Акцио, Поттер!

На Рождество Гарри остался в Хогвартсе. Стоило немалых усилий убедить Рона и Гермиону, что они могут спокойно отправляться в Нору вдвоём. Гарри знал, как расстроится семейство Уизли, если он не наведается в их дом на каникулах, поэтому клятвенно пообещал Рону, что обязательно навестит друзей после праздника, а подарки и вовсе зачарует так, что они появятся в их гостиной прямо в канун сочельника. Гермиону пришлось уговаривать дольше, и Гарри догадывался: успехом его затея увенчалась исключительно по доброй воле подруги. Потяжелевший взгляд Гермионы выдавал, что она разгадала истинную причину желания Гарри остаться в одиночестве, когда все остальные соберутся за праздничным столом. Причину звали Драко Малфой. Гарри ничего не мог с собой поделать. Стоило ему подслушать разговор Малфоя с Пэнси Паркинсон, в котором тот отмахивался от приглашений девушки посетить её семейную резиденцию, ссылаясь на престранное намерение провести Рождество в замке, как в голове у Гарри оформился план. Одержимость Малфоем пугала. Только вот не самого Гарри, а его друзей. В особенности Гермиону. Рон — то ли ввиду врождённой толстошкурости, то ли от природного пофигизма — намеренно игнорировал всё, что касалось зловредного слизеринца, и на манию друга смотрел сквозь пальцы. Гермиону же любой разговор о Малфое, который невзначай заводил Гарри, пытаясь уличить того в замышлении тёмных делишек, приводил в исступление. Подруга шипела так, что Гарри подозревал её во владении одним из древних диалектов парселтанга, если таковые, конечно, существовали. По её словам, помешательство Гарри переходило все мыслимые границы. В конце концов она недобро взирала на него и изрекала, что всё это плохо кончится. Для кого, правда, не уточняла. Поэтому, спровадив дорогих, но местами слишком уж наседающих друзей, Гарри выдохнул. До Рождества оставалась пара дней, и всё свободное время он планировал посвятить своему замыслу, а именно выведению Драко Малфоя на чистую воду. Ощущение, что слизеринец что-то замышлял, сидело у Гарри на подкорке. С чего бы тому отказываться от каникул в роскошном особняке, предпочитая провести семейный праздник в компании школьных эльфов? Между тем стоило признать, что богатством украшений Хогвартс мог посоперничать с лучшими благородными домами. Невзирая на то, что в канун Рождества в нём оставалось совсем немного учеников, убранство залов, классов и даже лестниц замка поражало воображение: всё кругом было увешано еловыми ветвями, припорошенными зачарованным снегом, который не таял, уставлено сотнями переливающихся свечей, чье пламя приобретало форму причудливых сказочных фигурок, а окна были превращены в разноцветные витражи. Картины на стёклах постоянно менялись, и весь замок сверкал и пестрил, расцвеченный сияющими бликами, словно замысловатая ёлочная игрушка. Кое-где встречались душистые веточки волшебной омелы, из-под которых никак нельзя было выйти, не подарив своему спутнику поцелуй. Всё это хоть и восхищало Гарри, но нисколько не могло отвлечь от главного — слежки за Малфоем. Прорву свободного времени он проводил, уставившись в Карту мародёров, вглядываясь в неё до мушек перед глазами. Сначала Драко не вызывал никаких подозрений: он проводил свои часы то в спальнях Слизерина, то в библиотеке, изредка выбираясь на кухню за съестными припасами. Большого зала он, по всей видимости, избегал, как и сам Гарри. С недавних пор там беспрестанно сыпал зачарованный снег, который покрывал весь праздничный декор Хогвартса, а необходимость держать над тарелкой мантию, пытаясь уберечь собственный обед от превращения в заснеженный комок, быстро утомляла. Наконец, денное и нощное бдение Гарри над пожелтевшим куском пергамента дало свои плоды: прямо в рождественский вечер он увидел, как следы, подписанные на карте фамилией Драко, направились прочь к выходу из замка. Гарри торопливо оделся потеплее и, мгновение поколебавшись, прихватил с собой мантию-невидимку. Малфоя он догнал почти у самых парадных дверей. Спрятавшись под мантией, Гарри