***
Имс остановился посреди ярко освещённой улицы и приподнял воротник на узеньком пальто. Стало заметно холодать, мелкая крупа, поливающая с тёмно-серого низкого неба, постепенно сменялась на полноценные снежинки. На углу улицы продавали живые ёлки. Вокруг торговца собралась толпа, в которой Имс безошибочно угадал знакомые, покрасневшие на морозе торчащие ушки. В груди тут же что-то ёкнуло, и сладко засосало под ложечкой. Имс подкрался поближе, взглянул искоса на Артура. Тот меланхолично улыбался, показывая ямочки на багровеющих щеках. Проекции толпились вокруг, задевали Артура плечами, расталкивая друг друга, желая урвать себе ёлочку попушистее. Имс сощурился и присмотрелся как следует, сморгнул с ресниц налетевшие снежинки. Артур в своём сне выглядел иначе, чем Имс привык видеть его в повседневной жизни. Точнее сказать, в рабочей обстановке. Это был, вроде бы, и его Артур, и в то же время какой-то совершенно другой. Первое, что поразило Имса в самое сердце — это прическа. Оказывается, у Арти вьющиеся волосы. Сейчас они не были зализаны тоннами геля, порывы лёгкого морозного ветра трепали тёмные локоны, сдували с них снежинки. Артур периодически встряхивал головой и пытался пристроить за оттопыренными замёрзшими ушами надоедливые вихры. Делал это, видимо, по привычке. На нём были простые джинсы, коротенький пуховик и высокие «Найки». И выглядел он таким юным и беззаботным, что у Имса от нежности защемило между рёбер. Это был Артур, которого он совершенно не знал, но отчаянно мечтал узнать. И судя по радостным ямочкам на его щеках, Артур очень любил Рождество. Не то чтобы Имса это сильно удивляло. Рождество уже давным-давно из религиозного праздника превратилось в народный. Лично он знал несколько иудеев, которые его отмечали наравне с католиками и всеми остальными. Конкретно сейчас Имсу не было дела ни до Рождества, ни до каких-то там абстрактных иудеев с католиками, мусульманами и прочими. В данный момент его интересовал один вполне конкретный еврейчик, от вида которого у Имса заходилось сердце, и дыхание сбивалось. Просто до зуда в ладонях хотелось присвоить Артура себе. Вот только как это сделать, Имс не имел ни малейшего понятия. Он был искусным вором и ловким шулером. Мог хоть Тициана из Лувра спереть, если бы задался такой целью. Но как подобраться к колючему, как пресловутая рождественская ёлка, Артуру, он пока так и не выяснил. Но точно планировал это сделать в самое ближайшее время. Да хотя бы прямо сейчас. Имс на секунду отвлёкся от созерцания Артура и ещё раз внимательно осмотрелся. Где же это место? Оно точно где-то поблизости, и это непременно должно быть что-то особенное, очень важное для Артура. Что-то… французское? Имс не имел представления, почему Артур так любил Францию и всё, что с нею связано. Из того, что было представлено в его сухой, сугубо официальной биографии в личном деле, следовало, что ни до поступления в Сорбонну, ни после её блестящего окончания с Парижем и Францией в целом Артура ничего не связывало. Совсем. Но размышлять на эту тему прямо сейчас Имс находил совершенно нецелесообразным. У него попросту не было для этого достаточно времени. Кинув на Артура мечтательный взгляд, Имс решил прогуляться дальше по улице. Его словно манило куда-то, будто арканом тащило. Он просто позволял ногам нести тело вперёд и от чего-то был уверен, что двигается в верном направлении. Что именно это было — интуиция, тренированная годами, или всё та же длань господня, Имс не сказал бы точно. Да и какая была разница? Даже если бы сам дьявол сейчас шептал ему на ухо и заставлял двигаться заледеневшие ноги, Имс был бы совсем не против. Главное, чтобы эти ноги привели его к конечной цели. Он завернул в небольшую арку, предположительно ведущую в глубь дворов, и тут же понял, что предчувствие его не обмануло. Здание общежития Университета Сорбонны, который, кстати сказать, совершенно случайно около семи лет назад закончил Артур, однозначно никак не вписывалось в окружающий антураж. Имс прошёл вглубь арки и очутился в небольшом уютном дворе. Трёхэтажное здание постройки начала девятнадцатого века утопало в вечнозелёных деревьях и кустарнике: кипарис, можжевельник, аккуратные шарообразные кустики самшита. Снегу уже намело вдоволь. Всё вокруг сияло девственной белизной, блистало разноцветными огнями гирлянд и дышало полной грудью преддверием Рождества. На фасаде здания трепетал звёздно-полосатый флаг. Хотя даже если бы его там не было, Имс всё равно безошибочно узнал бы корпус общежития для американских студентов Сорбонны. В какой-то момент своей жизни, как раз той её части, когда он принялся особо пристально наблюдать за Артуром, Имс немного увлёкся французской архитектурой. Пройдя внутрь корпуса, Имс обнаружил, что тот абсолютно пуст. То ли хозяин сна изначально решил не заполнять это место проекциями, то ли в подсознании Артура уже наступили Рождественские каникулы. Имс почему-то склонялся к первому варианту, поэтому ещё больше уверился в том, что он на правильном пути. Даже можно сказать — на финишной прямой. Имс застыл в центре ярко освещённого холла и прислушался к ощущениям. Раз уж интуиция так быстро привела его сюда, то он решился следовать ей до конца. И не ошибся. Нужную комнату он обнаружил практически сразу, с лёгкостью профессионального взломщика справился с замком. И как только открыл дверь и зашёл внутрь, то понял, что Артура он совершенно не знал. Да и вряд ли кто-то из его немногочисленных близких вообще имел представление о том, каким он на самом деле был. Без лишнего вранья Имс мог бы признаться, что ожидал чего угодно, но не того, что предстало его взору. В какой-то момент он даже растерялся и решил, что попал куда-то не по адресу. На всякий случай Имс вышел в коридор и заглянул в две соседние комнаты. Те оказались не запертыми, совершенно безликими, нежилыми. В комнате Артура всё было иначе. Всё в ней буквально кричало о том юном мальчишке, которого он не больше получаса назад встретил посреди заснеженной людной улицы. Не было тут ни строгости, ни намёка на холодный изыск. Всё полыхало яркими красками и будто бы светилось жизнью. Стены были оклеены постерами самых разных певцов — от «длинноволосого рока» до попсы времён конца девяностых. Никогда бы Имсу и в голову не пришло, что его горячо любимый пупсик — такой меломан. Кровать стояла не в углу, как было принято в стандартных студенческих комнатах, а была передвинута к окну. Бледно-голубое покрывало усеивали разноцветные подушки, в общей массе напоминавшие собой яркую радугу на весеннем небе. Вместо безликих серых жалюзи на окне красовались лёгкие прозрачные занавески. Гардероб, который Имс обнаружил в стенном шкафу, также словно принадлежал какому-то совершенно другому Артуру. Не было в нём ни шикарных дизайнерских сорочек, ни костюмов. Всё, что Имсу удалось обнаружить на вешалке — это один-единственный оксфордский пиджак и пару классических брюк. На полках лежали джинсы, футболки, толстовки со смешными броскими принтами. В общем-то, всё, что сейчас Артур так яро отказывался носить даже в собственные редкие выходные. Закрыв шкаф, Имс снова осмотрелся, взгляд его упал на письменный стол в слабоосвещённом углу комнаты. По столу были разложены фотокарточки, и вот они привлекли уже серьёзное внимание. На самых верхних фото был Артур в доме у Коббов. На нём был надет традиционный рождественский свитер с оленями и джинсы. На коленях у Артура сидела маленькая Филиппа, тянула его за свободные вьющиеся локоны. Артур смеялся от души. На следующей фотографии были Артур и малыш Джеймс. Следом шло селфи с Домиником. Оба они улыбались, рука Кобба свободно и непринуждённо лежала у Артура на плече. Они сидели на полу, за спинами их виднелись пушистые ёлочные лапы с гирляндами, сбоку от ёлки мягко полыхал огонь в камине. В руке Артур держал бокал с чем-то тёмно-красным, наверное, это был глинтвейн. Имс принялся лихорадочно перебирать фотографии, просматривать одну за одной. Такая ревность его вдруг обуяла, что он просто не знал, куда девать свои руки. Вот, значит, каким мог быть вечно холодный и чопорный Артур. Таким домашним и весёлым, просто чудесным и совершенно чужим, не Имсовым. Шумно выдохнув, Имс вернул себе нормальный облик, грузно опустился на деревянный стул. Интересно даже стало. Он ведь был знаком с Коббом даже дольше, чем с Артуром. Имсу всегда казалось, что они с Домиником вполне неплохо ладили. Почему же тогда тот после смерти Мол ни разу не пригласил его к себе на Рождество? Или он всё же приглашал? Имс этого не помнил. Он стал дальше перебирать фотокарточки, рассеянно перекладывал их с места