***
Вчера Джейми исполнилось пять лет. Поразительно, как быстро летит время: ещё недавно я укачивала его на руках посреди ночи, а уже в следующем году он пойдёт на подготовку к школе... О нашей тривиальной семейной жизни разглагольствовать не стану — вы уже знаете уйму подобных историй. Самое важное то, что ключевые выборы, сделанные нами шесть лет назад, не заставили нас ни о чем жалеть. Кажется, из нас с Крисом вышла отличная пара друзей, любовников и родителей. Мы сумели наладить тёплые отношения, совместный быт и домашний очаг. С Эмили и Джейком, как и обещал, Крис не терял контакта. К слову, вскоре после развода Эмили нашла нового мужчину и приняла его предложение руки и сердца года два назад. Судя по всему, у них тоже все хорошо, и знаете, что? Меня это искренне радует. Совесть, если она всё же есть, изглодала бы меня, если бы Эмили так и осталась матерью-одиночкой, от которой муж ушёл ради любовницы. Джейкоба мы иногда забираем на выходные, чтобы ребёнок мог провести время с отцом. И с Джейми. В конце концов, они братья, и после всеобщего обсуждения было принято решение позволить им таковыми быть. Итак, вчера мы отметили пятый день рождения сына. На обед приезжали мои родители и родители Криса, а до этого мы провели полдня в детском клубе с парой соседских семейств, с чьими детьми дружит Джейми. Вечером, когда довольный именинник был уложен спать, и насыщенный праздничный день подошёл к логическому завершению, я сидела на своём любимом месте — на мягкой комфортабельной кушетке на теплом просторном балконе — и, завернутая в плед, любовалась ночным Бостоном, наслаждаясь редкими минутами полного покоя. Балконная дверь отползла в сторону, и из неё появился Крис с двумя бокалами красного вина в руках. Поймав мой взгляд, улыбнулся — так, как он умеет, что глаза прищурились, и в уголках образовались очаровательные морщинки. Он подошёл, сел на кушетку в пол-оборота ко мне и протянул один бокал. — Как раз то, чего мне не хватало, — отметила я, принимая вино. — Ты устала, — слова Криса прозвучали скорее как утверждение, нежели вопрос. — Я давно уже привыкла к усталости, и это ещё пустяки, — усмехнулась я и сделала глоток. На языке остался приятный шлейф послевкусия. — Ты устроила отличный праздник, милая. — Без твоей помощи ничего бы не вышло. Крис легко улыбнулся и посмотрел в противоположное окно, закусив нижнюю губу. Я чувствовала, что он хотел сказать что-то ещё, но спрашивать не спешила. — Милая... — спустя недолгое время он заговорил сам. Я перевела на него расслабленный взгляд и вопросительно приподняла брови. Крис отставил свой бокал на кофейный столик и взял мою свободную руку в свои. — Я уже неоднократно говорил это, но не устану повторять: я безумно рад, что всё так сложилось. Что однажды ты пришла в мой дом, затем поселилась в моем сердце, подарила мне второе дыхание и шанс на новую жизнь. И теперь у нас на двоих один дом, одно сердце и даже замечательный сын, вот уже целых пять лет!.. — он изумленно покачал головой. — Но при всем этом до сих пор остаётся кое-что, что мы так и не разделили. Я тут же в смятении свела брови к переносице, а мозг принялся прокручивать варианты того, что имел в виду Крис. Может он хочет завести собаку?.. Он отнял одну руку от моей и скользнул ей в карман джинсов. Я не успела и глазом моргнуть, как передо мной раскрылась маленькая бархатная коробочка, внутри которой из подушечки поблескивало аккуратное колечко. — Фамилию.Исповедь любовницы
11 декабря 2021 г. в 00:31
Это произошло само собой. Слишком внезапно, слишком стремительно, слишком естественно. Наши поступки диктовало непреодолимое взаимопритяжение. Мы слепо шли на поводу у инстинктов, которые напрочь заглушали любые призывы совести и здравого рассудка. А может у нас вовсе и нет совести. Я расскажу эту историю с начала, а вы судите сами.
