Бессмысленный голод

После первого укуса яблока мысли Найтмера стали чрезвычайно простыми. Он не хотел этого, но было так больно и страшно, жители деревни были безжалостны к нему. Зрение в правой глазнице навсегда погасло, а часть черепа и вовсе исчезла. Страх смерти был слишком силен, Кошмар всего лишь ребенок, отчаянно желавший получить любовь и признание. Надежда избавиться от боли и презрения была столь же сильна, как и отчаянное желание изменить хоть что-то. Он не хотел подобного. Сок черного плода был сладким почти до тошноты, он пожирал ясность сознания быстрее любого наркотика. Это было ошибкой, но как бы мучительно это не было, все равно лучше ожидающей его расправы. Он извинился перед Дримом, но не остановился. Первое яблоко пробудило в нем неведомый доселе голод негатива, задвинув на задворки любые иные здравые рассуждения. Он впивался зубами в желанную мякоть, глотал не жуя, и новые отростки, с треском прорвавшиеся из спины, несли ему все больше и больше. Когда яблок не осталось, ощущение страха, отвращения и гнева совсем близко напомнили ему о собственных чувствах. Теперь ненависть властвовала над ним. Эйфорическая радость захлестывала Найтмера, когда кровь проливалась на землю и пыль клубилась в воздухе, их ужас и агония помогали заглушить голод. О, как он хотел большего, хотел, чтобы это блаженное и пустое удовлетворение длилось вечно. Он не потерпит тех, кто встает на пути его идеального мира кошмаров, боли и отчаяния. Даже если для этого придется избавиться от горячо любимого брата. Дриму нужно было всего-то отдать ему яблоко и держаться в стороне. Разве он не понимает, как силен голод Найтмера, какие неудобства он причиняет? Почему же младший брат никогда не замечает, как много его близнец мучается в своей несчастной жизни? Почему судьбы жителей деревни стоит оплакивать сильнее, чем его злой рок? Почему он защищает их прах вместо того, чтобы стоять рядом? Тогда Кошмар испытывает четвертое чувство — едкую обиду. Неизвестно, остановило ли его от разрушения живого камня угасающее самосознание или наоборот его отсутствие, но он оставляет Дрима и покидает Дримтейл в поисках новой еды. С того дня он жил лишь тремя вещами — голодом, ненавистью и радостью. С момента инцидента обида больше не давала о себе знать. Иногда возникали более мелкие чувства, как любопытство, скука, отвращение и зависть. Найтмер не любил три последние, они заставляли ненависть гореть сильнее, поэтому бывший хранитель без устали искал способы удовлетворить голод и испытать от этого радость. Таково его новое существование. Больше нет чистых мыслей маленького оскорбленного мальчика, только замутненное сознание древнего чудовища. Кошмар долго бродил в одиночестве. У смертных, знавших о мультивселенной, складывалось представление о коррумпированном боге. Найтмер молчалив, острая улыбка не часто сходит с его лица, голубой глаз горит маниакальной жестокостью, его действия скрытны, но последствия от них ужасны. Он разрушает счастливые миры и не позволяет сбросам стереть воспоминания о трагедиях, обрекая их на роль своих кормушек. Многие думают, что Найтмер желает создать царство негатива и кошмаров. На самом деле у него недостаточно понимания для такой глобальной цели. Он редко говорит или даже показывается на глаза из-за того, что слова и социальные тонкости требуют от него слишком много усилий. Если взаимодействие не принесет результатов — это бесполезное усилие. Изначально Кошмар просто убивал как можно больше, наслаждаясь их предсмертной агонией, но вскоре заметил, что выжившие страдают не меньше и намного дольше. Приоритеты быстро изменились, как и способы негативизации вселенных. Найтмер не мог мыслить ясно, не мог понять чувства других даже будучи эмпатом, не мог анализировать собственные действия и рефлексировать, не мог сомневаться. Однако он был способен разрабатывать сложные комплексные планы для удовлетворения своей новой идеи фикс. Он мог делать обдуманные вещи, но это единственное, что в те времена отделяло его от чрезвычайно-сильного дикого животного. Или же от полнейшего безумия, вызванного коррупцией, поддерживающей хрупкое и все еще разбитое тело. Что-то изменилось, когда Кошмар наткнулся на Киллертейл. Он любил эту вселенную, благодаря