Про либидо, усталость и тоску

      — Уен-а? - хлопая входной дверью, Хонджун кричит вглубь квартиры, надеясь услышать, что младший уже дома и благополучно добрался, не попав под начавшийся ливень.       — Я дома, - слышится тихое в ответ, и Хонджун тут же расплывается в улыбке, раскрывая зонт и выставляя его в узком коридоре, давая воде стечь. Напевая в голове прилипчивую песню, которую услышал в супермаркете, Джун забирает пакет с продуктами и двигается на кухню, замечая как Уен сосредоточенно что-то печатает, тихо переговариваясь через наушники по телефону.       — У? - мягко окликает Хонджун, осторожно двигаясь ближе и тепло улыбается, радуясь, что получилось раньше вернуться домой, чтобы провести вместе время. Уен же бросает на него быстрый взгляд и коротко улыбается, легко проводя ладонью по чужой щеке, ловко убирая с виска выпавшие пряди волос за ухо. Хонджун уже прикрывает глаза, скрывая легкую дрожь в теле от прикосновения, но на этом все заканчивается. Уен возвращается к работе, а Джун продолжает ждать. Он медлит ещё пару секунд, вскидывает в удивлении брови и тяжело вздыхает, выпрямляясь. Проходит ещё минута, но больше не происходит ни.че.го. Тихо хмыкнув, он все же кладет пакет на столешницу и, косо поглядывая на Уена, выходит из кухни. // Хонджун едва успел захлопнуть входную дверь, как его снесло ураганом и припечатало спиной к стене, проигнорировав все возмущенные возгласы. Звонкое "Уен!" утонуло в чужих губах, сдавшись под напором эмоций. Хонджун поддался наглым прикосновениям, дал рюкзаку соскользнуть с плеча и, закинув руки на плечи Уену, устроился на бедре, которое ему любезно втиснули между ног для опоры. Стоило ему расслабиться, Уен отстранился, ярко тепло улыбаясь.       — Я соскучился, - прошептал он, довольно щерясь, за что получил лёгкий подзатыльник, на который никак не отреагировал, продолжая поглаживать скулы, щеки, шею. Ногтями царапнул кадык и мягко повел вниз по груди, на что получил скулеж, ерзание и "Уен, прекрати".       — Ни за что, Джун-и, я слишком скучал, - ловко скользнув к чужой шее губами, он заставил Хонджуна запрокинуть голову. Уен вел руками все ниже, мягко поглаживая грудь, бока, забрался пальцами под свободную футболку и укусил в плечо, отвлекая от своих поползновений.       — Где твое уважение к хену? - лепетал Хонджун, пытаясь сохранять здравый рассудок и прекрасно понимая, что слишком поздно. Он проиграл эту битву как только зашел в дом.       — Я очень люблю и уважаю своего хена, Джун-и, и намерен сделать ему очень приятно, чтобы показать это, веришь мне? - Словно змей-искуситель Уен шептал Хонджуну в губы так мягко и сладко, пробираясь руками все дальше под слои одежды. Старший в его руках плавился как шоколад под ярким солнцем и становился таким же тягучим и податливым, липким, если знать где схватить крепче и обвести большим пальцем самые нежные и чувствительные места. Хонджун, потерявшись в собственных мыслях хныкал, хватаясь за плечи и шею Уена все крепче. Он притягивал его к себе, как спасательный круг, словно если его тепло исчезнет - исчезнет и Хонджун. Он притягивал его к себе, растворяясь в запахе, прикосновениях и грязном (Хонджун был уверен, что в его словах ничего святого, хоть и не мог разобрать ни единого звука) шепоте на ухо. А Уен наслаждался каждой секундой, радовался каждому всхлипу и дрожи в мышцах, губами собирал чужие выдохи и ластился, будто пытаясь обернуться в это марево, в котором тонул Хонджун, впитать в себя, нуждаясь в каждом его вздохе. Но даже идя ко дну, Хонджун чётко ощущал чужое бедро между ног, и мягкие ладони на теле, которые словно маяки не давали ему окончательно потеряться в чёртовом океане, в который его каждый раз скидывало личное наваждение. Хонджун кончил с глухим стоном, вцепившись Уену в волосы, оттягивая порядком отросшие черно-белые пряди. И откинувшись назад, глухо ударился затылком о стену, не сдержав жалобного хныка, следя за тем, как Уен медленно, широким мазком слизал его сперму с ладони.       — Ты отвратителен.       — Разумеется. За это меня и любишь, малыш, - нагло хмыкнул Уен и тыльной стороной все той же, порочной в глазах Хонджуна руки, провел по его щеке, всматриваясь в глаза, проверяя. А Джун лишь фыркнул устало, толкнул в плечо, и получил крепкое тёплое объятие.       — В ванну? - промурчал на ухо Уен. Почти как котёночек, да только Хонджун прекрасно помнил что он умел вытворять, и потому не покупался на провокацию. (Да кому он врал.)       — Угу, - уткнувшись носом в плечо, прогудел Хонджун, на что Уен усмехнулся довольно, подхватив на руки за бедра крохотного хена и понес в ванную, где под ярким светом смог бы не только слышать жалобные стоны, но и видеть алый румянец на щеках и шее. // Проходит ещё пара дней прежде чем Хонджун начинает чётко ощущать огромную “свободу”... пустоту. И он легко (кому он врет) смирился бы с пустотой физической, где Уен к нему не прикасается, не лапает в любой момент времени и не трахает на любых поверхностях, но… Уен в принципе стал уделять ему слишком мало внимания. И вот это Хонджуна серьезно беспокоило. Он приходит домой позже обычного и либо падает, засыпая, притягивая Хонджуна под бок, либо перед этим ещё пару часов залипает в ноутбуке, готовя очередную презентацию нового клипа. И Хонджун рад, что у их продюсерской фирмы все хорошо, но… Ему одиноко. И потому, свернувшись калачиком на диване, как птичка, он ждет момента, когда вернётся Уен. И если в этот момент он подбирает ноты для очень тоскливой песни.. Он никому не расскажет. Тихие щелчки замка и хлопок двери выводят Хонджуна из некоего транса, напоминая, что он все еще сидит в ожидании своего парня, а не просто пишет песню. Однако ни громкого "я дома", ни урагана “Уен” в комнате не наблюдалось. По шорохам Хонджун чётко мог различить каждое действие. Вот Уен скидывает пиджак в шкаф, переодеваться в домашнюю одежду и идет умываться, зависая над краном с водой в своих мыслях. Потом вытирается и возвращается в спальню. Абсолютная тишина намекает, что план изменился, и что-то идет не так, раз Уен не заполз тихонько в кровать, как это делал последние дни, когда Джун встречал его уже в постели.       — Хонджун!? - разносится по квартире в тишине почти панически, на что Джун лишь усмехается тихо, по звуку шагов понимая, что Уен идёт его искать. Уен замирает в дверях гостиной, резко выдыхая, заметив Хонджуна на любимом месте. По его взгляду сложно разобрать что-то конкретное, но Хонджун успевает заметить резкое переключение с паники на спокойствие до того как Уен падает на диван и устраивается головой на его бедрах. Хонджун убирает планшет с новой мелодией в сторону, давая место, и, подождав, когда младший устроится удобнее, кладет планшет к нему на плечо, используя как очень дорогую подставку (пусть шумную и не очень удобную, зато дорогую). Он лежит молча еще минут пять, иногда коротко поглаживая ноги Хонджуна. Но, явно вырубаясь, все же тихо отрешенно шепчет:       — Разбуди меня, когда закончишь. Фыркая, Хонджун знает, что через пятнадцать минут, когда закончит последний куплет, он максимально осторожно выберется из плена теплых рук и пойдёт в комнату за подушкой и пледом. // Хонджун успел дойти до комнаты, прежде чем понял, что спину прожигали пристальным взглядом. Он обернулся, понимая, что Уен снова вернулся чуть раньше и… Соскучился.       — Уен, нет!       — Я ещё даже ничего не сказал, - коротко усмехнувшись, он привалился к дверному косяку, наблюдая за замершим как перед побегом Хонджуном (бежать было поздно и оба это знали).       — Ты смотришь.       — Как же я смотрю? - сводя брови домиком, Уен пытался не рассмеяться от того как очевидно Хонджун пытался бороться с желанием потребовать Уена рядом сию секунду.       — Так. - Понижая голос до угрожающей интонации, Хонджун пытался не пялиться на то как графично-соблазнительно выглядел воротничок кипенно-белой рубашки рядом с жилистой шеей младшего.       — Хонджун-хен, - Уен в миг стал очень серьёзным, а его взгляд казалось потяжелел ещё сильнее из-за формального обращения, - я всегда так на тебя смотрю. //       — Айщ! Сейчас получишь у меня! - шипит из гостиной Уен. Хонджун опускает голову вниз и по количеству обуви понимает, что у них двое гостей, которых он не звал, но точно им рад.       — Ну-ну, от подушки только отцепись для начала, - фыркает Сан, а фоном слышится мягкий смех Сонхва, и Хонджуну становится теплее после нескольких дней холодящего затылок одиночества.       — Бес-с-с-совестный, - продолжает шипеть в подушку Уен, лёжа на диване и тыкая Сана пяткой, - Сонхва-хен совсем тебя распустил!       — Хей, задница, а ну повежливее! Кто тебя сюда привез?! - с напускной строгостью в голосе тянет Сан, за что получает пяткой уже не по ноге, а в бок. Взвыв, Сан заваливается на ноги Уену, откладывая небольшой ноутбук в сторону и начинает щипать его везде, где дотянется, не обращая внимания на вой. Хонджун лишь закатывает глаза, опираясь на дверь и молча следя за очередной битвой усанов.       — Кушать хочешь? - раздаётся совсем рядом, и Хонджун вздрагивает, встречаясь взглядом с нависшим над ним Сонхва.       — Да?       — Это вопрос? - фыркает Сонхва и тянет его на кухню, где пахнет курочкой. Он почти порхает по кухне, точно зная где взять чистые тарелки и ложки, куда Уен прячет половник и салфетки. Хонджуну остается лишь следить за мягкими движениями и тем как ловко он орудует на чужой кухне.       — Ты приготовил? - усаживаясь за стол Хонджун выглядит так умилительно, что Сонхва не может сдержать смешка.       — Ну, "приготовил" сильно сказано, у вас шаром покати, но замороженную курочку я все же расколдовать смог, - картинно поджав губы, объясняет он, поглядывая через плечо, пока накладывает еду.       — Ты бог, - резюмирует Хонджун, когда прямо под носом у него появляется тарелка горячей и (он знает наверняка) вкусной еды.       — Я Сонхва, - дергает бровью и тут же заходится смехом, ярко улыбаясь, - ешь пока горячее. Хонджун уже прихватил палочками самый большой кусочек курицы, отправляя в рот и наслаждался вкусом. Горячая еда, уют в доме и Сонхва рядом, старающийся пересказать все самые забавные моменты, которые сегодня приключилась с ним и усанами. Хонджун изо всех сил старается держаться, но кажется, что все хорошее вокруг будто наоборот выбрасывает его обратно, в тот тёмный холодный вечер, когда Уен был в очередной раз не рядом. Он кивает, слушая новую смешную историю, старательно улыбается и избегает смотреть Сонхва в глаза, надеясь, что это поможет избежать разговора. Сонхва же позволяет ему пару минут слабости и подталкивает чашку с остатками лапши поближе, намекая, что ему придётся доесть. // Уен плюхнулся на кровать, как мешок с картошкой, падая лицом в подушку с жалобным хныком. И Хонджун мог бы проигнорировать. Но не смог. Пара минут тишины и Хонджун отложил телефон, переставляя на беззвучный режим и установив будильник. Темнота в комнате резко сгустилась, как только погас экран, но после вновь восстановился полумрак, давая рассмотреть очертания всех предметов в комнате, в том числе мерно вздымающуюся спину младшего. Ровная и крепкая, обтянутая чёрной футболкой - у Хонджуна засосало под ложечкой от того как сильно ему захотелось провести ладонью по всей длине до поясницы, а потом снова вверх и погладить растрепанные после душа волосы. Он осторожно повернулся боком, стараясь не задеть лишний раз Уена и, напомнив себе, что он в любой момент может дотронуться, что Уен "никогда не буду против того, что тебе нужно, Хонджун-хен", протянул вперёд руку, и положил ладонь на напряженную спину. Надавив сильнее, он повел рукой вниз, заставив Уена выгнуться и жалобно мяукнуть, чего точно не ожидал.       — Уен-и? - тут же подорвался, нависнув сверху и заглянув в лицо, пытаясь что-то рассмотреть, Хонджун, забывая о всех своих желаниях.       — Сделай так ещё раз, - прошептал Уен, и Хонджун был готов спорить, что слышал мольбу в голосе. Он вернул ладонь на спину и мягко повёл вверх до лопаток, поглаживая плечи, но Уен отрицательно замотал головой, хныча, и снова попытался прогнуться, задевая задницей пах Хонджуна. Две секунды. Паззл сложился. Джун усмехнулся нежно и усилил нажим, устраивая уже обе руки на чужой спине. От лопаток и вниз, к пояснице, надавив большими пальцами на чувствительные места, заставляя Уена выгнуться почти до хруста в позвонках. Уена явно вело похлеще котов под валерьянкой, и Хонджуну было интересно узнать что из этого получится. Он склонился ниже, впечатываясь членом в выставленную на обозрение задницу, и куснул на пробу Уена за плечо, потираясь, заставляя издавать нечеловеческие звуки.       — Хен, хен, пожалуйста, сделай что-нибудь, хен, - почти хныкал в подушку Уен, сгребая в пальцах простынь, а Хонджун ткнулся ему губами в загривок, прошептав:       — Приподнимись. Уен, притянув к себе колени приподнялся, давая свободу рукам Хонджуна.       — Ты такой умница, Уен-и, - Хонджун перевёл руки вниз, сжимая и оттягивая половинки в стороны сквозь пижамные штаны, прекрасно понимая чего хотел Уен. Хонджун переключился из состояния полусна в нечто тягуче-жадное так резко, что даже сам не заметил, как ночь забрала всю его нервозность и позволила делать то, что хотелось. Уен подставлялся под каждое движение, жалобно хныча, а когда Хонджун сжал в руках его шею и член - глухо взвыл от того насколько необходимыми ощущались прикосновения. Уен будто хотел прогнуться ещё сильнее, чтобы вплавиться, втиснуться, почувствовать Хонджуна каждой клеточкой. Отдаться ему и позволить что-угодно, Уену было нужно это. И Хонджун делал именно то, что от него хотели, чуть сильнее, чем необходимо, сдавливая шею, перекатывая между пальцев соски, слушая жалкие всхлипы. Гладил пах, пробравшись рукой под резинку штанов, обходя стороной давно напряжённый член, лишь случайно задевая его, играясь. Уен хныкал и просил как заведенный, и Хонджун бы соврал, если бы сказал, что не хотел воплотить и приумножить каждую просьбу, которую его парень в таком состоянии был способен озвучить. Всегда самоуверенный и наглый Уен таял у него в руках и Хонджуну это чертовски нравилось. На Уене уже давным давно не было футболки, а приспущенные с трусами штаны болтались, стреноживая, на бедрах, делая Уена не только скулящим, но ещё и беспомощным.       — Я так сильно хочу тебя, хен, так сильно, - загнанно шептал Уен, чувствуя как на плечах расцветает тягучим поцелуем очередная метка, и плавился, плавился, плавился. Хонджун управлял им ладонями, как нагретым пластилином, не позволяя вынырнуть из сладкого забытья.       — Но я не готов, хен, - проскулил Уен, когда Хонджун наконец сжал в ладони его член, - ты не возьмёшь меня, когда я не готов, - всхлип, явно не удовольствия, заставил уйти душу Хонджуна в пятки и быстро прижаться теснее.       — Это ничего, малыш, все нормально, - тут же протараторил Хонджун, обняв Уена. - Мы сделаем кое-что другое, только не расстраивайся, Уен-и, - шептал Хонджун ему в ухо, стараясь не допустить второй всхлип, и откинулся на бок, устраивая Уена перед собой.       — Сожми бедра, малыш, - обжег шепотом на ухо Хонджун и заставил Уена чуть ли не вскрикнуть, протиснувшись членом между бёдер. Двигаясь мягкими толчками, Джун жарко дышал в спину Уену, надрачивая и царапая соски, а тот трясся от перенапряжения, роняя на подушку слезы от того, как ему были необходимы каждый вздох за спиной и прикосновение к разгоряченной коже. Уен извивался в руках Хонджуна ужом, стараясь усилить и продлить каждое прикосновение, при каждом толчке сжимал ноги сильнее, счастливо ловя грозное шипение в перемешку с “Уен-и!” над ухом. Его мозг почти плавился от жажды. Жажды быть обласканным и выебанным, со всей нежностью и страстью, это было почти необходимостью. У Уена защемило сердце и он не смог сдержать слез благодарности от того, как внимательно Хонджун реагировал на каждое его действие и невысказанную просьбу. И в момент, когда он смог вздохнуть, Хонджун выбил весь воздух из легких вновь, пережав основание члена и вбиваясь особенно сильно, насколько позволяла поза. Он кончил через несколько движений, стискивая Уена в руках крепче и тут же отпуская, наслаждаясь звонким криком, когда Уен кончил следом.       — Ты в порядке? - нежно водя ладонями по все ещё дергавшемуся в спазмах телу Уена. Уен фыркнул, уткнувшись лицом в подушку, но тут же развернулся, притягивая Хонджуна в объятия.       — Теперь в полном.       — Бесстыдник.       — Неужели, Хен, только я? - улыбаясь, как чеширский кот, мокрым носом Уен ткнулся в лицо Хонджуна ловя чужие губы.       — И меня таким делаешь, - выдохнул Хонджун ему в наглый рот, помогая выпутаться из ненужных тряпок.       — Мне очень жаль, хен, - хихикнув, Уен звонко чмокнул Хонджуна в щеку и забрался на него сверху, устраивая голову на плече.       — И с каких пор ты такой вежливый? - Хонджун понял, что смутил Уена вопросом, когда тот потёр нос и тихонько выдал:       — Просто захотел. Побудь хеном, ладно? И Хонджун лишь хмыкнул с нежностью, смотря на то, как Уен попытался свернуться на нем в комочек, словно желая стать меньше. //       — Он уснул? - Сонхва вставляет вопрос посреди рассказа, сбивая Хонджуна с мысли, которую он все пытался оформить, слушая историю про приключения Уена и Сана. Сбоку тут же раздается утвердительно-урчащее: “Да” и на плечо Хонджуна ложится тонкая ладонь, приветственно пробегаясь вдоль напряженных мышц.       — Хен, - приветствует Сан и устраивается на соседний стул, тут же получая свою порцию лапши, - не заметил как ты пришел, - извиняющимся тоном обозначает Сан, забирая из рук Хва палочки, но лишь сильнее добивает Хонджуна.       — Еще бы ты заметил. Фраза ощущается как ушат ледяной воды за шиворот, и в комнате резко замирают все. Секунда, две, три, и Хонджун выдыхает с низким стоном, сворачиваясь и утыкаясь лицом в ладони.       — Прости. Сан молча откладывает палочки и, сложив руки на столе, готовится слушать. Мельком глянув на Сонхва, отмечая, что он тоже понимает примерно ничего, возвращается взглядом обратно к старшему, отодвигая еду подальше и устраиваясь удобнее.       — Хонджун-хен, поясни, пожалуйста, - Сан спокоен и сдержанно-вежлив, но Сонхва все равно протягивает к нему руку, будто пытаясь успокоить прикосновением или приободрить. А Хонджун молчит. Жмурится сильнее, будто если игнорировать всех - станет легче и проще. Будто если игнорировать - все проблемы исчезнут и не будет этих неудобных вопросов, отвечать на которые не хочется совсем. Но ни через минуту, ни через пять, когда в кухне уже тихо звенят палочки о тарелку, - проблемы не исчезают. И легче не становится. Хонджун продолжает сидеть, уткнувшись в ладони, даже когда сбоку его в объятия подхватывает Сонхва, укутывая своим спокойным ароматом и прижимая головой к своему плечу. Он нежно гладит по спине, утыкаясь носом в макушку и каждым прикосновением обещает, что все будет хорошо.       — Прости, Сан-и, - снова повторяет Хонджун, вылезая из мягких объятий.       — Это я уже понял, - стараясь четко проговаривать слова с набитым ртом тянет Сан, - но хен? - угрожающе ткнув палочками в Хонджуна, он настаивает на ответе и Хонджун с Сонхва не могут сдержать смешка, на что Сан лишь закатывает глаза, проглатывая очередную порцию лапши.       — Я.. Уен. Нет. Я.. - начинает было Хонджун, пытаясь собрать мысли в кучу, но они словно разбегаются как при пожарной сигнализации, вот только для Хонджуна она звучит как “Вас заставляют показать слабое место”. - Я не очень хорошо себя чувствую в последнее время.       — Уен тоже. Потому я и тут - резюмирует Сан, в последний раз откладывая палочки на пустую чашку и отодвигая посуду от себя. Хонджун готов поспорить с кем угодно на то, что Сан прекрасно знает почему Хонджун срывается и потому прекрасно знает куда бить.       — Именно. Потому ты и тут, - поймав серьезный взгляд напротив, сквозящий кристально-ясным пониманием Хонджун не боится вести диалог дальше.       — И я - не твоя проблема, - продолжает Сан, откинувшись на спинку стула, - мне казалось это очевидным, - показательно бросив короткий взгляд на Сонхва, Сан продолжает вглядываться в глаза Хонджуна, стараясь все прояснить и расставить точки над и.       — Знаю, - выдыхает Хонджун, - я это знаю. Он откидывается назад, задевая руку слабо понимающего диалог Сонхва на спинке, и закидывает голову назад, будто пытаясь найти все ответы на белом потолке крохотной кухни.       — У него переутомление. Он вырубился на столе где-то в обед, мы его оперативно забрали. Часть работы я перекинул на себя, мне нужен еще час, чтобы закончить, и тогда мы уедем, - Сан продолжает рассказывать, у Хонджуна в сердце щемит, а Хва шепчет рядом “ты и так выглядел уставшим, я не хотел беспокоить тебя, прости”, забивая последние гвозди в крышку гроба. Он поджимает губы и закрывает глаза, вновь абстрагируясь и пытаясь смириться, что черная полоса в его жизни никогда не бывает темной, она всегда абсолютно-черная и пригвождает к земле, напоминая о том, как он слаб. И особенно слаб без Уена рядом.       — Джун-и, - мягко, ободряюще тянет Сонхва. И Хонджун срывается, на выдохе прогваривая:       — Уен перестал ко мне прикасаться, мы отдалились, и я чувствую себя одиноким. “И ненужным” - добивает сознание.       — Если бы он сейчас не спал - точно бы тебе врезал, - фыркает Сан на что Хонджун криво усмехается, заставляя себя ему верить.       — Хонджун, я уверен что он даже не понимает, что тебя это беспокоит, - стараясь разобраться в ситуации предлагает вариант Сонхва, который Сан поддерживает:       — Он поставил в график все что мог, чтобы не уезжать в командировку и оставаться здесь. Плюс он шутил, что теперь у него не хватает времени приставать к тебе и ты, вероятно, рад этому факту. Сан хмыкает почти издевательски, а у Хонджуна тело в огне. Горят щеки, шея, грудь. Горят, пока на него выливают ледяную воду, которая забивается в ноздри и рот, подавляя. В смысле рад?       — Джун-и, думаю, тебе нужно поговорить с Уеном, - Сонхва железно-настойчив в своей мягкости и теплоте взгляда настолько, что Хонджуна прибивает к земле еще сильнее, хотя казалось куда еще.       — Позаботься о нем, хен, - коротко бросает Сан, выходя из кухни. // Уен приваливается спиной к стене как только захлопывает входную дверь. Еще пара дней изматывающего графика - и он свободен. Он в какой-то степени даже благодарен Сану, который после последней неудачной встречи лба Уена со столом стал выгонять его из офиса, отбирая ноутбук. Почти - потому что работу хотелось закончить еще быстрее. Благодарен - потому что уже неделю Уен стабильно приходит домой до того ,как Хонджун уснет, и может побыть с ним дольше, чем длится приветственный полусонный поцелуй утром. Потому что сейчас нахохлившийся Хонджун стоит напротив и, вглядываясь в глубину темных глаз, подходит ближе. Касается ладонью груди под пиджаком, ведет рукой выше, оглаживая плечи. Затем вторая ладонь зеркально повторяет путь. Все плавно, с затаенным дыханем, и Уен уже хочет спросить что на него нашло, когда Хонджун резко притягивает его за шею к себе. Ударяясь зубами. С глухим воем он отступает назад, прижимая руку к пострадавшей челюсти. Уен же смеется, потирая ушиб, и вновь прижимается к стене, вскидывая брови.       — И что это было? - усмехаясь, он пытается поймать Хонджуна за край свободной рубашки, но тот вырывается и отходит к другой стене, почти обиженно потирая губу. - Хонджун, - ноль реакции, - Джу-ун, - все еще дуется, - Джуни-хен? - пытается Уен в последний раз, а Хонджун взрывается, раскидывая руки в стороны. Он выдает все. И про то как ему было одиноко. И про то, какой Уен негодяй, что перестал к нему приставать. И про то, как он наехал на Сана. И снова про то, как ему одиноко..       — А теперь еще и это! Ну почему!? Почему я просто не могу начать сам!? Каждый раз происходит какая-то ерунда! Уен очень старается быть самым понимающим, но он сломался еще на “ты перестал ко мне прикасаться”, его довели “мне без тебя одиноко” и теперь он просто пытается не расплакаться и не засмеяться от нервного перенапряжения, которое так лихо на него выместил Хонджун.       — Ну почему же каждый раз, а тогда в кафе..       — Я пытался поймать чертову соломинку языком, а в итоге нам пришлось извиняться за разлитый айскофе и платить за разбитый стакан, - скрестив руки на груди отбивает Хонджун.       — Хорошо, - выдыхает Уен, отмахиваясь от воспоминаний о том, как Хонджуну было стыдно и он жался комочком к нему всю дорогу до дома и весь вечер, позволяя заботиться о себе, - а за сценой на том концерте Чонхо? - Напрягает память Уен, припоминая все моменты когда Хонджун тянулся к нему первым.       — Напомнить, как ты попал в больницу, поскользнувшись на чьем-то ужине?       — Черт, это было тогда, да? - Уен вспоминает детали и особенно моменты, когда Хонджун сидел с ним ночью в палате, хмурясь и собирая на планшете одну из самых грустных своих песен.       — Бинго.       — А в гостях у Юнхо с Минги? - предпринимает последнюю попытку Уен.       — Эти придурки нашли водяные пистолеты и вытурили нас из ванной.       — Точно, - хмыкает Уен, вспоминая как прекрасно выглядел Хонджун в мокрой футболке, зачесывая челку назад, чтобы капли не попадали в глаза.       — Точно, - зеркалит Хонджун, вспоминая как простудился, ведь открытые настежь окна осенью и мокрая одежда не складывались в удачное уравнение.       — Ты слишком самокритичен, знаешь? - Тянет с нежной усмешкой Уен, отлипая от стены и подходя ближе к все еще дующемуся Хонджуну. - Чертовски слишком.       — Тогда зачем обнимаешь меня сейчас, идиот? - бубнит в плечо, игнорируя волну тепла, резко окатившую все тело.       — Потому что ты невероятно очарователен, когда дуешься, - хихикая, Уен уворачивается от болезненных тычков в бока, но продолжает оставаться рядом, прижимая Хонджуна к стене всем телом. Они стоят так почти минуту, не двигаясь, лишь вдыхая аромат друг друга и наслаждаясь теплом чужого тела. Только тогда Хонджун окончательно успокаивается и обвивает руками тонкую талию Уена, коротко целуя в плечо и основание шеи. Без подтекста, без поглощающего желания, а коротко и будто бы сдаваясь, подтверждая капитуляцию.       — Я всегда, - начинает медленно Уен, склонив голову к чужому плечу, - очень сильно, - проходится носом от плеча до шеи, - хочу тебя, - выдыхает в ухо, прикусывая мочку. - Ты даже не можешь представить насколько. - Вжимаясь в Хонджуна сильнее, под короткий резкий вздох, он продолжает: - Но если я продолжу, боюсь, вырублюсь через минуту и тогда это будет еще хуже, чем.. - заканчивает он, мягко прижимаясь губами к чужим. - Чем что угодно. Он трется кончиком носа о нос Хонджуна и, вновь мягко поцеловав, отходит назад, выдыхая тяжело, будто даже это заняло у него слишком много сил. Он отходит назад медленно, лишь в последний момент позволяя рукам соскользнуть с боков Хонджуна, будто не мог от него отлипнуть. Увеличивает расстояние, но продолжает топить во взгляде, не давая разорвать толстый канат напряжения, который буквально сковал Хонджуна целиком, не отпуская, не давая вырваться. Но ведь.. Хонджун и не хочет вырываться. Он делает шаг вперед и тянет Уена на себя, утаскивая за лацкан пиджака в комнату. Хонджун - чистый порыв. Он ловко расстегивает пуговицы и стаскивает пиджак, выкидывая его куда подальше. Тянет Уена за голову к себе, жадно целуя, не оставляя ни секунды на раздумье. Жарко, быстро, без малейших сомнений. Хонджун, не разрывая поцелуй, проходится руками по груди, плечам. Цепляет пальцами ремень и крепко сжимает в ладони член, усмехаясь чужому глухому стону. Уперевшись ладонью в грудь, делает маленький шаг назад, не давая Уену пойти следом и с многообещающей улыбкой толкает его на кровать.       — Расслабься и не дергайся, - мягко указывает, опускаясь на колени, а Уен давится воздухом, пытаясь уместить в голове в какой момент Хонджун резко переключился с милой обиженки на жадного совратителя. Раскрытыми ладонями от колен по крепким бедрам, на которых он обожает сидеть. Выше, кончиками пальцев забираясь под пояс брюк, не обращая внимания на подскуливающие полувздохи Уена сверху, он расстегивает ремень, не сомневаясь ни секунды. К черту. Хонджун устал, Хонджун соскучился и может делать что хочет. Уен дышит загнанно, чувствуя как по члену проходятся ловкие пальцы. Короткий поцелуй в головку под тонкой тканью и руки перемещаются на грудь, а мягкие влажные губы попадают в плен чужих, сдаваясь без боя. Хонджун нагло усмехается в поцелуй, когда чувствует дерганные движения обычно собранного и уверенного в себе Уена.       — Чш-ш-ш, - поймав мягкие ладони в свои, Хонджун замирает, прекращая поцелуй, - сядь в изголовье, - шепчет тихо, целуя в щеки, не давая поймать губы в очередной поцелуй. Уен почти покорно слушается, но успевает стянуть рубашку прежде чем собрать в кучу подушки и устроиться на них спиной. Вот только он точно не ожидает потерять весь воздух в легких за секунду до приземления, замечая Хонджуна. Маленький, крошечный Хонджун с яркой копной огненно-красных волос и расстегнутой широкой белоснежной рубашкой для Уена похож на приговор. И Хонджун это знает. Чем намеренно пользуется, зная как ведет Уена каждый раз когда он в таком виде. Хонджун любит свободные рубашки, но Уен их на нем обожает. Особенное место в этом обожании занимает момент, когда он запускает ладони под широкие края, ловя в ладони тонкое тело. Когда рубашка полурасстегнута и Уен может видеть как теряются его ладони на теле Хонджуна под слоями ткани. Когда рубашка спущена с плеч и Уен может вести языком дорожку по его горячей коже от шеи по плечам, к позвоночнику, по кромке ткани, заставляя выгибаться.       — Я соскучился, - выдыхает тихо Хонджун, седлая бедра Уена, и стягивает рубашку с плеч, оставляя болтаться на локтях.       — Джу-у-ун-и, я..- Уен задыхается, когда он пододвигается ближе, целуя шею и берет в ладони член, мягко надавливая большим пальцем на головку.       — Чш-ш, - обрывает его Хонджун, - я просто хочу сделать тебе приятно, будь хорошим донсеном. Он кусает его за подбородок и жмется теснее, не давая двигаться. Уена ведет хуже чем от крепкого алкоголя. Усталость и желание мешаются в самый крепкий коктейль, отдавая в голову и разрывая внутри последние нейронные связи, оставляя лишь возможность смотреть вперед, на раскрасневшегося хена. Уен не замечает как кончает, все сливается в месиво, будто он в легком трипе, но голос Хонджуна тянет назад, наружу, не давая упасть. Уен выныривает, утыкаясь Хонджуну под подбородок, они заваливаются на бок, устраиваясь удобнее, и Уен, потягиваясь, обнимает Хонджуна всеми конечностями, пачкая одежду и постельное белье в собственной сперме. Так наплевать.       — Нам нужно будет в душ, - перебирая отросшие волосы Уена, Хонджун шепчет тихо, наслаждаясь тем, что Уен, довольный и затраханный, лежит и счастливо сопит рядом.       — Угу.       — И постель перестелить, - хмыкает тихо на яркую реакцию.       — Угу.       — И ты должен мне минет, - вскинув брови, проверяет Хонджун насколько Уен действительно понимает, о чем он говорит.       — Как только я закончу с проектом, мы возьмем выходные и из постели ты не вылезешь, хен. – Ультимативно заявляет Уен, сжимая Хонджуна крепче и тут же проваливаясь в сон. А Хонджун лишь улыбается довольно, продолжая поглаживать дурную голову, обещая самые сладкие сны.