Цикады

Тихое трещание цикад предвещало теплую летнюю ночь. Замолкающие улицы, изредка мелькающие прохожие, загорающийся свет в окошках чужих домов подгонял каждого побыстрее устроиться в уютном месте, чтобы сладким сном встретить приближающуюся ночь. Молодая женщина, несущая в руках легкое детское одеяльце, остановилась возле окна. Первые яркие звезды зажгли небо бледноватыми крапинками. Вышедший молодой месяц выключил уличные фонари. Где-то далеко мяукнула кошка. Брюнетка поднималась по деревянной лестнице. Последняя ступенька скрипнула, выдав её присутствие в темном коридоре. За не до конца запертой дверью детской послышалось шуршание, которое резко стихло. Женщина вошла в комнату не включая свет. Ясная ночь хорошо освещала, давая ей разглядеть еще не улёгшегося малыша. Ребёнок, увидев в дверном проеме маму, резко запрыгнул в кровать, накрывшись с головой одеялом. Присев рядом, женщина дёрнула за краешек ткани, стянув одеяло с головы мальчика. Тот, притворившись спящим, продолжал неподвижно лежать с закрытыми глазами, подперев голову рукой. — Эй, — она мягко провела ладонью по влажным волосам ребёнка, — я принесла тебе лёгкое одеяло, под этим тебе будет жарко. — Женщина наклонилась над сыном, продолжая гладить его и целовать в макушку. Мальчик открыл глаза, затем, скинув с себя одеяльце, взял легкую ткань из её рук. — А почему ты не спишь? — Тихий детский голосок зазвенел у нее возле уха. Учиха подняла мальчика, усадив на руки. Короткие темные волосы забавно торчали в разные стороны, на круглом бледном личике играла улыбка. Малыш умостился на её руках, тихо посапывая. — Об этом же я хотела спросить у тебя. — Щелкнув ребенка по вздёрнутому носику, женщина улыбнулась. Маленькая ручка погладила её по чёрным длинным волосам, затем ладошка остановилась на маминой щеке. Рассматривая её в лунном свете, ребенок аккуратно убирал темные пряди с её лица, стараясь меньше дергать волосы, чтобы не сделать женщине больно. Взяв ручку сына в свою, Учиха коснулась её губами, целуя каждый пальчик. От такого жеста ребенок засмеялся, ворочаясь на месте из стороны в сторону. Уложив непоседливого мальчика в кровать, брюнетка накрыла его принесенным одеяльцем. Тот, перевернувшись на бок и высунув одну ножку, свесив её с кровати, снова посмотрел на женщину. Остановившись возле дверного проёма, она повернулась к малышу. — Спокойной ночи, мам. — Попрощался мальчик, сонно потирая руками глаза. — Спокойной ночи, Ичиро. Дверь детской закрылась. Женщина снова спустилась по лестнице, заставив ступень жалобно заскрипеть под её ногой. Ночной холодок повеял из открытого окна. Уличная прохлада давала остыть после яркого солнечного дня. Хошигаки, дожидаясь жены, лежал в кровати, поглядывая на часы. В последнее время ребенок очень плохо спал, из-за чего по ночам он часто заставал её половину кровати пустой. Прислушиваясь, Кисаме уловил тихие, но быстрые шаги, к которых он узнал свою спутницу. Мужчина улыбнулся. Сколько времени прошло, а это шорканье он не спутает ни с чем. Так повелось еще с тех времен, когда её, совсем маленькой девочкой, поставили к нему напарницей в тогда существующую преступную организацию. Сражаясь плечом к плечу, он, как и сейчас, знал её запах, распознавал шаги в темноте и узнавал голос, как бы тихо она не говорила. Дверная ручка повернулась. После первого толчка дверь лишь дернулась, не поддавшись. Хошигаки засмеялся. Сейчас она попытается снова и тогда, опять укоризненно посмотрит, ничего не сказав, ведь уже много раз просила его смазать ручку. Так и произошло. Со второго толчка Учиха все-таки попала в спальню. Улегшись рядом, она укрылась, повернувшись к нему лицом. Из-под одеяла доносилось громкое сопение, однако больше ничего. — Завтра посмотрю дверь, — заговорил он, после несдержавшегося смешка, — только прошу, Итачи сан, не смотрите на меня так, мне становиться не по себе. — Очередной сдавленный смешок разнесся по комнате. Брюнетка чуть больше вылезла из-под одеяла, дотягиваясь рукой к плечу мужчины. Легкого шлепка, как ей показалось, было достаточно, чтоб немного угомонить уж слишком разговорчивого Хошигаки. Но мужчина снова продолжил смеяться. Он никогда не задумывался, в какой момент перестал чувствовать в ней опасность по отношению к себе. Может, когда им удалось первый раз прийти с тяжёлой миссии целыми, полностью доверив свои жизни друг другу, или когда, вместо того, чтобы спасаться, он бросился нападать на окруживших девченку, использовавшую свою чакру до последней капли, ниндзя, а может, когда она, после этого, перевязывала ему глубокие раны и поила своим запасом воды, не бросив умирать. Кисаме не смог вспомнить этого конкретного момента. Ему казалось, то ли играющая в нем чрезмерная уверенность, то ли наивное доверие, заставляли мужчину не волноваться, что эта красноглазая, после небольшой перепалки, вспорит ему живот, перед этим помучив пару часов своими, как все говорили, особыми гениальными техниками. Тут до него дошло, что его жена, так искусно мучающая врагов, ни разу не использовала на нем свои болезненные иллюзии. Несколько раз ему приходилось за этим наблюдать