сбросам эмоции монстров оставались свежими, а ненависть Чары, пронизывающая и искажающая тело Санса, была вишенкой на торте. Бог приходил туда, когда хотел отдохнуть и получить немного легкой еды после плотных трапез. Несмотря на игры со временем, у этой парочки всегда был способ сделать что-то новенькое. До такой степени, что однажды Киллер оказался решительнее человека и убил того навсегда. Найтмер не пытался спасти кого-то, если это не принесет страдания большему количеству существ. Ему нравилось заключать сделки и нарушать их, пользуясь лазейками, как своего рода дьявол. Однако он никогда не видел смысла в приобретении последователей. Его замутненный разум не мог понять необходимости иметь компанию, возможность разделить ношу с кем-то, даже простого низменного желания скинуть всю работу на другого. Кошмар бы никогда не связался с Киллером, если бы тот сам не нашел его. — Ты уже какое-то время наблюдаешь, не так ли? Нравится представление? — с преувеличенным энтузиазмом и бурной жестикуляцией начал плачущий скелет, небрежно подходя поближе, как к старому другу. Но душа его мучительно ныла от пустоты, созданной скукой. Это тоже вкусно. Маниакальная улыбка Найтмера не дрогнула, взгляд голубого огня сосредоточился на лице новичка. Щупальца извивались у земли, готовые в любой момент атаковать. Ему всегда было интересно, какова на вкус эта черная ненависть, стекающая с глазниц. Отличается ли от эмоций? — Неразговорчивый. Ладно, твой выбор приятель, — беспечно признал Киллер, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. — Я никогда не видел тебя в нашем подземелье. Ты что-то новенькое, не так ли? — веселый тон становился темнее с каждым словом. — Не хочешь весело провести время? Плачущий скелет сделал выпад, намереваясь пронзить здоровую глазницу божества, но щупальца мгновенно остановили атакующую руку и связали остальные конечности, отменив способность телепортироваться. Местному Сансу ничего не стоило сбросить и попробовать еще раз, но его вполне удовлетворяло нынешнее положение, позволяя Найтмеру пытать его, растягивая, сжимая, ломая тело. Кошмара забавляли крики и вспышки невыносимой боли, смешанные с каким-то извращенным удовлетворением. Настолько, что отстраненная улыбка превратилась в искреннюю, а остекленевший взгляд стал живым. — Т-тебе… это действительно… нравится, — прохрипел Киллер, захлебываясь кровью, не отрывая глаз от странного зрелища. — Это вкусно, — промурлыкал Найтмер, одной рукой копаясь в разбитой грудной клетке, другой сжимая в руке деформированную душу, выдавливая из нее все самые маленькие чувства. Он нетерпеливо слизал ненависть с пальцев, радостно напевая. — Так голоден, — пожаловалось божество. — Ты… такой странный, — едва осознавая, произнес Киллер, прежде чем запылиться, слыша перед смертью разочарованное нытье. Он даже не смотрел на золотую кнопку, одиноко парящую на экране загрузки, ударяя по ней. В АВ сроки немного сдвинулись, и там, где Кошмар обсасывал кости в поисках остатков черной жидкости в куче пыли, стало чисто. Бывший хранитель раздраженно скрутил щупальца, собираясь уходить, однако Киллер, вновь выскочивший из ниоткуда, вцепился в маслянистый отросток. Найтмер оскалился, заострив оставшиеся конечности. — Куда же ты? Нельзя просто уйти после такого. Давай еще повеселимся! — жизнерадостно предложил Киллер, будто зовет старого друга играть в мяч. — Тебе же понравилась моя кровь? Можешь получить еще! — пытался подкупить он. — Еще негатив? — словно ребенок, очарованный конфетой, Кошмар приблизился к лицу собеседника, нарушая всякие границы. Плачущий скелет на секунду смутился честности и наивности во взгляде очевидного чудовища. — Конечно, сколько угодно, если ты заберешь меня отсюда, — быстро закивал он, прижимая щупальце, до хруста сжимающее руку, к груди. — Хочу испытать что-нибудь новенькое, — дерзко ухмыльнулся Киллер. Найтмер не собирался заводить подчиненных, но он не мог отказать себе в добровольном ходячем десерте. В нем было достаточно негатива, чтобы сэкономить несколько поездок за едой, а странная любовь Убийцы к разного рода изощрениям делала пытки довольно приятными. Он также был полон энтузиазма присоединяться к разрушениям вселенных ради собственного удовольствия