На городской концевой опоре моста А-1 обнаружились трещины и иные повреждения, посему въезд на мост заблокирован. Просьба не пересекать ограничительные барьеры. Это для вашей же безопасности.
— Ну, надеюсь, они не попали ни в какие неприятности… — сказала Ширли.***
— Ривал, я тебя убью, честное слово- — Ну Лелуш, ну прости, как я мог знать, что именно сегодня повреждения на мосту найдут! — Ты мог просто не влезать в долги! — ответил Лелуш. — Ну, или у меня или Милли попросить на крайний-то случай! Но не-ет, «Лелуш, мне очень нужны деньги, а там какой-то известный аристократ неплохую сумму за победу против него даёт! Тебе — развлечение, а мне — решение проблемы!» Мало того, что мы из-за тебя на встречу опоздаем, так ещё и аристократишка скучным оказался! Я беру половину суммы, и мне плевать на твоё мнение: выиграл всё равно я, а не ты! — Ну, Лелуш, ну пожалуйста! — начал просить Ривал, взглянув в зеркало бокового вида «щенячьими» глазками. — Возьми треть, мне как раз хватит на долг! Лелуш посмотрел на лицо своего друга в отражении и прижал пальцы к переносице. — Ха-а, — выдохнул вице-президент студсовета. — Хорошо, — на лице Ривала появилась радостная улыбка, но Лелуш ещё не закончил: — но весь следующий месяц ты пишешь отчёты за нас обоих, и мы не выезжаем на игры чаще раза в неделю, без исключений, — закончил Лелуш голосом «У тебя два варианта: да или смерть». Не то, чтобы у Ривала были варианты, да и спорить с Лелушем, когда он говорит так — мёртвое дело. В начале их поездок он однажды попытался так поспорить: после этого он месяц заполнял отчёты за себя, Милли и Лелуша, а учитывая такие начальные ставки, он в итоге будет писать отчёты за двоих до конца обучения. А Ривалу и свою личную жизнь обустроить хотелось! Но попытаться!.. — Давай пол месяца? Месяц — это жёстко! — Жёстче, чем неоплаченный долг? — Нет… — А если продолжишь торговаться, я заберу половину. — Всё-всё, молчу, мистер вице-президент! — протараторил Ривал и замолчал. В этой тишине ребята ехали ещё минут десять, после чего Ривал опять заговорил: — А почему ты количество поездок-то ограничил? — это и вправду его интересовало. — Ты же только этим и развлекался. — Ну, знаешь, Ширли за то время, что пробыла в студсовете, научилась играть лучше этого аристократишки, поэтому с ней играть и то интереснее. К тому же, обещание есть обещание, — ответил Лелуш. Ривал долго пытался понять, притворяется ли Лелуш, что не видит заинтересованности Ширли, или нет, и ответа он всё ещё не нашёл. — Как он может быть таким умным и настолько же тупым одновременно, а? — прошептал себе под нос Ривал, но Лелуш его не услышал. До школы они доехали быстро: объездная дорога даже после закрытия моста была довольно свободной. Пройдя через ворота, парни увидели президента студсовета с Ширли и Нанналли. Ривал сразу же побежал к ним, начав активно махать рукой, а Лелуш, как настоящий, во всех смыслах, аристократ, спокойно пошёл в сторону девушек, слегка улыбнувшись им. Как только Лелуш дошёл до группы, они двинулись в кабинет студсовета. — Привет, Милли, Ширли, Нанналли. Я надеюсь, что мы не заставили вас сильно ждать из-за кое-кого, — сказал Ламперуж, прямо намекая на Ривала. — Ну я же извинился! — Факта того, что мы опоздали, твоё извинение не изменило. — Лелуш, — начал Ширли, — ты тоже виноват: ты же согласился поехать! — Ну, вообще-то, инициатором был он, — начал Лелуш, будто бы оправдываясь. Но он никогда не оправдывается, — но признаю, в этом есть доля моей вины. Ривал посмотрел на Лелуша широко открытыми глазами, потом посмотрел на Ширли. — Слушай, Ширли… А можешь попросить его наказание у- — О, Лелуш, ты дал ему наказание? — спросила Милли, нарочно перебив Ривала. — В лоб мы оба получим, но он в этом виноват больше. Поэтому отчёты за меня до конца месяца заполняет он, — ответил Лелуш главе студсовета. — А ты в наказание будешь делать отчёты за меня- — Так, Ривал, план «Капкан»: я делаю половину своих и половину Милли, а ты — свои, половину моих и половину Милли. — Не-а, — ответил Ривал, но, увидев взгляд Лелуша и его палец, указывающий на рюкзак с выигрышем, передумал. — Хорошо! Всё равно меньше работы будет. — В каком смысле меньше? — спросила