Вероятности

      Следующее утро началось для Драко Малфоя в точности так же, как предыдущее – вся разница заключалась лишь в том, что теперь он сразу понял, в чем дело.       Упрямые, словно живущие собственной жизнью, волосы Грейнджер опять упорно лезли ему в лицо, а сама она, свернувшись калачиком, мирно посапывала у него на груди, обхватив руками, точно плюшевого мишку.       Вчера вечером он все-таки смог из-под неё выбраться, дождавшись, пока она наконец успокоится и уснет покрепче, чтобы принять душ и раздеться – спать в брюках и туфлях определенно было не тем, к чему он привык. Поколебавшись, он стянул узкие джинсы и с неё – больше из жалости, чем из каких-то эротических соображений. Но засыпали они совершенно точно по разные стороны кровати – и вот опять она на нем, здрасьте-пожалуйста, как будто другого места ей нет.       Повторив вчерашний трюк и на этот раз умудрившись все-таки не шлепнуться задницей на пол, Малфой, предусмотрительно прихватив одежду, сбежал в ванную, а оттуда отправился прямиком на кухню, чтобы раздобыть завтрак, не привлекая внимания матери. Еще вчера он собирался заняться срочными делами с самого утра, чтобы уложиться в отведенные им самим сроки, но после той истерики, что внезапно устроила Грейнджер, передумал.       Малфой никогда не видел, чтобы она плакала. Ни разу. Ни тогда, когда он впервые обозвал её тем самым словом, которое теперь не мог произнести даже мысленно – и уж тем более во все последующие разы. Ни тогда, когда газеты писали о ней Бог знает что. Ни тогда, когда её руки обжег гной бубонтюбера, присланный ей в одной из посылок. И даже здесь, на полу его дома, под Круциатусом его тетки она только кричала – но не плакала, нет.       Что же случилось вчера такого, что сломало саму Гермиону Грейнджер?.. О чем она молчала, если так верила, что он – её единственный шанс?.. После того, что произошло, Драко долго не мог уснуть из-за не утихающего разноголосого хора самых разных мыслей в голове. Но одна в конце концов выкристаллизовалась абсолютно ясно: Грейнджер знает намного больше, чем говорит. И если уж ей что-то от него нужно, так нужно, что она готова забыть о гордости и умолять – значит, пусть сперва расскажет все. И Малфой не намерен был отступать, пока не получит от неё желаемое.       Когда парень вернулся в комнату, левитируя перед собой поднос, постель была уже пуста, а из душа доносились приглушенные звуки льющейся воды.       Чтобы скоротать ожидание, он развернул принесенный в его отсутствие совой “Пророк” и обомлел.       Кого там вчера называл отец? Братьев Лестрейнджей, Мальсибера и Руквуда?.. Что ж, теперь список сократился вполовину.       Первую полосу газеты украшала колдография двух трупов – и, если Малфой хоть что-нибудь в чем-нибудь понимал, их пытали, прежде чем убить.       “Рано или поздно все Пожиратели смерти и те, кто все еще помогают им, будут найдены и уничтожены. Я обращаюсь к похитителям Гермионы – сдайтесь сейчас, пока еще не поздно. Если хоть один волос упадет с её головы, участь Волдеморта покажется вам редкой удачей”.       Воистину чудесная цитата Поттера, вынесенная в заголовок. Мальчик-который-никак-не-умрет, очевидно, отбросил все соображения о гуманности и необходимости справедливого суда – и теперь, обезумев от потери Грейнджер, творил полный беспредел, а Бруствер, разумеется, закрывал на все глаза. И будет закрывать, даже если герой спалит половину Британии Адским пламенем, чтобы найти свою лохматую подружку. С кем же она все-таки спит – с Бруствером или же с Поттером?.. У них всегда были странные отношения…       Объект его размышлений вышел из ванной и одним своим видом заставил Драко проглотить язык. В белой футболке, с порозовевшим лицом и заплетенными в толстую длинную косу волосами, Грейнджер выглядела воплощением невинности, и было даже как-то кощунственно думать о том, что с кем-то она могла проводить ночи совсем иначе, чем с ним. -      Доброе утро, - осторожно поздоровалась она, очевидно не зная, как себя с ним вести после вчерашнего. -      Тебе нужно связаться с Поттером, - сказал Малфой совсем не то, что собирался, и протянул ей газету в ответ на удивленный взгляд.       