и чтобы помочь божеству справиться с бесконечным голодом. Его забавляли ошибочные представления о боссе, который был совершенно неприспособлен к бытовой жизни. Киллер обнаружил, что когда Найтмер не ищет еду, он мало чем занимается. У него даже не было вещей или постоянного места жительства, пока плачущий скелет сам не позаботился о поиске изолированного строения в одном из негативных миров. Он также быстро осознал, что божество не пытается удовлетворить свой голод ничем, кроме отрицательных чувств и эмоций, его сны наполнены неопределенным ужасом, он меняет одежду только тогда, когда от нее почти ничего не остается и часто просто снимает ее с трупов или вытаскивает из пыли. Он также по какой-то причине тяготеет к книгам, хотя у него недостаточно терпения для чтения. В общем и целом, складывалось впечатление, что Киллер теперь обязан заботиться о странном, жестоком, сверхмощном и эмоционально безнадежном ребенке, который иногда пытает и убивает его ради еды. Это не большая проблема, он уже когда-то вырастил Папируса, хотя избавиться от него было намного проще. Или нет. Он не особо хочет осознавать последствия своих действий. В любом случае он всегда может вернуться в свою вселенную и сбросить все к началу. Жаль только, что это больше не исправит его душу. Быть в подчинении у бога с сознанием малыша имеет свои плюсы и минусы. Найтмер неприхотлив, его просто нужно хорошо кормить, а путешествия с ним достаточно забавные и разнообразные. Киллер также учится путешествовать по мирам самостоятельно. Однако когда голод нарастает, Кошмар становится капризным, даже можно сказать цепким, если его попытки сломать кости считаются. Его внимание крайне трудно привлечь, а удержать еще сложнее. Пожалуй, единственное, что успокаивает его, это совместное чтение книг. Киллер понятия не имеет, что случилось в прошлом Найтмера, чтобы сделать его таким. Быть может, он родился чудовищем, кто знает. Но бог был довольно умен и находчив, когда действительно этого хотел. Он применял это в основном в отношении разрушений. Однажды плачущий скелет попытался заставить его решить головоломку, чтобы достать изнутри пузырек с ненавистью, но Кошмар оказался слишком нетерпелив, просто сломав ее. Вторая попытка, когда награда присуждалась только за правильное решение, оказалась более успешной, хотя и с оговорками. — Если ты решишь ее, получишь немного моей крови, — строго сказал Киллер. Найтмер критически оглядел предложенный кубик. — Почему я не могу просто проткнуть тебя и получить ее? — спросил он с совершенно невинным выражением лица. — Потому что я буду сопротивляться, а это намного больше работы, чтобы поймать меня, избегать атак и удерживать на месте, — совершенно серьезно объяснил подчиненный. — Хмм… — бог задумчиво повернул одну грань. Это действительно простейший способ получить угощение. Со временем отстраненность Найтмера отступила. Изначально он игнорировал Киллера большую часть времени, обращаясь к нему только в моменты голода или когда плачущий скелет нападал сам, пытаясь получить реакцию. Теперь бог неосознанно ищет его, когда понимает, что подчиненный покинул поле зрения на слишком долгий срок. Это даже не всегда обусловлено поиском еды, он просто привык к компании. Убийца тешит себя мыслью, что босс начинает привязываться, и насмехается над ней. Это становится своего рода проблемой, когда Киллер на самом деле заводит что-то вроде друга в лице Колора. Иметь возможность дискутировать о путях развития альтернативных вселенных с кем-то, кто начинал также, но нашел другой путь — довольно классно. Плачущий скелет изначально не убил того только из-за этого интереса, но у Колора была многообещающая способность исправить испорченную душу, которой Убийца обладал. Помочь почувствовать то, что ныне неспособен или не особо желает. Впервые Киллер кому-то объясняет, как работает его существование, как решительность и ненависть повлияли на поведение и восприятие. Проговаривая эти вещи вслух, он впервые задумывается над тем, не пострадал ли Найтмер от чего-то подобного, и под слоем скверны все еще спрятаны белые кости. Мог ли Колор исправить и его тоже? Ну, когда преодолеет фазу уверенности в том, что плачущий скелет находится в рабстве у божества, а не исполняет