Ширли. — А, ты же не знаешь… — начал Ривал, после чего почувствовал на себе два взгляда: угрожающий взгляд Милли и одобряющий взгляд Лелуша, — и, выбрав из двух зол меньшее, продолжил. — Милли скидывает часть своих отчётов Лелушу, переписывая на его имя. — Ривал… Я воистину удивлён твоей отвагой! — наигранно восхищённо сказал Лелуш. — Так достойно рассказать этот факт прямо перед Милли никто бы не смог! Но… покойся в мире бумаги, Ривал, — сказал Лелуш, приложив к голове руку. — Лелуш, не бросай меня! — сложил руки в молящем жесте Ривал, но даже Ширли, которая не так долго пробыла в студсовете, понимала, что его не спасёт даже Лелуш, что уж говорить про чудо… — Ривал, ты в одиночку — если кто-то из вас решит помочь, то будете делать мои отчёты до моего выпуска — занимаешься всеми документами по организации летнего фестиваля, — приказала Милли. — Как это — в одиночку?! Я не имею права! — сказал Ривал, вызвав смешок у девушек. Но на лице Лелуша появилось явное уважение. «Не думал, что он вспомнит…» — Он прав, глава: все эти документы должны подписывать вы, а Ривал вашу подпись копировать не умеет, поэтому вы должны либо отменить его наказание, либо сидеть с ним и подписывать то, что он просмотрел и проверил. — Не помню такого… — начала Милли, но Ривал её сразу перебил: — Потому что вы это ввели в прошлом году, когда я и Лелуш устроили азартные шахматы как одно из развлечений, подписав разрешение самолично, — напомнил он, разведя руки. — И мы тогда получили достойное наказание, так что вы не можете саморучно выкинуть наши труды! — Ваши труды? — переспросила Милли. — Мы это сделали для того, чтобы ты не могла все мероприятия школы на нас скинуть, показав последствия скидывания подобной работы на нас, пару оболтусов, — объяснил Лелуш. — А на более ответственных ты не скинешь, потому что не за что, да и жалко их. Шах и мат. Милли, услышав объяснение, помолчала несколько секунд, посмотрела на Лелуша и уже потом сказала: — Твои стратегии меня пугают, Лелуш. Ты точно не какой-нибудь злой гений, который хочет использовать школу в своих целях? — спросила Милли в шутку. — Кто знает, кто знает… — ответил Лелуш, показав на своём лице максимальную серьёзность. Все аккуратно повернули к нему свои лица, и он честно пытался держать это лицо дольше двух секунд. Но в итоге его губы дрогнули. — Пф-ф, вы серьёзно в это поверили?! — прыснул Лелуш. — Это ж абсурд, как ты вообще к этому пришла, а, Милли? И в их группе опять начался галдёж: Ривал просил Лелуша больше так не шутить, Милли засмеялась в голос, а Нанналли и Ширли тихо хихикнули. Но сразу после Ширли тихо кашлянула. Ширли начала раскрывать руку после кашля, но заметила что-то синее у себя в ладони. Приглядевшись, она поняла, что это маленький лепесток тёмного насыщенного синего цвета. И Ширли знала, что такие не растут не то что во дворе школы: такие не растут даже в садах возле школы. Ширли аккуратно положила лепесток себе в грудной карман и пошла дальше, сделав вид, что ничего не было. Ребята дошли до кабинета студсовета, и Милли остановила их перед входом. — Так, ребята, к нам в школу сегодня по просьбе принцессы Юфемии перевели ученика-японца. Он является личным рыцарем принцессы, поэтому просьба относиться к нему со всем уважением. — Он стал личным рыцарем, но всё ещё учится? — спросил Ривал. — Ему семнадцать, почему он не должен учиться? — Справедливо… — Он должен был уже прийти в кабинет, — и с этими словами Милли открыла дверь, за которой стоял…***
— Сузаку?! — удивлённо спросил Лелуш, подойдя к старому знакомому. — Сколько лет, сколько зим, а? — Лелуш? А ты тут какими судьбами? — Учусь, конечно! А тебя как в рыцари-то занесло… Пока двое мальчиков обменивались приветствиями, остальные пытались понять что тут происходит: Лелуш Ламперуж столь восторженно говорит с кем-то? Кто этот человек? — Сузаку! — крикнула Нанналли. — Как ты жил? — О, Нанналли! Давно не виделись, — сказал Сузаку, повернувшись к девушке. — Я готов ответить на все ваши вопросы, но, думаю, стоит сначала представиться всем остальным. Меня зовут Куруруги Сузаку, поступил в эту школу по приказу принцессы Юфемии ли Британии. Позаботьтесь обо мне, — закончил Сузаку, сделав небольшой