Пока она читала, он неотрывно смотрел на её лицо. Что он надеялся в нем разглядеть – парень и сам не знал, но, увидев, как изумленно распахнулись глаза, как она хмурила ровные брови, как закусывала нижнюю губу, он почувствовал облегчение. Она не знала. Грейнджер и не думала, что, потеряв её, Поттер начнет убивать. -      Это из-за тебя, - с нажимом произнес Малфой, заметив, что она дочитала, хотя и продолжала держать газету в руках. - И ты должна его остановить, пока не стало слишком поздно. -      Они уже мертвы, - с трудом сглотнув, проговорила она. - Для них уже поздно. -      Да при чем тут Лестрейнджи!.. - вспылил Малфой оттого, что она не понимала очевидных вещей. - Их все равно не ожидало ничего, кроме поцелуя дементора, так что им-то Поттер как раз оказал услугу. Но он ведь не остановится. Когда он найдет их всех, но не тебя – он начнет убивать и других. И никто не станет молча терпеть нового Лорда, пусть и с пылающим мечом праведной мести в руках. Те, кто сейчас сидят тихо и не высовывается в надежде, что гроза пройдет мимо них, объединятся и выступят против него, когда испугаются как следует. И начнется… -      Война, - на удивление спокойно констатировала Гермиона. - Я знаю, Малфой. Она начнется даже в том случае, если Гарри остановится. Он ничего не может изменить, от него ничего не зависит. -      А от кого зависит, Грейнджер?.. - нахмурился блондин. -      От тебя, - вздохнула она. - Тебя и меня. Подожди, не спрашивай ничего! - она подняла руку, как будто собиралась закрыть ему рот. - Я понимаю, у тебя много вопросов. Дай мне подумать, как лучше ответить на них. -      Иными словами – как лучше соврать? - язвительно спросил Малфой.       Вместо ответа она задумчиво посмотрела на него, и это громче любых слов сказало о том, что она не исключала такого варианта. -      Так не пойдет, Грейнджер, - решительно заявил он. - Если я тебе зачем-то нужен – открывай все карты. Я больше не собираюсь позволять кому бы то ни было меня использовать. Даже тебе. Так что валяй, я жду. -      Хорошо, - коротко ответила Гермиона. - Я покажу.       Она вытащила волшебную палочку и послала несколько заклинаний во входную дверь. Потом взяла с тумбочки лежавшую там все это время вечернюю сумочку и вынула оттуда большой круглый предмет, похожий на карманные часы. Открыла и осторожно положила его на кровать. -      Подойди, - скомандовала она, и Малфой счел за лучшее подчиниться. В конце концов, он сам хотел ответов.       Не спрашивая разрешения, Гермиона взяла парня за руку, крепко переплетя свои пальцы с его, после чего взмахнула волшебной палочкой.       Огромная золотая паутина, враз заполнившая все пространство вокруг, ошеломила его. Не обратив на это никакого внимания, ведьма продолжала совершать пассы палочкой, и, подчиняясь ей, паутина дышала, двигалась, видоизменялась – словно какая-то живая тварь. Наконец она нашла то, что искала, сжала его пальцы еще крепче и прошептала незнакомое ему заклинание.       Они оказались посреди пепелища. Вокруг, всюду, куда дотягивался взгляд, было пусто – только какие-то обгорелые обломки да зияющие провалы в земле, и ничего больше. Воздух был серым и каким-то мутным, и, присмотревшись, Малфой понял – это был пепел, которым было пропитано все вокруг. Пепел, которым он сейчас дышал.       