Преданные сердца

— Клянусь Махалом, никогда эльфы не будут жить под горой. — Я сделал свой выбор, Узбад. Прими его. — Никогда!!! Молодой гном битый час слонялся у дверей королевских покоев. Он уже успел изучить каждый узор и каждую щербинку на полу и стенах. А за дверью, словно колокол, продолжал греметь раздраженный бас деда. Голос же собеседника звучал приглушённо и спокойно. Гном решил ещё раз пройтись по коридору, когда двери резко распахнулись. И по каменным коридором с гулким эхом разнеслось громоподобное: — Убирайся вон, Остерсил! И никогда не возвращайся под своды горы. Ни ты, ни твоя эльфийка, ни твое отродье. Бледный Остерсил вышел из покоев короля под горой и медленно двинулся в сторону жилых ярусов. Никогда ещё Эребор не казался ему таким холодным и суровым. Стены словно давили на гнома, а со всех сторон набатом звучали последние слова великого Узбада: «И никогда не возвращайся под своды горы.». — Эй, Остерсил! — Сзади раздался звук металлических подошв.  — Подожди, что сказал Трор? — Ты же слышал. Он изгнал меня, Торин. Меня и мою семью. Торин догнал друга и положил ему руку на плечо. — Ты знаешь моего деда. Он вспыльчив, но отходчив. Он передумает! — Нет, друг мой. Это его последнее слово. Мне нужно увести мою семью в Дейл, пока он не решил покарать меня ещё сильнее. — Остерсил грустно улыбнулся и двинулся дальше. А Торин так и остался стоять, пытаясь осмыслить случившееся. Его друг, лучший кузнец и один из самых сильных и ловких воинов изгнан из подгорного королевства. Тем временем гном медленно спустился по лестнице, свернул в освещенный факелами проход и в нерешительности остановился перед своими покоями.За дверью слышался мелодичный женский голос, напевающий незамысловатую песенку, и звонкий детский смех. Он постоял ещё немного, тяжело вздохнул и вошёл. Эльфийка сидела в кресле у камина и, напевая, плела дочке косы. Поэтому и не заметила прихода мужа. Остерсил невольно залюбовался своей женой. Стройная, с волосами цвета утренней зари, убранными в замысловатые косы, скрывавшие острые эльфийские ушки, в простом зелёном платье, для него она была прекраснее всех драгоценностей Эребора. — Папа! — радостный вскрик дочери вывел его из оцепенения. Гном подхватил ее на руки и крепко поцеловал. — Здравствуй, моя красавица! Девочка крепко обняла отца и уткнулась носом ему в шею. — Ну вот, я так и не смогла ее заплести. — рассмеялась эльда. — Давай я помогу. Остерсил присел с дочкой на кровать и продолжил заплетать ее непослушные волосы. — Что сказал владыка Трор? Сердце гнома пропустило удар. Он ещё несколько раз провел по волосам дочки, нежно поцеловал ее в макушку и развернулся к жене. — Мирам, — голос его зазвучал глухо, - Я... Нам ... придется уехать. Трор изгнал меня из Эребора. — Ну что ж. Я ожидала этого. Ни твой узбад, ни мой владыка никогда не одобрят наш союз. Но готов ли ты на этот шаг? Мы можем вернуться с Эил в Дейл. А ты снова будешь навещать нас. Остерсил резко поднялся и схватил жену за руку. — Никогда не смей так говорить. Мы и так слишком долго скрывались.И сегодня уйдем вместе. Постояв ещё несколько секунд, гном отпустил руку жены. — Мы уедем на закате. Я спущусь в кузни забрать кое-какие инструменты. Встретимся у конюшни через полчаса. Поцеловав жену и дочь, гном быстрым шагом вышел из комнаты, чтобы Мирам снова не начала уговаривать его остаться в Эреборе. Он сделал свой выбор и не собирался его менять.