Як тобі сказати без тебе не можу спати,
І місяць по кімнаті розкинув сатин,
Очі тобі зав’яжу і серце своє покажу,
Тобі про все розкажу з настільних картин.
Гермиона всего-то пришла на отработку по ЗОтИ, а сейчас стоит и думает, что ей делать, ведь от глаз профессора Блэк оторваться не может. Сначала она по неловкости своей книгу уронила, а Беллатрикс любезно поднять её решила, как и она сама. Бледные холодные пальцы коснулись тёплой руки с ногтями обкусанными и кольцами нескончаемыми. А мир замер вокруг одного лишь прикосновения. Глаза сами нашли друг друга и расстаться не смогли.Тримай мене міцно, одною рукою,
Так сильно і ніжно вбивай мене,
Віддай мені муку, своїми руками,
Моїми губами лікуй, лікуй, себе.
Два силуэта на холме стояли, пока закат на небе разгорался. Руки Гермиона в карманах всегда держала, то ли от холода, то ли от неуверенности. Попробуй тут быть уверенной, когда рядом такая Беллатрикс стоит. Солнце всё ниже опускалось, а Белла всё ближе вставала. Заметно было, что переживает, ведь челюсть сжималась до невозможного. — Гермиона? — Да? Женщина времени зря не теряла, подошла, просунула руку в карман к гриффиндорке и пальцы судорожно переплела. Не умела она быть нежной, но и Грейнджер глупой не была, сразу поняла, что это значит. Покраснела, слилась с закатом, на который так невозмутимо смотрела профессор Блэк.
Посеред моєї хати,
на мене будеш кричати,
Бо як же тобі порвати
і в серці сліди, тi
Чи чуєш як страшно мені у полоні,
Як в твоїх долонях, нема так ніде
І крила так важко розправити пташці,
Коли бідолашку погубить любов.
Беллатрикс в истерике была, ведь Гермиона о будущем спросила. Какое тут будущее, когда тебе сорок, а ей девятнадцать вот-вот? И ждать от этого ничего не стоит, у неё две войны и куча травм за спиной, а у девчушки жизнь только начинается. — Белла! Я хочу быть с тобой! — Гермиона, ты не понимаешь! Я слишком много пережила, у меня нет сердца! — а Белла одно лишь самозабвенно повторяла: «Я монстр, нет сердца». Малышка Грейнджер лишь ближе подошла и ладонь хрупкую к груди её протянула. Тепло руки, будто бы, чего-то под рёбрами коснулось, чего-то забытого и людьми давно брошенного. И это что-то забилось в разы быстрее, а глаза сами слезами наполнились, и мир смысла больше не имел, кроме этой девчонки. И проблемы все будто решились, только тепло руки её, ничего больше не нужно.Тримай мене міцно, одною рукою,
Так сильно і ніжно вбивай мене,
Віддай мені муку, своїми руками,
Моїми губами лікуй, лікуй, себе.
Гермиона сидела в комнате Беллатрикс, пока та нервно чай заварить пыталась. Девушка дрожащим голосом про слова друга своего рассказывала, а костяшки худощавых пальцев старшей ведьмы всё чаще белели, от того что руки слишком сильно от злости сжимались. — Белла, он прав! Я просто всезнайка, ещё и никому не нужная! И выгляжу я нелепо, ты кольца эти видела? Что за детский сад? — Гермиона… — то ли прозвучало слишком жалостливо, то ли девушка бороться устала, но комната всхлипами наполнилась. Беллатрикс в панике была, вот и раскинула руки в неясном ей жесте. Мозг работать отказался, а сердце только это делать и приказывало. Грейнджер в шоке пару секунд постояла, а после, усилием воли, с места сдвинулась и в руки распахнутые нырнула. Прижалась, будто к одеялу ночью, и отпускать не хотела больше. Белла лишь голову на макушку ей положила и погладила со всей своей нежностью, чтобы маленькая Гермиона прочла в этом: «Ты мне нужна».Тримай мене міцно, одною рукою,
Так сильно і ніжно вбивай мене,
Віддай мені муку, своїми руками,
Моїми губами лікуй, лікуй, себе.
Грейнджер Живоглота опять потеряла, а Беллатрикс носиться за ним по всему замку полночи пришлось. Зато счастливые глаза Гермионы, и улыбка до ушей, когда та кота обнимала и Беллу без конца благодарила, были самыми незабываемыми в мире. И ничего важнее этого будто бы и не было, лишь видеть, как девушка наконец от радости плачет и животное мучает своей любовью. — Белла, ты самая лучшая, ты нашла его! Я так тебе благодарна! И ещё сотню раз произнесённое «спасибо», и сотня объятий, ведь гриффиндорка как-то выяснила, что это и было слабым местом неприступной Беллатрикс. Затем и уставшие глаза с постоянным зеванием последовали. Грейнджер спать захотела, а Блэк ей свою кровать предложила, вновь не понимая, что делает. Ведьма неловко обняла девушку, а та прижалась к ней со всей своей силой и засопела моментально. Так и они и спали: Белла всё больше расслаблялась в уютных объятиях, а Живоглот нагло устроился у них в ногах, содрогаясь от мурлыканья.