поклон. — Вау, — отреагировал первым Ривал. — Японские манеры в английской речи звучат так странно. — Что странного? — не понял Сузаку. — Обычно ровесникам вне работы говорят «Надеюсь, сработаемся» и всякое подобное, а не «Позаботьтесь обо мне», — ответил старому другу Лелуш. — А, вот как… Ну, привычки, Лелуш. — Понимаю, вполне понимаю… Дальше разговор между всеми завязался сам по себе, так ещё и Милли в честь нового участника устроила очередную микро-вечеринку, поэтому студсовет разошёлся по домам довольно поздно. Но Лелуш Сузаку без ответов отпускать не собирался: он пригласил его в гости, а по дороге туда можно узнать, как он попал в личные рыцари его дражайшей сестрёнки. — Лелуш, а под какой фамилией ты ходишь сейчас? — задал вопрос Сузаку. — Ты только сейчас решил спросить подобное? — удивился Лелуш. — Спустя, погоди… — вице-президент взгялнул на свои часы. — Спустя три часа после встречи ты решил поинтересоваться об этом? — Так фамилия какая? Лелуш взглянул на друга, и в его в глазах читалось: «Ты серьёзно?» — А за эти годы твоё воспитание стало ещё хуже, а? — сказал Лелуш, на что Сузаку лишь рассмеялся. — После того, как мы поселились тут, я поменял фамилию на Ламперуж. Ну а теперь, мои вопросы, — перевёл тему Лелуш, одной лишь интонацией заставив рыцаря вздрогнуть. — Расскажи-ка мне, как ты оказался личным рыцарем Юфемии? — Меня за успехи назначили личным рыцарем, а- — Но братик, в чём проблема того, что он стал рыцарем сестрёнки? — перебила Сузаку Нанналли. — Именно в том, что он стал рыцарем Юфи, Нанналли, — ответил Лелуш, не прояснив ситуацию обоим ни на йоту. — Она очень добрая невинная девушка, а он необразованный идиот. К тому же, вдруг он с ней что-нибудь сделает? — Ни за что! — воскликнул Сузаку, удивив Лелуша. Но, взглянув на лицо друга и увидев широко раскрытые глаза, то ли от ужаса, то ли от неожиданности заявления, Ламперуж усмехнулся, из-за чего Куруруги начал второпях объяснять такую реакцию. — Я не собираюсь делать что бы то ни было, что поставит её в неудобное положение, да и… Она одна из лучших людей, которых я встречал. — Если она не в тройке лучших, то ты ещё не узнал её достаточно, — ответил Лелуш. — И почему же? — Потому что на первом Нанналли, — ответил Лелуш, похлопав сестру по голове и смутив её подобным, — а на втором могут быть родители. — Сисконщик. — А что, не было заметно? — Ха, ха, ха, — ответил Сузаку с явным сарказмом.***
На столе в комнате Ширли лежало два лепестка. Второй она точно откашляла: он появился в её руке, когда она шла по коридору, где таких цветов не было никогда. Ширли не понимала, что это, но… для подобных случаев есть интернет, верно? И с этими мыслями Ширли включила компьютер. Забив в поисковую строку слово «кашель с цветами», первая же строка выдала ей ответ: «Ханахаки — это вымышленная болезнь, которая сопровождается болью в груди, откашливанием цветочных лепестков на ранних стадиях». Но к этим двум лепесткам она вполне могла прикоснуться, их видела её мама, так что болезнь получалась не такой уж и вымышленной. Ширли решила поискать ещё немного информации по этому поводу, и наткнулась на огромную статью про легенды, связанные с королевским родом. И отрывок из неё был напрямую связан с ханахаки: «Седьмой король Британии наслал на свой род защитное проклятье после того, как безумно влюблённая в него девушка убила его жену после лет держания в себе чувств. Проклятье должно было убивать посредством создания цветков в лёгких. И это считается первым и единственным письменным упоминанием проклятия ханахаки». И… это всё, что она нашла вне фанатских историй и манги. — То есть, если он не полюбит меня в ответ, то я умру от его любимых цветов?.. — пролепетала Ширли в тишину комнаты. — Интересно, а что это за цветы? И с этой мыслью Ширли легла спать. На следующий день, в субботу, она проснулась довольно рано и не увидела никаких новых лепестков. Но буквально через пять минут после пробуждения она опять закашлялась, после чего увидела ещё пару лепестков. — Сами лепестки такие красивые, насколько же тогда красивые сами цветы?..***
