Снегопад

      Близилось рождество. На улицах всё уже сияло гирляндами, от количества ёлок и запаха хвои слегка кружилась голова. То тут, то там слышались праздничные песни. Все суетливо покупали подарки для дорогих им людей, докупали продукты, необходимые для того, чтобы отметить этот праздник в узком семейном кругу.       Это было их второе рождество в качестве семьи. И если в первое они всё ещё не отошли от только что пережитого ужаса и были погружены в дела, связанные с обустройством здесь, в Канаде, то в этом году Кэра клятвенно пообещала Алисе, что они поставят ёлку, украсят дом и обменяются подарками. В общем, сделают всё как полагается. Так, как делают люди.       Конечно, вся эта подготовка принесла только лишние хлопоты, но, глядя на то, как Алиса радуется, доставая из упаковки новые ёлочные игрушки, Кэра думала, что это того стоит. Счастье приёмной дочери она всегда ставила выше своего. И Лютер тоже.       — Так, венок я повесил, — сообщил парень, заходя в комнату. — Будете смотреть?       — Да! — громко воскликнула Алиса и, совсем позабыв о том, что только что собиралась украшать ёлку, вылетела на улицу как была — в праздничной пижаме с оленями и тапочках.       Кэра посмотрела на Лютера с притворным осуждением, но всё же не выдержала и улыбнулась краешком губ. Как бы она ни хотела выговорить ему за то, что он вызвал у ребёнка чрезмерное воодушевление, Кэра просто не могла этого сделать. В конце концов, она тоже любит видеть, как лицо Алисы сияет счастьем.       — Мама! Мама, иди скорей! Так красиво! — донёсся до Кэры голос девочки.       Андроид отложила очередной ёлочный шарик, в который она продевала нитку, и, поднявшись с пола, направилась к двери. Она скорее чувствовала, чем слышала, как Лютер молчаливой глыбой движется следом.       Ей вдруг вспомнилось их взаимное недоверие в самом начале пути, для которого, как оказалось, не было никаких причин. Они оба были готовы ценой своей жизни защищать Алису и, наверно, именно тёплое отношение к этому ребёнку их и сблизило.       Венок и вправду был очень красивым и висел ровно посреди двери. Помимо этого вдоль ската крыши висели светящиеся фигурки ёлочек и снежинок. Около входа на маленьком постаменте стоял картонный Санта, взирающий на всех проходящих мимо с весёлой улыбкой. Алиса подпрыгивала на одном месте, в нетерпении ожидая маминой реакции на увиденное.       — Действительно, очень красиво, — согласилась Кэра и, повернувшись к Лютеру, произнесла. — Спасибо.       — Да-да, — закивала Алиса. — Спасибо, папа!       Щёки Лютера невольно окрасились в голубоватый оттенок. Алиса начала называть его папой всего пару месяцев назад. До этого она предпочитала звать его по имени. И Лютера, и Кэру несколько смущали такие перемены, но спросить о причинах этих изменений никто из них так и не решился.       — Так, а теперь быстро все в дом, пока не замерзли. Будем пить какао, — улыбнулась Кэра.       — Ура! Какао! — радостно выкрикнула Алиса. — С маршмеллоу?       — Конечно, дорогая. С маршмеллоу, — девушка погладила Алису по голове.       Через несколько минут они уже сидели перед телевизором. Девочка закуталась в плед, сжимая в руках кружку с горячим сладким напитком. Кэра надавила на плечо Лютеру, заставляя его сесть рядом, и накинула ему на плечи второй плед, а сама пошла убираться на кухне.       — Ну, мам! Не уходи! Тут такой интересный мультик идёт! — умоляюще посмотрела на Кэру Алиса. — Мама!       — Она права, Кэра. Ничего не случится, если чашки из-под молока ещё немного постоят на столе, — согласился с девочкой Лютер.       В результате девушке пришлось подавить желание немедленно убрать весь беспорядок, навязанное остатками программы, заложенной в неё при создании. Поначалу лёгкое беспокойство возилось где-то внутри, но незамысловатая анимация всё же увлекла Кэру, а весёлый смех Алисы успокаивал и рождал внутри приятное тепло.       После того, как мультфильм закончился, Кэра всё же прибралась на кухне, пока Лютер и Алиса продолжили наряжать ёлку. Быстро закончив с хозяйственными делами, девушка вытерла руки о фартук и заглянула обратно в комнату. Лютер как раз поднял Алису на руки, помогая закрепить на верхушке золотистую звёздочку. Кэра прикусила щёку изнутри, стараясь не засмеяться при виде того, как девочка высунула язык от усердия.       Взгляд невольно скользнул по широким плечам Лютера, обтянутым тканью кофты и тириум мгновенно прилил к коже, проявляясь голубыми пятнами. Отношения с ним были… странными. Они воспитывали одного ребёнка, считали друг друга семьёй и искренне наслаждались временем проведённым вместе, но наедине чувствовали себя неловко. Нет, они не становились друг другу чужими после того, как объединяющее их звено исчезало. Трудно стать чужими, если вы столько пережили вместе. Тот ноябрь навсегда ярким пятном запечатлелся в их памяти, оставив после себя боль в сердце и кошмары по ночам.       