Упадок

Чонгук, бродя сквозь отделы магазина, вдруг спохватывается от звонка телефона. Он проснулся раньше Тэхёна и, оставив его отсыпаться, направился в продуктовый магазин за ингредиентами для блинчиков, а также в аптеку за блокаторами. Неизвестно, когда течка Тэхёна отступит, а ему сегодня на приём, лучше перестраховаться. Ночи, проведённые с ним всё ещё перед глазами, и альфа внутри довольно урчит. А Чонгук улыбается, чувствуя на себе мяту. — Да, Чон Чонгук, — говорит он в трубку, не посмотрев, кто позвонил. — Чонгук, привет. Это Намджун, — Чон чувствует что-то настораживающее в голосе сонбе и напрягается. — Я подал идею следить за Тэхёном как за жертвой, однако мне придётся вызвать его в участок для повторного допроса. Поэтому я бы хотел видеть его у себя в кабинете завтра во второй половине дня. Разумеется, ты имеешь право прийти с ним. — Постараемся, сонбе. У Тэхёна случилась течка, да и ему сегодня на приём к доктору Ли. Так что я точно скажу вечером, сможет ли он. — Хорошо, я понял… — слышатся нотки досады. — Как расследование? — Чонгук слышит, как Намджун тяжело вздыхает. — Буду честен, мы пока стоим. Все надежды на последнее место преступления, куда я сейчас направлюсь. — Ясно… Удачи, сонбе. — И тебе. Созвонимся.

***

Чонгук поднимается по лестницам. Утренний свет из окон нежно падает на ступеньки, слегка видна летящая с улицы пыль. Практически добравшись до нужного этажа, он вдруг слышит звон и поднимает голову. Около своей двери стоит Юнги, замерший с ключами в руках. Вмиг хмурится, надёргивает капюшон чёрной толстовки на голову. — Привет, — Юнги осматривает пакеты с продуктами. — Как Тэхён? — Привет, Юнги. С ним всё хорошо, — спокойно говорит Чонгук. — Куда направляешься? Он чувствует напряжение между ними. Словно осталось совсем немного до проявления враждебности, но Юнги лишь отходит от двери, вздыхает и упирается в первую ступеньку, начиная спускаться. — Иду к Чимину. — Может, его сегодня выпишут? — спрашивает Чонгук. Юнги подходит ближе. — Я тоже на это надеюсь, — говорит он, улыбаясь и закрыв глаза. — Я скучаю по нему. И он скучает. По мне и по Тэхёну. — Надеюсь, тоже с ним познакомлюсь, — ободрительно кивает Чонгук, поднимаясь на встречу. — Да, разумеется. — Как там госпожа Вон? Что у неё по итогу с посудомойкой? — Юнги удивляется вопросу. — Мне Тэхён рассказал, что ты помог ей. — А, там пустяк, — Юнги вдруг показывает забинтованную левую руку. Чон видит подсохшую кровь, однако в одном месте что-то уж больно темно для крови. — Но без ран не обошлось. — Юнги, может, тебе помочь? Повязку сменить, рану обработать? У тебя там, кажется, грязь. Чонгук с волнением смотрит на руку, но Юнги резво натягивает на бинт рукав и продолжает улыбаться. — Не нужно. Я всё равно еду в больницу, там и попрошу поменять, — он ступает осторожно, даже как-то настороженно, ощущая смешанный запах хвои и мяты, и слегка дёргает головой. — Позаботься о Тэхёне. Мы бы не хотели, чтобы у него случился очередной срыв. Ты наверняка знаешь, что его уже предали один раз, поэтому… — Знаю. И сделаю всё, что он был счастлив, обещаю, — Чонгук отвечает с улыбкой. — Удачи тебе, желаю Чимину здоровья. А Юнги подходит и оказывается вплотную к Чонгуку, пронзая взглядом. Его чёрные глаза сверкают искорками злости. Феромоны от него с агрессией сжимают глотку. Терпкие пряности с привкусом чего-то горького и сладкого словно предупреждают. А вот и враждебность… — Я серьёзно, Чонгук, — звучит грозно, и у Чонгука по телу проходятся небольшие мурашки. Почему-то Юнги выделяет его имя особым тоном. Всё впивается, не моргая. Глаза у Юнги очень тяжёлые, из-за капюшона на них не падает свет, и отсутствие бликов придаёт им более устрашающий вид. Он держит паузу, но затем переходит на хриплый полушёпот: — Только посмей его обидеть… Тэхён тебе, может быть, и доверяет. Но я — нет. Одна ошибка, и тебе не поздоровится. — Думаешь, я на это способен? — хмурится Чонгук. — Я прекрасно вижу, что ты мне не доверяешь, но не беспокойся. С Тэхёном всё будет хорошо, даю слово. Юнги не отвечает, лишь напряжённо дёргает головой и пропадает в лестничном пролёте. Чонгук же вздыхает и поднимается до входной двери. Тэхён ему говорил, что Мин Юнги добрый, внимательный и временами даже мягкий. Честно, этого всего Чонгук пока не ощущает. Лишь тяжесть. Юнги ему не доверяет, недолюбливает и словно держит на мушке, это видно невооружённым взглядом. Но его можно понять, прошлые отношения Тэхёна закончились ужасно, и никто больше из его друзей не хочет, чтобы он вновь прошёл через страдания. Чонгук этого тоже не допустит ни за что. Добьётся доверия и уважения со стороны Юнги и Чимина. И покажет, что его любовь чистая и искренняя.

