Да восстанет Империя.

[Определения неизвестных слов и дополнения в конце части.]       О, как же я злилась поначалу на саму себя за то, что возилась столько с этой бесполезной девчонкой. Помогала с обработкой ран, с препаратами, зельями… А все это еще и при том, что мне и печати ей пришлось наложить на области тяжелых ранений. «От нее одни проблемы», - сказала бы я, если бы не знала ее. Эйнар старается. Всегда. Настолько, насколько это возможно. Я помню, как на Земле она против собственной воли даже пыталась научиться адаптироваться к обществу, ведь, в моей компании выросла не самой общительной и социальной личностью. Увы, моей вины здесь нет. В чужие «мамочки» я изначально не записывалась. С меня было достаточно ноши, которую я за нее несла.       Она прекрасно знала, что я не ее мать, прекрасно понимала, что я не стану рассказывать ей о ее прошлом и о семье, которая, как она предполагала, бросила ее на распоряжение судьбы. Сколько бы истерик мне не пришлось выслушать, сколько криков и обвинений не летело бы в мою сторону, я не посмела раскрыть ей правды. Не считала разумным. Предположим, вам бы сказали, что ваши родители – императорская семья, коих убили на континенте меж мирами, именованном Границей и ты наследница трона после брата? Сочли бы бредом, не так ли? Вот и она бы сказала, что я пытаюсь навязать ей бессмысленные детские сказки. Хотя, доля сказочности в этом всем все-таки была. Думаю, историями о Границе можно было бы запросто пугать земных ребятишек.       Однако теперь мне предстояло наконец эту правду ей преподнести. Осталось дождаться, когда она наконец очнется и насладиться отсутствием причитаний со стороны приближенных Гольштейна о том, что наследница с нее некудышная, раз уж Граница даже минимальным ускорением регенерации не наделила ее тело. А о печатях, аль о Силе, так вообще разговоров не заводилось. Кто-то даже был награжден моим недобрым взглядом, когда предположил, что, возможно, ее с кем-то перепутали. У них у все отчего-то нет терпения, чего я отнюдь не понимаю. Шестнадцать с лишним лет была возможность ожидать приближающихся перемен, а вот сейчас у всех неожиданно запас терпения иссяк. Мне все равно. Как и на то, что после пробуждения придется как-то объяснять перепуганному двадцатилетнему созданию, где она оказалась и по какой причине. Что же, выложу все в лоб, а там уж пусть решает, что со всей этой информацией делать.       Утром через отворенные ставни залетела саяка. Напомнила мне о том сне. Более он не повторялся. Однако я была весьма задумчива в последние два дня, пытаясь понять, к чему было то видение, и отчего я была частью его, ведь, зачастую, я наблюдаю со стороны, делаю выводы, а после воспроизвожу зачастую вслух увиденное после пробуждения, дабы не позабыть то, что узрела за ночь. В этот раз было иначе. Все мои размышления сошлись на идее о том, что Границы решила выделить особенную значимость персоны, коими очами я смотрела, да коими устами говорила. Славно. Более мысли забивать себе не буду.       К полудню того же дня, когда оба солнечных диска стояли в зените, Эйнар наконец раскрыла очи, да подала первые признаки вменяемого человека. Отлично. Теперь будет легче. Осталось поднять ее на ноги. Собственно, этим и пришлось заниматься вплоть до вечера. За этот период мне довелось еще корячиться в близлежащих полях в поисках трав для отвара, кой предназначен для восстановления сил и энергии у тренирующихся целыми днями воинов. Для девчонки тоже подойдет, учитывая ее практически никудышное состояние. Запасы три́фола и мената имелись и у меня в хижине, только вот, до того места пришлось бы потратить несколько суток пути, а Сервай, кой мог бы сократить это время до нескольких минут, уже успел куда-то подеваться за эти несколько дней, несмотря на собственное желание повидать двоюродную сестру после пробуждения.       Делает глоток, морщится, явно не ожидая столь неоднозначного вкуса отвара, коего полную деревянную кружку я сунула ей в руки несколькими минутами назад. Пришлось вывести ее во двор под вечер. Правда, двором это было трудно назвать. Территория не была ограждена, здесь возвышался лишь небольшой холм, да стоженные на нем длинные поленья. С другой стороны был двор, но за тренировками местных членов Штаба нам пока наблюдать было рановато. Точнее, ей.       - Хорошее лекарство не бывает вкусным, - замечаю я, обращая внимание на эмоции на ее лице и на попытку отложить целебный отвар на потом.       - Однако это не значит, что стоит меня травить всем, что под руку попадет, - неблагодарная девчонка. В следующий раз заставлю саму ползать меж высоким бурьяном в поисках мелких росточков.       - Значит. Это не первое, что тебе придется «принять» здесь. Граница – не то место, где стоит пренебрегать малейшими дарами Всевышнего, кем бы он ни был, - что же, начало положено. Только растерянности в ее очах я не наблюдаю, скорее непонимание, а то и вовсе мысли, подталкивающие к решению принять меня за сумасшедшую. – О, бессмысленно отрицать то, что уже случилось.       - Я думала сначала, что это шутка какая-то, - опускает очи. Сомневается, но все еще не готова до конца принимать правдивость происходящего. – Разодетые в старинные одеяния, кольчуги какие-то воины, с копьями. Говорят что-то на непонятном языке. А потом паренек на коне прискакал. Рыжий, в черной накидке, золотом на воротнике ушитой, в высоких сапогах. Целился в меня из лука. А у меня, знаешь, перед глазами так мутно, будто во сне все происходит. И с места сдвинуться не могу. Потом я и отключилась, по всей видимости…       - Ударилась, не более. Вот и в глазах потемнело из-за болевого шока. У тебя нога была вывернута в сторону под неестественным углом, - произношу с равнодушным видом, однако, похоже, это было лишним, ибо девчонка выпятила в недоумении на меня очи, явно намереваясь возмутиться по причине того, что настолько быстро подобные травмы не проходят. Ее правда, только вот претензии слушать лишний раз у меня нет пока желания. – Печати, - опережаю ее вопрос, вставляя тут же объяснения. – Те рисунки, что сегодня утром ты с интересом рассматривала, сидя в ладье с теплой водой. Они, как бы понятнее выразиться… Используются для ускорения выздоровления организма или регенерации поврежденных участков тела.       - Решила «втирать» мне что-то о магии? Мне уже не десять лет, когда могла бы поверить в эти сказки, - не удивительно. Именно поэтому на протяжении шестнадцати последних лет я предпочитала молчать. Так лучше. Никто не достает лишними вопросами. Нет нужды лишний раз что-то объяснять, во что мало верится с первого раза.       - Местные называют это Силой, - так же невозмутимо отзываюсь я. Кажется, на этот раз с нее хватит. Закатанные от недоумения глаза грозят, кажется, вывалиться из орбит, а мне начинает надоедать несерьезное восприятие моих слов. – Пойдем. Пора возвращаться.       Им бы не помешал ремонт. Однозначно. Еще когда мы были на Земле, в прихожей страшно скрипели полы. Там это играло мне на руку: всегда была возможность знать о том, что кто-то переступил порог твоей обители. В главной постройке, где расположился Штаб, было всего два этажа, на первом из которых приходилось ступать аккуратно, дабы скрипом протершихся досок не разбудить особо рано ложащихся спать личностей. К слову, на них мне было абсолютно плевать. Если бы не просьба жены Гольштейна, я бы и внимания на чье-то присутствие не обращало. Дела нет до чужого сна. Звезды[1] на небе только загорелись[2], так чего они так рано улеглись? Кто-то и в полях работы не заканчивает к сему часу.       - Темно здесь, - замечает Эйнар, практически проговорив и мои более ранние мысли.       - Видать, огня пожалели, - бросаю я, ибо иного объяснения малому количеству светильников не нахожу. Ладно свечи, те быстро сгорают, но владеющих Силами среди экзорцистов явно нашлось бы… Ну да ладно. За поворотом, похоже, станет светлее. Это для того, чтобы ночью никто по дороге из спальной части в туалет не заблудился?       - Уже поздно, вам пора быть в комнатах, - чужой голос. Оборачиваюсь практически синхронно с Эйнар, на лице которой тут же отображается непонимание.       А. Ага… Знакомый голос, знакомый образ, как только тот выходит на свет, да дает разглядеть лико свое. Шатен, ныне с собранными в пучок волосами на затылке, да с бритыми висками, не мог не дать узнать себя с первого же брошенного в его сторону взора. Оборачиваю очи к спутнице своей. Девчонка его не узнает, этого и следовало ожидать. Не ей же являются видения раз в определенное количество дней, счет которым ведет лишь Граница, мне дела до того нет. Однако именно сейчас я отчего-то застыла на месте на долю секунды, не сразу среагировав на замечание молодого человека. Как же его звали… Ах да, Казай. Одно из «старых» имен, сейчас такие не дают. Как и даблорским практически не пользуются.       - Не горячись, Каза́й, - сохраняет равнодушие внешне, однако, от моего взора не ускользает факт сошедшихся к центру бровей. Ему не ведомо, откуда мне известно имя его. Полагаю, он отыщет ответ на этот вопрос позже, решив, что его, наверняка, сообщил мне Гольштейн, аль сама услыхала ненароком, покуда его окликал кто-то со стороны. Пусть. У меня нет ни желания, ни настроения объяснять ему, кто я и отчего так много знаю. – Мы уже возвращаемся в свои покои. Доброй ночи.       Не отвечает, провожая взором нас до самых дверей. Стоит поинтересоваться позже у Ариона, почему по ночам дежурят столь молодые члены Организации. Или не стоит. Это я еще решу, если не забуду о происшествии до завтрашнего утра. Но не о мальчишке. Тот из головы моей не вылезет так просто теперь. Обе стороны Предназначения, да так близко друг к другу… Удивительно, как шустро Граница подкидывает нам проблемы. Пора забирать Эйнар отсюда. Как можно быстрее. [Определения:] Три́фол – растение с мелкими листочками темно-фиолетового цвета круглой формы, да с розовыми цветками, схожими с цветениями земного клевера. [1]Естественно, согласно строению и расположению континента и барьера вокруг него, звезд на континенте быть не может. Ими называют огоньки, порожденные сиянием магической материи, коя составляет основу барьера. [2]В зимнее время в небе над континентом появляются звезды в основном за часа четыре до полуночи.