🐱
10 декабря 2021 г. в 13:15
Антон лениво выправляет ветки искуственной ёлки, которую десять минут назад он достал с балкона. Вроде не очень это энергозатратное занятие, расслабляющее даже. Если не учитывать одну хвостатую морду, которая процессу никак не помогает, зато то и дело тянет свои лапы к коробке с шариками и гирляндами. Фади очень сильно отвлекает, за спиной бродит на четвереньках, ластится активно и успевает урвать пару лёгких поцелуев. Рауту бы бросить эту ёлку к черту и наброситься на любимого кота, но кот, получив свой заслуженный поцелуй, снова уходит к коробке с великим желанием её открыть.
— Анто-он, ну можно открою? — ноет он недовольно, и Антон в очередной раз закатывает глаза:
— С ёлкой помоги и откроешь.
Но Фади не хочет возиться с ёлкой. Ему б поныть до момента, пока Раут сам не справится, и с горящими глазами потом наряжать вещь, которую сам же захочет опрокинуть.
— Антон, я не хочу с ёлкой помогать, — упрямо и по-детски честно заявляет Талибал, хмуря светлые брови и агрессивно возя таким же светлым хвостом по полу.
— Тогда сиди и не ори мне под руку, — когда Фади начинает мяукать что-то на своем арабском, Антон устало поворачивает голову на это обиженное чудо. — И хватит на меня слать проклятия, — возвращается к ёлке и по привычке хочет поправить лезущие в лицо пряди, но они и не лезут вовсе, потому что, блять, отсутствуют. — Я их все равно не понимаю.
Среди ворчаний на арабском Тони вылавливает свое имя, правда, с сильным акцентом, когда Азима так странно ставит ударение на первый слог, что непонятно даже, обратился он к нему или на родном диалекте слово такое существует.
Антону приходится подняться с пятой точки и встать на колени, чтобы достать проволочные ветки повыше.
— Фадь, ну может поможешь все же? — зовет он кота, наблюдая за ним краем глаза. Когти проскребли по картону, да ещё и Талибал посмотрел так, словно его только что поймали на самом страшном преступлении.
— Не, — мотает он головой и садится на коленях, руки ставя между ними на пол. Прижимает уши к голове, губы дует и бровки домиком строит. — Анто-он…
— Блять, заебал, — Антон машинально бьёт ребром ладони по елке, от чего одна ветка загнулась и само искусственное дерево чуть не упало. — Для меня как будто снова март наступил, — вовремя ловит его, ставит в обратное положение и продолжает расправлять ветки.
В блондинистую голову тут же пришла одна интересная идея. Фади снова подползает к хозяину, ласкаться начинает. Становится более навязчивым, нежели в прошлые разы, в шею целует и под футболку лезет. Правда, сам Антон от прикосновений рвется и по ладоням то и дело бьет, но коту все нипочем. Трется пахом о чужой зад и даже толкается пару раз, только самого себя возбуждая.
— Так, кошара, ты уже совсем оборзел, — строго говорит Раут, оборачиваясь к наглому хвостатому. Тот только в поцелуй влажный затягивает, царапая кожу на чужом прессе. — Блять, да иди отсюда, — Антон только с несдержанной улыбкой руку на эту морду ложит, отпихивая от себя, и к елке возвращается.
Но разгоряченный Фади крепче лапами в живот вцепляется, прижимает к себе. Хвост бедро Тони обвивает, а тот ласкам совсем никакого внимания не придает. В ветках своих продолжает копошиться и от поцелуев в шею, спускающихся все ниже, уворачиваться пытается.
— Можешь открывать, — заявляет в конце концов он, прокручивая пару раз не самую большую, но и не маленькую елку вокруг своей оси и взглядом проверяя на элемент нерасправленных веток.
— Что открывать? — Азима тут же оторвался, заинтересованно подняв ушки и замотав отпустившим хозяйскую ногу хвостом.
— Коробку, что. Ты ж хотел.
Фади в одну секунду преодолел расстояние в метр между ним и коробкой, острым когтем вспарывая скотч и тут же раскрывая столь манящий предмет. Из потрепанной коробки мигом донесся запах чего-то столь родного и старого. Правда, пыль, вылетевшая вместе с унесшим в приятные воспоминания ароматом, заставила Талибала чихнуть пару раз. Но горящие глаза эта маленькая подстава от внутренностей заветной коробки погасить не смогла.