***

Намджун докуривает сигарету в машине, размышляя, какие вопросы будет задавать. Ли Ен Бок терпеливо ждёт на соседнем сидении. Припаркованный автомобиль стоит на территории школы-интерната имени Ким Йон Хва. Очень уютный двор, ухоженные лужайки, само здание школы походит на огромный особняк. Видимо, решили сохранить стиль. Около входа стоит огромная скульптура с неким человеком. Может, это и есть тот самый Ким Йон Хва, думает Намджун. И правда похож. В одной руке у каменного человека огромный щит, окрашенный в оранжево-красные оттенки, сам узор напоминал ураган. Альфа прекрасно знает, что это символика «Свободы Кореи». Партия, которая известна своей активной правозащитной деятельностью, особенный актив проявляет в сторону политики Севера, осуждая применение пыток, а также прочие публичные безобразия, которые позволяет себе режим. Намджун вдруг вспоминает слова Ен Бока про бывшего работника отделения грузчиков, которого депортировали. Совпадение? Из другой руки торчит высокий флагшток, на слабом ветру развевается флаг Южной Кореи, а также символика школы-интерната, которая представляет собой раскрытую книгу с рисунком лабиринта. В центре, поверх неё, красуется ключ. — Ключ к выходу всегда есть. Даже у самого запутанного дела… — думает детектив вслух. — Ен Бок, подай, пожалуйста, мой портфель. Намджун тушит сигарету во встроенной пепельнице и ставит на колени портфель, открывая его. Внутри лежат две папки. Досье на жертву, а также более старая папка, из архива. Наводка, которую помог ему обнаружить Сокджин. Намджун кивает сам себе, и они с Ен Боком выходят из машины.

***

— Этот интернат раньше был особняком человека, в честь которого назван, Ким Йон Хва, — сказал Сокджин, поедая горячую яичницу. — Он родился и вырос в Южной Корее, однако в жёнах у него была Ким Са Вон. Всё бы ничего, но после их смерти обнародовали, что на самом деле её звали Чон Хё Джи, и она была беглянкой с Севера, которую он там и встретил, когда служил на границе. Он не застрелил, не перехватил её, а помог сбежать, так как, якобы слова, которые она ему сказала, были судьбоносными. Они оказались истинными. — Откуда ты это знаешь, Джин-и? — спросил Намджун, наливая себе кофе, а тот усмехнулся. — Мой прадедушка по линии отца расследовал дело о её убийстве. Это дело замяли, поэтому точную историю происхождения мало кто знает, однако что дед, что отец любили нам её рассказывать, чтобы мы гордились или что-то в этом духе. И они говорили, что ученикам этой школы до сих пор рассказывают об этом на уроках истории, но, видимо, в целях осторожности просят не упоминать… Иначе не объяснить. — Твой прадедушка был детективом? — Намджун отошёл от кофе-машины и уселся рядом. — Очень хорошим. Но суть не только в этом, — Джин вдруг вздохнул. — Помимо жены с Севера Ким Йон Хва прятал и других беглецов под видом прислуги. Однако каким образом они появлялись в особняке, никто так и не узнал. А когда он умер, не выдержав гибели жены, прислуга и их сын, Ким Хва Су, в качестве благодарности и гордости решили основать школу-интернат для сирот и детей из неблагополучных семей. Захотели отплатить добром за добро и назвали его в честь их укрывателя, что посмертно держит в тайне, как помогал северянам. — Какой героический поступок… Чёрт, хотелось бы побольше узнать об этом деле, ты ещё что-нибудь знаешь? — Ты можешь попробовать обратиться в архив западного департамента. Прадедушка работал там. Если тебе не откажут, то ты сможешь получить это дело и изучить его. — Легко сказать. — Ты сможешь, Намджун, — улыбнулся Сокджин. — А теперь хоть позавтракай, а то сидишь, лишь кофе хлещешь…

***

Намджун и правда смог. Благодаря репутации и довольно универсальной фразе «Это поможет делу об убийце». Ну, и Намджун пообещал заведующему архива, что обязательно упомянет их вклад в отчёте перед начальством в Сеуле. Он потратил около часа на то, чтобы изучить материалы дела, отчёты и фотографии участников дела, особенное внимание уделил самой семье: Ким Йон Хва, его жене Са Вон и сыну Хва Су. Однако особо новой информации не обнаружил, разве что имена прислуги и их родственников. А пока Намджун звонит в главную входную дверь интерната и терпеливо ждёт. Открывает им крепкого телосложения альфа, который приветливо пожимает детективу и оперу руки. — Здравствуйте, — говорит он. — Доброго дня. Ким Намджун, детектив, — он рукой показывает на коллегу. — Это Ли Ен Бок, оперуполномоченный. А вы Пан Чо Сок, заместитель директора? — Вот уже как три дня официально директор. Проходите.