роль своеобразной сиделки. Не помогает и то, что Убийца просто не может остановиться рассказывать обо всех совместных «развлечениях». За болтовней он часто забывает о времени. Это и не удивительно, ты скорее сойдешь с ума, чем поймешь, с какой скоростью течет график в каждом мире и каждой пустоте. В любом случае, Найтмер находит их, и странная тоска, которую бывший хранитель развил к своему спутнику, мгновенно обращается горькой обидой, о существовании которой уже успел позабыть. Ненависть дополняет это чувство, когда разноцветный скелет одергивает Киллера назад и атакует. Это его еда! Это его! Он его! Почему он никогда не может сохранить то, что действительно хочет? — Колор, стой! — требует Убийца, вцепившись в руку с бластером и отводя его в сторону. — Что ты делаешь?! Это твой шанс уйти! — восклицает тот, с непониманием смотря на друга. Щупальца Кошмара с силой оборачивают лодыжки плачущего скелета и тянут его к божеству быстрее, чем Колор успевает перехватить. Киллер не сопротивляется, позволяя отросткам поднять его на ноги рядом с реформирующимся сгустком негатива. Острые фаланги вцепляются в плечи и притягивают ближе, заставляя смотреть прямо в искаженное гневом лицо, широкий зубастый рот и сузившийся зрачок делают его достаточно пугающим, чтобы Убийца на самом деле испытал дискомфорт. — ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ! — приказ Найтмера громом разносится по пустоте, внушая настоящий ужас всей небольшой аудитории. У Киллера есть секунда, в которую, казалось бы, время и вовсе остановилось, чтобы самому выйти из ступора и заметить, что босс все еще недостаточно плотный, а дыхание прерывисто. Это так похоже на отчаянную борьбу. — Отпусти его! — требует Колор, вновь наводя атаку на Кошмара, но сдерживаясь, боясь задеть друга, обездвиженного бесчисленными щупальцами. Его игнорируют. Вместо этого Киллер не без усилия освобождает руки, но делает это достаточно медленно, чтобы не провоцировать. Он тянется к богу, теперь тоже беря его за плечи. Путы немного ослабляются, и Убийца сразу же разворачивает их обоих так, чтобы спиной прикрыть Найтмера, притягивая того ближе. Его чудовищное лицо приобретает более спокойное выражение, а правая рука непроизвольно тянется к парящей свободно красной душе, слегка сжимая ее, словно пытаясь утешиться. Плачущий скелет, не морщась, снес приступ боли. — Если ты сделаешь что-то еще, я убью тебя, — он сказал это без угрозы, просто как факт жизни. — Киллер… — тихо позвал Колор, не совсем понимая, что делать в такой ситуации. Его взгляд встретился с угрожающим взглядом Кошмара, смотрящего из-за плеча подчиненного. Это вернуло ему немного решительности. — Киллер, он же использует тебя, мучает, принуждает разрушать вселенные. Если ты пойдешь со мной, я сделаю все возможное, чтобы исправить твою душу. И мы вернем твой мир назад. — Все в порядке, — ухмыльнулся Убийца, чувствуя знакомое онемение в душе. — Я тоже использую его. На самом деле, будет лучше, если мы закончим на этом. — Киллер, — в голосе Колора начала прослеживаться мольба. — Вряд ли я покину его живым, — беспечно продолжил плачущий скелет. — Так что найди себе друга получше. После этого он еще долго не видел Колора, и в следующую встречу они уже были врагами. Киллер не мог до конца понять, почему променял такой хороший шанс на нормальную жизнь, предпочтя остаться с социопатом-садистом с менталитетом ребенка и постоянным голодом к страданиям. Но в этом и крылся ответ. Он больше не нормален, никогда не будет, даже если исправить душу. Воспоминания, ЛЮБОВЬ, грехи — они никуда не денутся. И нет сомнений, что, обретя здоровый рассудок, жить с этим грузом будет невозможно. После инцидента Найтмер не позволял уходить подчиненному в одиночку, а при попытке вонзался зубами тому в шею, высасывая ненависть до тех пор, пока у Киллера не останется для жизни самый минимум. Чего таить, иногда Убийца делал это для развлечения, но большую часть времени Кошмар реагировал на непреднамеренные пустяки, когда плачущий скелет забывал предупредить, что идет на кухню или в душ. Решение быстро нашлось — просто водить его с собой повсюду за руку. У них все равно нет никаких разумных границ. Чего Убийца не ожидал, так это того, что Найтмер притащит