Под ногой что-то хрустнуло – и Драко инстинктивно отдернул её прежде чем опустить глаза вниз. А когда посмотрел, едва не отпрыгнул на метр в сторону – и сделал бы это, если бы не Грейнджер, которая продолжала крепко держать его за руку. Снизу на него глядел черной, пустой глазницей треснувший, обгорелый человеческий череп. Странный, маленький, будто… -      Ребенок, - раздался ровный, неживой голос совсем рядом. - Это был ребенок. Здесь их много. Мужчины, женщины, дети… не смотри под ноги. Лучше бы тебе не смотреть. -      Какого хрена?! - прохрипел Малфой, чувствуя, что он задыхается, что не может сделать и одного вдоха этого мерзкого, ядовитого, пропитанного смертью воздуха. - Куда ты меня притащила? -      Это Косой переулок, - тем же ровным тоном ответила девушка. - Точнее, то, что от него останется. Вон там, - она махнула рукой в сторону груды каких-то черных закопченных камней, - Гринготтс. Если хочешь, можем подойти ближе, только осторожно, там глубоко. Очень глубоко… -      Этого не может быть, - затряс головой парень. - Это чары иллюзии, ты зачем-то околдовала меня, Грейнджер! Прекрати это!       Не разжимая пальцев, она молча потянула его вслед за собой. Пройдя несколько шагов, Гермиона наклонилась, подняла что-то с земли и с усилием сунула ему в свободную руку.       Это был осколок как будто человеческого лица. Розовый фарфор и голубой глаз – это что-то смутно напоминало ему, что-то знакомое, только вот он никак не мог сообразить… -      Близнецы Уизли, - сообщила Гермиона. - Над вывеской их магазина была голова… она снимала шляпу, если помнишь. Это все, что осталось от неё… и от них.       Драко отшвырнул осколок подальше от себя, словно он был проклят. Его трясло, на лбу выступила испарина, он ничего не понимал – но ощущал всем своим существом, что Грейнджер не врет, это все по-настоящему. Он стоит на грудах человеческих костей, сожженных дотла, и дышит пеплом сгоревшего человеческого мяса.       Едва эта мысль оформилась в его голове, как желудок скрутило, и все тело сотряс рвотный спазм. Он хотел выплюнуть, выблевать из себя все это, но с каждым судорожным вдохом оно проникало все глубже, пропитывая даже кости.       Вдруг все вокруг покачнулось, как будто они были внутри банки, которую кто-то наклонил. Воздух загустел, по нему пробежала легкая рябь, и контуры предметов начали расплываться. -      Надо уходить, - испуганно проговорила Гермиона. - Что-то не так. -      Так пошли! - сквозь зубы процедил Малфой. -      Я не могу, это может быть небезопасно! - с нарастающей паникой в голосе ответила она. - Я поставила таймер, нас выбросит, когда истечет время... -      И когда оно, блядь, истечет?!       Девушка огляделась по сторонам. Ощущение раскачивания исчезло, но перед глазами по-прежнему плыло. Навряд ли магглы умели такое, а значит, дело было в них. Что-то происходило с ними… или с этим вариантом будущего. -      Я поставила минимальный отрезок, - попыталась она успокоить своего спутника. - Мы вернемся… примерно сейчас.       И в самом деле, один взмах ресниц спустя они оба открыли глаза в спальне Малфой-мэнора посреди сияющей паутины. Одним движением палочки девушка захлопнула артефакт – и вокруг снова был только золотисто-зеленый солнечный свет, знаменовавший теплое майское утро, в котором игриво и беззаботно плясали пылинки.       Малфой обессиленно рухнул на пол, не удержавшись на подкосившихся ногах. -      Что это было, Грейнджер? - наконец выговорил он дрожащим голосом, зарываясь обеими руками в посеревшие, пропитавшиеся вонью дыма и гари, волосы. -      Это было будущее, Малфой, - все тем же страшно-равнодушным голосом ответила она. - Весьма недалекое. До него осталось самое большее год, но, скорее всего, меньше. -      Но как?.. - поднял он на неё полные недоумения и какой-то детской обиды глаза. -      Война, - коротко пояснила она. - Все начнется с войны между волшебниками, но она заденет магглов, и те ответят ударом на удар. С Лондона все начнется, но это будет только началом. Они найдут все – и Косой переулок, и Министерство, и Хогвартс. И маги не сдадутся без борьбы. В результате сгорит весь мир. Весь мир превратится вот в это, Малфой!.. - голос её сорвался на истерический крик, но гриффиндорка быстро справилась с собой. - Ты хотел правды – вот она. Я не хотела вот так обрушивать её на тебя, но ты сам не оставил мне выбора.       