***

Интерьер школы отдаёт дань уважения старому стилю особняка, от чего различный декор, необходимая техника и новые пристроенные помещения кажутся анахронизмами. Классы со стеклянными вставками, чтобы было видно, как проходят уроки. Рабочие кабинеты, а также несколько этажей, отведённых под комнаты учащихся. Деревянный паркет под ногами слегка скрипит. — Сколько здесь всего классов? — спрашивает Ен Бок, пока они проходят возле кабинета физики, где учитель рассказывает тему единиц веса, водя рукой по доске с формулами, молодым ребятам. Вверху мелом написано «Лабораторная работа: определение веса». Ученики не обращают внимание на движения за стеклами. Без сомнений, привыкли. — Три класса младшей, три средней и три старшей. Площадь у нас не шибко большая, однако мы в будущем хотим увеличить её, чтобы иметь возможность принимать больше учеников. — А что насчёт планировки? — следом спрашивает Намджун. — Все этажи, кроме последнего — классы и кабинеты. На самом верхнем этаже комнаты, где живут ученики. Увы, в некоторых живёт чуть ли не десять человек. К сожалению, с каждым годом у нас всё больше учащихся. Ещё одна причина для расширения территории. Когда они подходят к одному из кабинетов, детектив оборачивается на опера. — Ен Бок, осмотри пока коридоры. Как закончишь, жди меня на первом этаже. — Есть, сэр. Намджуна впускают в кабинет заместителя, так как в главном кабинете, где произошло убийство, ведутся ремонтные работы. Помимо проломленных в крошку тазобедренных костей жертвы из-за опрокинутой книжной полки, пострадал и пол. Альфа усаживается на мягкое кресло, пока Чо Сок открывает окно и закуривает. — Разрешите присоединиться? — спрашивает детектив и, получая кивок, также достаёт сигареты из кармана пальто. — Мне нужно будет задать вам вопросы по трём темам, господин Чо Сок. Убийство, некоторые аспекты воспитания и обучения студентов, а также… — альфа тянется к портфелю и аккуратно кладёт старую картонную папку на стол заместителя. — По поводу дела об убийстве жены Ким Йон Хва и его деятельности касаемо северных беглецов. — Вы же не собираетесь предъявлять нам что-либо о том, причастны ли мы к нынешним переправам беженцев? Если да, то я попрошу вас покинуть заведение, нам не нужен очередной удар по репутации и новые бесполезные разбирательства, никто после Йон Хва не занимался этим в наших стенах! — серьёзно говорит Чо Сок. Намджун сдерживает улыбку. Кажется, иногда к ним приходят с подобными заявлениями. А тут ещё и детектив из Сеула наведался. — Не переживайте, мне всё равно, кто кому помогает пересечь границу. Я в данный момент занимаюсь делом об убийце, а не о беглецах. Меня интересует другое, — альфа делает затяжку и пускает дым на собеседника. — Известны ли вам какие-либо аспекты дела об убийстве жены Йон Хва? — Я точно знаю, что её убили земляки. Точные мотивы неизвестны. Хотя она, если верить записям в дневнике самого Йон Хва, была болтлива и с сильным чувством справедливости. Хотела всему миру разболтать какой-то секрет, вот её и пристрелили в ванной. — У вас имеется дневник Ким Йон Хва? — удивляется Намджун. — Да, он хранится в нашей библиотеке, но к нему запрещено прикасаться, поэтому он ограждён стеклом. Дневник и так пострадал в процессе ремонтных работ, хранился какое-то время на полке редких книг. Но кто-то лет девять назад, из персонала или ученик, неизвестно, вырвал оттуда несколько страниц, поэтому руководство приняло меры. Намджуну хочется улыбаться во все зубы, однако он сохраняет спокойное лицо и ликует лишь внутри. Бинго! Он чувствует, что истина рядом, повезло, что заместитель довольно охотно отвечает на вопросы, несмотря на небольшой срыв. Необходимо его успокоить, лёгкое напряжение всё-таки чувствовалось. — Значит, способы транспортировки беженцев остались тайной? — Да, Йон Хва унес её с собой в могилу. А если вырванные страницы и содержали какую-то информацию, то они утеряны. Полиция так и не смогла узнать, кто был вором. — Тогда об этом деле у меня вопросов больше нет, — Намджун уже точно знает, куда пойдёт после допроса. Прямиком в библиотеку. — Теперь об убийстве. Вопрос касается камер наблюдения. Они же у вас установлены, как убийца смог проникнуть на территорию незамеченным? — Если вы смотрели записи, то имеете точно такое же представление, как и я. То есть никакого. Намджун и правда не имеет понятия. По камерам наблюдения неизвестный был замечен лишь выходящим из столовой в форме поваров, с шапочкой и маской, поэтому охранник, следивший за происходящим, принял его за сотрудника. На камерах наружной территории никого не обнаружено. Детектив вдруг замирает. То же было и в больнице. Он вышел из ниоткуда, через замкнутые больничные тоннели… Как и когда-то появившиеся беглецы в особняке Ким Йон Хва. — Бедный господин Чан У… он был добрым человеком, наша школа словно заново родилась под его руководством. За что ему такая ужасная судьба? — директор хмурится. — И братья Юн тоже, бедные-бедные мальчики… Намджун округляет глаза и слегка давится сигаретным дымом. — Братья Юн? Жертвы на парковке? — Да. Они окончили наш интернат, хоть и с разными оценками. Абсолютно противоположные личности, а похожи были, как две капли воды, — Чо Сок вдруг видит на себе пристальный взгляд детектива и напрягается. — Вы их застали? — Да, я тогда был просто учителем здесь, так что… — Какими они были? Характер? Поведение? Отношения с другими учениками?! — перебивает его Намджун. Двойное бинго, альфа ликует, всё отчётливее вываливая эмоции наружу. — Вы очень поможете, если расскажите, господин Чо Сок! Это же объясняет отсутствие родни. Они выросли здесь, не так ли? — Да, они с самого начала учились у нас, после того, как их перевели из детского дома. — Намджун резко достаёт из внутреннего кармана свой блокнот, что за время расследования сильно разбух из-за огромного количества записей. — Они держались вместе, однако не разделяли характеры и поведение друг друга. Сумин был прилежный, спокойный, я бы даже сказал, хладнокровный. Однако вытаскивал брата из передряг и защищал его. И был известен своей прямолинейностью, так что одноклассники не особо с ним дружили. А Чан — отдельный кадр. Высокомерный, буйный, вспыльчивый. Задирал многих, наказания не срабатывали, а исключить его не могли, за него заступался брат, да и куда ему податься? В голове Намджуна складывается паззл. Недостающие кусочки огромны и полны информации. Убийца явно был учеником этого интерната, он нутром чувствует. Три жертвы из этого места, двое — прямолинейный спасатель брата и задира, третий — халатный, по мнению любого обиженного подростка, директор, который не принимал радикальные меры по исключению. Этот момент, конечно, спорный, ведь по словам Чо Сока, Чан У, наоборот, был неплох. Однако помутнённому сознанию запросто можно запудрить мозги и подменить лицо на одного из прошлых директоров… Также история родителей через трупы… Схожие обстоятельства перемещения. Намджун прикинул возможный вариант, ещё когда допрашивал сотрудников десятой больницы, но аргументов не было совершенно. Поэтому, записывая информацию от директора, он оглядывает записанное слово в уголке.