Все началось однажды осенью, когда я устроилась няней в семью Эвансов. Всего за один день я познакомилась с хозяйкой дома, миссис Эмили Эванс, её трёхлетним сыном Джейкобом, произвела впечатление и получила работу. Конечно же, нянчить чужих детей никогда не было занятием моей мечты — я случайно увидела объявление, когда искала подработку. Весьма неплохой оклад для такой непыльной работы, хорошие условия, да и учиться можно параллельно, подумала я тогда и решила попробовать. Детей я люблю, а главное, умею находить с ними общий язык. Не знаю, как это выходит, я понятия не имею даже об азах педагогики, но почему-то нравлюсь ребятишкам. Наверное, это что-то природное. В тот же день Эмили — она сразу попросила её так называть — показала мне дом и ввела в курс дела. Дом был не большой, не маленький, но при этом светлый и просторный. Мы договорились, что первую неделю я буду приходить как бы в гости, чтобы Джейкоб привык ко мне. Поначалу мальчишка переживал, стоило Эмили покинуть комнату дольше, чем на пять минут, но к концу недели, его интерес к моей персоне почти полностью покрывал переживания, связанные с уходом матери, поэтому с новой недели Эмили с более или менее спокойным сердцем вышла на работу. На первых порах звонила раз по пять на дню, но со временем такие телефонные проверки сошли на ноль: Эмили знала, что при необходимости я наберу ей сама.
С главой семейства я повстречалась в свой первый полноценный рабочий день. Боясь опоздать (есть у меня такой грешок), я примчалась к Эвансам на двадцать минут раньше положенного. Меня встретил Крис. Он был уже в полной боевой готовности, в то время как жена ещё завершала утренние сборы. "Как же потрясно на нём сидит костюм", первым делом пронеслось у меня в мыслях. Впрочем, это замечание посещает меня в девяноста процентах случаев, когда я вижу мужчину в костюме. Но Крис был в принципе хорош собой: высокий, крепкий, с короткой ухоженной бородой и безупречной кожей, опрятно уложенными волосами, белоснежной улыбкой, голубоглазый... На такого легко запасть. Но мне тогда было не до этого, — всё-таки он был моим работодателем. Крис радушно пригласил меня зайти и предложил кофе. Выяснив предпочтения, заварил мне американо, а сам прислонился поясницей к кухонной тумбе и принялся допивать свой капучино. Мы тогда успели немного поболтать, познакомиться. Он произвёл впечатление очень уверенного в себе и целеустремлённого человека. Много улыбался, не пытался быть строгим и надменным, не держал излишнюю дистанцию, хотя на работе занимал руководящую должность. А может стоило бы. Потому что на эти улыбки я в итоге купилась.
Итак, начались мои "трудовые будни". С Крисом мы виделись только по утрам, потому что с работы он возвращался позже Эмили. Но даже в те 5-10 минут, что мы пребывали наедине на одной территории (как правило, кухни), он всенепременно интересовался моими делами, предлагал кофе — из-за этого со временем я перестала пить его дома перед уходом, — спрашивал про мою жизнь и быт в целом. Он был внимательным и чертовски искренним. Не знаю, почему я была в этом так уверена, но все его расспросы не походили на дежурные светские беседы, чтобы избежать неловкого молчания в ожидании Эмили. Он и сам был мне интересен, поэтому, совсем освоившись, я стала задавать встречные вопросы.
Что-то круто переменилось во мне, когда однажды в прихожей, проходя мимо меня, чтобы одеться на выход, он положил ладонь мне на поясницу. Не просто мимолётно коснулся, а ощутимо задержал на добрых секунды две, и не на лопатке, а значительно ниже, при том, что Эмили сидела на кушетке в метре от нас и застегивала молнии на своих полусапожках; при том, что габариты прихожей позволяли ему спокойно пройти на некотором расстоянии от меня. Так ведь обычно и бывает, достаточно одного маленького эпизода, чтобы взглянуть на человека совершенно под другим углом. Той же ночью он мне приснился. Я так и не вспомнила содержание сна, но когда утром открыла глаза, его образ на задворках сознания оставался очень чётким. В тот день я намеренно пришла позже, когда Эмили и Крис уже буквально стояли на пороге. Мне нужна была передышка, прежде чем я снова смогла бы как ни в чем не бывало обсудить с ним свежие новости за чашкой кофе. Причём было важно спланировать это время и свое поведение так, чтобы Крис не заподозрил моего смятения. И либо у меня получилось найти баланс, либо он тоже искусно притворялся, что не заметил. В любом случае, этот эпизод остался в прошлом, и я даже успела немного поторжестовать ввиду того, что прошёл он беспоследственно. Но вскоре Крис подкинул новый повод для того, чтобы моё сердце вновь зашлось. Как-то утром он спустился со второго этажа с галстуком, перекинутым через шею.
— Саманта, могу я тебя попросить?
— Разумеется, — на автомате отозвалась я.
— Не завяжешь мне галстук? Обычно это делает Эмили, но она уже минут десять не выходит из ванной, а мне пора идти греть машину.