Антон только занял место на полу поудобнее, пока Фади заинтересованно начал рыться в старых новогодних игрушках и не только. Лапа мгновенно выудила оттуда пару небольших коробок с гирляндами, сразу отставленных в сторону.
— Эй, неси сюда, — позвал Антон, протянув к кошаку руку, — я ж тоже посмотреть хочу.
В любом другом случае ушастый блондин явно не захотел бы делиться таким счастьем, но сейчас безоговорочно толкнул коробку к человеку. Та покорно проскользила по паркету, останавливаясь уже у ног Раута. Сам кот сел рядом с ней, коленями в рваных джинсах касаясь ледянющего картона. Антон, которому не по себе видеть подобное зрелище, придвигает коробку поближе к себе, на что Азима поднимает на него испепеляющий взгляд.
Дальше в руках кота появляется ярко-розовая мишура, в которой Антон однажды запутался и зацепился сережкой. Сейчас она ложится на бритый затылок и свешивается на широкие плечи, хотя Фади ей был готов задушить хозяина.
— Тебе очень идет розовый, — Талибал привстает, упирается ладонями по бокам от ног Тони и вновь целует властно. Антон только мычит в чужие губы, постепенно сменяя интонацию на недовольную, и отталкивает кота за плечо.
— Фади. Наряжать надо ёлку, а не меня, — выговорил он, пока голубые глаза напротив сверкали удовлетворенным блеском.
Кот садится обратно, пока Антон эту нелепо положенную на него мишуру смещает больше на шею. Теперь она служит колючей проволокой, чтоб один наглый котяра снова не полез целовать и кусаться.
Снова пара разноцветных пушистых «змей» были скинуты на Раута, у которого на башке теперь красовалось нечто, похожее на разноцветные дреды. Пару «прядей» даже пришлось сдуть и привычно убрать за уши, правда, они тут же свалились к ногам.
Кот докопался до самого главного — шариков и прочих игрушек. Кажется, некоторые из них ещё в бабушкином доме висели когда-то на живой ёлке, которую дед собственноручно привозил из леса. Полупрозрачный шарик со снеговиком мирно покачивался на ленточке, когда Фади поднял его на уровень своих глаз, всматриваясь сквозь него на человека. Правда, силуэт из трех кружков и шляпы на них мешал нормально разглядывать своего кривоватого в кругло извернутом куске пластика красавца-хозяина.
Рассмотрев каждый шарик по отдельности и выслушав комментарии по поводу некоторых из них, Фади аккуратно складывал их на место, как послушный ребенок. И уют этого вечера, может быть, так и продолжался бы, если бы неусидчивой жопке с хвостом и жаждущему внимания хозяина члену в штанах не хотелось найти приключений.
Фади ловко отталкивает коробку с игрушками под ёлку, ухмыляется довольно, пока Антон только слегка непонимающе следит за его действиями. Азима ласково «шагает» пальцами по внутренней стороне бедра того. Одно точное и выверенное движение укладывает хозяина на пол, а сам кот тут же садится на него сверху, немного ерзая по крупному члену в чужих бежевых шортах.
— Антон, можно? — он недвусмысленно облизывается, упираясь ладонями в грудь человека.
Антон дотягивается рукой до коробки и один из шариков из неё тут же летит в совсем обнаглевшего кота. Правда, укатывается потом аж в другой конец комнаты, но никого это не волнует.
— Нельзя, — проговаривает он, хмуря брови, хотя и хочется питомцу разрешить совершить любое преступление, какое тот только не задумает.
Фади обиженно и оскорбленно сползает с него. Приходится вернуться к коробке. Вернее, коробкам с гирляндами.
— А это можно? — как ребенок спрашивает араб, показывая на них.
— Можно.
Глаза начинают искриться даже после отказа в сексе, так что Азима незамедлительно освобождает пару длиннющих тонких кабелей со светодиодами, заключенными в какие-то резиновые, а какие-то — в пластиковые формы. Одна, правда, все же была вовсе без ничего.
По очереди втыкая каждую в розетку при проверке работоспособности, Талибал восхищался каждый раз, как в первый. Будто был маленьким котенком, а не взрослым котярой, творящим всякие непотребности с хозяином. Правда, совсем не по-детски адское желание одолевало его, заставляя жалобно скулить, как щенка:
— Антон, я очень хочу…
— Что опять? — раздраженно рыкнул Тони, закатывая глаза.
— Тебя.