Тоннели (?)

Определённо, теперь это более, чем возможно. Быстрое преодоление огромных расстояний, причём незамеченное ни единой душой. Зафиксированные появления из помещений, у которых напрямую имеются чёрные входы и подвальные отсеки. Вырванные страницы с разгадкой, где, скорее всего, и говорится про существование и места входа в подземные коридоры. Если это правда, то эта сеть тоннелей проходит через весь город? Может, даже дальше. Намджун наклоняется в сторону директора. — Последний вопрос, господин директор, — говорит он серьёзным тоном. — Здесь учился человек по имени Пак До Хён? — Да, хорошо его помню. Я был его классным руководителем. Выпустился девять лет назад. Дружелюбный и славный был, однако его считали чудаком. Друзей у него практически не было. — Практически? Значит, кто-то был? Хотя бы один друг? Которого До Хён и попросил несколько раз заменить его на работе. — Прошу прощения, не могу вспомнить… если и были, то он мог с ними видеться либо в своей комнате, либо в комнатах для досуга. Точно знаю, что у него был сосед, может быть, они и дружили. А так я редко видел его в коридорах в не учебное время. Намджун встаёт из кресла и тушит окурок о хрустальную пепельницу на столе, складывает старую папку в портфель и прощается: — Что ж, спасибо вам, господин Чо Сок. Если вы не против, я бы ещё заглянул в библиотеку. Как до неё дойти? — А… она на первом этаже, напротив фортепиано, — Намджун кивает. На первом этаже, недалеко от главного входа и правда стоит одинокое фортепиано, которое больше походит на экспонат. Но он знает, что оно рабочее, не удержался и постучал по клавишам, когда его с Ен Боком только пригласили внутрь. — Вы уже уходите? — Да, я узнал всё необходимое, — Намджун пожимает руку мужчине и отходит к двери кабинета. — Как выйти, я запомнил, всего доброго. Намджун быстрым шагом идёт сквозь коридор. Ведёт его мандраж и триумф. Наверное, это правда показалось директору странным, что детектив практически не спрашивал именно про преступление. Увы, особо нового он не узнает. Намджун поднимает голову и вдруг замечает Ен Бока, который стоит перед учениками в уже знакомом классе физики. Заходит следом и говорит: — Закончил осмотр? — Ещё нет, сэр, — полушёпотом отвечает Ен Бок, но вдруг смотрит детективу прямо в глаза. — Однако я думаю, это вас заинтересует. Смотрите, что делают ученики. Намджун пару секунд смотрит на то, что учащиеся уже окончили теоретическую часть урока и занимаются лабораторной работой. Детектив удивлённо вскидывает брови, не сводя глаз, резво подходит к учителю, пока Ен Бок всё наблюдает за лабораторной работой, с любопытством спрашивая учеников о ней. — Расскажите, пожалуйста, что это за лабораторная такая? — требует Намджун. Почти все дети только сейчас отвлекаются и вдруг с изумлением смотрят на него. — Вы детектив! Мы вас по телевизору видели! — выкрикивает один из мальчиков. — Докван, сиди тихо! — шикает учитель. — Продолжайте работу. Ли Ен Бок смотрит, как ученики то и дело привязывают на различной толщины верёвочки оловянных солдатиков, камушки и крупные грузики на высокие подставки с торчащими колышками, фиксируя на один слабый узел. Затем засекают время на выданных секундомерах и… просто ждут, пристально наблюдая. Ен Бок же в своей голове мысленно стоит на крыше и видит, как убийца привязывает тела к громоотводам с помощью верёвки. Слабые узлы слегка подтягивает. Увеличивает время. — За основу этой лабораторной работы была взята игра из Северной Кореи, которую торговцы предлагали ребятишкам. Правила просты: угадывать вес с помощью верёвок. Дети могли забрать бесплатно любой товар, вес которого они угадают. Просто делаешь узелок и засекаешь время. Вес зависит от того, насколько быстро развяжется узел, а также от толщины верёвки, — отвечает учитель детективу и оглядывает детей, которые гордо показывают сам опыт Ен Боку. — В честь истории основания нашего интерната мы решили сделать эту игру заданием для детей, потому что она интересная и хорошо подходит как эксперимент для темы единиц веса. Данный опыт проводится только у нас. — Сэр, это же… — на выдохе говорит опер. Маленький оловянный солдатик, привязанный на джутовую тонкую верёвку, падает с края подставки с громким стуком. Трупы с крыши больницы разбиваются об асфальт прямо перед лицом Ли Ен Бока. — Ну-ка, Сонхо, сколько, по-твоему, весит этот оловянный солдатик? — спрашивает учитель. — Если смотреть по времени и толщине верёвки, то примерно… — мальчик смотрит на секундомер, слегка смущаясь внимания взрослых. — Сто грамм. Ен Бок и Намджун ошеломлённо переглядываются и понимают, что именно таким способом убийца сбросил тела с крыши и успел уйти. Вот почему верёвки были привязаны к громоотводам. Детектив молча кланяется учителю, машет детям, и сотрудники полиции покидают кабинет в состоянии ужаса. — Мы на верном пути, Ен, — кивает Намджун. — Директор сказал, что братья Юн и Пак До Хён здесь учились. — Потеря родителей. Друг Пак До Хён, — думает Ен Бок вслух. А детектив, словно разделяя с коллегой мысли на двоих, продолжает: — Задира Юн Чан и его брат-укрыватель. Теперь сомнений нет. Убийца был учеником этого интерната, — расследование, хоть и на маленький шажок, но сдвинулось. — Давай продолжим осмотр. На тебе последние два этажа, на мне нижние кабинеты. — Хорошо!