на место. Надеялся что-то узнать о семье Артура, о его детстве, но ничего так и не смог найти. А ещё Имсу вдруг неожиданно пришло в голову, что он не обнаружил ни одной фотографии, на которой бы присутствовала Мол. Артур ведь знал её. Точно знал и, кажется, куда дольше, чем Доминика и Имса вместе взятых, насколько Имс мог припомнить. И Мол была француженкой… В голове потихоньку начинал складываться паззл. Именно Мол казалась Имсу той самой деталью, которой не хватало для того, чтобы сложить ясную картинку. Имс вышел на середину комнаты и огляделся — сейф точно должен был быть где-то здесь. Он поразмыслил пару секунд и подошёл к картине, висевшей на единственной свободной стене. Это была довольно сносная репродукция «Голубых танцовщиц» Дега. Имс посмотрел на девушек, — изгибающихся, длинноногих и стройных — почему-то представил Артура, выходящего в трусах из душа. Интересно, ему пошла бы синяя пачка? Улыбнувшись, он содрал со стены картину и бережно положил её на стол. За ней предсказуемо скрывался заветный сейф с механическим кодовым замком. — Ох, Арти, — вздохнул Имс, — как же ты всё-таки предсказуем, дорогуша, — проговорил он себе под нос и в два счёта взломал замок. Если он хотя бы кое-что знал об Артуре, то как только откроется дверца сейфа — сразу должна сработать сигнализация, на поиски которой у Имса сейчас совершенно не было времени. Поэтому действовать нужно было быстро и чётко. Ещё бы руки у него только не тряслись… Имс вдохнул поглубже, решительно потянул дверцу на себя. В первые пару секунд ничего не произошло. Он даже было подумал — может, Артур настолько расслабился в своём сне, что ничего не заметил? Но тут же эту глупую мысль заглушил истошный визг сирены. Слабое освещение комнаты замигало неоново-голубым. Имс понимал, что должен валить отсюда подобру-поздорову. Чувствовал это всеми частями своего тела, некоторыми особенно явственно. Однако жгучее любопытство не позволяло даже с места сдвинуться. Руки сами потянулись к содержимому сейфа. Первое, что попалось Имсу под руку — это фотография Мол. Точнее сказать, на ней были Мол и Артур. Они сидели на скамейке в небольшом сквере, вокруг было на удивление снежно для Парижа, и деревья светились рождественскими гирляндами. Имс узнал этот сквер. Он находился на территории кампуса Университета Сорбонны. Имс сощурился и присмотрелся к лицам на фото, и в очередной раз понял, что совсем ни черта не знал об Артуре. Тот выглядел таким беззаботным и счастливым, и Мол рядом с ним — совсем ещё юная — смеялась и ерошила волосы у Артура на макушке. На какой-то момент почудилось, что даже сквозь этот жуткий визг он слышит её заливистый и звонкий смех. Вдруг такая дикая тоска накатила… Долго не думая, он сунул фотокарточку в задний карман джинсов и принялся дальше шарить рукой в сейфе. Кажется, там было полно и других фото, но Имс на них смотреть не стал. Время стремительно утекало сквозь пальцы. Его внимание привлёк небольшой мешочек пурпурного цвета. Он извлёк его на мигающий отсвет огней сигнализации и открыл. В мешочке лежали странного вида черепки. Имс высыпал их себе на ладонь, сперва совсем растерялся, не понял, что это за кусочки фарфора, и почему Артур так ревностно и любовно оберегал их, что спрятал в самой глубине собственного подсознания. Но стоило ему немного присмотреться, как он тут же понял, что это за осколки, и чем они были прежде. Имс ведь был не только имитатором и вором, он был ещё и художником. Вой сирены неожиданно стих, и послышался неприятный треск и грохот. С потолка посыпалась штукатурка, стены комнаты пошли трещинами, кое-где начинали приподниматься доски на полу. Сон разрушался, а это могло означать только одно — Артура в нём больше не было. Быстро ссыпав черепки обратно, Имс спрятал бархатный мешочек под свитер и прижал к сердцу. Ни за какие деньги мира, ни под какими пытками он бы его сейчас не выпустил. И если Артур не пристрелит его прямо в офисе, то Имс непременно всё исправит. Починит то, что однажды было безжалостно разбито и теперь оставило после себя лишь эти жалкие черепки. С этой мыслью он и проснулся. И первое, что почувствовал Имс — это было холодное дуло Глока, упирающееся ему прямо между глаз, давление на бёдра и мягкие чужие губы на своих губах.***
— Привет, пупсик. Рад видеть тебя, — честно признался Имс, как только его перестали целовать. — Какого дьявола ты забыл в моём сне? — спросил растерянный и злющий Артур, который по-прежнему сидел на нём верхом и, кажется, совсем не думал слезать. — И почему мне вдруг вздумалось поцеловать тебя? Имс осторожно приподнялся на локтях. Медленно, стараясь не производить резких телодвижений. Ему совсем не хотелось сейчас провоцировать взбешённого и обескураженного Артура. Ведь если тот сорвётся и сделает в черепе Имса лишнее отверстие, то кто же тогда починит и вернёт ему его разбитое сердечко? — Ты у меня спрашиваешь, солнышко? Вообще-то, это я тут проснулся с твоим языком у себя во рту, — попытался привычно пошутить Имс, однако сразу понял, что делать этого не стоило. Артур засопел разгневанно и больно ткнул пистолетным дулом Имсу в лоб. Прижал с такой силой, что у того чуть слёзы из глаз не брызнули. Но отстраниться сейчас - означало бы проявить малодушие, а Имс вовсе не планировал слабину давать. Впрочем, он сейчас совсем туго соображал. Очень несвоевременно вставший член здорово мешал формулировать свои мысли. Артуру, однако же, досадное недоразумение в виде стояка Имса, казалось, совершенно не мешало. — Ты влез в мой сейф, — констатировал он. — Что ты оттуда спёр? Признавайся, иначе я тебе голову прострелю. Имс молчал. — Ты меня знаешь, Имс, я это сделаю, — снова пригрозил Артур. — Вот именно, что не знаю, — пожаловался обиженно Имс. — Думал, что знаю хоть немного, но оказалось, что это и близко не так. Артур выпрямился и скептически вскинул брови. — Так ты поэтому туда попёрся? — сообразил он, даже давление пушкой на Имсов лоб немного ослабил. — Хотел узнать обо мне что-то, чего не знал раньше? — Представь себе, да, — угрюмо пробормотал Имс. Это было правдой. — И как? Понравилось? — полюбопытствовал Артур язвительно. Имс раздражённо отмахнулся от пушки, скинул Артура со своих бёдер и сел. — Не знаю, — сказал он. — Ты совсем не такой, каким я тебя считал. — И каким же ты меня считал? — спросил Артур, уселся рядом с Имсом и упёрся Глоком ему между рёбер. — Не таким. Просто другим и всё. И перестань уже в меня пушкой тыкать, Арти, я тебя не боюсь. — А зря не боишься, — заявил Артур. Прошёлся дулом Имсу по рёбрам и неожиданно сунул руку с пистолетом ему под свитер. — Не нравится, когда в тебя оружием тычут? — прошептал Имсу в ухо. Тот сразу весь покрылся мурашками. Даже задрожал от нахлынувшего возбуждения. — В твоём случае, лапушка, я бы предпочёл, чтобы ты тыкал в меня чем-то более живым и тёплым, — признался Имс. Артур ещё секунду продолжал сопеть ему в ухо. Имсу показалось, что тот слишком уж прерывисто дышал для человека, который ничего, кроме злости, не испытывал. — Придурок, — выдохнул наконец Артур, вытащил руку из-под свитера Имса и встал с шезлонга. — Так ты скажешь мне, что спёр из моего сейфа? Или мне тебя пытать? — Ничего я не спёр, — соврал Имс. — Только успел открыть, и ты меня разбудил. Разумеется, он совсем не ждал, что Артур вот так просто возьмёт и поверит ему на слово. Но к его удивлению Артур, кажется, так и сделал. — Хорошо, — вдруг сказал он совершенно спокойно. Спрятал Глок в наплечную кобуру, нацепил пиджак и пальто. — Ещё увидимся, Имс, — произнёс Артур привычным официальным тоном и ушёл. Имс подождал несколько секунд и подошёл к окну, убедился, что Артур уехал на своей машине, и вернулся к PASIV. Устроился в шезлонге и нетерпеливо настроил таймер на пять минут. Одного часа во сне ему должно было хватить. Открыв свой сейф, Имс уселся рядом на пол и принялся бережно перебирать и склеивать тонкие черепки. Когда всё, наконец, было готово, он придирчиво осмотрел свою работу. Сердечко было совсем небольшим, очень аккуратным и нежным. Таким же, каким был тот Артур во сне, Артур на фото рядом с Мол. Вспомнив Мол, Имс полез в задний карман джинсов и достал оттуда фотокарточку. На удивление, та даже не примялась. Он не стал долго думать, спрятал её вглубь сейфа, который был полон чуть не доверху фотографиями Артура. Вот только такого Артура — жизнерадостного и беззаботного — в коллекции Имса до сих пор не было. Имс в последний раз взглянул на сердечко, нежно прикоснулся к нему губами. Положил в мешок и отправил в сейф. Нужно было непременно вернуть его Артуру. И Имс так и намеревался сделать. Правда. Он собирался, но только не сегодня. Сегодня он слишком устал. Нужно было отдохнуть и собраться с мыслями.***