Он подошёл ко мне очень близко. Раньше мне никогда не доводилось завязывать мужчинам галстуки. Но эта просьба в адрес нежного пола так часто освещается в фильмах, что однажды я сочла своим долгом овладеть этим навыком. Открыла видеотуториал и за полторы минуты освоила завязывание галстука. Причём тренировалась на самой себе, перед зеркалом, а за неимением галстука, использовала в качестве реквизита шёлковый платок. Ещё подумала тогда: если я смогла с первого раза, в зеркальном отображении, да ещё на платке, то что мешает мужчинам, носящим галстуки на постоянной основе? Так что просьба Криса определённо шла ему же в минус. Лишь позже я поняла истинный подтекст подобных проявлений беспомощности. Всё оказалось до неприличия поверхностно: мужчины ведь просто ищут внимания и заботы таким образом. И разве можно их за это осуждать?
Всё время, что я переплетала кончики галстука в незамысловатый узел, я чувствовала на себе взгляд Криса. А по завершении, не успела я опустить руку, как на полпути она была перехвачена им. Он поймал пальцами моё запястье и слегка сжал его — как бы в знак благодарности. Он ведь так и сказал при этом, "Спасибо, Сэм", таким тихим проникновенным голосом, да ещё улыбкой приукрасил. Пусть мои выводы могли показаться наивными и нескромными, но я без тени сомнения решила, что он со мной заигрывал.
Обычно время послеобеденного сна Джейка я посвящала учёбе — я тогда проходила курсы продвинутого монтажа, но в один день решила изменить устаканившемуся распорядку и взяться за готовку. Занятие для меня привычное, поэтому руки сами механически обрабатывали ингредиенты, а вот свободная от контроля процесса голова была занята отвлечёнными рассуждениями, которые в определённый момент после непродолжительных поисков мотива привели меня к умозаключению: готовила я для Криса. Это вовсе не было попыткой как-то дискредитировать Эмили, это было скорее непроизвольным желанием впечатлить, ответить на его недвусмысленные жесты в мой адрес.
Январь выдался аномально холодным. Теплолюбивый Крис не выдержал суровых заморозков и к концу месяца слёг с простудой. Взял больничный, чем добавил хлопот мне: на мои плечи легла ответственность приглядывания за двумя детьми, а всё потому, что больные мужчины ничем не лучше капризных школьников. Эванс капризничал весьма деликатно, если вообще можно так выразиться. Он требовал внимания, много внимания, но делал это крайне вежливо и с виноватым видом. Иногда порывался самостоятельно заварить себе чай, но я перехватывала инициативу и отправляла его обратно в постель. Один раз во время тихого часа попросил ему почитать. У него тогда была температура, и он сказал, что это поможет ему отвлечься и, если повезёт, заснуть. Было непросто разрываться между ним и ребёнком, но я умудрялась, одной рукой катая по детскому обеденному столику машинки последнего, второй рукой варить бульон первому.
Эмили предусмотрительно оставила мне инструкцию по лечению Криса, но кое-что я добавляла от себя, памятуя о том, как в своё время меня саму лечили от простуды. Притащила из дома согревающую эвкалиптовую мазь и, зайдя проведать Криса, присела на край кровати.
— Это, — я продемонстрировала ему тюбик с мазью, — здорово помогает от кашля. Нужно намазать грудную клетку и укрыться одеялом.
Я протянула тюбик Крису, но тот не спешил его брать.
— Боюсь, если я рискну сделать это сам, то перемажу всю кровать, — усмехнулся он. — Сэм, не могла бы ты..?
Я рассчитывала на это. Улыбнувшись уголком губ, велела ему задрать футболку. До этого момента я ни разу не прикасалась к нему — по крайней мере, целенаправленно и уж точно не в таком интимном месте — и уж тем более не видела топлес. Во мне смешались ноющее желание и трепетное волнение.
— Сначала будет прохладно, — предупредила я.
Выдавила немного мази на ладонь и принялась втирать её в мускулистую грудь. Может то было из-за температуры, но какой же горячей тогда показалась его кожа. Медленно водя рукой, в какой-то момент я отчётливо почувствовала его сердцебиение. Оно было учащённым. Я была почти уверена, что причиной тому была вовсе не болезнь. Примерно по той же причине и моё сердце в ту минуту отбивало чечётку. Затем я опустила его футболку и укрыла одеялом по самый подбородок.
— Спасибо, — просипел Крис. — И, Сэм?
— Да?
— У меня такое ощущение, что температура снова растёт... Скажи мне, что это не так.
Намёк был понят и без прямых указаний к действию. Совсем недолго помявшись, я опёрлась рукой о подушку возле его головы и медленно наклонилась. Когда я приблизилась к его лицу, Крис прикрыл глаза. Ненадолго зависнув над ним, я подалась ещё немного вперёд и осторожно коснулась губами его лба. Я задержалась в таком положении явно дольше, чем было необходимо, но это померкло на фоне того, что мои губы непроизвольно сделали дальше — они оставили на том месте, которого касались, невесомый поцелуй. Даже не знаю, почувствовал ли это Крис, потому что глаз он так и не открыл. То ли задремал, изнурённый плохим самочувствием, то ли просто сделал вид, чтобы не смущать меня.