***

Намджун стоит в полупустой библиотеке прямо перед стеклянной камерой, в которой лежит давно пожелтевший дневник. Рядом старой шваброй проходится по паркету уборщик, малое количество учеников шепчутся, обсуждая то ли домашнюю работу, то ли детектива, который осматривает рукописную книгу. Бумага рыхлая и мятая с одного угла, с чернильными подтёками, видимо, намокала. Обложка тканевая, растянутая временем и прочими внешними воздействиями, поэтому и держится лишь на переплёте и подклеенных форзацах. Среди блоков видна небольшая дыра от вырванных страниц. Сам дневник открыт на развороте с записью неизвестной датировки. Как Намджун видит, это последний абзац.

«Да не станет наше построенное непосильным трудом примыкать к злобе и мраку, купаться в крови и нести содом в жизнь нашей прекрасной страны. Пусть и дальше несёт в себе свет и добро. Потомки и чтецы, сохраните тайну, унесите в могилы, прошу вас. Пусть ваше спасение не потонет в реках жестокости»

— Прости, приятель. Кажется, кто-то облажался… — говорит Намджун, прочитав запись, и вдруг слышит, как близко шлёпает по полу швабра. Уборщик ведёт мокрую тряпку прямо под ноги альфе, однако тот успевает отойти. — А, простите… — Что вы имеете в виду, господин? — вдруг спрашивает уборщик, украдкой смотря на дневник. — Кто облажался? Детектив смотрит на него, оглядывает, всматривается в лицо. Пожилой старичок, смотрит как-то удивлённо и расстроенно. — Здравствуйте, я… — Я знаю, кто вы, господин Ким Намджун, — перебивает старик, не отводя взгляд, ставит швабру в ведро, крепит к подставке. — Только не понимаю, что вам понадобилось в библиотеке. — Я… — Намджун старается выбирать выражения. Чутьё кричит: войти к этому человеку в доверие любой ценой. — Пришёл посмотреть, действительно ли не хватает страниц в дневнике. Уборщик хватает ведро на колёсиках за ручки и направляется к выходу. Намджун следует за ним, догоняя. Они выходят из библиотеки, старик не останавливается. Приходится перейти на бег, и Намджун встаёт перед человеком, блокируя проход. — Подождите, прошу вас! — говорит он, не давая пройти. — Выслушайте меня. — Нет, это вы выслушайте, — цедит старик. — Если вы хотите у меня что-то узнать, то я вас разочарую. Мне ещё мыть остальные помещения, так что прошу простить. — Ким Йон Хва пользовался тоннелями? — вдруг спрашивает детектив прямо в упор, от чего уборщик замирает. — Чтобы переправлять беженцев с Севера! Он сам их сделал? Они же есть? — альфа читает эмоции старика. К чему вообще эти вопросы, думает он. — Они есть… Под городом тоннели. Мне срочно нужно в них попасть, они… — Замолчи! — срывается старик, вдруг отталкивая ведро. Намджун столбенеет. — Эти тоннели спасали многих. Спасали и до сих пор спасают несчастных северян! Ты думаешь, я просто возьму и раскрою всё детективу из главного сеульского департамента? Подставлю своих братьев и сестер?! Если до тебя ещё не дошло, то нет! Уборщик красный от злости, злобно хмурит брови и вновь пытается уйти, но альфа его не пускает. — Я не сдам вас, обещаю! Постараюсь всеми способами замять тот факт, что они используются для переправы граждан Севера! Прошу вас, мне срочно нужно в них попасть. Там бродит убийца! — пожилой уборщик замирает от услышанного, осматривая Намджуна с головы до ног. — Ими пользуется маньяк, который орудует в городе и убивает омег. Уверен, вы смотрели новости. Преступник перемещается по городу неимоверно быстро. Очевидно, что он проходит под землёй, там, где нет людей, извилистых дорог и прочего, — Намджун старается не запинаться, но мозг кипит от тонны полученной информации, паникует, что упустит сейчас самую главную нить этого дела. Детектив просто так не сдастся. Он усмиряет панику, но не может остановить мощный ритм сердца. — Он пользуется вашими тоннелями, чтобы убивать невинных людей. Купает ваше спасение в крови! «Да не станет наше построенное непосильным трудом примыкать к злобе и мраку, купаться в крови и нести содом в жизнь нашей прекрасной страны» — Этого не может быть. Никто не может знать, как в них попасть, кроме нас. А если и знают, то не смогут. Мы храним тайну! Намджун на миг возвращается в момент, когда рассматривал каменную статую. Эмблема школы-интерната теперь выглядит очевидной подсказкой. Книгой является дневник Ким Йон Хва, расползающийся лабиринт — тоннели, а ключ — способ в них попасть. — Вор, который украл страницы из дневника! — перебивает Намджун. — В этих страницах ведь о них и говорится. — Их украл Пак До Хён, когда был ещё школьником. С моей помощью, — уборщик хмурится. — Вы знали До Хёна? У него были друзья? — Были. Двое парнишек с параллельных классов. — Вы помните, как их звали? — Намджун не унимается. Сейчас он может получить ответы на все оставшиеся вопросы, поэтому цепляется мёртвой хваткой за эту возможность. — Увы, мне на это было всё равно. Нужен был именно Пак До Хён. Он, как никто, понимал назначение тоннелей, ведь именно с их помощью ещё ребёнком смог сбежать. Страницы хранились у него. Однако, чтобы он не рассказал больше никому об этом из-за своего пылкого нрава, мы заставили его сжечь страницы, а потом сдали его правительству. Его депортировали и расстреляли. Намджун не верит ушам и безмолвно таращится глазами на старика. Так просто говорить об этом ужасе… Бесчеловечный поступок. — Вы спасли мальчика, а потом сами же отправили его на верную смерть… Тогда не вам говорить о добре и свете этих тоннелей! — огрызается он, подходя ближе. — Готов поспорить, кто-то из вас ради этого и принял решение убить вашу мать. «Пусть и дальше несёт в себе свет и добро» Старик удивлённо округляет глаза, смотрит на детектива. Намджун сразу понял, как только его увидел. Не зря хорошенько решил рассмотреть фотографии. — Вы похожи на отца… — альфа делает ещё один шаг. — Я прошу вас, господин Хва Су… Без вашей помощи я не остановлю преступника, и убийства продолжатся. Он продолжит бродить под землёй, лишая жизни людей. И неизвестно, когда успокоится. Может, не успокоится, пока не помрёт от старости. Он творит ужасные вещи с бедными омегами, используя тоннели вашего отца в угоду себе! Я вам обещаю, могу даже поклясться. Намджун вдруг кланяется, закрывает глаза в отчаянии. — Я пока не знаю, как, но я это сделаю. Правительство не узнает… Никто не узнает! Тишина после сказанных слов, наконец, воцаряется, Намджун открывает глаза и поднимает голову. Никого. Лишь ведро на колёсиках со шваброй. Ким Хва Су исчез. Намджун берётся за голову, сдерживая раздражённое рычание. — Блять… «Пусть ваше спасение не потонет в реках жестокости» Оно уже захлебнулось в крови невинных. Намджун захлопывает дверь автомобиля и кладёт голову на руль. Провал. Убедить не удалось. — Тогда я сам найду их… — рычит детектив. Раз уж он докопался до того, что тоннели действительно есть, и Хва Су даже не попытался это отрицать, то продолжит и сможет выкопать чёртов вход. У него есть карта мест преступлений, убийца однозначно не стал далеко уходить от входов, чтобы сразу убежать с места преступления прочь. — Успокойся… Отвлекает его открывшаяся дверь машины. На сидения усаживается Ен Бок и тут же достаёт телефон. — Намджун-ним, я кое-что нашёл! — говорит он, открывая галерею. — Не знаю, имеет ли это смысл, но в одной из комнат я увидел это. Он показывает фотографию. Обычная кровать и тумба. Однако, когда Ен Бок увеличивает её, показывая стену, Намджун видит почти незаметную высеченную фразу. «Чудак + Тюфяк + Соус = вместе до самого конца» — Директор сказал, что Пак До Хён был чудаком… — поражённо говорит Намджун. — Значит, это он сделал эту надпись! Или кто-то из этих двух друзей, — кивает Ен Бок. — И один из них… — Убийца, — договаривает детектив. — Молодец, Ен Бок! Это хорошая зацепка! Как вернёмся в участок, попросим, чтобы к следующему приезду нам предоставили досье учеников, которые выпустились девять лет назад. Тогда Пак До Хён и выпустился. Намджун справится. Но не в одиночку. Он решает набрать начальника Чана, чтобы другие коллеги помогли, разделившись, обрыскали места, где были найдены трупы, ещё раз, хоть сто раз, но найти что-то похожее на проход. Он берёт телефон в руки, но вдруг он загорается, уведомляя о входящем звонке. Начальник сам решил позвонить. — Да, господин Чан? — устало спрашивает Намджун. — Намджун-щи, бросайте с Ен Боком все дела и срочно в участок! — грозно говорит начальник. Намджун включает громкую связь, чтобы Ен Бок тоже услышал следующие слова. — Обнаружен труп. Глаза наполняются кровью от злости. Намджун заводит двигатель автомобиля. — Кто жертва? — спрашивает. — Главврач отдела психиатрии, доктор Чин Ли.