На утреннем собрании Милли без предупреждения и подготовки сбросила на студсовет информационную бомбу: — С послезавтра мы начинаем готовиться к фестивалю, который попросили провести для приветствия принцессы Юфемии. Крайний срок начала — понедельник через неделю. Со всей комнаты послышались голоса: «Как нам сделать фестиваль за неделю?!», «Сколько же у нас отчётов будет, боже помоги!», «А почему мы проводим, а не город?». Лелуш, посмотрев на Милли несколько секунд, начал говорить: — Ну, думаю, стоит распределить обязанности, да? — задал он риторический вопрос. — Милли, не перекинешь наказание Ривала на этот фестиваль? — Эй, Лелуш, что за предательство?! — Быстрее отстреляешься — быстрее освободишься, так что тебе лучше делаю, — ответил замглавы студсовета. — Я готов взять на себя разногласия по поводу мест и помощь с проверкой благопристойности клубов. — Ага, сейчас, — сказала Милли. — Ты создал клуб азартных игр, а я должна тебя допустить до проверки подобного же? — Ну… — задумался Лелуш. — Приставь ко мне ещё кого-нибудь — я не смогу выкидывать всякое с проверкой, ещё и получу кого-нибудь в помощь. Милли долго не думала. Хотя что тут ей думать — двух зайцев одним выстрелом: и Ширли больше времени с Лелушем проведёт, и Лелуш под контролем будет. Контроль, правда, слабый, но ему этот контроль не то чтобы нужен: когда ему нужно работать, и он не задумывает очередную схему, он работает ответственно. — Ширли и Лелуш — ответственные за проверку благопристойности клубов и разногласия между клубами, Ривал — ответственный за отчёты… — Для достойного фестиваля нам нужны хотя бы деньги, раз уж времени не дали, так что, Милли, попытка увеличения спонсирования на тебе, как и окончательная подпись документов, — после этого Милли ненадолго задумалась. — Хорошо, но за качество не отвечаю. — Если что, обратись к принцессе Корнелии, она может посодействовать хорошему время препровождению своей сестры. — В крайнем случае. — Крайнее нашего некуда, — ответил Лелуш. — Сузаку предлагаю заставить выполнять свои рыцарские задачи: следить и соблюдать общественный порядок. Он больше всех подходит, да и во время самого фестиваля тогда сможет выполнять свою работу личного рыцаря. — Я готов, — ответил Сузаку. — Сделаю всё, что от меня зависит, в лучшем виде. — Нина, на тебе распределение финансов, окей? — Хорошо, замглавы. Сузаку посмотрел на это, вспомнил вчерашние разговоры и не понял ничего. — То есть в организационных моментах главным становится Лелуш? — спросил он, оценив произошедшее. — Что ты имеешь в виду? — уставилась на него Ширли. — Он только что дал вам указания, вы их просто выслушали и послушались. Ни шуток, ни подколов, просто взяли и сказали: «Да, хорошо, Лелуш». — Такая у меня работа тут: идиотов организовывать, — сказал Лелуш, вызвав волну возмущений. — Надо же кому-то. — Ты сам идиот тот ещё, — напомнила Милли, на что Лелуш усмехнулся. — А я себя из идиотов не выписывал, вообще-то. Ладно, ребят, надо сообщить об этом школе, а уроки начнутся через семь минут, так что надо сделать это сейчас. Через минуту по всей школе прозвучало сообщение о начале подготовки фестиваля для встречи принцессы Юфемии, а после конца объявления начались субботние уроки.***
Уроки прошли спокойно, не было даже каких-то малюсеньких казусов. И Ширли это радовало: она любила такие мирные, размеренные деньки. Но Лелуш попросил её кое о чём из-за дел сегодня, поэтому день отличался от остальных. — Нанналли, а куда поехал Лелуш? — спросила Ширли, везя девочку к её дому. — Братик не сказал мне, но он поехал вместе с Сузаку, так что, наверное, поехал встретиться с сест- принцессой Юфемией, — ответила младшая девочка. Взглянув на подругу брата, она опять заговорила. — А не хочешь к нам зайти? У нас в саду сейчас такая красота! — В саду? — удивлённо произнесла Ширли. — Я не думала, что у вас есть сад… — Ещё когда мама была жива, она за ним сама ухаживала, а потом, когда она ушла из жизни, этим стали заниматься наша горничная и брат, — рассказала Нанналли. — Большая часть цветов — любимые мамой и мною, но и обожаемые братом тоже есть. Ширли удивилась: она думала, что эти синие цветы нравились Лелушу в детстве, а он за ними сам ухаживает даже сейчас. — А что за цветы нравятся Лелушу? — спросила Ширли: вдруг знает такие цветы и просто