На поправку он шёл довольно быстро; уже на четвёртый день вернул способность к прямохождению, а на пятый о простуде напоминал только натёртый бумажными платками нос. Однако формально Крису всё ещё позволялось оставаться дома, чем он и пользовался, явно не спеша закрывать больничный. Восстановившись, охотно присоединился к нашим с Джейкобом рутинным занятиям, строил для нас шалаши из подушек и пледов, готовил какао с маршмеллоу, даже как-то испек сахарное печенье.
Ах да, и ещё... мы переспали. Я уложила Джейкоба спать и вышла из детской, а Крис стоял чуть в стороне, руки скрещены на груди, плечом привалился к стене. Только я закрыла дверь, он приблизился ко мне, заглянул в глаза — в его я тогда успела заметить холодную решительность — и без колебаний, без лишних слов, без разрешения поцеловал. Да сразу так напористо, что я мгновенно забыла о чутко спящем за стеной Джейке и ни о чем не подозревающей на работе Эмили. Было ощущение, что мы уже делали это сотню раз: его горячие губы, его руки, блуждающие у меня под свитером, казались знакомыми и привычными. Мне понравилось тогда, и я захотела повторения, как только застегнула молнию на джинсах.
Повторение не заставило себя долго ждать, ведь Крису тоже понравилось. Он сразу в этом признался. А потом начал время от времени заезжать домой после обеда. Справедливости ради отмечу, что не каждый его тайный визит мы проводили в постели. Иногда просто разговаривали, ведь по факту эта сокровенная пара часов в неделю, когда у Эмили был разгар рабочего дня, а Джейкоб в соседней комнате восстанавливал силы для вечерних игр, была единственным временем в нашем распоряжении. Временем, которое мы могли посвятить тому, чтобы узнать и изучить друг друга получше, элементарно насладиться совместным времяпровождением, потому что друг в друге нас интересовали далеко не только гениталии. Крис был мягким и нежным, во всех отношениях. Я предательски растерялась, когда он объявился дома посреди дня в первый раз, не понимала, чего следует ожидать. Но он, словно заранее прочитав меня, сумел свести моё смущение на нет. Просто обняв. Окутав со всех сторон своими сильными руками и прижав к себе так бережно, что я невольно почувствовала себя дома, полной грудью вдыхая его запах.
А ведь при этом я продолжала ежедневно видеться с Эмили и общаться с ней так, словно это вовсе не я спала с её благо(не)верным у неё за спиной, прямо в её спальне. И в её гостиной. И в её ванной. В минуты размышлений мою кожу леденило осознание, что её присутствие на общей картине меня вообще никак не смущало. В моём представлении Эмили не была вытеснена в тень, на задний план, мы все стояли рядом, Крис располагался в центре: одной рукой он уверенно и демонстративно сжимал ладонь жены, а второй, незаметно для непристального взгляда, притягивал к себе меня. От этого мне не было ни горячо, ни холодно. Но не так, как если бы её не было совсем. Присутствие Эмили мне даже нравилось. Мне нравилось спать с женатым мужчиной. Факт наличия обручального кольца на его пальце (в купе со знанием того, где этот палец успел побывать) только тешил моё самолюбие и подогревал азарт. Более того, во мне откуда-то взялась уверенность, что если Эмили узнает, то не станет закатывать ненужных сцен, а примет ситуацию философски.
Наш 'случайный секс' продолжался месяца два или три. Нет, по прошествии этого времени, он не прекратился, напротив, стал обрастать чем-то новым. Чувствами, если называть вещи своими именами. Крис был прямолинеен, и вряд ли его фразу "Ты мне нравишься", произнесённую со всей осознанностью, не на эмоциях после очередной постельной сцены, а во время совместного просмотра роликов моей режиссуры на ковре в гостиной, можно было толковать иначе. И я не могла не ответить ему взаимностью, потому что с каждым днём всё глубже тонула в бездонных лазурных омутах, что были у него вместо глаз.
А потом я поймала себя на мысли, что мы совершенно потеряли стыд, страх и бдительность. Открывая мне дверь по утрам, Крис обязательно дарил мне поцелуй украдкой, а уходя вместе с Эмили — игриво подмигивал; проходя мимо, не мог преминуть возможностью коснуться; говорил жене, что задержится на работе, а сам задерживался у меня. Пару раз мне приходилось обмазывать его шею своим брендовым консилером. В те моменты я даже испытывала что-то вроде укола совести: я по-человечески искренне сочувствовала Эмили и не понимала, как та может не замечать всего, что происходит у неё буквально под носом. Возможно, я даже хотела, чтобы она заметила. И пускай бы даже закатила сцену, но перестала жить в неведении и неверности. Ведь она славная женщина, и очень мне нравится. Но её муж мне нравится больше.
