Хорошо быть кошкой, хорошо собакой

      — Ну всё, я пошла! — демонид мягко чмокнула Настю в макушку и вышла из дома. Она отправлялась в длительную командировку, поэтому девушка оставалась совсем одна.       — До скорой встречи! — Настя обняла её на последок, от волнения превратилась в шпица, но взяла себя в руки и, подпрыгнув, вновь стала человеком, обнимая Веронику еще раз.       — Не волнуйся так, это не настолько долго, — сказала демонид и, махнув хвостом, всё-же вышла из небольшого дома.       Настя села у окна, смотря как любимый силуэт исчезает за густыми кустами. Раньше ей очень нравились эти кусты. Они защищали её от внешнего мира. Здесь, внутри ей было очень хорошо всего лишь с одним демонидом. И больше ей никого не было нужно. Ни других демонидов, ни стаи, в которой так нуждались большинство оборотней, ни уж тем более каких-то эльфов или гномов.       Но теперь, когда эти кусты забрали у неё ту, кем она дорожила, её единственного близкого человека, она внезапно возненавидела эти кусты. Настолько, что даже порывалась встать и вырвать их. Правда, потом всё-же подумала, что Вероника обидится и села обратно к окну.       Она сидела и ждала, когда же демонид наконец вернётся. Однако не смогла вынести ненавистных растений и отвернулась. Взгляд скользнул по часам и она с удивлением отметила, что прошло не более десяти минут. А может прошли и часы. Демонид только недавно обучила её цифрам, и она крайне часто их путала.       Поняв, что не понимает, сколько времени прошло она испустила лёгкий вздох и перевела взгляд обратно на кусты. Она собиралась сидеть здесь и ждать сколько придётся, но кусты словно были против этого. Словно они презрительно смотрели на нее и насмехались. И как бы Настя не старалась игнорировать их, но на долго её не хватило.       Косо глянув на них и показав язык она быстро забежала за угол, будто боясь, что те разозлятся и станут только гуще.       Выглянув из-за угла, она убедилась, что они стоят как прежде и немного успокоилась. Подумав, что просто накручивает себя, и что ей просто надо успокоиться, она пошла на кухню заварить кружку чая.       С тех пор как она попала сюда, чай стал её самым любимым напитком. Девушка пила его когда ей было плохо и когда ей было хорошо, когда грустила и когда радовалась. Вот и сейчас Настя не смогла себе отказать.       Глотнув ароматной жидкости, она прикрыла глаза и улыбнулась. Поддавшись секундному порыву, девушка резко дёрнулась с места, поставив чуть не пролитый чай на тумбу, и остановилась в спальне. Схватила одеяло с кровати и убежала обратно в коридор. Всё-таки пролила чай, задев его краем одеяла, и бросила последнее в коридоре.       Поняв, что, возможно, будет долго ждать, она решила устроить гнёздышко поближе к выходу. Так делали все оборотни, и пусть в стае она не нуждалась, но инстинкты оказались сильнее.       Настя вернулась в спальню за подушками и одеждой любимой. На бегу подскользнулась на темной луже и упала на кружку. Разбила её, ушибла попу и измазала подушки в чае. Но не обратила на это внимания и побежала дальше.       Девушка раскинула вещи на полу и улеглась среди них. Повернулась набок, на другой. Подскочила, не найдя удобной позы и сбила гнездо поплотнее. Места для человека в нём теперь не хватило бы, и она обратилась шпицем. Свернулась клубком, спиной вжавшись в подушки. Повернулась, но зацепилась за что-то, оставив клок спутанной шерсти на подушке.       Уже человечьими пальцами нащупала иглу, что осталась вколота в подушку как в игольницу ещё с тех пор, как она пыталась шить. Правда, забросила это как и множество других увлечений.       