Забота о сопернике

      Наручные часы показали восемь с небольшим утра, когда Меган поднялась на нужный этаж и остановилась возле двери тёмно-коричневого цвета. Чужие ключи были предусмотрительно спрятаны во внешний карман её сумки, так что долго искать их не пришлось. Пару секунд и заветный металлический предмет с брелоком черепа оказался в руке, которая без колебаний направила его к замку…       Фасслер решила приехать в этот раз раньше обычного, а вернее, не только вечером. Так получилось, что отец разрешил ей явиться в штаб-квартиру на пару часов позднее, но не успел толком объяснить причины. Меган не стала выпытывать подробностей, поняв из телефонного разговора, что дело явно срочное и не требующее её обязательного присутствия. Однако теперь Молнии необходимо было чем-то занять своё свободное время. Любой другой человек расценивал бы это как возможность отоспаться, но точно не Меган Фасслер. Вместо отдыха она предпочитала тратить время с пользой, и поэтому стояла сейчас здесь, возле квартиры одного знакомого (к большому сожалению) гонщика, чтобы навестить его.       Это продолжалось уже две недели. Её отец и товарищи по команде пока ни о чем не догадывались, и Меган очень хотела, чтобы её походы сюда так и остались секретом. Она не могла честно признаться им, что помогает Коллекционеру подняться на ноги после его обратного превращения, когда, несмотря на вновь нормальный человеческий вид, того одолевали признаки отравления.       Поверить в случившееся чудо было действительно трудно, даже если учесть, что в их век высоких технологий и удивительных научных разработок подобное вполне могло произойти. Фасслер не было поблизости, когда уже привычная жуткая мутация Оуэнса обратилась вспять. Она увидела это лишь спустя неделю с их последней встречи, после того, как её и остальных позвал Трюкач, голосом полным шока. Тогда, перед началом гонки на Биг Ривер, команда «Фастекс» будто на миг переместилась в прошлое, застав когда-то бывшего товарища с прежним ростом, телосложением, лицом и в старой форме «Рекскора» у его машины.       Тот заезд не закончился хорошо для Лайла. Его нормальное самочувствие, что поразительно долго держалось за рулём, разбилось вдребезги как стекло. Теперь он не только не мог гонять по трекам, но даже просто что-то делать. Определённо ему требовалась помощь, и Меган пришлось временно взвалить эту задачу на свои плечи. Говорить об этом кому-либо из «Фастекса» не имело смысла — они просто не поймут, особенно Боец. Марк бы ни за что не стал помогать Оуэнсу, и винить его за это было бы неправильно. Именно Коллекционер совершил на него покушение в топливном центре, за что жестоко поплатился. Однако, если вдуматься, справедливая расплата наступила от чего-то именно сейчас, а не после действия токсинов несколько лет назад, которые непостижимым образом даровали сверхчеловеческую силу и мощь.       Единственное, чего Меган до сих пор не могла понять — почему Лайл предпочёл больнице дом? С его нестабильным состоянием следовало оставаться под надёжным наблюдением врачей. Подобие ответа на этот вопрос дал Призрак, с которым Молния разговорилась перед своим первым визитом. Хондо тогда рассказал ей, что Оуэнс не вытерпел в клинике более нескольких дней. «Люди в белых халатах» не могли толком облегчить его мучения — жар и боль словно жили своей жизнью и стремительно возвращались. Подключённые к этому необычному делу учёные тоже мало что могли понять, выглядя скорее ошеломлёнными от неожиданного результата детища из их центральной лаборатории. Именно туда, не так давно, гонщиков приглашали для демонстрации интересного дополнения к их машинам. Помимо технических новинок Фасслер заметила тогда и различные растворы в крупных резервуарах, находящихся в одном из залов. И всё было нормально, пока не наступил какой-то хаос... Говоря грубо и коротко, Коллекционера стало бесить всё это «научное сборище». Ему опостыли всезнающие физиономии, бледные стены и запах лекарств, от которых возникал только приступ тошноты. Страдать в одиночестве, но в родной обстановке, он, видимо, посчитал лучшим решением. Порядком ещё трёх дней за Лайлом присматривал и сам Призрак, но потом у последнего возникли важные дела, отчего он и попросил Меган зайти к Оуэнсу, отметив её более-менее нормальное к тому отношение. Одним днём это не ограничилось: Хондо, очевидно, решил аккуратно спихнуть «проблему их команды» на дочку Джека Фасслера. Молния должна бы злиться на Хайнса за столь хитрый и наглый ход, но ответственность и некоторое беспокойство за Коллекционера как-то перебивали всё негодование.       ...Открыв дверь и ступив на порог его квартиры, Меган непроизвольно стала прислушиваться. Ни звуков телевизора, ни вещания радио. Тишина.        — Лайл? — позвала она, допуская возможность, что тот уже бодрствовал и просто проигнорировал звуки в прихожей. Никакого ответа не последовало. Меган положила ключи на чёрный столик и двинулась вперёд, проходя в просторную гостиную. От солнечного света, проникающего через большое окно, оттенки фиолетового и алого были тёплыми и приятными. Некогда строгая атмосфера комнаты рассеялась. На металлических частях шезлонга и, особенно, на настенных панно из добытых Оуэнсом деталей заиграли блики.       Взгляд Молнии метнулся в сторону дивана. Коллекционер всё еще спал, едва не зарываясь с головой под одеяло, из-за чего были видны только растрепавшиеся черные пряди и часть лица. Не хотелось его тревожить, и всё же Меган должна была оценить состояние. Опустив сумку на кофейный столик, Фасслер подошла ближе и немного наклонилась. Дыхание слегка перехватило, когда она осторожно ухватила край одеяла и стала убирать его в сторону. И почему столь простое действие вызывает такое напряжение?       Сия «нелёгкая задача» была успешно преодолена: Лайл никак не отреагировал и продолжал спокойно смотреть сон, сладко утопая левой щекой в подушке. Так же осторожно, но уверенно Меган коснулась ладонью его лба. Температура ещё держалась, однако дыхание заметно улучшилось, что не могло не радовать. Фасслер надеялась, что вся эта «болезнь» подходит к завершению, и, как минимум, через несколько дней Оуэнс сможет хотя бы тренироваться в симуляторе.       Коллекционер нахмурился и едва слышно простонал, от чего Меган подумала, что он начал просыпаться, и не спеша отстранила руку. Но Лайл лишь подтянул одеяло обратно на голову, прячась от солнечного света и всего внешнего мира. Молния подавила лёгкий смешок — это был, наверное, один из немногих моментов, когда Оуэнс мог выглядеть довольно мило. Глядя на подобное и не веришь, что этот человек способен на предательство, ложь, подлые поступки. Минутное умиление вновь сменилось на привычную серьезность.       — Ладно, спи! — прошептала Фасслер, и, взяв свою сумку, направилась в сторону кухни — нужно было приготовить отвар.       Оказавшись в нужной части дома, и, достав всё необходимое, Меган незамедлительно приступила к делу. За всё то время, что она сюда приходила, Молния отлично запомнила, что где лежит и куда следует потом убрать. Она смело открывала шкафчики, брала нужную посуду, набирала воду, и совсем не чувствовала присущей гостю неловкости. Даже Оуэнс не высказывал ничего по поводу того, что Фасслер так «нагло» хозяйничает на его кухне. Хотя, скорее всего, Лайл просто не хотел тратить силы из-за навалившейся усталости, чтобы отпускать едкие комментарии.       Травы, что привезла из экспедиции Либби Фасслер, были действительно хороши. Правильная их заварка так же могла дать должный эффект, поэтому Меган ориентировалась на записанный почерком её мамы рецепт, дабы ничего не упустить. Но что самое важное — Коллекционеру они помогали. Разумеется, отвар не шёл в сравнение со специальными препаратами, и всё-таки на данный момент он был единственным лекарством, которое организм Оуэнса не отторгал. Когда Меган дала ему приготовленное снадобье в первый раз, Лайл смотрел на эту несчастную кружку с опасением, будто его намеревались напоить чем-то поистине отвратительным. Сама же Молния, после положительной реакции на предложенный ею напиток, выдохнула с облегчением, потому что она тоже была в сомнениях.       Все пропорции были соблюдены, и варка лекарства уже подходила к концу. За всем этим процессом Фасслер сама не заметила, как прошло чуть больше получаса.       — Меган, это ты? — донёсся заспанный голос из гостиной. Молния нисколько не вздрогнула от неожиданного зова в тишине квартиры, и лишь мельком взглянула на выход из кухни.       — Да! Подожди немного, я сейчас буду! — Меган выключила конфорку и сняла отвар с огня. Аккуратно перелив процеженное лекарство в кружку, и поставив его на поднос, Фасслер направилась обратно к Коллекционеру.       Вернувшись в гостиную, Молния застала Оуэнса уже в сидячем положении и с накинутым на плечи одеялом. Его красная футболка и черные пижамные брюки измялись, волосы непослушно торчали в разные стороны. Потирая глаза, он пытался сбросить остатки сна, но, похоже, это давалось с трудом. Смотря на Лайла, Меган хотела было попросить его снова лечь, но передумала — вспомнила, как он жаловался, что ему ужасно надоело лежать бревном, пока остальные гонщики зарабатывают очки и призовые.       Несмотря на неприятную тяжесть во всём теле, Коллекционер время от времени мог сам добраться до кухни или ванной, а иногда бесцельно прохаживаться по главной комнате дома, чтобы просто размять ноги. Тем не менее, это не избавляло от необходимости держать его в поле зрения. Один раз Оуэнс едва не потерял сознание, но Меган успела удержать его от падения, вовремя услышав одышку. Лайл тогда сказал, что это, наверное, раз третий за всё время его «реабилитации». Видимо Призрак застал первые два приступа, когда был сиделкой.       — Не ожидал увидеть тебя так рано, — произнес Оуэнс, все ещё пытаясь вернуть ясность зрения.       — Удачное стечение обстоятельств, — пояснила Меган, опуская поднос с отваром на столик. — Как себя чувствуешь?       Молния понимала, что вопрос вышел несколько некорректным, ведь и так всё понятно, как говорится — налицо. Она поинтересовалась как из вежливости, так и из расчёта, что Коллекционер опишет свои ощущения.       Посмотрев на Фасслер всё ещё рассеянным взглядом, Лайл ответил:       — Тошнота пока не беспокоит, но в остальном всё так же. И спалось в этот раз лучше.       От его последней фразы Меган едва заметно улыбнулась. Видела она некоторое время назад, как он не хотел просыпаться. А что касалось описания самочувствия — того было вполне достаточно.       — Это обнадёживает, — сказала Молния с ноткой оптимизма, и стала проходить мимо столика к дивану. — Думаю, что скоро твой постельный режим закончится.       — Поскорее бы. Не могу больше! — в тоне Коллекционера слышались усталость и легкое раздражение. Хмурясь, он подался вперёд и осторожно взял дымящуюся кружку в руки, начиная небольшими глотками отпивать отвар.       Меган присела рядом. Взяв пульт от телевизора, она пролистала пару-тройку каналов, пока на экране не показались новости автоспорта. Неизменный дуэт Майка Хоугера и Пэт Антер вновь вещал о последних событиях в серии гонок без ограничений. Были рассказы о некоторых нововведениях от гоночной ассоциации, о гонщиках из новой команды, нелюбовь к которым заставила «Фастекс» и «Рекскор» вновь работать сообща, потом немного о Ред Лайне и его товарищах. Затем речь пошла о команде самого Оуэнса:       — Говоря о команде «Рекскор», чей гоночный трек был повреждён в последнем и крайне ожесточённом заезде: строители уже восстановили петлю и почти завершили ремонт дорожного полотна на прямых участках!       — Да, Майк! Та гонка оказалась испытанием не только для гонщиков с их машинами, но и для самой трассы. Учитывая характер нанесённого урона, обновления проходят весьма оперативно! Так же, помимо ситуации с треком «Рекскора», зрителей волнует вопрос относительно состояния Лайла Оуэнса. Вот уже в течение двух недель многих мучает неизвестность, и никто, включая самого владельца команды, не даёт никакой чёткой информации.       — Однако, Пэт, недавно сообщили, что с Коллекционером всё нормально, и скоро он вновь сможет участвовать в гонках!       После этих слов, телеведущие перешли уже к другим сообщениям, но Лайл и Меган их не особо слушали.       — Хех, «нормально», — саркастический, немного хриплый смешок Оуэнса заставляет Молнию посмотреть на него. Вот опять началось! — Знали бы они, что я здесь терплю. Никто даже не интересовался моим здоровьем. Команде плевать на это, как и всем остальным.       