Вернувшись в гостиницу, Имс первым делом продлил срок пребывания ещё на неделю. Если честно, понятия не имел, для чего ему было так надолго оставаться в Нью-Йорке. Но он решил, что подумает об этом позже. Сейчас ему было нужно время на размышления. В номере он быстро принял душ, оделся в домашние штаны и футболку, упал поперёк постели и… уснул мертвецким сном. И приснился Имсу — кто бы мог подумать — Артур. Он танцевал перед ним голым, в одной только синей балетной пачке. Изгибался, ласкал свои худые бока и сладко так постанывал. Имс лежал на постели, оцепеневший, возбуждённый и весь мокрый от проступившего пота, таращился на Артура не отрываясь. Тот вдруг перестал танцевать, посмотрел на Имса потяжелевшим тёмным взглядом. Подкрался к кровати и пополз по ней, как гибкая, грациозная кошка. Синяя пачка куда-то подевалась. Теперь Артур был полностью обнажённый, горячий, как камин в доме у Коббов. В зубах у него был бархатный пурпурный мешочек. Он оседлал напряжённые Имсовы бёдра, вытряхнул ему на грудь маленькое фарфоровое сердечко. Имс посмотрел на него непонимающим взглядом, лихорадочно облизнул губы. — С Рождеством, мистер Имс, — проговорил Артур, ласково улыбнулся Имсу и крепко сжал сердечко в сильной ладони. Послышался неприятный хруст, губы Артура мучительно искривились. Он разжал вмиг побелевшие пальцы, и на грудь Имсу высыпались на этот раз уже даже не черепки. Это была бледно-розовая мерцающая пыль. — Это ты, — простонал побелевший как мел Артур. — Ты виноват. И исчез. Растаял в воздухе как призрак. — Артур! Имс дёрнулся, заорал как сумасшедший, из глаз брызнули слёзы… и он проснулся. Вскочил на постели, принялся ощупывать свою грудь, посмотрел на растопыренные дрожащие пальцы. Будто всерьёз ожидал увидеть на них следы розовой пыли. Наконец догадавшись, что это был всего лишь дурной сон, Имс сорванно выдохнул и закрыл ладонями лицо, утёр мокрые щёки. И только теперь почувствовал, что в номере он уже не один. Было темно, ни черта не видно. Видимо, Имс проспал до вечера. Сквозь задёрнутые портьеры пробивался свет от уличных гирлянд на дереве под окном. Имс полез рукой под подушку и нашарил под ней свой любимый крупнокалиберный Кольт «Анаконда». Медленно сполз с кровати. — Успокойся. Это всего лишь я, — прозвучал в темноте до боли знакомый голос. Зажёгся свет, и Имс непроизвольно прикрыл глаза, а когда наконец открыл, то увидел Артура. Живого и невредимого, правда, слегка обалдевшего. Видимо, он стал невольным свидетелем Имсовой фееричной истерики и теперь не знал, как себя вести. — Артур? — растерянно сказал Имс. — Что ты… Как ты здесь оказался? — Вошёл через дверь, — пожал плечами Артур. — Она была не заперта. Имс ещё раз потёр глаза, чтобы окончательно убедиться, что Артур не глюк и не очередной горячечный сон. Задержал дыхание и мысленно посчитал до десяти и обратно. Что-то тихонько звякнуло. Имс снова посмотрел перед собой. Артур всё ещё был здесь, только уже не стоял каменным изваянием у выключателя, а развалился в кресле рядом с журнальным столиком, скинув на спинку своё пальто и шарф, и самым скотским образом хлестал Имсов коньяк. — Как ты узнал, что я ещё не уехал? — спросил Имс у Артура, спрятал пистолет обратно под подушку. — Позвонил и спросил, — пояснил Артур. Имс уставился на него непонимающим взглядом, протянул руку к прикроватной тумбочке и глупо проверил смартфон. Мало ли, раз ему такие сны снятся, может, он ещё и лунатит по тихой грусти, и по телефону во сне говорит. Артур проследил за действиями Имса. Нахмурился. Сперва, видимо, не понял. А потом рассмеялся. — Я позвонил на ресепшен, балбес, — пояснил снисходительно. — Спросил, выехал ты или ещё нет. Мне сказали, что ты продлил срок до Рождества. На слове «Рождество» Артур почему-то поморщился странно. Имсу даже показалось, брезгливо. Но он пока не в состоянии был ничего анализировать. Сначала нужно было выяснить, с какими намерениями пришёл к нему его дорогой пупсик, и останется ли Имс целым и невредимым после этого визита. Во всяком случае, пока Артур, вроде бы, не размахивал пушкой перед его лицом, не тыкал дулом в рёбра и даже не выбил Имсу ни единого зуба. Имсу показалось это хорошим знаком. Он даже заставил себя улыбнуться, подспудно надеясь, что его улыбка не слишком походила на виноватую гримасу нашкодившего щенка. — И чем же я заслужил такое счастье созерцать тебя в своём номере? Вечером, внерабочее время, — полюбопытствовал немного успокоившийся Имс. Подошёл к журнальному столику и уселся на подлокотник кресла, в котором сидел Артур. И, что уж совсем странно, тот не скинул его, и даже сам не встал. Вообще с места не сдвинулся. Только посмотрел на Имса исподлобья каким-то странным, совершенно нечитаемым взглядом, и сделал глоток из стакана с толстым дном. — Если честно, то я не знаю, — признался Артур. Имс не удержался, положил ладонь на макушку Артура и пропустил сквозь пальцы мягкие вьющиеся волосы. Только теперь заметил, что они не были убраны назад, как он привык их видеть, а свободно рассыпались, слегка завиваясь на концах. Имс наклонился и поцеловал Артура, а Артур ему ответил. Сперва неуверенно, только совсем чуть-чуть приоткрыл губы, но потом сгрёб пальцами футболку на груди Имса и притянул его к себе. Имс послушно сполз с подлокотника, упёрся коленями по бокам Артуровых сжатых бёдер. Глухо зарычал и принялся осыпать поцелуями побагровевшие от смущения щёки Артура. — Имс, что мы… делаем? — тихо и сдавленно спросил Артур, подставляясь под губы Имса, когда тот стал нетерпеливо и жадно вылизывать его шею. — Не знаю, как ты, лапушка, а я собираюсь заняться с тобой безудержным сексом, — сообщил Имс, дрожащими пальцами расстёгивая на Артуре белую хлопковую рубашку. — Всегда об этом мечтал. — Правда? — глупо спросил Артур, приподнял бёдра, помогая Имсу выдирать себя из узких облегающих джинсов и совсем уж непривычных рыжих «тимберлендов». — На Библии могу поклясться, если хочешь, — предложил с улыбкой Имс. Выпрямился и жадно посмотрел на Артура, который распластался перед ним по креслу теперь в одних трусах и носках. В боксёрах у Артура всё очень крепко стояло. Имс сухо сглотнул, тут же принялся выпутываться из футболки, одновременно воюя с непослушным шнурком на домашних штанах. Артур поднялся с кресла, стал ему помогать. — У тебя есть Библия? — спросил он, задыхаясь. — Конечно, есть, — заверил Имс. — В моей квартире, в Момбасе. — Как же ты тогда на ней собираешься… клясться? Имс посмотрел на Артура, как на капризного ребёнка. — Котёночек, ты правда сейчас хочешь обсудить все аспекты моего духовного развития? — Нет, не хочу. Я тебя хочу, — поделился Артур немного смущённо. У Имса в животе что-то перевернулось, да так и осталось вверх тормашками. Артур в его руках был мягкий, податливый, как разогретый пластилин, таращился на обнажённого Имса полными восхищения глазами. — Господи, Артур! — воскликнул он, сгрёб Артура в охапку и потащил к постели. Опрокинул его на смятое покрывало и первым делом стащил с него тугие, влажные под резинкой боксёры. — Имс… — встревоженно вскрикнул Артур, свёл вместе колени. — Тихо, солнышко. Перестань смущаться, ну же, — успокоил Имс, мягко развёл в стороны колени Артура и втиснулся между ними. Пополз вверх, оставляя на худом жилистом бедре влажные поцелуи. Артур мелко задрожал, никак не мог расслабиться. Имс наконец добрался до покрытого короткими волосками паха, накрыл ладонью поджавшиеся яйца и легонько сжал. Артур сдавленно захныкал, прогнулся в пояснице. Имс посмотрел на стоящий обрезанный член Артура и жадно облизнулся. Член у Артура оказался — просто загляденье одно. Очень красивый. Имс потянулся и лизнул текущую смазкой розовую головку. На секунду даже зажмурился от удовольствия, но потом сразу открыл глаза. Артур смотрел на него шальными влажными глазищами. Будто поверить не мог, что Имс тут ему собрался отсасывать. Да что уж там, Имсу и самому с большим трудом верилось, что Артур — его вечно язвительная и неотзывчивая ледышка — вот так просто сам взял и пришёл в его номер, сказал Имсу, что хочет его. Всё это казалось каким-то совсем нереальным. Будто Имс всё ещё спал и видел сон. Только на этот раз его сон был таким чудесным, что просыпаться ужасно не хотелось. — Ты такой хороший, лапушка… Такой… я так мечтал… — прошептал Имс и взял у Артура в рот, сразу пропустил напряжённый член почти до самого горла. — О, боже! — выкрикнул Артур, вскинул бёдра и развёл колени шире. Выгибался и стонал под Имсом, пока тот ему отсасывал. Цеплялся руками за его плечи, хныкал, умолял