к ним еще одного Санса со словами: «Твой новый партнер». Легко понять, что это своеобразная попытка предоставить ему друга поблизости, чтобы не сбегать в поисках кого-то на стороне. Киллер оценил попытку, хотя заметил, что самому богу плевать на присутствие новичка еще больше, чем было на первого подчиненного в начале сотрудничества. Он даже ни разу не пытался нанести Пыли увечья, если это не нужно для подавления его насильственных вспышек. Быстро стало ясно, что психологические страдания нового члена команды кажутся Кошмару сытными сами по себе. Даст был с ними только из-за обещания получить больше ЛЮБВИ, и становился активен только на вылазках, все остальное время страдая от вины и галлюцинаций. Киллер даже мог немного посочувствовать ему, но от него было не так уж и много толку в бытовом плане. Он был Сансом, остается им в некоторой степени, поэтому приобщить его к готовке и, упаси Азгор, уборке практически невозможно. Убийца и сам бы положил на это болт, если бы противоестественные родительские инстинкты не заставляли поддерживать оптимально-комфортную среду для ребенка. Которым был Найтмер. Так чертовски странно. Они хорошо сработались с Дастом на поле боя, а одинаковое чувство юмора помогало время от времени разбавить унылую тишину дома. Пыль редко покидал диван в гостиной, поэтому часто молчаливо наблюдал за взаимодействием Убийцы и Кошмара, не совсем понимая, на что он смотрит. Иногда он был свидетелем ужасающих пыток, иногда слушал, как плачущий скелет читает детские сказки удивительно увлеченному божеству. Найтмер казался ему загадочным сильным придурком с кучей заговоров и тайн за спиной, но нынешняя наивность во взгляде никак не вязалась с этим представлением. Не поймите неправильно, Даст прекрасно понимает, почему он внушает ужас всей мультивселенной. Эхо сломанных костей и криков Киллера даже его заставляют вздрагивать от призрачной боли и избегать кровавой сцены. Но просто есть что-то неправильное в том, как все оценивают эту угрозу. Кошмар даже не осознает, что делает что-то плохое, его скудный эмоциональный спектр и лишь частично сформированное самосознание этого не позволяют. Вряд ли он специально повредил и мухе, если бы это не был его единственный способ питаться. Пыль и его босс не стремились взаимодействовать напрямую, но хотели они того или нет — со временем появилась какая-то динамика. Даст помогал Киллеру искать в разрушенных мирах всякие вещи для дома, них самих или Найтмера, и это часто сводилось к нелепой болтовне Убийцы о боге. Казалось, это единственное, что заставляет его выглядеть хоть немного умиротворенным, даже если это чудовище не раз разрывало его на части. Но их игрища не проблема Пыли, если подобное обоим доставляет удовольствие. Со временем и к такому привыкаешь. Тоже начинаешь мало-помалу заботиться. Иногда Даст был тем, кто читал книги вслух, заставлял решать головоломки и отводил Кошмара в душ. Когда галлюцинации давили на него особенно сильно, он садился рядом с боссом, чувствуя благословенное онемение, когда все чувства съедаются. Он ходит с ними во вселенные, погруженные в негатив сами по себе, когда Найтмер не чувствует себя достаточно голодным для полноценной атаки. Именно из такого места пришел последний участник их убийственной компании. Хоррор всегда страдал от боли в голове и голода, его единственным условием для вступления была возможность таскать еду в свой Сноудин. Он единственный из них, кто не жил с ними, поэтому пропускал большую часть перекуса Кошмара от Киллера. Из-за этого Ужас действительно активнее всех относился к боссу, как к ребенку. Он тоже полностью понимал голод, мучающий того на протяжении всего существования, находя это достаточной причиной для атак на вселенные. Его никто не волновал, если это позволит позаботиться о монстрах дома. Однако Хоррор все же находил время сделать что-то по дому Найтмера и Киллера. В основном это готовка, возможность сделать блюда из множества свежих ингредиентов делала его совершенно счастливым. Он пытался приучить бога к настоящей еде, но к его разочарованию ни одно блюдо не помогало с голодом. Ужас все равно был доволен, если Кошмар ел что-то просто из-за хорошего вкуса, как яблоки. Оказалось, он чертовски обожает яблоки. — Я