Впрочем, вскоре желание открыть Эмили глаза поумерилось. Когда оно возросло до определённой стадии, ровно как и близость в наших с Крисом тайных отношениях, я поговорила с ним об этом. Нет, я не предлагала ему открыться, уйти из семьи, я не хотела быть разлучницей в самом прямом смысле этого слова, он должен был рано или поздно дойти до этого сам либо прекратить нашу интрижку. Второй вариант я тоже никогда не исключала и, в случае чего, отступила бы без боя, как бы сильно мне ни нравился Крис. Я ведь прекрасно понимала, что то, что мы делали, низко и подло. Но, поскольку самой мне терять было нечего, я была не против морально опускаться при том лишь условии, что опускаюсь я вместе с Крисом. Так вот я не пыталась и намекнуть на вынесение наших отношений на всеобщее обозрение, придачу им официального статуса; не пыталась лечить его, лезть в их с Эмили взаимоотношения. Я просто поинтересовалась отношением Криса к сложившейся ситуации, его мотивами, и он рассказал мне всё сам.
Как выяснилось, на пути их с Эмили отношений вовсе не Крис стал первым, кто ступил на скользкую дорожку измен. Это случилось чуть больше четырёх лет назад (а вся их история на тот момент уже близилась к отметке в шесть). Крис и Эмили тогда ещё не были женаты, но постепенно шли к этому, пока он случайно не узнал о похождениях любимой девушки. Он сказал, что это раз и навсегда изменило его чувства к Эмили. Убило любовь и доверие. Он порвал с ней отношения, но Эмили не желала его отпускать: не один месяц вымаливала прощение, свято клялась в любви и обещала не повторять своей "ошибки". Крис долго думал и в итоге не смог устоять под напором женского обаяния. Отношения возобновились, но мысли о женитьбе Эванс выбросил без остатка. Пока в один прекрасный день, месяца два спустя, Эмили не ткнула ему в лицо тестом с двумя полосками. Крис не мог поверить, он никогда не забывал о защите и подумывал, что ребёнок вовсе не его, даже на всякий случай настоял на тесте, когда малыш родился, но на тот момент они уже были три месяца как расписаны. Казалось бы, поводы для недоверия иссякли, но, как он и сказал, его чувства никогда уже не стали такими же, как пять лет назад, хотя он отчаянно продолжал давать им шанс каждый день с момента воссоединения.
Крис также прокомментировал своё влечение ко мне. "Когда я познакомился с тобой, мне показалось, словно я вновь вернулся в колледж, а ты та самая девчонка с кампуса: вроде рядом, но учишься на другом направлении и от этого кажешься диковинной и недосягаемой, но такой притягательной. Та самая, к которой хочется ненавязчиво подсесть в кафетерии и отдать свой пакетик сока, как бы невзначай позвать на вечеринку в городе и пригласить на медленный танец, сбежать в полночь и бродить под дождём по мокрым улицам, а потом проводить до общежития и украсть поцелуй у самой двери". Ему определённо нужен был новый человек, с которым можно было бы начать всё с чистого листа, но на этот раз не позволить ничему запятнать этот лист невыводимыми пятнами. И он увидел этого человека во мне.
Помните, я сказала, что мы потеряли бдительность? Это было роковой ошибкой. Ошибкой, из-за которой я твёрдо приняла решение распрощаться с семьёй Эвансов. В какой-то степени я была даже рада такому стечению обстоятельств, — я хотела найти постоянную работу, заниматься тем, чему я училась, что мне действительно интересно. Но открытость для новых возможностей была лишь одной стороной медали и отнюдь не той, что светила мне в ближайшей перспективе.
Был закат лета, середина августа. Парой месяцев раньше, в начале июня, Крис отправил Эмили с Джейкобом на внеплановые каникулы, а сам на это время перебрался ко мне. Официальной причиной, по которой он не смог поехать с семьёй, была невозможность взять отпуск ввиду активности на работе. Для меня это была волшебная неделя, очень похожая на демоверсию идеальной замужней жизни, в которой каждый день полноценный, каждый день наполнен уютом, спокойствием и нежными чувствами. Тогда я впервые по-настоящему позавидовала Эмили, ведь она имела такую жизнь на постоянной основе и притом на всех правах... Но всё это лирика.
Итак, одним тёплым августовским вечером, играя с Джейком во дворе, я ждала прихода Эмили, чтобы сообщить ей о своём решении. Она вернулась в своё обычное время. Дав ей поздороваться с сыном, я набралась смелости и заговорила:
— Эмили, мне нужно Вам кое-что сказать.