о чём-то, но Имса словно заклинило. Никак не мог он выпустить член Артура изо рта. Даже если бы захотел, не смог бы себя заставить. Да он и не хотел. Сам он ещё успеет получить желаемое. Наверняка, успеет. Отчего-то сейчас Имс был уверен на сто процентов, что теперь Артур никуда от него не уйдёт. И ему ужасно хотелось сперва доставить ему удовольствие именно таким способом. Сколько раз он видел подобное во сне, Имс уже и со счёта сбился. — Имс, я… я сейчас кончу, — сообщил Артур охрипшим голосом. Имс не собирался отвечать, только чуть ускорил темп, принял Артура так глубоко, как только мог. Тот застонал жалобно, член во рту Имса стал совсем каменным. — Ох, И-имс… Имс… — прохрипел Артур совершенно восхитительно и со стоном кончил Имсу в рот. Имс всё послушно проглотил с неподдельным удовольствием. Прополз наверх и разлёгся рядом с Артуром — возбуждённый, всё ещё до боли твёрдый, но до опьянения счастливый. Артур судорожно выдохнул, несколько мгновений полежал с закрытыми глазами, выравнивая дыхание. Потом приподнялся на локте и посмотрел на Имса. — Имс, я хочу ещё. Можно, я тебя трахну? Сердце Имса подпрыгнуло в груди и затрепыхалось, как испуганная птичка. Ответить Артуру он так и не смог — речевой центр напрочь замкнуло. Артур не стал дожидаться разрешения, навалился на Имса сверху, принялся вылизывать его шею, подбородок, ямку между ключицами. Спустился к груди и ощутимо прикусил твёрдый от возбуждения сосок. Имс под ним дёрнулся и застонал. Руки и губы Артура были горячими и жадными, и они были буквально везде. Ласкали Имса, кусали, царапали, щипали и гладили. Добравшись до паха, Артур на секунду перестал вылизывать Имса, посмотрел на его безбожно текущий член и облизал припухшие и покрасневшие губы. — Не вздумай, солнышко, — предупредил Имс осипшим голосом. — Боюсь, я сразу кончу. Артур оскалился, довольный собой, повертел головой по сторонам. — У тебя смазка есть? — спросил с надеждой. — Есть, — улыбнулся Имс напряжённо. — Но она ни к чему. — Тебя надо подготовить, — попытался возразить Артур. — К чёрту подготовку, Арти! — неожиданно вспылил Имс. Вдруг взбесило его, что в постели с ним Артур вдруг вздумал включить свою практичность и обстоятельность. — Ты мазохист что ли? — удивлённо спросил Артур. — В некотором роде, — нервно усмехнулся Имс, протянул Артуру презерватив. — Как это, в некотором? — переспросил Артур. Разорвал зубами шуршащую упаковку. Имс жадно уставился на то, как Артур раскатывал резинку по вновь стоящему члену. Ничего более эротичного он точно в жизни своей не видел. Чуть не кончил тут же от этого зрелища. У Артура не только член был красивый, но ещё и руки. Очень они были замечательные — с длинными пальцами и породистыми запястьями. Однажды Имс непременно заставит Артура подрочить для него своими чудными руками, а Имс на это с удовольствием посмотрит. — Я уже три года по тебе сохну, лапуля, — сказал Имс и закрыл глаза, когда Артур положил ладони ему на бёдра, разводя их в стороны. — Считаешь, это не похоже на мазохизм — знать, что мне ни черта не светит, и продолжать работать с тобой? — Значит, говоришь, не светит, — обиженно прошипел Артур. Сплюнул на пальцы, смазал ими Имсу между ягодиц и стал медленно входить. — Господи, это невозможно. Не могу больше, Имс, — прохныкал он и нетерпеливо толкнулся в Имса сразу по самые яйца. Имс взвыл от боли, зажмурился до цветных кругов и прикусил губу. Во рту сразу стало солоно от крови. Артур подождал несколько секунд, дал Имсу привыкнуть и стал осторожно двигаться, тихо и сладко постанывая. Похлопал Имса по бёдрам, тот послушно задрал ноги, положил Артуру на плечи. Артур поцеловал Имса под коленом, погладил, но двигаться сильнее не спешил. — Хватит нежничать, солнышко. Просто трахни меня уже, — потребовал Имс, взмокший и возбуждённый до чёртиков. — Как скажете, мистер Имс, — оскалился Артур. Несколько раз на пробу качнул бёдрами и вдруг сразу начал размашисто двигаться. В конце концов взял такой темп, что Имс под ним изорался весь, все губы себе искусал. Грыз их до тех пор, пока Артур не сложил его пополам и не принялся похабно вылизывать Имсов кровоточащий рот. — Вы такая горячая сучка, мистер Имс, — прохрипел, задыхаясь, Артур Имсу в губы. — Где только мои глаза раньше были? Имс нахмурился и попытался сфокусировать взгляд на лице Артура, но не смог. Между рёбер что-то странно заныло, однако задумываться над этим у него не было никаких сил. Артур снова выпрямился, принялся драть его с таким одурением, что у Имса все мысли заметались в голове, как перепуганные мыши, и тут же попрятались по углам. Осталась только звенящая пустота и ничем не разбавленное наслаждение. Артур двигался в нём, как поршень, натягивал Имса на себя, постоянно задевал внутри что-то такое, — известно, что — от чего Имс громко завывал, вскидывал зад. Член его дёргался и тёк смазкой, на животе уже образовалась приличная такая лужица. — Артур… Артур, — выдыхал Имс. Кажется, у него совсем мозг переклинило от счастья и удовольствия. — Имс… так хорошо! Ты такой тесный, — приговаривал раскрасневшийся Артур. — Ты такой… боже, Имс! Я сейчас… Ах-х… Артур обхватил пальцами член Имса, несколько раз двинул рукой. Имс снова завыл и кончил Артуру в ладонь, себе на живот и грудь. Даже подбородок уделать умудрился. Артур толкнулся в него «по рукоять» и долго кончал, с силой стиснув зубы и зажмурившись. Имс подумал, будет очень здорово, если их сейчас же не выставят из отеля с позором. С голыми задницами прямо на мороз. — Кажется, это ещё не всё, — задумчиво промямлил Артур в подушку. Распластался у Имса под боком кверху задом, а тот любовно поглаживал упругие ягодицы. Млел потихоньку от расслабленного, сытого Артура в своей постели. — Пупсик, сколько ты не трахался до сегодняшнего дня? — с усмешкой поинтересовался Имс, шлёпнул звонко Артура по заднице. — Не помню, — признался Артур и через секунду спокойно засопел.***
Пару дней они провели, не вылезая из отеля. Ели, пили, трахались, смотрели фильмы на ноутбуке Имса. Артур изредка проверял свою электронную почту, иногда они спускались в бар. Имса постоянно, каждую минуту так и подмывало спросить у Артура — и что дальше? Что будет потом, после того, как закончится их незапланированный совместный отпуск? Но страшно было до чёртиков заводить эту скользкую тему, а сам Артур, похоже, полностью вывалился из реальности. Под конец второго дня он даже почту перестал проверять. Всё смотрел и смотрел на Имса влюблёнными, этими своими невозможными глазищами. Совсем ручной стал, покладистый и послушный. Постоянно ластился к Имсу, как домашний котёнок. Не сказать, чтобы Имсу это не нравилось. Разумеется, нравилось. Он ведь столько лет мечтал о том, как присвоит Артура себе, приручит и никуда его больше не отпустит. Вот только сейчас это был словно и не его Артур вовсе, а какой-то другой. Он не был похож на себя прежнего, каким Имс привык его знать, и в то же время не был тем Артуром, которого Имс нашёл во сне и которого надеялся выковырять на свет божий, чего бы ему это ни стоило, чтобы так же забрать себе целиком и полностью. Теперь рядом с ним был совершенно другой Артур. Третий. Послушный и кроткий и, кажется, полностью равнодушный ко всему, что не вертелось непосредственно вокруг Имса. И вот это Имса уже всерьёз стало пугать. Нужно было что-то делать, пока Артур окончательно крышей не поехал и не зациклился на Имсе, как на центре всего сущего. Это совсем уж никуда не годилось. Да и просто… Имс ужасно соскучился по тем другим Артурам. Действовать стоило начать немедленно. — Пупсик, тебе не надоело сидеть в четырёх стенах? — спросил Имс осторожно. Артур сидел у него под боком — растрёпанный и голый, совсем домашний — собирал пасьянс на ноутбуке и потихоньку подтаскивал вяленые абрикосы из пакетика у Имса на коленях. И, кажется, намеревался игнорировать Имсовы намёки. — А-арти, — позвал Имс. Намотал на палец вьющийся тёмный локон и легонько подёргал. — Солнышко, может, прогуляемся? Сходим куда-нибудь. — Куда сходим? Зачем? — спросил Артур как-то встревоженно, поднял на Имса перепуганные глаза. — У-у… Сколько страха-то, — протянул Имс, обнял Артура за плечи, поцеловал в висок. — Любовь моя, мы ведь не можем тут всю жизнь просидеть. — Почему? — пропищал Артур Имсовой шее, но потом, видимо, к нему ненадолго вернулось здравомыслие. Он поднял голову и посмотрел Имсу в глаза. — Куда ты хочешь сходить? Мы можем перебраться отсюда ко мне домой. Да, точно. Так и сделаем, — Артур вдруг вскочил, натянул трусы, принялся расхаживать по номеру, собирать разбросанные вещи. Имс только успевал следить за ним обалдевшим взглядом. — И