по лепесткам узнать не смогла. — Морские гелиотропы. — Я… такие не видела, — Ширли в детстве любила читать книжки про цветы и язык цветов, но этот цветок почему-то не помнила. — Тогда зайди к нам, я покажу! До дома Ламперужей Ширли и Нанналли шли, разговаривая о всём подряд: цветах, платьях, школе, но чаще всего они обсуждали старшего брата Нанналли, на что она вечно указывала, смущая Ширли. — Приветствую, госпожа Нанналли, мисс Ширли, — их встретила Саёко, личная горничная Нанналли. — Саёко, я покажу Ширли наш сад, ты не против? — А как же обед, госпожа? — спросила Саёко, и Нанналли ненадолго задумалась. — Подай его в беседку, хорошо? Я проведу экскурсию, и после этого мы поедим, да, Ширли? — Ага, — ответила Ширли, не думая долго. — Слушаюсь, госпожа, — и Саёко быстрым шагом исчезла в глубинах дома. Как только Нанналли и Ширли вышли в сад, Ширли увидела всё его величие: от количества и разнообразия цветов глаза забегали по всему, что видно. Её мама, как и сама Ширли, были большими любителями цветов, но даже у них сад был намного скромнее. — Милли так же отреагировала, — вырвала из прострации своим голосом Нанналли. — С маминой смерти тут прибавилось видов цветов, да и клумб тоже. Лелуш несколько раз в шутку предлагал открыть магазин цветов, но мне эта идея уж не кажется такой странной. — Но это же память вашей матушки, — сказала Ширли, в тоне которой читалось непонимание. — Почему же ты подумала, что идея не странная? — Потому что ни я, ни брат не знаем, куда девать это всё, — просто ответила девочка. — Мы их не только же выращиваем, мы их ещё разводим, но места уже нет ни под что. Иногда даже, чтобы найти сорняки в этом всём, требуется несколько часов. А у братика и Саёко есть дела поинтереснее, при всём уважении к саду, — Ширли кивнула самой себе, ведь Нанналли её увидеть не могла, выказывая понимание. Она решила поехать вокруг, чтобы осмотреть все цветы… и не прогадала. — Вот они, вот они! — неожиданно воскликнула младшая девочка. — Вон те цветы нравятся братику! На клумбе, на которую показывала Нанналли, росли сотни небольших цветков ярко-синего цвета. Сам куст был небольшой: если бы Нанналли не показала на него, то Ширли бы его проглядела. Но приглядевшись, Ширли поняла: именно эти лепестки она и видит при приступах ханахаки. И, как говорится, «помяни черта»… Ширли опять закашлялась, что заметила Нанналли и повернулась к ней: — Ширли, всё хорошо?.. — младшая девочка заметила что-то синее в ладони Фенетт, но та сразу же сжала руку в кулак и спрятала его. — Да, всё хорошо, просто, видимо, от этой какафонии запахов. «От запахов, да?» — подумала про себя Нанналли, медленно переводя глаза в сторону гелиотропов. — «Ну, теперь я уверена в её чувствах, братец». — Как тебе будет удобнее, — прошептала бывшая принцесса с хитрой ухмылкой на губах, которую Ширли не заметила. К моменту, когда обе девочки оказались возле беседки, стол в ней был сервирован, и на нём уже стояла еда. Горничная Ламперужей сразу же обратилась к своей госпоже и её знакомой: — Госпожа Нанналли, мисс Фенетт, прошу. — Спасибо, Саёко! Девушки сидели и размеренно ели, не сильно задумываясь о времени: Ширли задали не так много домашней работы, а Нанналли закончила с ней ещё вчера. После еды они продолжили сидеть за столом, говоря о всём подряд. — Слушай, Нанналли, а у кого Лелуш научился играть в шахматы? — спросила Ширли цатый раз младшую девочку о её брате. — На самом деле… ни у кого? — неуверенно ответила Нанналли, вызвав у гостьи смятение. — Он сам играл с нашими старшими братьями, в редких случаях с папой. И даже тогда его могли обыграть только первый брат и отец. — А книжки какие-нибудь он читал по шахматам? С дебютами, задачками на подобии «мат в три хода»? — Ну, когда только увлёкся ими, читал. Да и… книжки эти казались ему лёгкими, поэтому, по словам мамы, он лет в пять позвал тогда двенадцатилетнего брата Кловиса сыграть в шахматы и выиграл его, не сильно напрягаясь, — Нанналли говорила это с улыбкой, вспоминая красочные рассказы мамы о детстве Лелуша. — Поэтому он и катается по аристократам: ищет кого-нибудь сильного, а не противника на пятнадцать минут. — На пятнадцать?.. — Когда братик в последний раз мне