Фасслер нахмурилась от его последней фразы. Несмотря на то, что у неё был «иммунитет» к подобным заявлениям Коллекционера, внутри слегка кольнуло. Он говорил это так, будто её тут вовсе не было, и Меган захотела возразить:       — Здесь я с тобой поспорю. Не похоже, чтобы Призраку было всё равно. Он навещал тебя в больнице и продолжал присматривать в первые дни дома. И сидела бы я сейчас с тобой, если бы не переживала?       Лайл отпил глоток и как-то грустно усмехнулся. Затем он сказал:       — Да, Призрак старался заботиться обо мне, но как только появился шанс свалить всё на другого человека, он им воспользовался. А вот насчёт тебя это разве не так? Ты ведь и сама бы не пришла, если бы Хондо не попросил.       Его слова прозвучали спокойно, как констатация факта. Меган не отрицала: по сути, так и было в самом начале. Она не думала заходить к Оуэнсу по одной простой причине — её это не касалось. Он не был для Фасслер каким-то особенным и близким человеком, а потом и другом его нельзя было назвать после всех выкинутых им злостных штучек.       Тем не менее, Молния не была настолько равнодушной. В день своего первого посещения она искренне поинтересовалась, как дела у Коллекционера после того злополучного заезда на Биг Ривер. Да и не спросить было бы странным, особенно с учётом того, что именно Меган тогда помогла Оуэнсу добраться до медиков. Их авария до сих пор проносилась чёткими и яркими фрагментами в голове Фасслер. Она помнила, как Лайл потерял управление, как их машины жёстко зацепились колесо в колесо и вылетели с трека, пробив ограждение, как он с побледневшим лицом и тяжёлым дыханием прижался спиной к чёрно-красной боковине, надеясь получить облегчение от свежего воздуха. В тот раз Молния встревожилась не на шутку.       Едва слышно вздохнув Меган ответила:       — Это не совсем так. Ты можешь мне не верить, но я правда думала о том, что с тобой произошло после нашего столкновения. И, может быть, я согласилась на просьбу Призрака, потому что тебя просто опасно оставлять одного, — Фасслер издала ещё один легкий вздох, — В любом случае, хочу чтобы ты знал: пока я не буду уверена что всё это позади, приходить сюда не перестану.       Услышать подобное от самой Меган Фасслер было ожидаемым и неожиданным одновременно. Оуэнс удивлялся тому, как у неё порой получалось говорить вот так сдержанно, но вселять порцию теплоты в душу. Даже после всего того мерзкого вранья Молния не забыла о нём, не выкинула из своей жизни. А ведь могла, и, наверняка, серьезно хотела это сделать. Выстроенная ею холодная стена разочарования и недоверия всё еще была между ними, однако, с уже явной, хоть и маленькой трещиной.       Лайл понимал, и даже признавал, что сам всё разрушил. Обычно, он мог обвинять кого-то другого в своих выходках и неудачах, ведь это проще, чем брать ответственность, но в случае с Меган всё было иначе, и не так, как с тем же Маккаченом. Отчего-то захотелось сделать шаг вперёд и хотя бы на толику пробить эту стену — последствие его обмана и предательства. Дать понять ей, что даже в таком самодуре как он всё ещё есть человеческое и мягкое.       Переведя взгляд с Фасслер на оставшееся содержимое кружки, Оуэнс выпалил:       — Спасибо, Меган. Тогда и ты кое-что запомни: я всегда рад тебя видеть.       На этот раз немного удивилась сама Молния, и не столько на «спасибо», сколько на его последние слова. Она слышала их от Коллекционера ещё давно, когда проходили соревнования в Андах и местные аборигены по ошибке приняли Оуэнса за божество. Теперь они звучали не с оттенком надвигающейся угрозы, а искренне и дружелюбно.       После этого небольшого разговора, они решили отвлечься и провести оставшееся время за просмотром научно-познавательной передачи, на которую Меган весьма удачно переключила. Транслируемый сюжет дал обоим гонщикам пищу для весёлых обсуждений и поднял им настроение. Но вот свободные пару часов Фасслер закончились, и нужно было отправляться в штаб квартиру, чтобы начать готовить машины к новой гонке. Уходя, Молния пообещала зайти этим же вечером, поэтому они с Коллекционером не прощались, и только взяли друг с друга слово не перенапрягаться.