За те несколько недель, что прожила под одной крышей с Вероникой, она пробовала и петь, и писать, и шить, и рисовать. Ничего её на долго не увлекало. Точнее всё кроме последнего. Хоть у неё и не особо получалось, но демонид её хвалила, и потому она продолжала рисовать.       Не найдя в иголке ничего интересного, она откинула ту в сторону и улеглась обратно.       Окутанная теплом и запахом демонида, она довольная уснула.       Проснулась лишь когда ночь опустилась над домом.       За стеклом выл ветер, и трещали деревья. Капли бились о приоткрытое окно и падали на нос. Видимо вечером случился дождь. От того она и проснулась.       Гнездо намокло, и лежать она в нём более не могла. Да и спать уже не хотелось. Девушка лишь встала и закрыла окно. С опаской заглянув в него и убедившись, что в ночи не видно кустов, она спокойно вздохнула и ушла на кухню.       «Лишь бы ливень сломал эти кусты!»       Обшарив все шкафчики и не найдя ничего кроме черствого хлеба и усохшей колбасы, — у Вероники всегда было туго с едой — она потянулась за кружкой, что бы сделать чай к будущему бутерброду. Вспомнила, что вообще-то разбила её ещё днём и взяла Вероникину.       Жуя невкусный бутерброд и потягивая чай, Настя направилась в спальню. Нашарила освободившей рукой лампу и зажгла её. Спать она предпочитала при свете, пусть Вероника и была против.       Девушка достала толтую книгу из-под кровати. Кроша и пачкая страницы чаем, она постепенно заснула.       А когда проснулась, давно уже было засветло.       Потолок промок, и на пол капало. Уже не сильно, правда. Ливень не прошёл бесследно.       Настя встала с кровати. Достала изрядно помятую книгу из-под спины — закатилась, пока та спала.       Она ловко обвернула лужу и направилась в ванну.       Вышла девушка оттуда довольная, очень мокрая и голая. За те несколько лет, что жила у других хозяев, она слишком привыкла ходить без одежды. На зверушку-игрушку даже жалко было одежду тратить. Да и странно было бы, если собака вдруг начала ходить одетой.       Но этой Настиной особенности Вероника никогда не была против. И даже наоборот. Вот и ходила девушка нагишом.       Только вот в человеческой форме было прохладно, а потому она вновь обратилась пушистым и тёплым шпицем.       Проходя на кухню, она вновь зацепилась взглядом за злосчастные кусты. Теперь девушка чётко решила вырвать их. Но сначала завтрак.       А завтрака на кухне не оказалось. Всё, что можно, она доела ещё вчера.       Значит сначала кусты, а потом на рынок за едой.       Тяжко вздохнув и обратившись человеком, — рвать кусты лапками не особо удобно — она зашла в спальню за одеждой.       Одежды хоть и было много, но выбрать она никак не могла — вся дарённая Вероникой, такую жалко портить. Но и голой выходить было холодно. Пришлось надеть самый износившийся комбинезон. Без трусов, без футболки — сразу на голое тело. Нашла она и какие-то старые перчатки. Дабы не оцарапать сильно руки пришлось и их натянуть.       Вышла она, правда, босой. На обувь рука, да и нога тоже, не поднялась. И привыкла она без обуви ходить. Не человеком же была все эти годы.       А кусты на удивление крепко засели в земле. Настя хоть и не блистала хоть какой-то силой, но и те сдаваться не собирались. За пол часа не шевельнулись корнями. Ни разу.       — Да чтоб вас!       Девушка уронила с усилием поднятую каменюгу на растение. Камень от веток отскочил. Но прежде пробил брешь в кустах. Сломал пару палок.       — Ха ха! Грёбанная зелёная тварь! Получила!       Счастливая донельзя Настя —настолько, что даже в шпица превратилась на секунду — закидала кусты булыжниками и растащила остатки веток по разные стороны дома.       