***

Намджун устало закуривает, стоя лицом к схеме преступлений. На улице только начинает вечереть. Он сверлит злыми глазами новую жертву и чуть ли не закипает от ярости. ЖЕРТВА 10 ИМЯ: Чин Ли (м) ВОЗРАСТ: 70 лет ДАТА СМЕРТИ: 30 октября ДАТА ОБНАРУЖЕНИЯ: 30 октября, 14:46 (был мёртв около часа до обнаружения) ИНФОРМАЦИЯ: Главврач отделения психиатрии больницы №10. Обнаружен за водительским сидением собственной машины УВЕЧИЯ: Ушибы на голове, колотая рана на шее, задета сонная артерия. Во рту обнаружены таблетки хлорпромазина. На левой щеке синей чернильной ручкой написано »ДругЛжец». Травмы от столкновения с машиной потерпевших. Досье увешано заметками и уликами, коих в этот раз больше. Намджун всматривается в фотографии с места аварии и рапорты судмедэкспертизы. Под ногтями обнаружены мелкие катышки шерсти и грязи (шерсть с одежды жертвы) Намджун уверен, абсолютно. Грязь из-под земли прибыла. Травмы носят хаотичный характер Запланированное убийство с последующими жертвами (погибших, помимо доктора, нет) На педали газа был установлен булыжник, что вызвало сильное и бесконтрольное развитие скорости Потерпевшие: Ким Тэхён, Чон Чонгук Намджун оборачивается и присаживается за свой рабочий стол, как только открывается дверь в его кабинет. По очереди заходят Чонгук и Тэхён. Оба со следами лёгкого шока, однако, альфа уверен, это они ещё не пришли в себя. Они садятся на подготовленные стулья. Детектив хмурится, открывает блокнот и, делая затяжку, говорит: — Привет, ребята… — Привет, сонбе… — говорит Чонгук. — Здравствуй, Намджун-ним… В кабинете тяжело. Намджуну стыдно. Обещал защиту, а по итогу, по словам очевидцев, оба чуть не погибли, если бы не реакция Чонгука. — Простите… — говорит детектив. — Эй, сонбе, ты не виноват. Ты не знал, что такое могло произойти. Никто не знал. — Это точно. Убийца словно пошёл в наступление. Вы готовы к допросу? — оба кивают, Чонгук берёт Тэхёна за руку. — Сначала буду спрашивать тебя, Чонгук. Давай с самого начала. — У меня начиналась смена, поэтому я подвёз Тэхёна на приём к доктору Ли, — отвечает Чонгук. — Мы вышли из моей машины и, так как приехали довольно рано, решили постоять на улице, разговорились… — О чём говорили, если не секрет? — спрашивает Намджун, смотря на Тэхёна, что явно нервничал. — Пока мы ехали, мне позвонил мой друг Юнги и сказал, что его мужа выписали из больницы, — говорит вдруг Тэхён. — Я спрашивал Чонгука, что можно Чимину, так как у него осложнённый процесс беременности. Обычная диета, которой я, например, придерживался, не подходила… Юнги был так рад, что даже словно плакал, судя по голосу. — Поздравляю твоего друга, — Намджун улыбается. Специально задал этот вопрос, чтобы двое расслабились. — Что было дальше? — Я услышал громкий скрежет вдалеке и обернулся, — говорит альфа. — И увидел, как на бешеной скорости летит машина доктора Ли. Она проломила шлагбаум и понеслась прямо на нас… — Намджун хмурится, записывая слова Чонгука. — Я успел оттолкнуть Тэхёна, и мы упали в сторону, когда авто влетело в мою машину. — Они повредили стену больницы и задели окна, — сказал Тэхён. — Какой отдел пострадал? Чонгук мнётся, но с лёгкой дрожью всё же отвечает: — Наша машина стояла у окон отдела регистратуры… — Намджун замирает, в ужасе округляя глаза. — Как нам сказали, никто не пострадал, сотрудники разве что сильно испугались. — Сокджин-ним тоже здесь, Намджун-ним… вызвался поехать сюда с нами, — говорит Тэхён, отпуская руку Чонгука, пододвигается и аккуратно кладёт ладонь на руку Намджуна, которой он вёл запись. Тэхён заметил, как она начала легонько подрагивать, поэтому решил поддержать. Намджун поднимает глаза на него и, видя сочувственное лицо, улыбается и благодарно кивает. — Он в порядке, на нём ни царапины. Детектив глубоко вздыхает. Слишком много событий за один день, словно он никогда не закончится. По крайней мере, хорошо, что больше никто не пострадал, кроме доктора Ли. Ярость Намджуна, увы, никуда не делась. Он уже знает, как именно убийца перемещается по городу, и при этом всё равно совершил очередной самосуд прямо перед его носом. Как будто он понял, что его раскрыли, и решил посмеяться. — Спасибо за поддержку. А вы как? Сильно ушиблись? — спрашивает Намджун. Чонгук усмехается. — Стандартный набор незапланированного падения: ссадины и синяки. — Хоть так… однако всё