Научи меня чувствовать

Глядя на дождь, бьющий в окно, я подумала только о том, что очень «удачной» была мысль не брать с собой зонт. Капли барабанили по карнизу, создавая такое убаюкивающее монотонное звучание, что хотелось просто закрыть глаза, развалиться в уютном кожаном кресле и уснуть. Но рабочий день был в самом разгаре, и через полчаса я ждала появления нового пациента. И вместо того, чтобы готовиться к встрече, я никак не могла выбросить из головы диалог, который произошел час назад с моим постоянным «гостем», который пытался спасти свой брак, хотя спасать было уже нечего. И он стоял на пороге понимания этого факта. Моя работа заключалась в том, чтобы он осознал этот самый факт и сам принял решение, которое лично для меня было очевидно с нашей первой встречи. Я пошла учиться на факультет психологии осознанно, но, как и многих, мной двигало желание разобраться в себе, в своих собственных тараканах. Но в отличие также от многих, впоследствии я поняла, что это действительно то, что меня интересует. Работа психики, внутренних процессов, множество уловок подсознания, которые порой были как загадка для детектива. Это мотивировало, увлекало, интересовало. И в итоге, разобравшись в своих проблемах, я научилась помогать другим. И у меня неплохо выходило. Поначалу, конечно, было сложно. Кто доверится молодому специалисту, у которого почти не было практики? Поэтому приходилось работать в социальных центрах, нарабатывать часы, писать научные работы, статьи, публиковаться, буквально выбивать себе место под солнцем. И лишь пять лет назад, когда мне было тридцать четыре, все поменялось. Ко мне на прием через пресловутые «шесть рукопожатий» попала одна медийная личность. Помимо того, что этот человек был довольно известен, он был и представителем ЛГБТ-сообщества, а таких, как известно, в шоу-бизнесе немало. И несмотря на то, что наша с ним работа никак не была связана с его ориентацией (мы работали с проблемой утраты), после его рекомендаций сарафанное радио заработало в полную мощь. Ко мне начали приходить люди. И теперь у меня нет проблем в поиске пациентов, скорее, наоборот, ко мне не так просто попасть. И новых я беру только по рекомендации или очень большой просьбе. И мой сегодняшний новый клиент был как раз из таких. Меня очень попросил принять ее мой арендодатель, с которым мы были в довольно дружеских отношениях. Сказал, что это его очень хорошая знакомая, и что она давно думает о том, чтобы сходить к психологу. Я согласилась – с одним из моих пациентов мы закончили курс консультаций, и у меня образовалось «окно». И сегодня я ждала встречи с этой женщиной. Переместившись из кресла за рабочий стол, я открыла ноутбук. Пока есть время, можно внести данные по предыдущей консультации. Я открыла блокнот и перенесла свои заметки в таблицу. Я всегда протоколировала сеансы, если пациент был не против. Людей много, а человеческая память имеет ограниченные ресурсы. Поэтому я старалась записывать все данные. Когда с переносом информации из блокнота в электронную таблицу было покончено, я посмотрела на настольные часы. Массивные, из темного дерева, с крупным циферблатом и стрелками с вензелями, они мерно отсчитывали секунду за секундой. Их тиканье – почти единственное, что нарушало тишину кабинета. Были слышны только часы, мерное гудение кондиционера и шум дождя за окном. Новая пациентка должна была появиться еще пять минут назад, и я невольно подумала, что она, вероятно, изменила свое мнение по поводу необходимости консультации. Такие случаи были не редкостью. Часто люди в самый последний момент могли передумать и отказаться от встречи. Правда, обычно они сообщали об этом. Иногда даже в середине терапии они понимали, что еще не готовы к тому, что им придется работать самостоятельно со своими проблемами, ошибочно полагая, что психолог – это волшебник на голубом вертолете, который просто даст им все ответы на вопросы и все решит за них. А по факту психолог – это помощник, который дает инструменты, но разбираться со всем придется самому. Только я решила налить себе кофе, как в кабинет постучали. И, не дожидаясь ответа, открыли дверь. Я обернулась и увидела девушку лет тридцати. Молодую, подтянутую и, что сразу бросилось в глаза, довольно резкую в движениях. Она закрыла дверь, смахнула с плеча капли дождя, которые видимо попали на ее пиджак с зонта, так как волосы были сухими, и посмотрела на меня: — Здравствуйте. Извиняюсь, пробки. Как только начинается дождь, все сразу забывают, как