— Конечно, Саманта, что такое? — она повернулась ко мне с мальчиком на руках.
Я с сожалением посмотрела на Джейкоба, к которому успела прикипеть душой за время работы.
— Боюсь, я буду вынуждена вас покинуть.
— О боже, только не это!.. — воскликнула Эмили. Она поспешила усадить Джейка на детский пластмассовый стульчик, стоявший рядом с детским пластмассовым столиком, и вернулась ко мне. — Но почему? Если Вас что-то не устраивает, возможно, мы можем это исправить.
— Дело совсем не в этом, — с утешающей улыбкой заверила я. — Видите ли, в недалёком будущем, мне придётся присматривать за кое-кем другим.
На последних словах я бросила взгляд вниз. Проследив за его направлением, Эмили ахнула.
— Это, конечно же, чудесная новость, я безумно рада за Вас, но в то же время это очень печально. Джейкоб так привык к Вам, да и я спокойна, пока он с Вами... Даже не знаю, смогу ли я найти достойную замену.
Бедняжка Эмили, если бы ты знала, то сама давно бы выставила меня за порог своего дома...
— Поэтому я и говорю заранее. Полагаю, я смогу задержаться ещё на несколько месяцев, и надеюсь, этого времени хватит, чтобы найти новую няню. Учитывая, что Джейкоб просто душка, и присматривать за ним одно удовольствие, уверена, это не составит труда.
Эмили смотрела на меня с нескрываемой досадой. Она медленно покачала головой.
— Нам будет недоставать Вас, Саманта.
О беременности я узнала только благодаря задержке, потому что в остальном она протекала "бессимптомно". Меня охватила паника, но это, наверное, среднестатистическая реакция. Голову тут же забили вопросы о том, как это произошло, что мне с этим делать, а главное, как сказать Крису, и нужно ли, вообще, с этим спешить. Какое-то время решила всё же помолчать, хотя бы потому, что мне было необъяснимо страшно. С неделю я сомневалась и пыталась свыкнуться со своим положением, а после первой консультации осознала, что всё же хочу оставить этого ребёнка. Но я не хотела, чтобы он стал для кого-то обузой. Ведь если бы Крис захотел стать ему отцом, эту часть своей жизни он скрывать бы не смог. Я не имела права ставить его перед выбором, поэтому решила, что лучшим вариантом будет всё прекратить и исчезнуть из его жизни, как если бы меня никогда и не было. Но вот найти слова, чтобы сообщить ему об этом оказалось задачей не из лёгких. Мне предстояло снова увидеться с ним грядущим утром, и я понятия не имела, как смотреть ему в глаза. Ведь Эмили наверняка сегодня же всё расскажет.
Однако моё нервозное ожидание утра было прервано всё тем же вечером, когда по моей квартире раздался звонок в дверь. Я открыла и увидела на пороге Криса. Вид у него был перепуганный до чёртиков и вместе с тем обеспокоенный. Он сразу шагнул в квартиру, я и слова сказать не успела, и обхватил руками моё лицо, чтобы взгляд не прятала.
— Это правда? — колеблясь на грани самообладания спросил Крис.
— Да, — глухо безэмоционально ответила я, как он и хотел, не отводя глаз.
Помолчав несколько секунд, он прислонился своим лбом к моему, закрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Почему сразу мне не сказала, глупая? — бархатисто прошептал Крис.
— Мне нужно было подумать, — я тоже понизила голос.
— Подумать о чём? — он немного отстранился и сосредоточенно нахмурился.
— Подумать, хочу ли я этого.
Я с силой закусила нижнюю губу. Заметив это, Крис мягко провел по моим губам большим пальцем.
— Здесь и думать не о чем. Но я рад, что ты решила его оставить. Это много значит для меня.
Он накрыл мои губы в коротком нежном поцелуе, который заставил меня болезненно поморщиться. Я перехватила руки Криса и крепко сжала их. Сейчас или никогда.
— Крис, ты должен знать, — я набрала в лёгкие воздуха, — я люблю тебя.
Никто из нас раньше не произносил этих слов, и тогда они вылетели сами собой, просто потому что были правдой.
— Я люблю тебя, и поэтому ребёнок появится на свет, — продолжала я. — Но по той же причине я не хочу рушить твою жизнь, твою семью, то, что ты строил с таким трудом. Я подумала и приняла решение переехать. Пока не знаю, куда именно и как далеко, но ты об этом и не узнаешь. Поначалу я вовсе не хотела говорить тебе о своих намерениях, но поняла, что просто исчезнуть без следа будет жестоко и несправедливо. Ты заслуживаешь знать хотя бы это.