слишком очевидно, преступник вместе с Доктором Ли планировал убить и вас. Расстояние позволяет различать лица. Да и судмедэксперты сказали, что до разгона его откинули от руля. Машина стояла с другой стороны проезжей части так, чтобы помчалась по нужной траектории. Как точно подмечено… — Намджун смотрит на досье доктора Ли. — Чонгук, тебе известно что-нибудь про хлорпромазин? — Это нейролептик антипсихотического действия, — опять говорит Тэхён. Альфа ожидал ответа от Чона, а тот усмехается вновь. — Тэхён фармацевт. — Хлорпромазин обычно выписывают пациентам при острых психозах разных направлений. Это самый основной нейролептик. — Ну вот и ещё одно очко в копилочку, что наш объект поехавший… ещё, скорее всего, посещал сеансы доктора Ли. Либо знает, что ты, Тэхён, к нему ходишь, — Намджун закрывает блокнот. Чонгук вдруг удивляется, вспоминая слова Сокджина. — Хотя в бардачке машины нашли ещё несколько пачек этого лекарства… — Может, стоит проверить пациентов доктора Ли? — Чонгук задумчиво смотрит на детектива и неожиданно чуть ли не подпрыгивает на стуле. — Подойди с этим к Сокджин-хёну. Он мне говорил, что кто-то один перестал ходить к доктору Ли месяц назад! Когда и начались убийства. Тэхён в это время осматривает издалека стену с жертвами, маршрутами и многочисленными заметками. Намджун и отдел проделали огромную работу. Глаза перебегают от одной фотографии погибших к другой. Вдруг он резко встаёт со стула, подбегая ближе. Чонгук с Намджуном удивлённо смотрят на Тэхёна, который подходит к фотографии шестой жертвы. Тычет пальцем на фото, смотря на детектива. — Она в числе жертв? — спрашивает с ужасом. — Э… Да. А что? — Я её знаю, — тихо говорит Тэхён. Детектив подрывается с рабочего места, подходя следом. — Знаешь? Откуда? — Это истинная омега Тэсона, — говорит Ким, смотря на Чонгука, который тут же встаёт, направляясь к нему. — Кто такой Тэсон? — спрашивает Намджун. — Мой бывший муж. Покойный, — глаза с ужасом осматривают доску. — И Чан Сэвон я знаю… — тонким пальцем Тэхён указывает на жертву номер два. — …хотел к ней записаться, когда вынашивал Соён, но не попал из-за забитого графика. Намджун сдерживает улыбку, не совсем уместно будет сейчас светить радостным лицом. Но слова Тэхёна определённо радуют, даже подпитывали временами отчаянное сознание детектива. Скелет мотивов, возможность Тэхёна оказаться жертвой — в этом он не сомневался на девяносто девять процентов, однако этот единственный процент весьма расшатывал общую картину, словно недостающий кирпич в огромной стене. Стена эта стояла, но с каждым уровнем всё сильнее подгибалась и шла вразнобой. Ким Тэхён только что поднял эти криво выстроенные уровни, подложив недостающий кирпичик. Тот факт, что ему известны две жертвы, которые к тому же косвенно его касаются, дают хорошую пищу для размышлений… Всех троих от мыслей прерывает стук в дверь. Намджун разрешает войти и видит коллегу из группы крематория, который держит в руке какую-то папку и выглядит очень уверенно. — Господин детектив, мы нашли зацепку! — говорит он и подходит ближе, кладя папку на стол. Рука его тут же замирает, и он оглядывает Тэхёна и Чонгука. — Прошу прощения, но вам придётся покинуть кабинет. — Да, ребят, извините уж, но… — Тайна следствия, ты имеешь право обсуждать с нами только преступления, свидетелями которых мы были, а также прочие аспекты, да, — заканчивает Чон за него, чем вызывает смешок. — Удачи вам тут. Пойдём, Тэхён-и. — До свидания! Двое удаляются из кабинета. Намджун тут же открывает принесённую папку, вновь становясь серьёзным. — Мы наведались в библиотеку, как вы и просили, и в одной из газет нашли известия о несчастном случае в крематории, — продолжает коллега. — Рядом с кремационными печами был обнаружен труп одного из работников. Умер он из-за выстрела в голову. По этой причине филиал и закрыли, — полицейский вдруг пальцем тыкает в одну строчку. — Его звали Ли Сон Бу. Как и человека, которому принадлежит машина, где были Юн Чан и Юн Сумин. — Бинго! Молодцы! — с восторгом говорит Намджун и хлопает по плечу сотрудника. — Вы хорошо постарались. Это очень важная зацепка! Намджун точно теперь уверен. Отца убийцы звали Ли Сон Бу. Это было неопровержимо, и по телу детектива пробегают мурашки. За один день расследование сделало самое большое количество шагов в сторону истины.