старался ступать как можно тише, подстраиваясь под шаги Драко. Тот был по самые глаза укутан в чёрную бархатную мантию, отороченную пушистым мехом. Шапку слизеринец не надел, и его белоснежные волосы отливали серебром в дрожащем пламени свечей, разыгрывающих очередную сказочную сценку: тени попеременно изображали огнедышащих драконов и героев с мечами наперевес. Засмотревшись, Гарри едва не пропустил момент, когда Малфой отворил двери, и, спешно затаив дыхание, выскользнул за ним. Драко шёл скорым размеренным шагом, не оборачиваясь. Это играло на руку Гарри, потому что он хоть и пытался ставить ноги в чужие следы на снегу, ширина его шагов явно уступала шагу длинноногого слизеринца. На небе взошла луна. Всё вокруг было залито её мягким холодным светом: он отражался от ровной глади снега, покрывавшей окрестности Хогвартса, и делал её похожей на искрящуюся алмазную крошку. Гарри внезапно захотелось повалиться прямо в один из сугробов и изобразить в нём “снежного ангела”. Подобную забаву он не единожды наблюдал у магловских детей. Интересно, как бы на это отреагировал Малфой? То, что он со смехом приземлится рядом, было крайне сомнительным. Продолжая чеканить шаг и утопать в глубоком снегу, Гарри нахмурился: он наконец-то понял, куда они направлялись. Высокая стройная фигура в бархатной мантии шла прямо к Запретному лесу. Сердце тут же забилось быстрее. Интуиция его не подвела! Что могло понадобиться Малфою именно в рождественскую ночь в Запретном лесу, как не выполнение какого-нибудь тёмного магического ритуала? Покрепче сжав палочку в руке, Гарри стал ступать ещё осторожнее. Вскоре Драко остановился. Он отошёл недалеко от опушки, не углубляясь в самую чащу. В душе Гарри искренне этому порадовался, потому что в лесных дебрях их могли поджидать неприятности похлеще загадочного Малфоя, что бы он там ни задумал. Драко достал палочку. Напрягшись, как струна, Гарри уже готовился в любую секунду использовать Обездвиживающее заклятие, как его слуха достигло слабое “Акцио…”, произнесённое Драко вполголоса. Что призывал Малфой, Гарри разобрать не удалось. Впрочем, чем бы оно ни было, на требование Малфоя явно откликаться не спешило. Гарри замер у колючих кустов можжевельника, стараясь не шевелиться. В лесу стояла такая тишина, что любая хрустнувшая под ногой ветка мигом бы выдала его присутствие. Он прищурил глаза и продолжил наблюдать за выполняющим магические пассы Малфоем, мысленно благодаря взошедшую луну за неяркий свет, который позволял ему видеть движения чужой палочки. В памяти зашевелились неясные воспоминания. Услышав ещё пару обрывочных заклинаний, Гарри удостоверился — Малфой что-то искал. Он перебирал множество поисковых и призывающих чар, которые Гарри смутно помнил из школьной программы. Некоторые из них были ему неизвестны, но, судя по тому как с каждым неудачным пассом мрачнело лицо Драко, успеха они не приносили. Наконец, слизеринец опустил палочку и склонил голову вниз. Длинная чёлка упала на лоб, закрывая его лицо. Плечи мелко вздрогнули. Гарри осёкся. Малфой что… плачет? Постояв с минуту, Малфой выпрямился. Глаза и щёки были сухими. Но на его лице отражалась такая мука, что у Гарри мороз прошёл по коже. Он ещё никогда не видел столько тоски и печали в глазах обычно надменного и насмешливого однокурсника. Повинуясь глубинному порыву, Гарри откинул капюшон и сбросил со спины зачарованную мантию. Глаза Малфоя, стоявшего лицом к Гарри, расширились. Он резко отступил на шаг назад и возвёл палочку. Гарри виновато переступил с ноги на ногу. — Это всего лишь я, Малфой. Палочку тот не опустил. Узкие губы скривились в отвращении. — Какого чёрта ты здесь делаешь, Поттер? — Гм, наверное, я… — Гарри замялся на секунду и всё-таки признался: — Пожалуй, я за тобой следил. Да, так и есть, — его руки неловко смяли мерцающую ткань в кулаке. — Зачем? — зло выплюнул Драко, прожигая Гарри взглядом. Тот оглянулся и ступил пару шагов к ближайшему дереву, чтобы прижаться к нему спиной. Гарри задумчиво посмотрел на свою палочку