Крис смотрел на меня с улыбкой, по которой с лёгкостью можно было сказать — он не воспринимает мои слова всерьёз. В подтверждение тому он покачал головой.
— Сэм. Сэм, Сэм, Сэм, моя милая наивная Сэмми, — выдохнул он. — Ты же умная девочка и должна была понимать, что если я узнаю, то никуда тебя не отпущу. Всё будет совсем по-другому. Сейчас мы сядем и вместе продумаем план, в котором никто никуда не исчезает.
— Это невозможно, Крис, — я с сочувствием поджала губы. — Только подумай об Эмили...
— Я не хочу быть с Эмили, Саманта! — поспешил заверить Крис. — Никогда по-настоящему не хотел после того, что она сделала. Я убеждал себя в обратном и даже верил в то, что навязывал себе сам, но больше я так не смогу, не смогу делать вид, что люблю Эмили. Я способен любить только одного человека за раз, и это больше не она.
Его ответное признание не заставило себя долго ждать. И пускай оно было косвенным, это было оно. Теперь я знала, что Крис тоже любит меня, и от этого внезапно стало гораздо легче дышать, с души упал огромный камень.
— Тогда что насчёт Джейкоба? Пусть от нелюбимой женщины, но он твой сын.
— Это правда. И я очень его люблю. Но и с ним всё было трудно поначалу. Когда Эмили сказала мне, я был больше шокирован и растерян, чем рад. Я сомневался все девять месяцев, понимаешь? Я избегал лишний раз потрогать, как он толкается, пропускал УЗИ — отвозил Эмили, но оставался в машине. Но сейчас всё иначе. Сейчас у меня нет ни малейшего сомнения, и я хочу пройти этот путь полноценно. Прошу тебя, Сэм. Не лишай меня этого шанса.
Конечно же, я согласилась. Только полнейшая идиотка отвергла бы любимого мужчину, который так искренне тянется к ней. Я не враг себе или Крису и не стану препятствовать своему, его и нашему совместному счастью из-за какой-то морали. И притом не считаю себя эгоисткой, потому что никогда никого и ни к чему не принуждала, никогда не имела корыстных помыслов. Тем более, самое страшное, что могло случиться, уже произошло, и теперь оставалось только разгрести последствия. Для начала — открыться Эмили.
Крис хотел сделать это самостоятельно, но я настояла на своём присутствии — на случай, если Эмили захочет посмотреть мне в глаза или выцарапать их. Мы подождали какое-то время, чтобы подготовиться морально и на всякий случай взвесить своё решение ещё раз, но сильно затягивать с разговором не стали. В один из вечеров Крис специально вернулся домой раньше Эмили, и ждали мы её уже вместе. Волнение начало накатывать на меня только когда я уже буквально отсчитывала минуты до её прихода, но делало это в геометрической прогрессии, поэтому, когда из прихожей раздалось бодрое "Я дома!", я едва не подпрыгнула на месте — меня удержали руки Криса, которыми он сжимал мою. Отпустил лишь за секунду до того, как в гостиной возникла его жена.
Разговор ожидаемо был не из лёгких. На момент начала я уже пребывала в таком стрессе, что запомнила его лишь обрывками. "Ребёнок, которого ждёт Саманта... от меня", — после предварительно-подготовительного лирического вступления объявил Крис. А затем вкратце пересказал нашу историю. Эмили молчала. В какой-то момент она остановила взгляд на одной неопределённой точке и как будто ушла в спящий режим, только часто вздымающаяся грудь свидетельствовала о том, что она ещё с нами. Потом вдруг я заметила подрагивание нижней губы и влажный блеск в её глазах, но она не позволила себе заплакать. Сделала глубокий неровный вдох, затем такой же выдох и закрыла глаза, чтобы дать информации немного улечься в голове. После открыла, поочерёдно посмотрела на Криса, на меня и просто спросила: "И что теперь?". Теперь мне пора ретироваться, подумала я, но продолжала молчать. Раз Эмили не изъявила желания выдрать мне клок другой волос, самое время оставить их с Крисом наедине, чтобы они могли решить судьбу своего брака. Но я не могла молча встать и уйти, я должна была сказать хоть что-нибудь. В конце концов эту кашу заварили мы вместе, а отдувался до сих пор один Крис. Только вот слова подобрать оказалось слишком сложно. Просто извинений было явно недостаточно, да и прозвучали бы они из моих уст жалко и беспардонно, но лишними, так или иначе не были бы.