Захлебнувшись словами, не зная, что высказать в первую очередь, Малфой только издал сдавленный, клокочущий звук. Внезапно он сорвался с места и подлетел к шкафу, доставая из него, как одержимый, какие-то вещи и рюкзак. -      Куда ты собираешься? - непонимающе спросила Гермиона. -      В душ. В Гринготтс. А потом нахер отсюда, все равно куда, - рвано ответил Малфой, больше не обращая на неё внимания. -      Стой! - воскликнула она, преградив ему путь в ванную. - Ты что, хочешь сбежать?! -      Ну уж точно не становиться пеплом там, в Косом переулке, - он хотел ухмыльнуться, но вышла лишь страшная, будто искаженная кривым зеркалом, гримаса. -      Но ты не можешь! - распахнув глаза еще шире, выдохнула она. - Ты не можешь так поступить теперь, когда своими глазами увидел все это! Мы – единственные, кто может это предотвратить! -      Я пас, - решительно отказался Малфой. - Если хочешь – бери Поттера, это его специальность – спасать мир, а я в герои не рвусь. -      Поттер ничем не поможет, - покачала головой Гермиона. - Не в этот раз. Это должен быть ты. -      Да почему я?! - закричал Малфой, окончательно срываясь в яму, полную страха и паники. - Я что, похож на гребанного героя?! Какого-то избранного? Кем ты меня вообразила, Грейнджер, в своей хорошенькой головке?! С меня хватит, слышишь ты, хватит! Убийств, смертей, трястись за свою жизнь, не знать, будет для меня завтра или нет! Я больше в это не играю! -      Послушай, - взмолилась она. - Просто послушай! Я не прошу тебя сражаться или что-то такое. Не прошу умирать за этих людей, не прошу геройствовать и совершать подвиги. Ты прав, ты не такой, ты последний человек, кого бы я об этом попросила. Но это все не нужно! Если бы было нужно именно это, мы могли бы справиться с этим вместе с Гарри, Роном, Орденом – мы бы смогли снова!.. Но в этот раз это не поможет. И я не знаю, что нужно, знаю только, что ответ – это ты. В тебе есть что-то такое, что может предотвратить этот кошмар. Для этого не нужен герой, не нужен избранный – нужен именно ты, хотя я, черт возьми, понятия не имею, почему! Что в тебе такого особенного, Малфой, что вместе с тобой мы можем столкнуть реальность с тех рельс, по которым она несется к пропасти – но это есть в тебе, я точно знаю!       Она замолчала, но её взгляд, горящий огнем священного пламени жертвенника, продолжал умолять, прожигая его насквозь. -      Я все расскажу тебе подробно, и ты поймешь, - просяще продолжила она. - Только выслушай. Не беги.       Гермиона протянула к нему руку и коснулась груди, как будто надеялась этим прикосновением удержать на месте. Эта теплая, маленькая ладошка будто вернула в его реальность из ночного кошмара, почувствовалась как нечто единственно настоящее во вращавшемся безумном мире вокруг, и Малфой ощутил непреодолимое желание стиснуть в руках её всю, целиком, впиться в неё пальцами, ногами, зубами, ртом, впечатать её в себя настолько сильно, чтобы стать одним целым, слиться, перемешивая в одно мышцы, кости, атомы – и просто рассыпаться, раствориться, потеряться в ней – или чтобы она потерялась в нем.       Он уже начал движение ей навстречу, когда обоняние вдруг резанул кисло-горький запах - и мгновенно опомнился. -      Пусти меня хотя бы в душ, Грейнджер, - обреченно вздохнул он. - Обещаю, сбегать оттуда голым в одном полотенце я не стану.