Тот только нервно вздохнул, принимая более закрытую позу, и почувствовал, как загорели щёки. Все ещё смущает, как в первый раз.
— Фадь, сразу после того, как нарядим ёлку.
Азима кивнул и с детской улыбкой тыкнул пальцем на одну из гирлянд:
— Этой обмотаем?
С особой радостью и наконец-то всерьез взявшийся за украшение ёлки кот справился с этой задачей за пару минут. Вышло даже на удивление ровно. Правда, некоторые ветки он все же помял и согнул, но более пряморукий Тони все исправил.
— Теперь что? — с особым энтузиазмом поинтересовался Фади, смотря на хозяина свято и невинно. Антону как никогда в жизни было необходимо протянуть руку к нему и почесать своего котенка за ухом. Однако тогда котенок бы точно сорвался, получив взаимность на все свои ласки.
Раут молча кивает на коробку. Мужчина всё ещё нелепо обвешан мишурой самых разных и порой не совместимых между собой оттенков, но его это мало волнует, пока работа украшения искуственного дерева делает себя сама. Вернее, её послушно делает Талибал, так же завороженно смотря на каждый шарик с блестками или в виде какой-нибудь странной фигуры. На двух бабочек именно с таким видом он и смотрел.
— Антон. Почему у нас бабочки на ёлке должны висеть? — по итогу всё равно возмущается Фади, держа серебристые игрушки прямо перед носом человека.Тот тут же их отнял и без лишних раздумий повешал на ушки кота. — Да ты!.. — тут же начал ругаться Азима на своем родном языке. Звучало это так гневно и страшно, словно он кричал не на арабском, а на немецком каком-нибудь.
Антон посмеивается только, следующие пару игрушек развешивая по веткам самостоятельно. Кот отпихивает скоро: «Я сам!» — правда, на легкое возражение все же сует хозяину в руки ещё несколько шариков. Бормочет себе там ещё что-то на своем диалекте, явно ругаясь на наглого человечишку. Однако замысловатые бабочки продолжают болтаться на пригибающихся от этого ушках.
Мало-помалу, снизу вверх Фади закончил украшать ёлку. В этом доме хоть немного начало царить новогоднее настроение. Да и сам Азима стал выглядеть намного веселее после того, как торжественно поставил на верхушку ёлки стеклянную звезду. Вот что-что, а это украшение всем своим видом кричало о том, что прибыло прямиком из Союза.
— А это все куда? — смотря на раскиданные размотанные гирлянды и мишуру, спросил Фади. Кажется, уже не так его волновало то, что Антон обещал отдать все свое внимание коту после того, как с главным атрибутом Нового Года будет покончено.
Антон пожал плечами.
— Этим Игорь всегда занимался, — он посмотрел в сторону того самого укатившегося шарика, но не спешил идти за ним и вешать на положенное место. — Я только под ногами у него всегда путался, — взгляд хитро переметнулся на заревновавшего кота, и Антон щёлкнул его по носу, — прям как ты.
— Бе-е, И-Игарь, — со всем пренебрежением Фади протянул это имя и фыркнул. Он все ещё помнит каждый стон хозяина в лапах уже бывшего парня. Помнит, как Антон до хрипов кричал чужое имя, пока самому Талибалу приходилось в чисто кошачьей форме сидеть в соседней комнате и сгорать от стыда и смущения.
— Блин, отстань, мы расстались друзьями, — уже Тони пренебрежительно закатил глаза и воткнул шнур от гирлянды в розетку.
Та тут же засверкала яркими цветами, а после человеку пришлось встать и дойти ещё и до выключателя. Свет над головой погас, но ярко горящая ёлка освещала всё так хорошо, что даже по углам комнаты мрака толком не было.
Фади сидел напротив дерева с открытым ртом, как будто в первый раз. Видел он такое едва ли только в детстве, когда ненавистный парень с зелеными глазами как раз и подарил его любимому бандиту. У него на шее тогда была слабо завязана красная ленточка, а счастливый писк Антона котёнок запомнил на всю жизнь. Правда, от ёлки тогда мало чего отложилось в памяти Азимы — стремное мерцающее нечто отпугивало больше, зато точно так же укатившийся куда-то шарик вызывал очень много интереса.
— Фади, — тихо позвал хозяин, точно так же сев на коленях перед котом. Он заинтересованно перевел взгляд от ёлки на Антона, чьи губы уже робко коснулись губ Талибала. — Теперь можно, — на мгновение разорвав поцелуй, шепнул он.