рассказывал про свои игры, он сказал, что выиграл соперника за десять минут. Да и Ривал часто рассказывает про случайные блиц-игры брата. — Я думала, что Лелуш ездит именно для развлечения?.. — неуверенно произнесла Ширли. — Интересными он считает в последнее время только партии с тобой, потому что на «выездах» ему не показывают большого сопротивления, — с улыбкой рассказала Нанналли, от чего щёки рыжей заалели. — Он даже стал из-за тебя больше рассказывать про школьные дни. — Не думаю, что я в этом поучаствовала… — сомневаясь, произнесла Ширли. В ответ на это Нанналли мило улыбнулась: скоро узнает от Лелуша лично. Девушки пообщались ещё немного, и через час Ширли начала собираться. — Увидимся, Нанналли! — До встречи! — помахала Нанналли на прощание девушке, которая тут же побежала домой. — Как думаешь, Саёко, дать брату самому выбрать день, или сказать ему в последний момент? — Думаю, ваш брат сможет понять, что стоит выбрать день получше, — ответила на вопрос своей госпожи горничная, но после этого тихо продолжила, — для чего бы он не выбирал его…***
С того дня до дня фестиваля Лелуш продумал всё, что смог продумать. Не то, чтобы он много сделал (найти пустой кабинет было довольно просто, потому что в школе было не так много учеников), но он всё ещё не сделал того, что хотел сделать: подготовить речь. А что говорить-то при признании?.. Но теперь у него с этим времени разбираться не было: работа не ждёт, а придумывать речь при Ширли будет крайне неудобно психологически. Лелуш уже потихоньку подходил ко входу, который теперь выглядел не столько монументально, сколько празднично: гирлянды висели на всём пути от ворот до входа в главный корпус, даже издалека было видно лавки, и пусть фестиваль начинался только через час, но Лелуш уже видел пару десятков людей, что-то делавших подле школы. — Лулу! — раздалось за спиной Лелуша, и парень тут же повернулся. И он увидел кое-что прекрасное: там стояла Ширли. На ней было длинное зелёное платье в пол, а на плечи она накинула чуть более светлое, чем платье, болеро. На лице у Ширли сияла улыбка, в глазах играла какая-то детская радость (или так выглядела влюблённость?), ветер слабенько дул, из-за чего подол её платья витал, делая её будто эфемерной. — Привет, Ширли, — от подобного вида у самого Лелуша на лице появилась улыбка. — Готова дежурить? — Ты же помнишь, что Милли сказала повеселится на фестивале, да? — спросила с надеждой в голосе Ширли: как только Милли сказала ей, что после одного обхода они могут идти по своим делам, Ширли уже решила, что пробудет всё это время с Лелушем, если что сошлётся на то, что ей одной скучно. — Конечно помню… Пошли, взглянем, кто уже устроился, — и, дождавшись, когда Ширли нагонит его, Лелуш зашагал вместе с ней в сторону школы. Через полчаса Лелуш с Ширли обошли все клубы, которые уже были на местах, а это была треть от остальных, и Лелуш с Ширли просто гуляли по пустой школе. И они довольно давно ходили, и теперь у Лелуша появился отличный предлог для уединения. — Может, посидим в кабинете пару минут? — спросил Лелуш у спутницы, взглянув на неё. — Да всё хорошо… — Ты уверена? — Лелуш взглянул на её походку, которая выглядела намного более напряжённой, чем в тот момент, когда он её увидел. — Как по мне, ты выглядишь так, будто подустала ходить. — Просто впервые за долгое время надела эти туфли… — Ширли хотела как можно быстрее разобраться со всем, чтобы побыстрее пойти на фестиваль. — Если ты хочешь быстро со всем разобраться, то всё равно пока не выйдет: большая часть придёт только через час после начала, — Лелуш облокотился на стенку возле кабинета и достал ключ от него: Лелуш не просто так всю неделю думал! — Такое чувство, что ты планировал это… — Кто знает, — улыбнулся Лелуш, открыв дверь. Повернувшись к Ширли, Лелуш показал одной рукой в сторону двери. — Леди вперёд. Кабинет был точно таким же, как и все остальные кабинеты в школе, но у него было два преимущества: он никому не был нужен во время фестиваля и находился на последнем этаже, что давало им приватность. Ширли села на первый попавшийся стул и тут же наклонилась снять с себя туфли. Всё это время Лелуш стоял возле её парты, и… «Время действовать», — сказал