***

Намджун остался в кабинете один. Сделал новые заметки, повесил на схему и начал собираться. На сегодня достаточно… Как всегда он прощается с ночной дежурной группой и выходит на свежий воздух. Но тут же видит, как около департамента, возле фонарного столба стоит Сокджин и ждёт его. Держит в руках два стакана кофе из забегаловки через дорогу. Смотрит волнительно. Намджун подходит к нему без слов и с лёгким отчаянием обнимает. Услышав от Чонгука, что их отдел чуть не снесло, он действительно испугался. Но главное, что его Джин-и цел и здоров. — Пойдём в машину или возьми кофе, я тоже хочу тебя обнять, — вдруг ворчит омега, отчего Намджун хихикает, забирает напиток, и они идут в сторону машины детектива. Намджун берёт Сокджина за руку, чувствуя холодные пальцы. — Ты замёрз, — говорит волнительно. — Зато дождался тебя. Подвезёшь до работы? — смеётся омега. — Происшествия происшествиями, но я отделался лишь лёгким испугом. Работа, увы не ждёт, но придётся нам всем посидеть в другом кабинете, — Намджун достаёт из кармана ключи от машины, смотрит на свой автомобиль и замечает что-то на лобовом стекле. Выпускает руку Сокджина из хватки и подходит ближе. — Намджун? На лобовом стекле под дворником лежит довольно толстый конверт. Намджун решает перестраховаться, надевает перчатки и аккуратно вынимает его из-под оконного очистителя. Осматривает, видя на конверте знакомую символику, сделанную сургучной печатью. Школа-интернат имени Ким Йон Хва. — Что это? — спрашивает Сокджин, оказавшись позади. Намджун вскрывает конверт и заглядывает внутрь. Бинго… Джекпот. Он улыбается, доставая бумажный свёрток, сложенный кусок бумаги и небольшую записку. Оборачивается на Сокджина, и в глазах его засиял яркий огонёк. — Это моя разгадка! Джин-и, садись в машину, быстрее! Омега лишь хлопает глазами, но видя в глазах Намджуна некую одержимость, слушается. Всё же убедить получилось, и Намджун причину знает, уверен в этом. Слишком сильно напрашивается вывод, что Ким Хва Су не имел понятия о том, что в их подземелье бродит кто-то посторонний. А тут как раз пришёл детектив, который сразу дал понять, что прознал многое ещё до встречи.