как я сразу не сообразил? Какого чёрта мы сидим в отеле, когда у меня есть своя квартира? — Арти, — тихо окликнул Имс. — Позже можем слетать в Кению, забрать твои вещи, если тебе что-то нужно, — не унимался Артур, не обращал на Имса никакого внимания. — Артур. — Можем прямо завтра полететь. Хочешь, я закажу нам билеты? Имс устало вздохнул и сполз с кровати, натянул махровый халат. Это уж совсем никуда не годилось. Артура, кажется, окончательно заклинило. — Артур, посмотри на меня, — потребовал Имс. Подошёл к Артуру и положил руки ему на плечи. Артур напряжённо застыл на месте, как-то весь съёжился под пытливым взглядом Имса. Посмотрел на него затравленно, как жалкий щенок, которого постоянно наказывает злой хозяин. Имс от этого взгляда даже поморщился, никак не смог удержаться. — Любовь моя, мы обязательно слетаем в Момбасу, обещаю тебе, — начал он, погладил Артура по лохматому затылку. — Но на носу Рождество. Тебя, наверняка, пригласил Кобб. И меня, между прочим, тоже, вот ведь совпадение. Имс весело улыбнулся. Это было правдой. Доминик действительно пригласил его. Отправил ему письмо на электронную почту по привычке. Видимо, решил, что Имс уже давно смылся из Штатов и сменил номер. И да, Имс именно так и планировал поступить изначально, а вон оно как вышло. — И что, что Рождество? — буркнул недовольно Артур. Первый раз за последние дни проявил строптивость, выдрался из рук Имса и нервозно принялся мерить шагами комнату. Имс уставился на него непонимающими глазами, совсем опешил. — Как это — что? — переспросил он. — Ты ведь так любишь Рождество. Для тебя это важно, а значит, и для меня тоже. К тому же, там ведь будут дети Кобба. Мы должны купить подарки. — Я ненавижу Рождество, — огрызнулся Артур. Плюхнулся с размаху в кресло и зябко поджал ноги. — Что? — совсем запутался Имс. Накинул на Артура одеяло и сел рядом на подлокотник кресла. Артур натянул одеяло на голову, укутался в него как в кокон. Решил спрятаться от Имсовых поползновений. — Я ненавижу Рождество, потому что в детстве мне не разрешали его праздновать, — недовольно сообщило одеяло. — Соседские дети получали свои подарки, у них была ёлка. Они писали письма Санте. А у меня ничего этого не было. — Но почему? — растерянно спросил Имс. — Я думал, в Штатах Рождество давно превратилось в народный праздник. — Для кого-то, может, и превратилось, — буркнул Артур, показал в узкую щель злые блестящие глаза. — Но не для моей семьи. Они ведь ревностные иудеи. Ты знал, что Танах можно вызубрить наизусть? Наверняка, нет. Откуда тебе было знать? А вот меня заставляли это делать. И да, теперь я знаю его слово в слово. Артур зло и горько плевался словами. Его голосом можно было камень крошить. Имсу от этого так больно стало. Так жаль того маленького, хрупкого мальчишку, что он прямо тут же чуть не разрыдался. — Ну, по крайней мере, теперь я понимаю, откуда у тебя такая память, — неуклюже попытался пошутить Имс, но тут же скис. Понял, что шутки сейчас были совсем не к месту. — И понимаю, почему ты стараешься не вспоминать о своей семье, — торопливо добавил он. — Что? — вскинулся Артур и стянул с головы одеяло. — Ты это о чём? — Я о том, что в той комнате… я ничего про них там не нашёл. — Ах, вот что? — Артур поднялся с кресла, небрежно махнул рукой. Как-то уж очень быстро остыл. Продефилировал в сторону уборной. — Они сами от меня отказались. Ещё в тот момент, когда я решил, что должен учиться в Париже. Так что, всё в порядке. Я о них просто не вспоминаю. Имс окончательно растерялся. По его мнению, как раз ничего в порядке и не было. И даже не потому, что Артур не общался со своими родителями. Имс и сам нечасто наведывался к своим. Ограничивался редкими телефонными звонками и открытками к праздникам. Преимущественно, электронными. Но с Артуром сейчас явно было что-то не так. Казалось, он напрочь забыл, почему он всё-таки любил Рождество, и Имс не имел понятия, в чём была причина. Что он сделал не так, кроме того, что стащил сердце Артура, и теперь тот ходит за ним будто привязанный? Из всего происходящего следовало, что Имсу срочно нужно было поговорить с Коббом и… Честно говоря, он понятия не имел, что именно должен был рассказать Доминику, а чего категорически говорить не стоило. Но он всеми частями своего тела чувствовал, что вломившись в подсознание Артура, натворил что-то не очень хорошее. Дай бог, если не совсем непоправимое. И вряд ли существовала возможность, что всё вернётся на круги своя само по себе, только потому, что Имс был хорошим мальчиком в этом году. — А как же дети? — тихо спросил Имс, решил напоследок закинуть удочку, так, на всякий случай. — Арти, Филиппа и Джеймс будут ждать нас, ждать тебя и свои подарки. Они ещё совсем маленькие. Стоя в дверях ванной, Артур обернулся. Посмотрел на Имса, как на что-то ужасно милое и такое же дико глупое. — Если ты так настаиваешь, мы купим для них подарки и передадим их с курьером, — смилостивился Артур и скрылся в ванной. Имс тут же кинулся звонить Коббу. — Имс? — послышался из трубки удивлённый голос. — Ты до сих пор в Штатах? — Да-а… Вот, решил немного задержаться, — замялся Имс, не зная толком даже, с чего начать разговор. В душе тем временем зашумела вода, а драгоценное время Имса утекало как песок сквозь пальцы. — Значит ли это, что на сей раз ты примешь моё приглашение? — поинтересовался Кобб. У Имса сердце ухнуло в пятки и стало там колотиться как бешеное. И что характерно, в голове не было ни единой мало-мальски связной мысли. Как рассказать Доминику, что Артур больше не любит Рождество, что Филиппа и Джеймс не дождутся в этом году ни Артура, ни подарков? Да и Кобб тоже не дождётся. Лично самому Имсу было плевать с высокой колокольни на всю эту праздничную суету. Однако по отношению к детишкам Доминика он вдруг ощутил себя каким-то анти-Сантой, что ли. Ну, или Гринчем. Тем самым — зелёным и противным. — Ну… как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, — невнятно промямлил Имс. — Слушай, раз уж ты позвонил, — перебил Кобб, — ты, случайно, не в курсе, где Артур? Я понимаю, что вы не то чтобы друзья… Но он уже два дня не отвечает на письма, и у него отключен мобильник. Я начинаю волноваться. Вчера был у него дома, но и там его тоже нет. Имс проглотил образовавшийся в горле ком, сделал глубокий вдох и выпалил на одном дыхании, пока Доминик снова не продолжил засыпать его вопросами: — Артур со мной в отеле. И я знаю, что ты сейчас скажешь. Артур бы никогда. Да он тебя на дух не переносит. Заранее тебе отвечу — нет, насильно я его здесь не держу. Он пришёл ко мне сам, своими ногами и по собственной воле… Почти. — На самом деле, не скажу, что я сильно удивлён, — со странной иронией в голосе хмыкнул Кобб. — Стоп, что значит — почти? Имс, что ты уже вытворил? — Почему обязательно я вытворил? — тут же оскорбился Имс, но потом понял, что прямо сейчас это как раз не совсем уместно. — Ладно, сознаюсь, действительно, кое-что я сделал. Но я… пф-ф… — он глубоко вздохнул и устало провёл ладонью по лицу. — В общем, я влез в подсознание Артура и вскрыл его сейф. И прежде, чем ты примчишься сюда, чтобы меня придушить, сразу скажу, что это… чёрт, это случайно вышло. Я ничего такого не планировал. Но сейчас нет времени об этом говорить, — Имс прислушался — в душе перестала шуметь вода. — Доминик, ты должен приехать немедленно, как только сможешь. Желательно, сегодня. С Артуром что-то не так. И мне кажется, что дело тут не только в сердце. — Что? Имс, в каком ещё сердце? — заорал в трубку Кобб. — Что ты сделал, негодяй? Дверь ванной приоткрылась. Имс отошёл к окну, сделал вид, что любуется пейзажем. — Не могу говорить. Артур вышел из душа, — пробубнил он в трубку, прикрываясь ладонью. — Адрес вышлю по смс, — и отключился. — С кем ты разговаривал? Надеюсь, не с тайной любовницей? — поинтересовался Артур и подозрительно сощурился. Имс отвернулся от окна и просиял одной из своих фирменных улыбок — открытой и честной, как сам папа Римский. Артур, стоящий перед ним с полотенцем, обёрнутым вокруг узких бёдер, с влажными волосами, раскрасневшийся после горячего душа, был великолепен. Настолько, что глаз невозможно было оторвать. — Почему сразу с любовницей? Может, с любовником, — отшутился Имс. Артур шагнул к нему навстречу. Продолжал щуриться и сверлить Имса странным пронизывающим взглядом. — Имс, ты ведь знаешь, что я и пристрелить могу. И я это сделаю, если что-то такое узнаю, — пообещал Артур. У Имса даже от души немного отлегло. Сейчас Артур был снова похож на себя прежнего. Капризные губы поджались, подбородок упрямо приподнялся вверх. Артур даже глаза закатил, как обычно