***
До Рождества оставалось буквально 4 дня, а ни угля, ни денег на него так и не появилось. Вопрос "не одолжите ли угля?", задаваемый каждому знакомому, уже стоял комом в горле и приносил лишь раздражение и стыд, но как назло все лишь игнорировали парня и спешно занимались своими делами. — Хо, Чарли! — к Чарльзу подбежали несколько мальчишек, с которыми они часто творили что-то весёлое. — Ты чего хмурной!? — У нас дома ни угля, ни еды, а зарплату держат. В долг мне тоже никто не даёт. — Укради! — Что?! Нет, я слишком неуклюжий для этого! У меня не выйдет... Вы не сможете одолжить? — Не-а, но чёрт, должен быть выход! Пару минут Чарли пытался согреться какими-то телепатическими способами, а мальчишки пинали снег и думали. — Чёрт тебя дери, точно! — Все резко обернулись на полноватого рыжего парнишку, сына местного адвоката. — Сестрица мне рассказывала, что у хороших детей в Рождество появляются подарки, которые они желают всей душой, а у самых плохих — лишь уголь! И чем ты хуже, тем больше угля! — Что ты хочешь сказать? — Придурок, тебе надо стать худшим ребёнком Рождества! — Сам ты придурок! — разгорячённый оскорблением мальчик развернулся и быстро ушёл в направлении дома.***
Все три дня до Рождества Чарльз боролся с идеей того рыжего и пытаясь хоть что-то заработать. Но ничего не менялось. Наступил день 24 декабря, и у него оставался лишь день на разрешение проблемы.***
Ледяной вечер, праздничные огни, запах ёлочных иголок, более менее благополучный район Лондона и один ребёнок. Сердце колотилось как бешеное и гнало кровь по телу, давая тепло, пока мальчик стоял в тени двух домов и ждал. Ждал кого угодно, молодую леди, престарелого джентльмена, полисменов, готовых скрутить его на месте, бандитов, просто убьющих его. Но вот, послышался хруст снега. Хрум-хрум, хрум-хрум. Кровь колотилась в висках и было ощущение, что она сейчас польётся из ушей. Чарли и так не чувствовал рук, но из-за страха они стали ещё более ватными, аналогично ногам. Гражданин, который был уже в буквально паре метров, напевал какую-то новогоднюю песенку и, судя по всему, не был трезв. — Ой! — парень старался сделать голос как можно ниже и страшнее, но получилось скорее смешно. — М-м? Кто здесь? Ты потеря... — Гони свои деньги сюда! — Чего? Ах ты, ворюга! А ну, иди сюда! Чарльз пытался ускоренно уйти с поля боя и от цепких рук мужчины. По снегу это было сложно, тем более ребёнку, так что джентльмен был всё ближе и ближе. Не удержавшись на ногах, мальчик упал в снег и, нащупав кусок льда, запустил в голову гражданина. Тот взвыл и тоже осел на землю, находясь в полусознании. Действовать нужно было быстро, а разум отключился. Нужны были только деньги. Очнулся он только подходя к дому, с расцарапанной рукой, кровью на кофте и чужим кошельком.***
Всю ночь его лихорадило. Дверь открылась и вошёл какой-то мужчина, полностью чёрный, в белом костюме и белыми руками. — Здравствуй. — Кто вы? — Я Никто. Тебе не нужно это знать. — Почему? — Ты осознаёшь, что сделал? — Что? — Ты убил человека. Украл у него. Думал остаться с чистой совестью? — Я... — Ты считаешь себя Богом? Правосудием? Высшим? Почему ты считаешь, что можешь забирать жизни? Чарльз был напуган и одновременно очень спокоен, как будто лихорадка ушла, вдруг стало очень тепло и приятно. — Нет... — Ты пожалеешь о том, что сделал. Мальчика вырубило.***
Прошло несколько дней. Денег хватило, чтобы купить достаточно угля и еды, пообещали скоро выдать и зарплату отца. Жизнь, вроде, налаживалась. — Ух, сегодня будет тепло! Отец разжёг печь, она на удивление быстро разгорелась, в доме стало даже жарко. Настроение поднималось, тепло успокаивающе действовало на всех. Через час семья уже спокойно спала.***
Пылающий огонь и дым были видны за пару кварталов. Дверь заклинило. Чёртовы угольки горячо поблескивали на полу.Он пожалел.