— Эмили, мне не жаль, что так вышло, — неожиданно для самой себя выдала я. Эти и последующие слова вылетали на автопилоте. — Возможно, это не то, что стоит говорить в такой ситуации, но это правда. Я не жалею ни о чем содеянном. Но мне жаль, что в итоге пострадали Ваши чувства. Я никогда не желала Вам зла, напротив, Вы всегда были мне чрезвычайно симпатичны, именно поэтому я хотела бы, чтобы на Вашем месте оказался кто угодно другой. Ситуация скверная, но иначе быть не могло. Врать не буду, даже если бы был шанс, я не захотела бы ничего менять. И я не стану молить о прощении, но если Вы найдёте в себе силы меня... нас простить... это будет большим облегчением.
Только после этого я встала и покинула дом Эвансов. Впоследствии у меня сложилось впечатление, словно Эмили ожидала чего-то подобного. В смысле, ожидала, что их с Крисом вынужденный брак рано или поздно придёт к завершению. Конечно же, она была разбита и подавлена, но, к моему удивлению, даже позволила мне продолжить выполнять обязанности няни до появления новой. Правда, после этого разговора я больше ни разу не видела её улыбку.
В тот же вечер была решена судьба их брака и намечен план действий, согласно которому Крис оставался дома до нового года, а после уступал его Эмили и Джейкобу, а сам перебирался ко мне. Точнее, не совсем ко мне, а в заранее найденное новое более просторное место, где мы могли бы создать комфортные условия для появления малыша. Сам праздник он отметил со своей семьёй (для них это было нечто вроде символического прощания), а я — со своей. К слову, мои родители на тот момент уже были в курсе событий, но в слегка приукрашенной форме — например, деталь о фактическом семейном положении Криса раскрыта им не была. По легенде развёлся он ещё до того, как наши отношения приобрели серьёзный характер, да и знакомы мы якобы были несколько подольше... Удивительно, как после всего я в итоге соврала самым близким людям. Утешала себя мыслью, что это им же во благо: ни к чему их ещё больше шокировать и ставить в их глазах под сомнение прочность наших с Крисом отношений и трезвость решений. Они и так обиделись на то, что я "скрывала своего бойфренда так долго и представить его решила только из-за положения". Не всерьёз, конечно, но им очевидно было досадно. Я их понимала и не осуждала, тем более что обида была очень быстро затмлена обаянием Криса и всеобщей суетой вокруг ожидания пополнения. Не обошлось и без вопросов о свадьбе, первый из которых застал нас врасплох. Позже мы с Крисом обговорили этот момент и решили, что спешить с официальным оформлением отношений нам незачем.
Крис... Как он был похож на хлопотливую курочку-наседку все семь месяцев с того момента, как узнал. Он был самым внимательным и заботливым человеком на свете. Не пропустил ни одной консультации, готовил изощренные ужины, покупал витамины, терпел мои участившиеся капризы, принимал активное участие в покупке одежды и всего необходимого, застегивал мои ботинки... Мне было безумно приятно, но в то же время отчего-то жаль его. Я понимала, что его опека приобрела приставку "гипер", потому что все это копилось в нем ещё во время ожидания Джейкоба, но не смогло найти выхода тогда. Тем не менее, у него появился второй шанс, и он воспользовался им сполна, что не могло не утешать.
В марте у нас родился сын. Мы назвали его Джейми. Как-то мы делились предпочтениями, когда ещё не знали пол будущего ребёнка, и Крис предсказуемо хотел девочку. Тогда на УЗИ свою досаду он попытался замаскировать под шуточную, но было видно, что в большей или меньшей степени он был действительно расстроен.
Едва ли кто-то удивится, если я скажу, что наша жизнь превратилась в полнейший сумбур. Однако менее счастливыми мы от этого не стали, хотя временами счастье притуплялось чрезмерной утомленностью и недосыпом.
Если ещё в сравнительно недалёком прошлом у меня и были хотя бы карандашом намеченные планы на жизнь — все они теперь оказались перечеркнуты жирной бескомпромиссной линией. Я надеялась найти полноценную работу по окончании курсов, встать на ноги и окрепнуть в финансовом плане, а уже потом, годам к тридцати, задуматься о семье. Но волей судеб я гораздо раньше стала матерью-домохозяйкой и оставалась ей до тех пор, пока Джейми не пошёл в детский сад. Конечно, я могла найти няню, как в свое время сделали Эмили и Крис для Джейкоба, но... сами понимаете. Не то чтобы я сомневалась в Крисе и опасалась оказаться на месте Эмили, — повторение истории было исключено, хотя бы потому что наша с Крисом в корне отличалась от их с Эмили, и это отличие должно было пронизывать все аспекты нашей жизни, отношений, взглядов и подходов. Даже сейчас не могу найти убедительного аргумента, поэтому сойдёмся на том, что я просто не могла оставить маленького сына с чужим человеком в тот период его жизни, когда мать ему нужнее всего.