делал, когда Имс особенно сильно его изводил. Имс уже было успел обрадоваться, однако очень быстро сообразил, что рано. — Эй, солнышко, ну ты чего? — проговорил Имс. Догадался, что глаза Артур закатил, чтобы из них слёзы не брызнули. — Арти, господи, я же пошутил, ну… Какой к чёрту любовник? Имс подвёл Артура к креслу, сел и усадил его к себе на колени. Понял, что пупсик его совсем расклеился. Артур свернулся у Имса на коленях калачиком, уткнулся лицом ему в шею и принялся хлюпать носом. Даже как-то жутко стало — обнимать ревущего Артура. Подумать только! Да это уже совсем за всякие рамки выходило. — Лапушка, а правда, поехали к тебе, — предложил Имс, как только Артур немного успокоился и прекратил разводить сырость у него на плече. Он слабо, но всё же надеялся, что в привычной домашней обстановке Артур хотя бы частично придёт в себя. Артур тихонько всхлипнул, потёрся щекой о шею Имса. — Поехали, — обрадовался он. — Купим ёлку, — продолжил Имс, не подумав. — Пригласим Коббов на Рождество. Артур тут же вскинулся, весь напрягся как сжатая пружина. Имс даже язык себе не успел прикусить, а Арти уже взбесился. Почерневшие, как у демона, глаза гневно сверкнули из-под длинных ресниц. — Да чего ты заладил: Кобб — Рождество, Рождество — Кобб? — разозлился Артур. Вскочил с Имсовых колен и принялся нервно расхаживать по комнате. Метался как тигр по клетке. — Если тебе так неймётся, сам отмечай своё Рождество… со своим Коббом, ясно? А я заберу у тебя все деньги, кредитки и документы. И оружие, — Артур подошёл к кровати, достал из-под подушки Кольт и потряс им в воздухе. — Чтобы ты уж точно ко мне вернулся, и тогда я бы мог спокойно тебя придушить. Имс поднялся с кресла, стал медленно, стараясь не делать резких движений, подкрадываться к злющему Артуру. — Арти, положи пушку, любовь моя, — ласково пропел он, примирительно раскрыл перед собой ладони. — Это сорок четвёртый калибр, — поспешил напомнить Имс. — И если ты не планируешь пока отстрелить мне голову, то отдай мне, пожалуйста, это. Протянув руку, Имс осторожно взял у Артура Кольт и вернул его обратно под подушку. Артур потихоньку стал успокаиваться. Конечно, всё ещё раздувал ноздри, как китайский дракончик, но хотя бы взглядом Имса больше не пытался испепелить, и на том спасибо. — Никакого Рождества, никакого Кобба, — пробубнил Артур, обнял Имса так крепко, что у того затрещали рёбра. — Только ты и я. — Только ты и я, малыш, — отозвался совсем поникший Имс.***
СМС абоненту Кобб 22 декаб. — 11-47 У Артура дома через три часа. Захвати PASIV.***
Когда раздался осторожный стук в дверь, Имс как раз застегнул на рубашке последнюю пуговицу. Артур мирно спал на просторной кровати, свернувшись в клубок. Тихонько посапывал и подёргивал ногой. Ну точно был похож на домашнего котика. У Имса вдруг так жутко защемило между рёбер, что он чуть не сорвался на стон. Но вовремя сдержался. Будить Артура сейчас было никак нельзя. — Как тебе удалось его усыпить? — спросил Кобб, невесть откуда возникший в дверном проёме. Видимо, устал ждать, пока ему откроют, и сам вошёл. Имс недовольно нахмурился, но ничего по этому поводу говорить не стал. Точно не ему было сетовать на кого-то, кто врывается в чужой дом без приглашения. — Ты не захочешь это услышать, — ответил Имс со скабрезной улыбочкой. Кобб тут же покраснел, сделался похожим на варёного омара, даже глаза так же выпучил. Имс похабно ухмыльнулся и театрально поиграл бровями. — Придурок, — проворчал Кобб себе под нос, принялся разворачивать PASIV на прикроватной тумбочке. Имс в ответ только фыркнул, мол, зависть — это плохо. Вспомнил, как ещё десять минут назад Артур под ним извивался и стонал, горячо повторял: «Да… божемойИмс… Вот так… ещё… как же хорошо…» И было действительно хорошо. Им обоим. Имс с ума сходил от переполнявшей его любви и нежности. В какой-то момент даже почти готов был позвонить Коббу и всё отменить к хренам, но вовремя спохватился. В самом деле, это ведь не жизнь. Нельзя заставить кого-то полюбить себя, даже украв его сердце почти буквально. Да, Артур души в Имсе не чаял. Постоянно в рот ему заглядывал, в прямом смысле с рук ел у Имса. Но это оказалось совсем не то, чего Имс так страстно желал все эти годы. Артур не любил его. Он просто от него зависел, причём, по вполне известным причинам. — Так ты мне не скажешь, что же ты всё-таки у него стащил? — полюбопытствовал Кобб, капая Артуру в ушную раковину снотворным. — Почему ты решил, что я что-то у него стащил? — спросил Имс. Не то чтобы его всерьёз обидело подобное предположение. — Имс, я знаю тебя немногим меньше, чем Артура, — напомнил ему Кобб. Посмотрел на Имса, как на капризное дитя. — И в курсе того, что ты к нему чувствуешь. — И откуда же ты в курсе? — скептически поинтересовался Имс. Подошёл к Артуру и осторожно перевернул его на спину. Тот что-то проворчал, смешно наморщил нос, но не проснулся. Снотворное подействовало. — Я тебя умоляю, — закатил глаза Доминик. — Да только слепой этого не заметил бы. К тому же, ты вор. Вечно тащишь всё, что плохо лежит. — На этот раз лежало совсем не плохо, — мрачно признался Имс. Кобб кивнул. — Надо думать. Если уж ты отважился рыться у Артура в подсознании, видимо, совсем отчаялся, — сказал без тени упрёка, даже с каким-то намёком на понимание. Имс помог Коббу подтащить кресло. Сперва было собирался сесть в него сам, а для Доминика уступить место рядом с Артуром на постели. Мало ли, в каком настроении проснётся Артур. Не исключено, что у него может возникнуть желание свернуть Имсу его шею. Он, может, и был влюблён в Артура до смерти, однако к этой самой смерти отнюдь не стремился. Во всяком случае, пока. Однако, поразмыслив пару секунд, Имс всё же предпочёл улечься рядом с Артуром. И даже за руку его взял, переплёл их пальцы в замок. Кобб, посмотрев на это, покачал головой, но благоразумно промолчал. — Как я понимаю, сон будет твой, — только констатировал он. — Сто баллов тебе за сообразительность, дорогуша, — привычно подначил Имс.***
— Имс, что мы делаем во сне? И почему здесь ОН? — спросил Артур, покосился на Кобба, как на ядовитую змею, и крепче схватил Имса за руку. — Это ведь сон? Потому что я не помню, как сюда попал, и комнату эту… — он с интересом огляделся по сторонам, — впервые вижу. — Это моя комната в доме у родителей, — неохотно пояснил Имс. Попытался деликатно выдраться из Артуровой хватки, но тот только сильнее сжал его ладонь. Кобб огорчённо вздохнул, но заговаривать со странным Артуром пока не пытался. Подошёл к мольберту, стоящему у стены, стал рассматривать почти законченную копию «Ванильного неба» Моне. — В каком возрасте ты начал писать? — с искренним изумлением поинтересовался он. — Рисовать стал сразу, как впервые взял в руки карандаш, — поделился Имс. — Писать собственные картины начал ближе к шести годам. К десяти научился более-менее сносно копировать. — То есть, это ты сделал, когда тебе было десять? — спросил Артур, удивлённо расширив тёмные глаза. Отпустил руку Имса и подошёл к картине. Принялся благоговейно и очень осторожно ощупывать каждый мазок. — На произведения Моне я подсел, когда мне исполнилось двенадцать, — вымученно улыбнулся Имс, шагнул к противоположной стене и отклеил с неё плакат с Робби Уильямсом. — Для чего тебе понадобился твой сейф? — с опаской спросил Артур. В считанные секунды очутился рядом с Имсом и повис у него на руке, как маленькая мартышка. — Я должен показать вам обоим одну вещь, — объяснил Имс, постарался мягко потянуть на себя руку. Артур заупрямился, снова схватил Имса за руку и на этот раз, кажется, разозлился. — Не нужно мне ничего показывать, — вспылил Артур. — Я и так знаю, что ты взял из моего сейфа. — Как это знаешь? Откуда? — удивился Имс. Уронил челюсть и уставился на Артура. — Имс, может, я немного не в себе, но я не совсем умом двинулся, — сообщил тот. Встал между Имсом и сейфом. — Не представляю, что ты там сделал, но у меня впервые за несколько лет перестало болеть… вот здесь, — Артур прижал ладонь к груди. На секунду показалось, что он сейчас снова расклеится, но он живо взял себя в руки. — Меня всё устраивает. И я думал, что тебя тоже. — Меня тоже… — Тогда какого дьявола мы здесь делаем? — …Но не всё, — закончил Имс. — Так, постойте, — встрял Кобб, всё это время стоявший в стороне и безмолвно открывавший рот, как глупая рыбина. — О чём вы оба сейчас говорите? Имс, может, ты и со мной поделишься, раз уж притащил меня в своё подсознание? Потому что я ни черта не понимаю. — Заткнись! — рявкнули Имс и Артур в один голос. Имс решительно шагнул вперёд, отодвинул в сторону упирающегося Артура. — Ты сильно