себе Лелуш и заговорил. — Ширли, ты в последнее время довольно часто начала кашлять, — Лелуш решил зайти издалека, но если всё пойдёт боком, то он был готов сразу перейти к главной части. — Почему не осталась дома? — Это слабый кашель, он сам пройдёт, — отмахнулась девушка: он и правда сам пройдёт, если ей сильно повезёт- — Ну, не знаю, как по мне, кашлять цветами — не «слабый кашель», — намного более серьёзно сказал Лелуш, и от услышанного Ширли резко обернулась на парня. — В первые дни это было малозаметно, но потом мне сказала Нанналли, и я начал постоянно видеть странный синий цвет в твоих ладонях после твоих приступов, и если ты хочешь сказать, что мне показалось, то тебе придётся это доказывать, — Ширли всегда нравился серьёзный Лелуш (Лулу ей нравился любым, но иногда он был прям горяч), но сейчас был немного не тот момент. Если он узнал, что это ханахаки, и говорит с ей вот так, то он вряд ли рад подобному… — Почему ты не сказала о ханахаки? — в глазах Лелуша плескалось беспокойство. — А как я могла про это рассказать? — спросила Ширли у Лелуша со слезинками в уголках глаз. — Ты бы тогда считал, что ты виноват во всём… — В чём бы я был виноват? — спросил Лелуш, наклонившись к Ширли и заглянув в глаза. — В твоей смерти? Я бы и правда винил себя, но за другое. Ширли уж хотела спросить: «За что?», — но тут его рука оказалась на её щеке, от чего Ширли взглянула на Лелуша, и это было роковой ошибкой… Потому что его губы оказались на её губах, и пусть Ширли не ожидала такого, ответила она почти сразу. Тут же на языке появился вкус чая, в котором Ширли почувствовала остроту имбиря и корицы, спустя секунду она почувствовала тот же запах, что был в его саду, и… забылась в поцелуе. Через, казалось, несколько минут они оторвались друг от друга, и Лелуш озвучил то, что хотел показать поцелуем: — Я люблю тебя, Ширли, — пусть он ещё не отдышался, но он должен был сказать это. И в этот момент его голос был пропитан нежностью и надеждой. — Пожалуйста, будь моей девушкой, — сказав это, Лелуш взглянул Ширли в глаза и… увидел в них слёзы. — Да! — Ширли кинулась ему на шею. — Я-я… — но больше она не говорила ничего: слишком много она прочувствовала за эти пару минут. Ширли просто обняла его и уткнулась головой в грудь. И только спустя минуту объятий она произнесла одну фразу. — Я тоже люблю тебя, Лулу. В ответ на это Лелуш зарылся в её волосы и поцеловал её в макушку. Так они простояли ещё минут пять, и только после этого отошли друг от друга, но руки Ширли с Лелушем не расцепили. — Думаю, стоит пойти закончить наши дела… — произнесла Ширли и хотела было расцепить руки, но Лелуш не дал. — Но все же тогда будут знать, что мы встречаемся… — Ты не хочешь этого? — спросил Лелуш у своей девушки, после чего заигрывающим голосом шепнул ей. — Потому что я бы предпочёл, чтобы на тебя всякие идиоты лишний раз не заглядывались. От подобного комментария Ширли зарделась, но она и сама не сильно хотела скрывать их отношения: она думала, что Лелуш предпочитает держать свою личную жизнь при себе, но раз уж он хочет… — Пошли, — на лице Лелуша расцвела самая тёплая улыбка, которую Ширли когда-либо видела. — Чем быстрее закончим, тем быстрее пойдём на фестиваль.***
С проверкой присутствия остальных участников фестиваля Лелуш и Ширли справились как раз через час и тут же отправились отчитываться перед Милли. Когда они вошли в кабинет студсовета, там было два человека: глава и Ривал, которые добивали разные документы. — Глава, всех участников проверили, проблем не нашлось, — отчитался Лелуш перед Милли. — Что, так не терпится пойти на свидание, что закончили со всем тогда же, когда смогли? — усмехнулась Милли, чем дала Ширли возможность отыграться за всё. — Ага, — крайне непринуждённо ответила Ширли, от чего взгляд главы студсовета тут же взлетел на неё. — Спасибо за то, что помогла организовать наше первое свидание, Милли. Но там довольно много хороших местечек, во все зайти хочется, так что мы пошли, верно, Лулу? — Ага, — Лелуш еле сдерживал смех: на лице у Милли читалось, что она абсолютно не понимала, что тут произошло. — Спасибо, Милли, мы пошли! — сказал вдогонку Лелуш, после чего вместе с Ширли сразу же вышел из кабинета. Милли уткнулась в закрывшуюся дверь, перевела взгляд на Ривала, который преспокойно продолжал просматривать документы. Будто тут не произошло событие века для студсовета! — Ты знал? — слишком уж спокоен был Ривал, для незнающего человека. — Ты знал и не сказал мне, Ривал? — Я знал, что он собирается это сделать, — улыбнулся Ривал как в последний раз: учитывая тон в голосе Милли, это могло оказаться правдой. — Да я тебя!..***