и спрятал её в карман. — Не знаю? То есть, знаю, конечно, но… Не совсем уверен. Почему ты остался в Хогвартсе? На каникулы. — Очень изящно, Поттер. Филигранная смена темы. Не твоё дело, понятно? И я не остаюсь здесь на каникулы, завтра утром я отправляюсь в мэнор. — Завтра, значит. Но не сегодня. Почему тебе так важно было встретить Рождество в Хогвартсе? В Запретном лесу, — Гарри обвёл рукой округу. Малфой прищурил серые глаза, зло поблескивающие даже в тусклом свете луны. — С чего ты взял, что я буду отчитываться перед тобой, Поттер? Я тебе не рыжий Уизел и не твоя лохматая заучка-подружка. Гарри прыснул со смеху: — Малфой, тебя сложно с ними спутать, честное слово. Драко только вздёрнул нос. — Послушай, — голос Гарри зазвучал предупреждающе, — я видел, как ты что-то искал. Если не расскажешь, тебе придётся объяснять Дамблдору, что ты делал ночью в Запретном лесу. — Как будто тебе не придётся, — буркнул Драко. — Возможно, — уклончиво согласился Гарри, — но, как ты знаешь, у меня не такие уж плохие отношения с Альбусом… — Гарри надеялся, что Драко купится на это показушничество, хотя ему самому оно было неприятно до глубины души. Слизеринец закатил глаза: — Вот, значит, как герой заговорил. Ладно. Я здесь кое-что потерял, доволен? — Это я понял. Что именно? Малфой выдохнул и прошёл несколько шагов вперёд, чтобы опереться на ствол одного из деревьев ровно напротив Гарри. Он поднял взгляд вверх, рассматривая россыпь звёзд на густо-синем небесном покрывале. — Мамино кольцо, — слова неожиданно легко слетели с губ. — Она дала его мне, когда я был маленьким. А на третьем курсе я потерял его прямо тут. Винс с Грегом оставались на Рождество в замке и подбили меня пойти с ними играть в снежки. — И ты… ищешь его спустя три года? — Не тупи, Поттер, — взгляд Драко рассеянно вернулся к лицу Гарри. — Я ищу его каждый год. То, что было потеряно в рождественскую ночь, может быть найдено только ровно в такую же ночь на следующий год. Или ещё на следующий. В общем, после того случая я остаюсь здесь на каждое Рождество и пытаюсь его отыскать. Но у меня не получается. Драко устало провёл рукой по глазам. У него опять сделался несчастный вид, и Гарри иррационально ощутил прилив сочувствия. — Наверное, кольцо очень дорогое. Раз ты так к нему привязан. — Не то чтобы, — Драко снова прищурился, но уже не зло, а будто оценивающе присматриваясь к Гарри. — Оно зачаровано. Мама сказала, что это кольцо будет принадлежать человеку, предназначенному мне судьбой. И как же, позвольте, я смогу отдать его любви всей моей жизни, если я его потерял? — А ты уже знаешь, кому бы его отдал? — игнорируя странный холодок внутри, спросил Гарри. — Возможно, — уклончиво отзеркалил Малфой его недавний ответ. — Какая теперь разница, если я не могу его найти. — Может быть, давай я попробую? — ни на что не рассчитывая, предложил Гарри. Драко только фыркнул: — Валяй. — Акцио кольцо Малфоя! — добытая из кармана палочка Гарри рассекла воздух. Ответом им служила безмолвная тишина, прерываемая только горестными вздохами Малфоя. — Блестяще. Я потрясён, — Малфой отвесил Гарри церемонный поклон. — Пошли отсюда, Поттер, у меня уже руки замерзают. Гарри грустно взглянул на слизеринца, который прятал свой разочарованный вид за кривой ухмылкой. — Пойдём, — он махнул рукой, оглядываясь на темнеющую чащу. А вдруг Малфой неправильно запомнил, и нужно было пройти дальше? Но тот уже тянул его за край мантии в сторону замка. Какое-то время они шли молча, поддевая глубокий снег носками ботинок, а затем Малфой не выдержал и тихо пробурчал себе под нос: — Как ты стал невидимым? Гарри улыбнулся: — Мантия-невидимка. Это подарок. От того, кто знал моего отца, — он протянул Драко переливающуюся серебристую ткань, которую до этого сжимал в руке. Тот осторожно пощупал её двумя пальцами, вздёрнув брови, и промолчал. Гарри было настолько непривычно рядом с таким странно спокойным Малфоем, прекратившим его оскорблять и задумчиво шагающим рядом вместо того, чтобы презрительно скривиться и первым