хочу его яблоко, — однажды сказал Найтмер, рассматривая медово-желтый плод. — Я больше не был бы голоден. — О чем ты говоришь? — озадаченно склонил голову Хоррор, но не получил ответа. Кошмар просто сделал первый укус. Чем больше Найтмер взаимодействовал с ними, тем реже вспоминал о голоде. Казалось, это длилось вечно. Вселенная за вселенной, враги за врагами, поражения и победы, размеренное безумие. Не было предпосылок для изменений, не было причин, но не стоит загадывать что-то в таком хаотичном мире. Киллер может думать, что все новые вещи закончились, но сейчас он не слишком заботится. Его устраивает нынешняя «нормальность» в странной компании, о которой искренне заботится. Не важно, если никто не понимает, даже они сами. В жизни было достаточно испытаний, чтобы не пытаться разобраться в такой сложной вещи. — Нееет! — по дому разнесся душераздирающий крик, в котором Убийца даже не сразу узнал голос Найтмера, пораженный отчаянием в нем. Киллер рванул в сторону плача, не до конца веря в реальность этих всхлипов, стонов и иканий, отчасти надеясь, что у босса просто возникло желание очень громко посмотреть кино. Кошмар предстал перед ним дрожащим беспорядком. Его лицо выражало чуждые горе, раскаяние, боль и страх, руками он тщетно пытался соскрести с себя скверну, тело дрожало так, что от тряски щупальца стали менее плотными, растекаясь, словно мягкий воск. Шаги Убийцы почему-то оказались слишком громкими, при виде него Найтмер начал задыхаться. — Тихо, успокойся, все в порядке. Это просто я — Киллер, твой старый приятель, — поспешно затараторил плачущий скелет, подходя ближе, на полпути садясь, чтобы подползти и восприниматься менее опасным. Он осторожно оттолкнул почти безвольные отростки, жмущиеся друг к другу, и остановил Кошмара от расчесывания костей. — Вот так, сосредоточься на мне и дыши. Все хорошо, — сладко шептал Убийца, одной рукой стирая настоящие волшебные слезы. На него смотрел живой и незнакомый фиолетовый глаз. Найтмер попытался что-то сказать, но вышло только несколько всхлипов, заставивших расстроиться еще больше. Он обнял себя и наклонился, сотрясаясь в истерике, которую даже не мог объяснить. Киллер заставил его разогнуться и притянул к себе, впервые осознавая насколько босс на самом деле маленький. Сначала Кошмар напрягается и пытается вырваться, но слабость не позволяет, и он сдается, опуская голову на плечо другого. Требуется всего несколько минут, чтобы он забылся и сам вцепился в спину Убийцы острыми фалангами, щупальца неосознанно пытаются сблизить их еще. Когда дыхание выравнивается, а чужой нос начинает возиться у его шеи, Киллер расслабляется, поощрительно поглаживая спину Найтмера. Если бог голоден, то все идет нормально. Острота боли от укуса никогда не перестает быть приятной, чувство обескровливания умиротворяет. Но радоваться было рано, после пары глотков Кошмар отрывается и разражается новыми рыданиями, опять пытаясь отстраниться. — Что не так, Найтмер? Разве ты не голоден? — начиная волноваться, спрашивает Убийца, укачивая его, пытаясь удержать на месте. — Я ненавижу это! — вдруг взвыл он. — Почему я стал таким? Почему не могу остановиться? У Киллера не было подходящего ответа. Вся эта ситуация была катастрофой. Можно было сколько угодно сравнивать божество с наивным ребенком, но никогда на самом деле Убийца не думал, что он действительно окажется одним, просто без ясного самосознания. Найтмер сравнил это с вне-телесным опытом, когда тело двигается само по себе, а понимание происходящего частично или полностью отсутствует. Еще хуже было то, что с возвращением ясного разума вернулась и мораль, из-за которой все совершенные злодеяния ради питания стали травмирующими. Это, в свою очередь, привело к тому, что Кошмар начал отказываться от еды. Раньше никому из подчиненных не приходилось волноваться об этом, босс всегда знал, где и как утолить голод, независимо от цены вопроса. Найтмер больше не представлял ценности, в таком состоянии его нельзя было использовать ни для удовлетворения мазохистских наклонностей Киллера, ни для помощи в повышении ЛЮБВИ Даста, ни для обеспечения поставок питания Хоррора. Они все равно остались. Идти было некуда. Очень долго все они держались вместе, потакая ему, и