Теперь, когда с одной проблемой покончено, можно было и за едой сходить.       Только помыться снова стоило. Грязь после ночного ливня была особенно жидкой. Даже от одних шагов брызгала.       Опять чистая и опять довольная, она стояла перед раскрытым шкафом, думая, что надеть. Сейчас одежду жалко не было, но выбирать было так же тяжко. Ну почти так же.       Настя схватила широкую цветную кофту и узкие штаны. Хоть и лето, а после дождя было прохладно. Порылась среди Вероникиной одежды и нашла там деревянную шкатулку. Всё как демонид и говорила. Там были деньги. Хоть Настя и не сильно разбиралась, но их там было много. На первый взгляд уж точно.       Девушка со шкатулкой под мышкой натянула ботинки — явно на размер больше — и выскочила за дверь не забыв корзину под продукты.       Рынок пестрил разными существами. И ящеры, и зверолюды, и гномы. И в клетках разные животные.       Рынок пестрил специями. Чуткий нюх путался, не мог выделить ни одного запаха среди такого обилия ароматов.       Рынок пестрил цветами. Желтые прилавки, оранжевые палатки, многоцветные товары. В стороне коричневая кошечка в красных одеждах, весьма откровенных красных одеждах, зазывала прохожих в увеселительное заведение.       Настю передёрнуло.       И наконец рынок пестрил голосами. Тщательно скрываемые дремучим лесом, они не были слышны дома. И от того появлялся огромный контраст. На рынке было шумно. Очень.       Настя давно не появлялась в таких местах. Даже когда сидела в клетке, окружённая другими рабами. Вокруг было тихо. А сейчас... Сейчас вокруг был гомон. И в голове был гомон. Все кричали, смеялись, ругались. И даже мысли были громкими, пусть и меркли под звуками рынка.       И жизнь вокруг кипела. А потому в ошарашенную Настю врезался какой-то мальчишка с огромными корзинами. Ибо нельзя стоять когда жизнь течёт таким потоком.       — Эй! Не стой на дороге!       — Я декоративная!       Это вырвалось само. Как-то неожиданно. И для мальчишки тоже. Он опешил на пару секунд и тихо добавил:       — Так раз декоративная, стояла бы в стороне.       И убежал.       А Настя словно бы проснулась и вспомнила, зачем она здесь. Она подхватила корзинку покрепче и пошла вперёд.       — Вперёд за нормальной едой!       Запахи вокруг будоражили, щекотили тонкий нюх. Соблазн накупить этих сильно пахнущих продуктов рос. И всё-таки она прошла мимо.       «Нужно покупать хорошую еду, а не пахучую!»       Так всегда говорила Вероника. Так сейчас твердит себе Настя.       — Знать бы ещё, какая еда хорошая... — девушка задумалась и мысль стрельнула в голове. — О! Оладушки! Они точно хорошие! И пахнут не сильно! А для них нужна мука и яйца. О! И кажется молоко! А сахар и дома есть!       Она стала осматриваться по сторонам в поисках продуктов.       — Там есть молоко! — и побежала в сторону прилавков.       — Сыр, творог, масло? Чего хочешь?       — Молоко! Столько хватит? — Настя открыла шкатулку и показала деньги. У продавца странно сверкнули глаза.       — Этого, — он достал пару монет. — Достаточно.       Настя взяла бутылку и побежала дальше.       Так за покупками она и не заметила, что начало темнеть. Днём она не сдержалась и всё-же купила ароматную булочку. Пахла она лучше чем оказалась на вкус.       А дома её встретило мятое гнездо у порога. Мятое и мокрое.       Настя положила продукты на кухне и вернулась к гнезду. Свернулась калачиком, обняв лапками хвост, и уснула.       Утром небо опять хмурилось. На улицу выходить не хотелось. Хотелось чая и...       — Оладушки!       Молоко за ночь скисло, но и на таком можно было готовить. Тесто растекалось на сковороде, но с трудом переворачивалось. Оладушки хоть и вышли страшными, но есть было можно.       — Гораздо вкуснее того бутерброда!       А после завтрака она тренировалась читать. И хоть слова были понятны, но цифры не читались. А цифр в книге было много, словно кто-то решил записать историю ими. Поэтому Настя оставила книгу. Бросить не смогла — книга Вероникина.       Обратившись шпицем, она долго сидела на окне. Белки резво скакали несмотря на непогоду. Бабочки летали. Птицы щебетали. Она сидела бы ещё долго, но зайцы под окном занялись непристойностями.       Солнце опять зашло за ели. Настя опять легла спать.       На следующий день всё повторилось. И после тоже.       В очередной похожий день она решила убраться.       — Ведь дома грязно. Веронике не понравится. И гнездо ужасно выглядит! Гнездо!       Давно разбитая кружка с чаем уже заплесневела. Посуда на кухне забыла, что такое вода. Земля в лесу была чище чем полы в доме. А в пену из ванной мог вселиться неупокоенный дух.       До сих пор голая, она стала елозить по полу тряпкой. Хоть это и не сильно помогло, но пол стал немного чище. Битая кружка отправилась в мусорку. А её целые товарищи в раковину. Правда в процессе некоторые присоединились к ней.       — Но посуда бьется на счастье!       Полы она помыла ещё раз. Теперь они действительно стали чище. И даже чай оказался вымыт.       А в пену из ванной действительно кто-то вселился.       — А! Ты напугал! Но ты милый! — длинная пенистая фигура обскакала её и пару раз гавкнула. — Ты тоже собака! Здорово! Теперь ты будешь Фоксиком!       С тех пор прошло ещё несколько дней. Вероника так и не вернулась. Настя продолжала ждать. Только уже не одна.       — И её нет уже столько дней, — она показала девять пальцев. — Представляешь?       Фокс гавкнул в ответ. А Настя отвлеклась. Увидела что-то в окне. Что-то потянуло её туда. Она подскочила и выбежала на улицу. Фокс за ней.       — Фоксик, ты чувствуешь что-то странное?       Фокс промолчал. Они пробежали ещё.       — Надо вернуться! — девушка хлопнула себя по щекам. По мягким, но не пушистым щекам. — Течка начинается! Я опять кошка! Фоксик бежим домой!       Пенистое создание не удивилось изменению хозяйки и побежал следом.       Лапы не слушались. Лапы хотели обратно в лес. Но Фокс помогал. Чуть не за шкирку тащил обратно. И затащил. Вернул в гнездо. А сам сел напротив и стал жевать мыло. Стал наращивать пену. И быстро вырос больше кошки рядом с собой.       А кошка вся вертелась и тёрлась о гнездо. И пыталась сбежать в лес.       Без партнёра оборотни всегда текли в лесу. Не провоцировали других.       Инстинкты. Они всегда сильнее. Они заполонили разум кошки.       А Фокс следил за ней. Не пускал. Но даже ему, пенистому созданию, нужен отдых. И он уснул. Не усмотрел за кошкой. И кошка сбежала.       Сбежала искать кого-то. Кого-то, похожего на её партнёра. Кого-то, похожего на Веронику. Ящера. Здесь демонидов больше нет.       И она нашла этого ящера. Она вступила с ним в порочную связь. Как зайцы под её окном. Но она была ненасытней зайцев. Вероника её разбаловала. Она хотела больше. Вероника была больше. Ящера было мало. Хотелось других ящеров. Больше. И другие ящеры появились. Никто не мог устоять перед течкой.       А после явился и Фокс. Нашёл её пытался вернуть. Но ему помешал дождь. Дождь может смыть пену. Смыть его. Пришлось забраться в дупло и ждать. А когда дождь закончился следов не осталось. Вода смыла все запахи. Пришлось снова ждать. Только теперь Настю.       Как только она закончит, они отправятся в путь. Будут искать дом.       А тем временем домой вернулась Вероника. Вернулась и не нашла никого. Только чистый опустевший дом.