изменился, Арти, — сказал, набирая на сейфе код. Им оказался день рождения Артура. — Я понимаю, что сделал что-то плохое, и должен всё исправить. — Что? — переспросил Артур совсем растерянно. — Я думал, что нравился тебе. Думал, что ты рад тому, что теперь мы вместе. Имс нахмурился и сорванно вздохнул, в груди всё будто бы съёжилось и стало болеть жутко, почти невыносимо. — Я люблю тебя, Артур, — признался он. Терпеть эту агонию было совсем уж невмоготу. — Очень люблю, и уже давно. Но это, — Имс кивнул подбородком, — не ты. Ты обожал Рождество. Любил Филиппу и Джеймса, и Доминика. Это они были тебе дороги, а меня ты не переносил на дух. Артур посмотрел на Имса, как на слабоумного, горько ухмыльнулся и отступил на два шага назад, позволяя открыть дверцу сейфа. — Ты и правда совсем меня не знаешь, — глухо произнёс он. Имсу показалось, что Кобб в ответ на это понимающе кивнул. — В общем-то, теперь это уже неважно, — заключил Имс и открыл сейф. Достал оттуда мешочек с сердечком и вручил его Артуру. — Возьми. Это твоё. Я не имел права его брать. — Я ничего не понимаю, — заладил по новой свою шарманку Кобб. — Что это? Артур развязал мешочек, бережно вытряхнул на ладонь маленькое сердечко. Имс присмотрелся и понял, что на нём почти не осталось никаких следов. Лишь парочка едва заметных пятнышек от прозрачного клея. — Ты… Имс, — задохнулся Артур, поднял на Имса влажные глаза. — Ты его склеил, — прошептал он, чуть на шею Имсу не кинулся, но тот остановил его жестом. — Это ещё не всё, — произнёс он и вытащил из сейфа фотографию Артура и Мол. — Я взял ещё вот это, и теперь понимаю, что после этого что-то сильно изменилось. Буду благодарен, если напоследок утолите моё любопытство, — он посмотрел на Артура и Кобба, и снова на Артура. Тот нахмурился, сделался мрачным, как грозовая туча, губы сжались в тонкую линию. — А потом я уйду и никогда больше тебя не побеспокою, — договорил Имс сквозь новый приступ боли за грудиной. — Пожалуйста, объясните мне, что я чуть не натворил? — Зачем ты это взял? — прошипел сквозь зубы Артур. Кобб с опаской заглянул ему через плечо, сперва удивился, потом улыбнулся печально, потом привычно свёл брови на переносице. — Ты здесь такой… — попытался объяснить Имс, но запнулся, с трудом подбирал слова. Да и говорить, когда собственное сердце будто сжимают раскалёнными щипцами, очень было нелегко. — Такой счастливый. Я никогда тебя таким не видел. Я всегда хотел тебя себе, понимаешь? Всего хотел, и тут вдруг оказалось, что ты мог быть ещё и таким, — Имс закрыл дверцу сейфа. Не хватало ещё, чтобы Кобб и Артур увидели в нём кучу Артуровых фото и сочли Имса буйно-помешанным и потенциально опасным для общества. — Ты не имел права! — почти заорал вдруг Артур. — Имс, ты придурок. Кретин безмозглый! Это, — Артур приподнял мешочек и потряс им в воздухе, — я бы и сам тебе отдал. Но ты никогда не просил. Только изводил меня каждый раз, когда мы работали вместе. — Я не изводил, я флиртовал, — растерянно прошептал Имс. Кажется, у него совсем пропал голос, и явно намечался сердечный приступ. — Флиртовал? Флиртовал?! — завизжал Артур, похоже, находившийся на грани истерики. — Да после твоего флирта мне каждый раз приходилось месяцами психолога посещать. Чтобы тот объяснил мне, что же со мной не так. Почему я продолжаю любить человека, который меня терпеть не может. — Любить? — сдавленно прохрипел Имс. У него кружилась голова, и казалось, что он готов был вот-вот хлопнуться без чувств. Хорошо, что они находились только на первом уровне сна. Было бы совсем уж печально свалиться в Лимб от того, что Артур так неожиданно признался ему в своих истинных чувствах. — Господи, Имс, — Кобб снова закатил глаза. — Да ты на самом деле слепой идиот. — Видимо, так и есть, — с трудом выдохнул Имс, прислонился к стене и медленно сполз на пол, спрятал лицо в ладонях. — Теперь это уже не важно, — холодно заключил Артур. Имсу показалось, что его с силой пнули ногой под дых. Он нырнул рукой за пазуху, достал оттуда Кольт. — Постой, — почти выкрикнул Кобб. Артур, который уже повернулся к ним спиной, остановился и обернулся через плечо. — Ты хотел узнать, в чём ценность этой фотографии, — продолжил Доминик, глядя на Имса. Тот поднял на него усталый взгляд. — Это было их первое совместное Рождество. Артур и Мол познакомились ещё тогда, когда меня не было в Париже. Они вместе учились в Сорбонне на архитектурном, быстро подружились. — Она была для меня больше, чем просто друг, — хрипло и обессиленно проговорил Артур. — Она была для меня всем. Не как женщина, но как часть меня самого. Если бы не Мол, я бы, наверное, бросил всё, приполз на поклон к родителям. Мне всегда с трудом давалось налаживать социальные связи, и друзей у меня не было. Мол помогла мне, не позволила сломаться и превратиться снова в жалкую безвольную куклу, какой я был до Парижа. И это она научила меня любить Рождество. Вместе с Мол умер кусочек моей души, а ты отнял у меня самое важное воспоминание о ней. Всё, что у меня осталось, — наконец Артур глубоко и шумно вздохнул, будто бы скинул тяжёлый груз, годами давивший на его сильные, но такие хрупкие плечи. — Я знаю, уверен, что ты не хотел сделать ничего плохого. Но всё-таки ты сделал. Ты не должен был. — Я знаю, — Имс приставил дуло к виску и взвёл курок. — Прощай, Артур.***
Когда он проснулся, у него было всего несколько секунд, чтобы вскочить с постели, схватить свои вещи и пулей вылететь из квартиры. В последний момент, однако же, Имс не удержался и обернулся через плечо. Артур приподнялся на локтях, отвернул голову к окну. На Имса он даже не посмотрел. Кобб сидел в кресле, рассеянно потирал виски. Видимо, Артур во сне застрелил его в голову. Имс молча развернулся и ушёл. А между тем приближалось Рождество. В Нью-Йорке, как и в недавнем сне Артура, выпало много снега. Имс ещё два дня, как последний мазохист, слонялся по морозным улицам, заглядывал в яркие витрины магазинов, натыкался на снующих прохожих. От бесконечного количества Санта Клаусов уже начинало рябить в глазах. Пару раз было вполне серьёзное желание сунуть дуло в рот и снести себе голову ко всем чертям. Похоже, что вместе со своим сердцем Артур нечаянно прихватил и сердце Имса. В груди было до тошноты пусто, Имс постоянно мёрз, сколько бы одежды он на себя не надевал. Но он всё равно продолжал шататься от магазина к магазину, заходил в кафе, украшенные разноцветными гирляндами и веночками из ёлочных лап. Вдыхал полной грудью это Рождество, которое разъедало его изнутри, как пары соляной кислоты. В конце концов, терпение Имса иссякло. Он купил маленьким Коббам подарки и отправил их с курьером, как до этого собирался сделать Артур. И смылся в Момбасу. Подальше от Санты, от снега и холода… Подальше от Артура.***
Спустя один год. — Послушай, ты точно уверен, что он не приедет? — спросил Имс, погладив маленькую Филиппу по пшеничным волосам. Джеймс сидел рядом с ними на диване, изо всех сил пытался изобразить, что ему совсем не интересно, что же там дядя Имс привёз за разноцветные свёрточки. Но Кобб хорошо воспитал своих детей. Они прекрасно знали, что подарки следует разворачивать не в Сочельник, а Рождественским утром. — Я же сказал, у Артура дело неожиданно затянулось, — напомнил Кобб, подошёл к столу, расставил тарелки и стаканы для глинтвейна. — Он ясно дал понять, что не появится раньше Нового года. Так что, можешь расслабиться. Никому ты праздник не испортишь. — Хорошо, — вздохнул Имс. Старательно попытался изобразить облегчение, однако Кобб, судя по его взгляду, ему не поверил ни на секунду. Всегда был прозорливым засранцем. Как оказалось около года назад, даже куда более прозорливым, чем Имс мог бы себе представить. — Как он вообще? — всё-таки отважился спросить Имс. — О, с Артуром всё отлично, — как-то слишком беззаботно выдал Доминик. Открыл духовку за барной стойкой, по комнате тут же поплыл пряный аромат индейки и печёных яблок. У Имса сразу засосало под ложечкой, не то от голода, не то от мыслей о том, что он целый год по миру метался, места себе не находил, так сильно скучал по Артуру. Господи, да он чуть умом не тронулся. Январь этого года Имс точно на всю жизнь запомнил. По крайней мере, те его моменты, когда приезжал Юсуф и ставил ему очищающие капельницы, чтобы вывести Имса из затяжного запоя. А у Артура, значит, всё отлично. Здорово. У Имса прямо камень с души свалился. Теперь можно было смело повесить его себе на шею и идти топиться у Кобба в ванной. — Оставь в покое мою ванную, — выкрикнул Доминик, поставил блюдо с индейкой на стол и плюхнулся рядом с Имсом на диван. — Причём тут ванная? — не понял Имс. Доминик