На моём месте

      Автомат, сжевав купюру, послушно загудел и принялся наливать кофе в пластиковый стаканчик. Сибиряков флегматично наблюдал за этим в ожидании, пока напиток будет готов. Не было ни единой надежды на то, что его сейчас может взбодрить хоть что-то. Когда он в последний раз нормально спал?.. Уже и не помнил.       Телефон в кармане халата завибрировал, оповещая о входящем звонке. Новосибирск, забирая из автомата стаканчик с бодрящим напитком, без особого интереса достал смартфон. Думал, что снова по работе. Но, увидев имя на экране, понял, что ошибся. Наверное. Он принял входящий видеозвонок.       - Приветик, Коль! Я уж думал, трубку не возьмёшь, - Владивосток тараторил со скоростью, близкой к скорости света, но, несмотря на это, Сибиряков был рад видеть его. - Как ты там? Что нового? Я купил шикарную экшн-фигурку, вот, зацени!       Новосибирск легко улыбнулся, рассматривая предмет гордости Приморского.       - Очень классно. А кто это?       Дальше последовала тирада о персонаже аниме, которое так вдохновило Владивосток. Он сетовал на то, что сериал находится в статусе онгоинга и жаловался, что не доживёт до следующей серии - умрёт от интереса.       - ...да и вообще, чего я всё о себе да о себе, ты как? - Приморский склонил голову набок, рассматривая его. - Выглядишь устало.        Сибиряков постарался сделать лицо попроще и отпил чуть остывший кофе. Будто за стаканчиком спрятаться пытался.       - Я в порядке, - Коля врёт, как дышит. Но зачем грузить Вову своими проблемами? У того своих достаточно. - Не беспокойся об этом.       - Опять зашиваешься там?       Владивосток всегда был проницательным. Николаю нечего ему ответить, он просто устало вздыхает и отводит взгляд.       С тех пор, как Николай стал столицей Сибирского Федерального Округа, денег на научную деятельность прибавилось. А вот времени и сил - совсем наоборот. Постоянные встречи, совещания, собрания. Изо дня в день. Но Сибиряков не жаловался.       Быть столицей - большая честь. И большая ответственность. Он был благодарен Михаилу Юрьевичу за то, что тот разглядел в нём потенциал, вложил в него столько ресурсов. И Николай изо всех сил старался оправдать доверие Москвы. В конце концов, Новосибирск не смертный. Ему не грозит преждевременная кончина от переутомления, ведь так?..       - Не кисни там, окей? - из невесёлых мыслей Колю вырывает голос Владивостока. Он ободряюще улыбается Новосибирску, и от этой улыбки становится совсем немного, но всё же легче. - Приезжай лучше ко мне! Развеешься чуть-чуть. У нас тут скоро аниме-фестиваль будет, сходим втроём! Я обещаю, что Лёнька будет держать язык за зубами, я с ним поговорю!       Улыбка тут же сходит с губ. Причина не в Хабаровске. Да, он не самая тактичная личность. В голове у Коли до сих пор звучит его едкое, хлёсткое, как пощёчина "Хах, чтобы в тебя Москва влил дохрена бабла за географическое положение, много ума не надо". От этих слов внутри всё будто покрывается тонкой коркой льда. Но Сибиряков отмахивается от неприятных воспоминаний. Леонид не первый, кто говорил такое Новосибирску. И не последний.       - Я не знаю, Вов... Работы очень много, - Коля не врёт. Он бы очень хотел приехать и просто отдохнуть, увидится с Владивостоком, сходить куда-нибудь. Но у Новосибирска расписание на месяц вперёд чуть ли не по минутам. - Я не могу ничего обещать. Извини.       Приморский усиленно мотает головой в знак отрицания.       - Нет-нет! Всё окей, ты чего?! Ну не прям сейчас, конечно, как будет время - так и приезжай, ладно? Я всегда рад тебя видеть.       Новосибирску нечего сказать. Он благодарно улыбается. Владивосток был одним из немногих, кто хоть немного понимал Сибирякова. Но он очень далеко. И они оба слишком заняты, чтобы часто созваниваться.       - Ох, блин, прости, - Владивосток прищуривается, вглядывается в Колю, но, на самом деле, в дисплей своего телефона. Виновато улыбается. - У меня вторая линия, мэр вызывает... Надо бежать. Поболтаем позже, ладно? Не унывай там, удачи!       - Да, и тебе, - Сибиряков понимающе кивает. Экран телефона потухает, вызов окончен.       Новосибирск вздыхает, залпом опрокидывает в себя холодный кофе и, выкинув стаканчик в мусорку, направляется к своему кабинету. По пути он проходит мимо Красноярска, Иркутска и Омска. Они стоят у стены и о чём-то беседуют. Сибиряков кивает им на ходу, получая в ответ нервную улыбку от Максима, ответный кивок от Дугара и пренебрежительно вскинутую бровь от Руслана.       