со стороны. Охранники падали в ступор, пуская слюну, другие просто кричали, пока голос не сорвется. Даже Какаши однажды попал под горячую руку. А они, между прочим, из одной деревни, к тому же, оба были в Анбу. Может быть, этот Копирующий Ниндзя даже нравился ей, так же, как всем маленьким девочкам начинают нравиться их учителя, о чем Хошигаки думать совсем не хотел. Он просто его не любил, а это её уважительное «Какаши сан» заставляло Кисаме звереть. Мужчина опустил глаза на лежащую рядом женщину. Брюнетка не спала, о чем-то задумавшись, тихо лежала, поудобнее укутавшись. Запустив руку под одеяло, он нежно провел по тонкой талии, продолжая движение вверх, прикасаясь к плечам, оголяя их от тонких лямок легкой майки. Она, довольно выгнувшись, поближе подползла к мужу, обвив своей ногой его бедро. Приняв удобное положение, Учиха крепче обняла мужчину, уткнувшись в его широкую грудь. Полежав так немного, Хошигаки продолжил путешествовать по изгибам брюнетки, спуская свою ладонь ниже поясницы. Уже дремающая Итачи, почувствовав нежные прикосновения сильной руки, моментально проснулась, в ответ переплетая его пальцы со своими. Приподняв её за подбородок, Кисаме наклонился, целуя такие родные для него губы. Отвечая на ласки мужа, женщина нависла над ним, углубляя поцелуй. Свет ночного неба давал им видеть друг друга, любоваться очертаниями тел. Его руки опустились на её бёдра. Мужчина прижал брюнетку ближе к себе, не прерывая движения губ. Она тихо застонала, когда он, скользнул по её шее, оставляя после ласк влажную дорожку. Женщина запустила руку в его волосы, крепко впиваясь в них пальцами. Сквозь громкие удары её сердца, которые было слышно в голове и собственные стоны от нежных прикосновений, до женщины донесся детский плач. Резко остановившись и немного отстранив от себя Кисаме, Учиха замерла, пытаясь убедиться, что ей не показалось. — Мама! Здесь что-то жужжит! — Закричал мальчик. Спрыгнув с кровати, она накинула сползшие лямки с плеч, поправила волосы, которые успели растрепаться. Повернувшись к мужу, она вопросительно посмотрела на него, однако тот вставать не собирался. — Он же маму позвал, — Хошигаки развел руками, — не папу. Итачи тяжело вздохнув, но не став спорить, дернула ручку двери, которая не поддалась ей с первой попытки, а затем сделав это еще раз, вышла из комнаты, направляясь в сторону плачущего малыша. Ичиро тарабанил маленькими кулачками, продолжая звать маму. Сидящее на стекле насекомое не переставало стрекотать, играя своим продолговатым брюшком и прозрачными перепончатыми крылышками. Как только он увидел маму, ребенок прыгнул к ней на руки, цепляясь, подобно обезьянке за её тонкие плечи. Успокаивающе поглаживая малыша, женщина заглянула в комнату. Сначала она и не подумала про надоедливую букашку, предположив, что ребенку приснился страшный сон или что-то показалось в темноте. Но потом, проследив за указывающим в сторону окна пальчиком, Учиха увидела цикаду. Брюнетка, не выпуская напуганного сына из рук, подошла ближе, рассматривая ночного гостя. Насекомое, будто не замечая их присутствия, продолжало свою затяжную песню. Немного успокоившись, Ичиро посмотрел на маму. Увидев, что её лицо спокойно и противная букашка её не пугает, он и сам решил повернуть голову, чтобы поближе рассмотреть такое страшное, как ему показалось сразу, крылатое существо. — Мама, — мальчик позвал её очень тихо, — а кто это? — Ручка снова указывала на окно. От резкого движения насекомое дернулось с места, а затем, замерев, прервало стрекотание. Это заставило малыша снова испугаться. Опять прижавшись к женщине ближе, он крепче вцепился ручками на нее, зарывая круглое личико в темные волосы. — Не бойся, — целуя его в макушку, тихо ответила она, — это цикада. — Женщина осторожно приоткрыла окно, выпуская букашку на улицу. Та, завертевшись на месте, быстро поползла на волю. Уличные звуки наполнили тихую сонную детскую. Зашелестели зелеными листьями молодые деревья, донесся тихий писк заплутавшей совы. Итачи, снова опустив окно, прервала ночной шум. Комната вновь превратилась в тихое убежище для её малыша. Задернув полупрозрачную занавеску, она немного спрятала кровать сына от бледного и необычайно яркого лунного света. Стало темнее. Уложив мальчика в кровать, женщина подоткнула одеяло. Ичиро сонно заулыбался. Мама была рядом, ничего не казалось страшным. Теперь в темном углу комнаты ему не мерещился большой ворон, а вешалка для одежды не казалась злым пауком. Даже стрекотание пугающих его до этого букашек показалось мелодичным. Она дождалась, пока ребенок закроет глазки. Затем, осторожно, чтоб не разбудить, провела по круглой щечке, еле касаясь нежной кожи, поцеловала. Прикрыв дверь, женщина, уже который раз за ночь, возвращалась в кровать, сонно зевая по пути. Веки были тяжелыми, от чего ей с трудом удавалось не закрывать глаза. Как только голова коснулась такой долгожданной подушки, Учиха, сладко потянувший, провалилась в спокойный сон. Кисаме укрыл её, притянув ближе к себе. Вдыхая родной запах спящей жены, он и сам в скором времени тихо задремал, наслаждаясь теплом её тела.