывал, Вова, — колкой, злой полуулыбкой ответил Вячеслав. Щека горела, но он не смел взглянуть в сторону. Стойко выдержав напор, он сощурился, будто бросая вызов. Владимир Владимирович не выглядел раздраженным, в его глазах мелькал интерес. Он не стал приказывать охране, стоявшей у входа камеры, заткнуть мужчину, а наклонился ближе и железным голосом проговорил: — У нас есть два варианта развития событий: ты будешь гнить в тюрьме или, допустим, станешь патриархом. Под моим руководством, естественно, — увидев выгнутую бровь мужчины и вопросительный взгляд, президент поспешил пояснить, — За небольшую услугу. Владимир ухватил лицо Вячеслава и притянул к себе, настойчивая вовлекая в грубый поцелуй. Кусая и без того израненные губы мужчины, он наполнял рты кровью, наслаждаясь железным привкусом. Вячеслав болезненно простонал, однако это лишь раззадорило президента. — Или большую услугу. Мужчина схватил за волосы закованного и глядя в глаза прошептал: — Оставлю тебя подумать, сладкий, — тихо сказал Путин, сладко облизывая губы, — Мне ещё новогоднее обращение записывать.

***

Патриарх Кирилл оглядел новые золотые хоромы. Буквально золотые. Теперь начинается новый этап. Этап, когда он марионетка в чужих руках. Чужих, но очень нежных. Вновь взглянув на портрет Путина, Патриарх тепло улыбнулся и принялся протирать новые иконы. Служба скоро, а там он определенно встретиться со своим президентом. Этим же вечером, мужчина наслаждался сильными руками Владимира, страстно прижимаясь к нему спиной. Грубые поцелуи ласкали, а святые с икон безмолвно наблюдали за грешными, развращающими чистую обитель. Золото хорошо отражает пламя церковных свечей. Руки Патриарха туго связаны крепким кожаным ремнём. Обнаженный, он полностью отдавался Владимиру, не имея ни права, ни возможности отступить. Президент не церемонился. Болезненные ощущения сменялись приятными, приятные — болезненными, по кругу. Тягучие стоны, синяки на теле от сильной хватки мужских рук и два человека, что вновь и вновь оскверняют святые места. Утром они вновь начнут говорить людям о грехах, тех, которых нельзя совершать, но и тех, которые они сами скрывают под покровом ночи. — Ты всё ещё в моих руках, сладкий, — Владимир посмотрел на спящего Патриарха и ухмыльнулся. Он здесь навечно.