Лелуш и Ширли побывали везде, где могли, и теперь просто гуляли по фестивалю. Девушка, честно говоря, не запомнила ни-че-го: Лелуш проявлял столько внимания ей, что на другое времени как-то не оставалось. Но она и не была против: какая разница, что она делала, если делала это вместе с Лулу? — О, Юфи! — окликнул Лелуш, и Ширли вышла из транса. — Бра- Лелуш, привет! — поздоровалась принцесса. Спустя секунду Юфемия увидела всё ещё скреплённые руки Лелуша и Ширли. — Раньше ты не любил выставлять свои отношения на показ. — А теперь мне хочется чётко показать, что она моя, — ответил Лелуш, аккуратно расцепив руки с Ширли, только лишь для того, чтобы приобнять её со спины. — Как прошёл разговор с Сузаку? — Какой разговор с Сузаку? — Юфи вправду не знала, о чём говорил Лелуш: они говорили много, но что-то важное выцепить она не смогла. — Сузаку, серьёзно?.. — вырвалось изо рта Лелуша, и как по заказу Сузаку вышел из-за угла. — Ширли, извини, что оставляю тебя тет-а-тет с принцессой, но мне очень сильно надо поговорить с этим идиотом, — и Лелуш тут же направился на перехват своего друга. — Знаете, мисс Фенетт, в детстве я и Нанналли спорили, кто женится на нём, — сказала Юфемия с улыбкой на лице. — И до недавних пор он был тем самым «идеальным мужчиной» в моих глазах. Ширли не нашлась, что ответить, поэтому между ними повисла неловкая тишина. Но принцесса не думала надолго затихать: — Я могла бы рассказать побольше весёлых историй про него, но отложим это до твоего становления ви Британнией, ладно? — усмехнулась Юфи, от чего щёки Ширли стали чуть ли не ярко-красными. — Я бы не стала загадывать так далеко… — А вот он стал бы, — ответила Юфемия. — Он думает наперёд во всём, так что, кто знает, может быть и свадьбу уже продумал, — хитрая улыбка, которая появилась на лице Юфи в начале разговора, даже не думала исчезать. Но было «но»: появившийся из-за угла Лелуш. — Дорогая сестрица, — тихо и крайне, даже слишком монотонно прозвучало за спиной принцессы. И когда она обернулась, на лице Лелуша застыла самая холодная улыбка, которую видела Юфи, — я надеюсь, что вы вдоволь нашутились, ведь завтра я буду подшучивать над вами столько, что вы возненавидите юмор до конца жизни. — Лелуш, это же всего-лишь шутки, — попытался защитить свою госпожу Сузаку, на что получил тот же взгляд, что и Юфи, и притих. — У тебя нет права говорить мне что-либо, ты не решился на это, когда у тебя на руках было всё нужное, — ответил Лелуш. — Пошли, Ширли, не будем мешать им проводить время наедине, — с этими словами улыбка Лелуша стала спокойнее, и он подал руку своей девушке. — Надеюсь, вскоре увидимся, принцесса. Когда Ширли и Лелуш отошли от Юфи и её эскорта, Фенетт решила задать вопрос, который её интересовал: — О чём ты говорил с Сузаку? — спросила Ширли, заинтересовано наклонив голову вбок. — Сузаку плюётся голубым шафраном, — ответил Лелуш, продолжая спокойно идти рядом с ней, — и, стоит заметить, в саду поместья Юфи под шафран выделен отдельный уголок, где принцесса Юфемия любит посидеть. Больше для понимания ситуации Ширли не понадобилось ничего.***
После конца фестиваля Лелуш проводил Ширли до дома, но шли до места они долго: Лелуш специально пошёл в обход, они часто отвлекались друг на друга по пути… Но в итоге они всё равно дошли, и Лелушу всё равно не хватило. Под дверью в обнимку они простояли ещё минуты три, после чего им всё-таки пришлось попрощаться. — До завтра, Ширли, — попрощался Лелуш и хотел уже отдалиться, но тут Ширли встала на носочки, подтянула его к себе и кротко поцеловала в губы. — До завтра, Лулу, — и Ширли тут же скрылась за дверью. И оба ждали завтра… И послезавтра, и день после этого, и всю оставшуюся жизнь, ведь они смогут увидеться друг с другом.