Коля берётся за ручку двери и понимает, что перед глазами всё начинает плыть. Он трёт глаз, пытаясь привести себя в чувство. И слышит усмешку у себя за спиной.       - Устал, малыш? - голос у Красноярска ехидный. Ему явно весело. - Конечно, столицей быть - это тебе не букварь читать. Отдал бы ты это звание кому постарше.       Новосибирск не оборачивается. У него нет ни времени, ни сил, ни желания сейчас реагировать на выпады Руслана. Но, несмотря на то, что Николай игнорирует его, Енисейский продолжает.       - Чё лыбишься? Я не про тебя, нищеёб.       Николай не сразу понимает, что Красноярск обращается не к нему. Всё же оборачивается и смотрит на них. Конечно же, Сибиряков не заметил ухмылку Омска. Зато заметил, как тот потупил взгляд и подавленно уставился в пол, начав нервно перебирать завязки на толстовке. Николай смотрит на Енисейского. Тот явно доволен собой.       - Руслан, - он говорит серьёзно. - Зайди ко мне на пару слов.       - По поводу? - Енисейский хмыкает. Он даже не думает двигаться с места.       - Мне нужно с тобой поговорить, - Сибиряков смотрит на Красноярск. Ему бы хотелось смотреть на него. Но не тогда, когда он такой.       - У-у-у, кто-то решил поиграть во взрослую сердитую столицу? - Руслан ухмыляется. - И что ты сделаешь со мной? Учти, мне может понравиться.       - Поговорить с тобой я собираюсь, не больше, - Николай устало вздыхает и открывает дверь в приглашающем жесте. С места тут же двигается Иркутск, он очень внимательно смотрит на Новосибирск, уверенно и мрачно. Сибиряков спокойно сносит этот взгляд. И так ясно, что Ангарский хочет им сказать: "тронешь его хоть пальцем, и я тебя прикончу". Коле не страшно. Он уже хочет возразить. Но Енисейский сам останавливает Дугара, выставив руку в сторону и преградив путь.       - Не надо. Я сам, - его голос становится холоднее, чем лютая сибирская зима. Он ехидно улыбается, глядя на Сибирякова. - Если Коленьке так неймётся, что уж тут поделаешь.       Сибиряков закрывает за Красноярском дверь, а тот уже по-хозяйски усаживается на стол и закидывает ногу на ногу.       - Ну и? - Руслан склоняет голову набок, смотрит недовольно.       - Ты мог бы быть менее... - Николай пытается подобрать слова. Он не хочет ругаться с Енисейским. - Радикальным в своих высказываниях к Омску?       - Чего, прости? - Руслан смеётся. - А ты мог бы быть менее душным, малыш? Решил за братика заступиться?       Сибиряков вздыхает, опускаясь в своё кресло. Когда он делает это, то замечает, как поджимает губы и щурится Красноярск. В зелёных глазах нескрываемое раздражение, обида. Зависть.       Руслан может говорить Николаю всё, что угодно. Но Максиму - нет. Слишком много времени Новосибирск успокаивал и поддерживал Иртышского, когда тот сидел, уткнувшись себе в ладони и повторял, что ненавидит себя, что от него все бегут, что он неудачник. Омск для Николая и правда как старший брат, как-никак, он вырастил его. А Сибиряков умеет быть благодарным. И не позволит оскорблять Максима. Даже Руслану.       - Я абсолютно серьёзно. Макс очень переживает из-за своей экономической ситуации сейчас.       - Да-да, бедный мальчик, это так ужасно... - Руслан наигранно вытирает несуществующую слезу со щеки. - Но скажи-ка мне, мой хороший, каким образом это меня ебёт?       - Он твой друг.       - Ну так твой тоже, нет? Подними ему экономику, поспособствуй. Отсоси у дяди-Миши дважды: за себя и за Максима, раз он тебе так дорог.       Сибиряков сжимает кулаки под столом. Слова Руслана оседают где-то внутри тяжелым грузом. Он встаёт и подходит к Енисейскому.       - Что дальше, ударишь меня?.. - Красноярск иронично улыбается. - Трахнешь прямо на столе? Ну вперёд, рискни, Коленька, вдруг получится.       Но Руслан явно не ожидает, что ему положат руку на щеку и заглянут в глаза.       - За что ты так со мной?.. - тихо спрашивает Новосибирск. За всё скопом спрашивает. - Что я тебе сделал?       Ему хочется хоть раз, хотя бы один раз поговорить с Русланом нормально. По-человечески. Без его этих ехидных шуток, обидных шпилек и насмешек.       Енисейский возмущённо смотрит на Новосибирск, тут же скидывая его руку. Даже дальше отсаживается.       - Ты вот серьёзно сейчас спрашиваешь?.. - Руслан говорит тихо, а у самого голос звенит от злости.       - Я абсолютно серьёзно, - Сибиряков кивает. - Я не понимаю, чем я заслужил твоё такое отношение.       Красноярск встаёт со стола и смотрит в упор на Новосибирск.       - Тем, что я тебя, блять, выскочку несчастного, ненавижу, - он почти выплёвывает в лицо Сибирякову эти слова. - За Омск заступаться решил? Гляньте, герой. Почти принц на белом коне! Весь такой положительный, как результат теста на ВИЧ. Но знаешь, в чём соль, Коленька? Если бы не Московский, ты так бы и остался маленьким, никому неизвестным рабочим посёлком. Тебе просто повезло вовремя присесть на золотую ложку своей малолетней задницей. Родиться в нужное время, в нужном месте, с нужными способностями. Пока все пахали, ты просто от природы был талантливым и умненьким мальчиком!       Все слова, которые Николай хотел сказать Руслану до этого момента, вылетают из головы. Перед глазами снова темнеет. Но не от усталости. От холодного, разъедающего изнутри гнева. Он всегда пытался быть хорошим. Для всех. Оправдывать возложенные на него ожидания. Улаживать конфликты в своём проблемном округе. Поддерживать всех. Но у всего есть предел.       - Просто повезло?.. - переспрашивает он тихо. Может быть, усталость берёт верх. А, может, заканчивается терпение. Но он повышает голос, практически кричит Красноярску в лицо. - Просто повезло?! Да ты хоть понимаешь, сколько я работал для этого?! Да, я хотел стать городом, о большем и мечтать не мог! И, да, я родился там, где надо, я всегда хотел заниматься наукой, меня увлекало это, у меня это получалось! А знаешь, почему получалось? Потому что я въёбывал! Если Москва заметил меня, то, наверное, на то были причины, ты не находишь? Я пашу, как ломовая лошадь и за всех вас, говнюков, на собраниях округов стою, как в последний раз! Чтобы тебе газопровод провели, наконец, в частности!       Сибиряков отступает на шаг назад, его мелко трясёт, и он берётся за голову, зарываясь рукой в волосы.       - Ты думаешь, это охуенно классно - стать столицей в моём возрасте?.. - его голос дрожит. - Ты хоть понимаешь, чем я пожертвовал ради этого звания? У меня не было детства. Всё, что я помню - это постоянная работа. И, даже те, кто был рядом, только делали вид, что рады за меня. Но ты и этим никогда не утруждался, так ведь?.. Я устал от постоянной зависти. Со всех сторон. Потому что ни одна, сука, ни одна душа не может просто искренне порадоваться за меня и сказать "Хэй, Коля, отличная работа! Ты это заслужил!". Всем легче сказать, ну да, ты же способный и талантливый, тебе всё легко далось. Я бы всё отдал за каплю понимания...       Сибиряков приваливается к стене спиной и часто дышит. Он не собирается извиняться за свои слова. Он так давно хотел сказать это. Красноярск смотрит на него, широко распахнув глаза. Молчит.       - Детства не было, говоришь?.. - спустя некоторое время, Руслан всё же подаёт голос. Задумчиво смотрит на Николая. - Пахал, как ломовая лошадь, значит, да? Отдал всё для того, чтобы быть кем-то? - Красноярск нервно смеётся, обнимает себя руками. Но тут же распрямляется и смотрит на Новосибирск таким злым взглядом, что задохнуться можно. Кажется, даже пожелтевшая со временем радужка глаз становится не просто зелёной - ядовито-салатовой. Енисейского будто жжёт изнутри. - Знаешь, Коля. А мы похожи, - Руслан хмыкает и медленно подходит к нему. Практически вплотную. И цедит каждое слово. - Вот только есть одно различие: тебя ебали, и тебе воздалось. А меня, выходит, нагнули забесплатно. Я тут не буду с тобой в красноречии практиковаться. И уж тем более в децибелах. Но ты подумай на досуге: хотел ли я блевать лёгкими каждую зиму? Спал и видел, как приходит приказ об эвакуации дохренищи заводов в Красноярск во Вторую мировую, да? Но такова цена. И все её платят по-своему, страдалец ты хуев.       Руслан больше ничего не говорит - выходит, хлопая дверью. Всё, что может Сибиряков - это лишь добраться до стола и опуститься в кресло, сложив голову на руки.       Новосибирск не может поставить себя на место Красноярска. Как и Красноярск не может поставить себя на место Новосибирска. А, может, просто не хочет.       Ясно одно - им никогда друг друга не понять.