водить. — Добрый день. Ничего страшного, — кивнула я и жестом пригласила ее присесть. — Сюда? – девушка ткнула рукой в сторону двухместного кожаного дивана, что стоял напротив кресла. И, снова не дожидаясь ответа, рухнула на него, тут же уложив ногу на ногу. – Погода, конечно, жесть. Вы еще забрались в такую даль, — пробормотала она, оглядывая кабинет. Ее взгляд был оценивающий. Она словно пыталась прочесть по окружающей ее обстановке, можно ли мне доверять. А обстановка у меня в кабинете, на мой взгляд, была располагающей. Мое темно-коричневое кожаное кресло с деревянными подлокотниками, диван для пациентов из такого же материала, столик между ними. Также тут был небольшой шкаф, стоящий у стены, где были карточки пациентов, документы, грамоты, сертификаты, литература и прочие предметы обихода дипломированного психолога. На мой взгляд, можно хоть весь кабинет завешать грамотами и благодарственными письмами, это не сделает тебя хорошим специалистом. Но практика показывала, что чем больше люди видят документов и прочих вещей, доказывающих, что ты не купил диплом по интернету, тем больше доверяют. Так что вся эта макулатура, которая красовалась на шкафу, была, скорее, для них, чем для меня. У окна стоял рабочий стол, на котором был ноутбук, органайзер для бумаг, пара книг и часы, которые мне, к слову, презентовал один постоянный пациент, и от которых я не могла избавиться из чувства благодарности. Он постоянно радовался, когда приходил на консультацию и видел свой подарок. Я пропустила ее комментарий про расположение мимо ушей и улыбнулась. — Вы, я полагаю, Валерия Николаевна? Девушка встряхнула темными волосами, что завивались от повышенной влажности и делали ее шевелюру еще более густой, и начала разглядывать меня. Опыт позволял не теряться под таким взглядом, но, признаться, столь пристальное рассматривание даже мне было непривычно. Она прошлась глазами от моей макушки до самых ног и как-то удовлетворенно кивнула. — Можно просто Валерия, — сказала она, наконец. – А вы – Марина Игоревна? — Верно, — кивнула я. – Рада, что вы все-таки добрались. Может, кофе? Или воды? Предложение было стандартным. Важно дать пациенту почувствовать себя в безопасности. — Кофе. Черный. Без всего, — слова вылетали из ее рта, как из пулемета. Резко и отрывисто. Когда я сделала нам по чашке кофе, поставив их на столик, то взяла блокнот и уселась в кресло, незаметно выдохнув. У нее был такой взгляд, словно она что-то знала обо мне. То, чего не знала даже я. Хитрый прищур делал ее похожей на лису, а чуть медный отлив на волосах только добавлял схожести с этим животным. Она была смуглая, чем-то похожая на иранку или на кого-то схожей национальности. Совершенно не славянская внешность делала ее образ экзотичным. Она даже напомнила мне какую-то актрису, имя которой вылетело из головы. — Итак, Валерия, — начала я стандартное знакомство. – Как мы уже определились, я — Марина Игоревна. Наша встреча будет длиться сорок пять минут. Если вы готовы, можем начать. — Давайте, — кивнула она, усаживаясь удобнее. — Сколько вам лет? – спросила я, медленно выдыхая. Прежде, чем я подступлюсь к главному, нужно было задать несколько вопросов, которые более-менее познакомят меня с ней. — Так сразу? – усмехнулась девушка, чуть наклонив голову. — Это стандартный вопрос, — улыбнулась я. — Вы его всем задаете? — Абсолютно, — кивнула я, глядя на ее мимику. Лицо ее было спокойным, а вот движения – как она ставила чашку на стол, как поворачивала ее, как меняла ноги, складывая их друг на друга – все это выдавало нервозность. — Мне двадцать девять. Недавно исполнилось, — ответила она и посмотрела мне в глаза. – А вам? – вопрос был неожиданным, но не новым. — Мне тридцать девять, — спокойно ответила я, записав ее данные. — В самом деле? – ее густые темные брови поднялись вверх. – Не дала бы вам больше тридцати пяти. — Спасибо, — снова улыбнулась я, делая пометки. Она была не из стеснительных. Но было это ее обычное состояние или способ защиты в непривычной ситуации – еще предстояло выяснить. – Вы не против, если я буду протоколировать наши встречи? Небольшие пометки для меня самой. — Нет, валяйте, — пожала она плечами, словно я спросила у нее разрешения взять сигаретку из пачки. Благодарно кивнув, я задала главный вопрос: — Что вас беспокоит, Валерия? Девушка уставилась в окно, прикусив губу. Пожевала ее, словно раздумывая, потом довольно резко повернулась и, улыбнувшись, проговорила: — Я хочу научиться чувствовать.