расхохотался. Имс вдруг понял, что со смерти Мол он впервые видел, как Кобб так открыто и весело смеялся. — Ты слишком громко думаешь, — пояснил Кобб. Видимо, Имс на самом деле озвучил некоторые свои мысли вслух. — Имс, — Доминик перестал смеяться, теперь только мягко улыбался, — Артур тоскует по тебе. Он никогда бы мне в этом не признался, но я слишком хорошо его знаю. — Ты видишь то, что хотел бы видеть, — возразил Имс. — По-твоему, я хочу видеть Артура несчастным? — поинтересовался ошарашенный Кобб. — По-моему, у тебя «комплекс наседки», — усмехнулся Имс. — Ты воспринимаешь Артура не только как друга, но и как своего подопечного. И ты благодарен мне за то, что я немного подлатал то, что было разбито вдребезги. — Я хотел придавить тебя на месте, когда понял, что именно ты у него спёр, — заупрямился Кобб. — И вообще, давно это ты стал моим семейным психотерапевтом? Имс засмеялся, посмотрел на детей. Филиппа крутилась вокруг стола, поправляла на нём салфетки, которые доверил ей отец. Наверняка, чувствовала себя совсем взрослой, настоящей хозяйкой. Джеймс сидел перед камином, запускал паровозик и бросал тоскливые взгляды на гору подарков, сложенных под ёлкой. Кобб откинулся на спинку дивана и запрокинул голову, зарылся пальцами в русые волосы на макушке. — Если бы только Мол была жива, — с тёплой грустью сказал он. — Она бы ещё года три назад заперла вас двоих в подвале и оставила бы там выяснять отношения. Имс вздохнул, уселся поуютнее, поджав ногу под зад. Поддавшись детской привычке, почесал себе за ухом. — Знаешь, Дом, чтобы вы там с Артуром себе не думали, но мне тоже её не хватает. — Я знаю. Иначе почему бы тогда ты украл из сейфа именно эту фотографию? Там ведь, наверняка, были и другие. — Наверное, были, — согласился Имс. — У меня не было времени, чтобы посмотреть. Да и не хотелось. Мне достаточно было этой. Скорее всего, ты прав, — Имс влез рукой в карман, впервые за долгое время сжал между пальцев потёртую и обкусанную покерную фишку. — На подсознательном уровне, видимо, мне правда нужны были именно эти воспоминания Артура. Жаль, что этим я только всё испортил.***
Вечер прошёл в уютной семейной обстановке, и впервые за очень долгое время Имс ощутил нечто весьма странное. Очень похожее на то чувство, которое не посещало его с самого детства. И было это даже не какое-то конкретное ощущение, а, скорее, предчувствие. Ожидание чуда. Однако часы пробили полночь, и никакого чуда не произошло. Видимо, у Санты была очень хорошая память на чужие подлости и пакости. Дети давно спали, наверняка, видели во сне, как утром получают свои подарки. Среди которых, кстати сказать, Имс странным образом не заметил ни одной коробки от Артура. Спрашивать об этом Кобба он, разумеется, не стал. Они посидели ещё немного, выпили, вспомнили некоторые совместные дела и даже немного посмеялись. Спать Имс отправился в полнейшем раздрае, со стойким чувством, будто ему вскрыли старую рану и хорошенько поковырялись в ней ржавым прутом. Когда небо за окном ещё только начинало сереть и заходиться оранжево-розовым румянцем, Имс проснулся от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Сперва решил, что это дети пришли пожелать ему доброго утра и поблагодарить за подарки. Сбудется с этой неугомонной детворы подняться ни свет ни заря. Имс посмотрел в окно, снова закрыл глаза и перевернулся на спину, потёр всё ещё дико тяжёлые веки. И вдруг почувствовал, как рядом с ним прогнулся матрас. — С Рождеством, мистер Имс, — прошептал Артур ему в самое ухо. Имс обречённо застонал. — Это жестоко, — произнёс почти плаксивым голосом, мысленно расстреляв Санту за такую несмешную и злую шутку. Видимо, мало тому было, что Имса целый год изводили сны с участием Артура, от драматического до откровенно порнографического содержания. Так нужно было ещё и Рождественское утро ему так испохабить. Да, наверное, в этом году Имс вёл себя особенно плохо. — Имс, открой глаза, — потребовал тем временем Артур. — Если я их открою, то проснусь, и ты снова меня бросишь, — сонно проговорил Имс. — Можно, я ещё совсем немного тебя послушаю? Арти, скажи ещё что-нибудь. Я так скучаю по твоему голосу. — Ты придурок, Имс, — заявил Артур раздражённо и вполне реально шлёпнул Имса по лбу прохладной ладонью. Имс открыл глаза, несколько раз растерянно моргнул, а потом сгрёб Артура в охапку и прижал к себе так, что у того захрустел позвоночник. — Имс, что ты… Отпусти меня сейчас же, дай, хоть пальто сниму, — начал было протестовать Артур. Однако по мере того, как язык Имса стал выводить замысловатые узоры у него за ухом, протесты очень быстро сошли на нет и превратились в тихий, почти жалобный скулёж. — Я думал, ты снова мне снишься, — прохрипел Имс между поцелуями, принялся выдирать Артура из одежды. — Да? — удивился Артур, активно ему в этом помогая. — И часто я тебе снился? — Постоянно, — признался Имс. — Так Кобб знал, что ты должен приехать? Потому что, если он знал, я придушу этого негодяя шарфом от Версаче, который собирался вручить ему утром в качестве подарка. — Он правда не знал, — заверил Артур, швырнул на пол одежду и нырнул к Имсу под одеяло. Прижался к нему прохладным животом. — Я нарочно не сказал ему. Боялся, что он проболтается, и тогда ты сбежишь. Или вовсе не приедешь. Господи, Имс, как же я соскучился! Имс приподнялся на локтях вместе с Артуром, который залез на него верхом, посмотрел в затуманенные глаза. — Пупсик, с тобой точно всё в порядке? — спросил подозрительно. Артур закатил глаза и потянулся к тумбочке за Глоком. — Ясно, я всё понял, — расхохотался Имс, но тут же снова встрепенулся. — Постой, а если дети зайдут, а тут мы с тобой… Да ещё и пистолет на тумбочке. — Имс, ты совсем бестолочь? — вздохнул Артур. — Я замкнул дверь. А пистолет потом в сейф спрячу. Ты долго ещё собираешься языком чесать? У меня целый год никого, кроме собственной руки, не было. — Ты можешь не поверить, но у меня тоже, — поделился Имс. От Артуровых слов сердце Имса подскочило и стало колотиться где-то в районе горла. Бабочки в животе, кажется, плясали вокруг ёлки, открывали подарки и допивали остывший глинтвейн. Перевернувшись вместе с Артуром, Имс грузно подмял его под себя, принялся целовать, вылизывать его рот, губы, шею. Лапал Артура за бока, а тот под ним скулил, как пёсик, открывался, подставляясь под поцелуи. Видимо, и правда очень соскучился. — Ты похудел, — сказал Имс, нежно погладил пальцами выступающие тазовые косточки. — Если ещё раз так со мной поступишь, пристрелю тебя на месте. Даже глазом не моргну, — невпопад, или наоборот — в точку — пообещал Артур. — Если ты меня бросишь, я сам себя пристрелю, — сказал Имс. — Только на этот раз уже не во сне. Артур вдруг выдрался из медвежьих объятий Имса, уселся верхом на его бёдрах. — Так вот как, значит? Ты считаешь, что это я тебя бросил? А не ты ли свалил, как только жареным запахло? — Как будто, если бы я остался, то ты б сразу меня простил, — проворчал Имс, насупившись. — Не сразу, — честно сказал Артур. — Но простил бы. Имс сел на постели, обнял Артура. Тот сразу обвился вокруг него длинными конечностями, как гибкий гиббон, уткнулся носом Имсу за ухо. — Я боялся, что больше тебе не нужен, такой… поломанный. Потому и не искал тебя, — поделился Артур, стал мелко дрожать, передавая Имсу вибрацию своего тела. — Видимо, нам снова понадобится клей? — спросил Имс, зарылся пальцами в мягкие отросшие волосы на затылке Артура. Потёрся животом о его твёрдый, давно текущий член. — Видимо, понадобится, — согласился Артур и тихонько застонал. Имс прижал его к себе теснее, принялся вылизывать торчащее розовое ушко. Помнил ещё, что Артур млеет от этой ласки. — Ах-х… Имс, — захныкал Артур, снова задрожал и весь покрылся мурашками. — Как думаешь, если я попрошу тебя подрочить мне рождественским утром, то мы попадём за это в ад? — вдруг слишком серьёзно спросил он. — Это будет считаться богохульством? — Ну, если опираться на библию, то мы и так уже достаточно с тобой наблудили, — засмеялся Имс, прикусил нежную кожу у Артура за ухом. — Библию написали люди, — авторитетно констатировал Артур. — По мне, так в любви нет ничего греховного. Это всё устаревшие стереотипы, — добавил он и опрокинул Имса на спину. Улёгся на него сверху и принялся тереться телом о тело. Имс запустил руку между их животами, сжал сразу оба влажных от смазки члена. — Ты — моё самое прекрасное рождественское чудо, знаешь? — сказал, неотрывно глядя в почерневшие глаза Артура. — Наверное, всё-таки, Санта разглядел и во мне что-то хорошее. — С Рождеством, Имс, — улыбнулся Артур. Застонал от удовольствия. — С Рождеством, Артур.