внезапное изменение питало их решимость справиться с внезапным испытанием. Дасту и Хоррору удалось убедить Кошмара, что поедание их физических и психологических страданий облегчает жизнь. Налеты на вселенные прекратились, однако теперь им приходится почти все время торчать в еще более безнадежных мирах, чем в том, где они живут. Все равно приходится держаться на расстоянии от трагедии, чтобы не подвергать Найтмера паническим атакам. Тяжелее всех приходилось Киллеру. Большую часть времени Кошмар оставался рядом с ним, поначалу проверяя границы и выясняя, что их толком то никогда и не было, и сам Убийца не стеснялся прижимать его к себе, замечая колебания. Льстило, что бог ищет его для комфорта. Проблема проявлялась, когда плачущий скелет заикался о том, что Найтмеру надо поесть, намекая на то, что пытки и кровопускание приветствуются. Тот сразу же пытался сбежать. Не из-за отсутствия желания, нет, а именно из-за его наличия, сталкивающегося с установкой «не вреди ближнему своему». Доходило до того, что подчиненному приходилось прижимать порезанную руку к его рту, заставляя выпить хоть немного. Это расстраивало. Не только отсутствием острых ощущений и своеобразных домашних ритуалов, но скорее тем, насколько истощенным Найтмер становился, отказываясь. Киллер привык кормить, эта установка прочно засела в голове, и нынешняя ситуация обесценивала его больше, чем хотелось бы признать. Он делал все, для обеспечения этого маленького божества, и теперь не может. Так совершенно не годится. — Ну же, почему ты не ешь? — бормотал Убийца, настойчиво удерживая упирающегося Кошмара у своей шеи. Щупальца, обычно способные без усилий разорвать живое существо на части, могли только вяло дергать за руки, совсем ослабев. На это больно смотреть. — Отпусти… не надо… пожалуйста… — он плачет, он всегда начинает плакать, вспоминая, как пытал скелета, который сделал для него больше собственного брата. Он понимает, что душа Киллера испорчена, а разум извращен, но если бывший хранитель поддастся соблазну, это обесценит его самого. Он ничем не будет отличаться от того чудовища, которое из него сделали яблоки. — Тебе это нужно, — умолял плачущий скелет, прижимаясь щекой к его черепу. Незаметно для обоих слабый белый свет загорелся в пустой глазнице. Странные чувства одолевали его. — Я не против, правда, пей сколько хочешь. Все равно сброс исправит любые повреждения. — Почему? Почему ты делаешь это? — скуля, спросил Найтмер, борясь чуть сильнее и беспорядочнее. Его дыхание опасно ускорялось. — Это была наша сделка, помнишь? — в притворном удивлении поднял надбровные дуги Киллер. — Моя ненависть взамен на возможность путешествовать по вселенным. — Тогда я разрываю сделку. Можешь оставить эту силу себе за хорошую работу, — упрямо заявил Кошмар, продолжая извиваться. — Я отказываюсь, — категорически заявил Убийца, нахмурившись. Испугавшись изменившегося тона, Найтмер остановился и поднял на него свой грустный фиолетовый глаз. — Ты совсем не думаешь обо мне, — плачущий скелет старался не морщиться, заметив вздрагивания. Это грязная тактика, но осталось не так много вариантов. — Без еды ты умрешь. И что тогда делать мне? Застрять в этом грязном мире? Вернуться в свой? Я так одинок, — с легкой улыбкой сказал он, дотрагиваясь до лица Кошмара. — Ты же не бросишь меня одного? — Нет, — сглотнув, признал бывший хранитель. — Верно, ты останешься со мной, — почти шепотом сказал Киллер, соединив их лбы. — Я не заставляю тебя снова разрушать миры. Но, по крайней мере, бери уже готовое. Пожалуйста, это просто немного крови. — Я-я не смогу остановиться, — предпринял последнюю попытку Найтмер, зачарованно глядя на него. — Все в порядке. Сейчас я вполне способен остановить тебя, если что-то пойдет не так, — заверил Убийца, не разрывая зрительного контакта. — Хорошо, — наконец сдался бог, опуская голову. — Хорошо, — с облегчением повторил его подчиненный, легко поцеловав в макушку. Найтмер, следуя нежелательной привычке, впился именно в то место, откуда всегда сочилось больше любимого угощения. Киллер крепче обнял его, наслаждаясь болезненным ощущением, больше обрадованный преодолением этого этапа. Да, пока Кошмар ест — все будет хотя бы сносно. С остальным как-нибудь разберутся.