помчаться к Хогвартсу, что в его голову пришла совершенно дурацкая мысль. — Малфой, а ты знаешь, как делать “снежного ангела”? Драко нахмурился: — Кого? Гарри закусил губу и весело посмотрел ему в лицо. — Гляди. Он бросил быстрый взгляд в сторону и, развернувшись, плюхнулся спиной прямо в снежную гладь, окружавшую их кипенно-белым полотном. Раскинув руки и ноги, Гарри принялся двигать ими из стороны в сторону, расчерчивая снег импровизированными крыльями и широкой туникой. Его взгляд был возведён к небу, где продолжала сиять холодным молочным светом луна, а рядом горели мириады крошечных золотых искр, складываясь в созвездия, названий которых Гарри не знал, но отчего-то был уверен, что с лёгкостью нашёл бы среди них одно единственное, созвучное с именем человека, стоящего сейчас рядом с ним. Увлекшись, он не сразу остановился, но затянувшееся молчание вынудило его спохватиться и со страхом взглянуть на Драко. Вопреки ожиданиям, тот стоял безо всяких презрительных и надменных ухмылок. Напротив, на его губах играла доселе незнакомая Гарри лёгкая улыбка, делавшая и так безупречно красивое лицо Малфоя совершенно очаровательным. Гарри замер, когда Драко присел на корточки. Неловко пытаясь встать, он уже открыл было рот, чтобы предложить Малфою тоже попробовать нарисовать “ангела”, и тут же потрясённо уставился перед собой. Драко протягивал ему руку. У Гарри пересохло в горле. Происходящее мучительно напомнило вспыхнувшую в памяти картину, когда, стоя в толпе юных учеников Хогвартса, первокурсник Драко Малфой протягивал ему узкую ладошку, предлагая свою дружбу. Которую Гарри не принял. Должно быть, у Малфоя встала перед глазами та же сцена, потому что его плечи мгновенно напряглись, а плотно стиснутые губы побелели. Но руки он не отнял. Глядя прямо в серые глаза, Гарри крепко схватился за протянутую ладонь, и они с Малфоем вместе поднялись на ноги одним резким движением. Вокруг начинал падать снег. Гарри и Драко стояли, не расцепляя рук, у самых ворот Хогвартса, и ни один не торопился проронить хоть слово. Гарри чувствовал, как под подушечками пальцев бьётся пульс на запястье Драко. Его зашкаливающая частота и прикосновение к мягкой горячей коже заставляли собственное сердце ускорять ритм. Он завороженно любовался тем, как на волосы Малфоя тонким покрывалом ложились снежинки, соперничая с платиновыми прядями блеском и белизной. Драко на секунду прикрыл глаза, словно ему было больно смотреть, и медленно высвободил руку из ладони Гарри. Не успел тот огорчиться мимолётной потере, как Драко быстро мазнул по его щеке холодными губами и, не оборачиваясь, поспешил к замку. Гарри глядел ему вслед, прижимая пальцы к щеке.

***

Утром, уже одевшись и намереваясь покинуть школу, чтобы добраться до Хогсмида, а оттуда камином отправиться в Нору, Гарри услышал постукивание в окно. Подойдя ближе, он увидел огромного белоснежного филина, со всем возможным достоинством восседающего за стеклом, ожидая, что его впустят. Гарри распахнул створки, и крупная птица тут же влетела внутрь, устраиваясь на столе и протягивая лапку. Гарри чинно предложил филину угощение, которое тот благосклонно принял, и осторожно отвязал прикреплённое письмо. Филин тут же ухнул и вылетел обратно, не дожидаясь ответа. Гарри развернул небольшую записку: «Я расскажу тебе, кому хотел отдать кольцо. Если после каникул ты ещё раз покажешь мне, как делать твоего “снежного ангела”. Но это уже не важно. С кольцом или без… Я каждый год приходил искать его и только сейчас понял, что всё, что мне нужно, я уже нашёл. Д. М.» Гарри несколько раз перечитал строчки, выведенные тонким красивым почерком, боясь вздохнуть. Он бережно сложил послание и опустил его в карман мантии, намереваясь позже перечитать ещё с десяток раз, когда пальцы наткнулись на что-то маленькое и холодное, лежащее на самом дне. Выудив из кармана предмет, Гарри уставился на раскрытую ладонь. Переливаясь сотней искорок, вспыхивающих в тёмно-зелёных глубинах изумрудной дорожки, в его руке лежало сияющее кольцо.