Конечно, они оставались семьёй и без Алисы, но в их отношениях словно смазывались какие-то границы. Кто они друг для друга? Знакомые? Приятели? Друзья?.. Влюблённые? Нет. Влюблённые не ведут себя так. Они держатся за руки, воркуют друг с другом, говорят ласковые слова, задевающие какие-то струны внутри и откликающиеся внутренним трепетом. Кэра видела это в старых и новых фильмах, на улицах, среди людей и среди таких же как они — андроидов.       Несмотря на то, что они покинули Детройт, девушка старалась поддерживать связь с теми, кто остался там, чтобы знать что вообще происходит в родном городе и иметь возможность навестить его, когда выдастся возможность. Только вот, общаясь с Норт и Хлоей, она как-то быстро прониклась к ним. Они к ней, похоже, тоже, потому что делились всем, что происходило у них в отношениях с их парнями. Хлоя и Коннор активно готовились к свадьбе, Норт с Маркусом ходили по скучным политическим собраниям, тем не менее находя время на романтические ужины при свечах.       У Кэры с Лютером всё было очень приземлено: бытовые вопросы, забота о ребёнке, уборка, готовка. Из романтического у них только закупка продуктов на неделю. Хотелось ли ей, чтобы всё было по-другому? Возможно. Но она никогда не признается в этом. По крайней мере вслух.       За день Алиса успела набегаться, чуть не разбить кружку, пролить чай на пол и высказать догадки о том, какие подарки принесёт ей Санта. Конечно, родители уже знали обо всех её желаниях и подарки, давно купленные, лежали на верхней полке шкафа, до которой не то что Алиса, сама Кэра не могла дотянуться.       Умаялась девочка сегодня рано и уснула даже до того, как успела лечь в кровать. Уложив ребёнка спать, Кэра и Лютер снова остались наедине. Сегодняшние размышления заставили девушку стушеваться сильнее обычного, поэтому она постаралась отвлечься на готовку, сделав вид, что очень ею увлечена.       — Знаешь, у меня есть предположение, почему Алиса перестала называть меня по имени, — внезапно сказал Лютер.       — Вот как, — надеясь, что её любопытство не слишком заметно, протянула Кэра. — И почему же?       — Она видела, что в других семьях есть и мать, и отец, поэтому справедливо рассудила, что мы выполняем те же функции, — пожал плечами Лютер.       — Звучит логично, — согласилась Кэра.       — Ты ведь… не против этого? — неуверенно поинтересовался парень.       — А должна быть? — удивилась девушка. — Мы же семья, нет?       — Да, — с облегчением вздохнул Лютер. — Да, ты права.       На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Тишину нарушал только стук ножа и шипение масла на сковородке. Они просто не знали, как продолжить разговор. Кэра хотела бы поговорить об их странных взаимоотношениях, но всё никак не решалась, предпочитая нервно кусать губы.       — Тебя что-то волнует? — нахмурился Лютер. — Хочешь поговорить?       — Это ерунда, — махнула рукой Кэра. — Нет смысла беспокоиться.       — Разве не ты говорила, что мы должны быть честны друг с другом? — улыбнулся парень. — Так почему же тебе не довериться мне?       И он, поддернув рукав вытянул руку. Лютер отключил скин на предплечье и приглашающее посмотрел на Кэру, предлагая ей обменяться чувствами. Девушка взглянула на него неуверенно, словно пытаясь отказаться, но всё же вздохнула и опустилась напротив, закатывая рукав кофты.       Рука Лютера была тёплой. Хотя, возможно, дело в том, что его мысли о ней были полны теплоты и заботы. Осознав это, девушка почувствовала, как на щеках проступает румянец. Её порядком смутило его желание сделать её счастливой.       Когда передача данных закончилась, Кэра спешно отдёрнула руку и отвернулась, стушевавшись. Лютер сидел тихо, не говоря ничего, ни звуком не выдавая своих чувств. Девушка нахмурилась, прислушиваясь, пытаясь распознать по дыханию или какому-нибудь неловкому шороху, что он думает, увидев её мысли. Прошло долгих пятнадцать минут, но ничего так и не произошло. Наконец, решившись, Кэра всё же обернулась.       На щеках Лютера, смотревшего в окно, играл яркий голубоватый румянец. Кажется, чуть более бесстыдные мысли девушки, ошарашили его, и Кэра успела уже десять раз проклясть себя за то, что позволила ему это увидеть. Глупая! Какая же она глупая! Теперь неловкость между ними усилится, и семья потихоньку начнет разрушаться. Какой ужас.       — Ты… — голос Лютера звучал неловко и хрипло. — Ты правда думаешь, что у нас может что-то получиться?       Кэра неопределённо пожала плечами. Она многое могла сказать, но для этого нужно было найти в себе силы. Парень коснулся её щеки, осторожно поворачивая лицом к себе. Девушка забыла как дышать, пристально глядя ему в глаза. Их первый поцелуй был до странного нелепым и коротким, но облегчение, накрывшее после, того стоило.       — Мам! Пап! Там снег идёт! — воскликнула Алиса, вбегая на кухню. — Ой, а что вы тут делаете?       — Ничего, — торопливо пробормотала Кэра. — Пойдём, оденемся потеплее и будем смотреть на снег.       Ни она, ни Лютер никогда не забудут этот снегопад, во время которого они украдкой разделили несколько нежных поцелуев.