Не бойся, просто прими это...

      В комнате было темно: шторы задернуты, без каких-либо щелочек. Где-то в глубине квартиры Олег гремел посудой, стучал шкафчиками и бесшумно ходил, шурша носками о практически единственный ковер.       Кряхтя, Сережа приподнялся на локтях, потер одной рукой гудящую голову и вновь лег, заваливаясь на подушку. Он укрылся с головой одеялом и громко вздохнул: все тело ломило. Хотелось лечь и забыться, не обращать внимание на шум за окнами, который доносился через открытую форточку, на шуршание Олега, на запланированную встречу и конференцию…       -Ох черт! — Разумовский вскочил, откидывая одеяло в сторону. Он практически перелетел от своей кровати к стулу, на котором аккуратно был сложен его халат. Накинув его, юноша, чуть не поскользнувшись, вылетел из комнаты.       — Марго, который сейчас час?       Виртуальная анимированная голова тут же показалась на широком экране в коридоре, приветствуя своего создателя:       -Доброе утро, Сергей. — Марго как обычно была приветлива и спокойна. — Сейчас начало первого. Если быть точным, то двенадцать часов тринадцать минут сорок секунд.       -Почему ты меня не разбудила? У нас встреча в час. — Сережа с силой открыл двери на кухню.       -Олег попросил Вас не будить. — Марго отключилась, а недовольный Сережа стоял прямо перед Волковым, складывая руки на груди.       Слегка удивленный такой бойкостью от своего друга, Олег жевал печенье, изредка запивая чаем. Сережа со стороны выглядел забавно и мило одновременно: растрепанный волос, перекошенный халат, один спущенный носок.       -Я мог проспать всю встречу! Ты же знаешь как это важно для нашей сети! — Разумовский еще больше насупился, ожидая услышать от своего друга извинения.       -Ты вернулся весьма поздно, я подумал, что тебе захочется как следует отоспаться. — Олег как всегда спокойно ответил, отводя взгляд. Он с прихлюпыванием отпил горячий чай. — Тебе сделать кофе или чай?       -Чай, пожалуйста, — Сережа чуть наклонил голову вперед, чтобы Олег не видел его глаз.       Слегка усмехнувшись, Волков спокойно встал со своего места и подошел сзади к другу. Он положил свою тяжелую руку к нему на плечо и с нежностью поцеловал в рыжую макушку. Простояв так чуть больше нужного, Волков отстранился и направился к чайнику, чтобы сделать ромашковый чай. Он достал любимую кружку Сережи и положил три ложки сахара — Разумовский был тем еще сладкоежкой.       От прикосновений Олега по хрупкому телу Сережи пробежался табун мурашек. Так происходило далеко не в первый раз: редкие поцелуи в макушку или в лоб, касания, долгие взгляды и неистовая забота, желание быть ближе, чем нужно. Разумовскому было тяжело понять, чего именно хочет добиться Олег своими действиями, но все это было ужасно приятно. Иногда юноше казалось, что что-то они делают неправильно, что друзья так себя вести не должны, и что он, Сергей Разумовский, весьма быстро привыкает к такому отношению к себе со стороны, тем более от такого спокойного и рассудительного, даже холодного, на первый взгляд, Олега. Разумовский таял каждый раз от взгляда друга, это было заметно даже внешне, становился спокойнее, когда чувствовал его руку у себя на плече, улыбался непроизвольно шире, ловя на себе его взгляд.       -Где ты был почти всю ночь? — размышления юного гения прервал мягкий голос Волкова.       -Что ты имеешь ввиду? — Сергей поправил перекосившийся халат, смотря на друга.       -Я вставал ночью — мне не спалось. Решил зайти к тебе, а тебя и не было. — Олег пожал плечами, наливая чай в кружку.       -Может тебе это приснилось? Я вчера лег спать одновременно с тобой и не вставал. — Сережа попытался поправить взъерошенные волосы, но ничего не получилось.       Олег с легким стуком поставил кружку и, мягко развернув друга к себе, начал разделять его слипшиеся прядки непослушных волос, стараясь придать им форму привычного каре. Волос запутался во время сна весьма сильно, от чего в некоторых местах вовсе не хотел укладываться.       -Нет, я точно помню, что тебя не было. — Олег приглаживал волосы Сережи, но те все равно топорщились в стороны. Сделав, на его взгляд, что-то более-менее приемлемое, Олег успокоился и сел на место.       Сережа жадно отпил любимый чай. Сейчас он чувствовал, что проснулся и готов к новому дню. Закинув ногу на ногу, он по привычке зачесал волосы назад, откидываясь на спинку стула. Настроение, несмотря на боль во всем теле и легкое головокружение, было хорошее, но оно тут же испортилось, когда юноша вспомнил про свои дела.       -Марго, напомни мне про встречу через пятнадцать минут. — Разумовский встал с кружкой в руках и подошел к шкафчикам возле раковины.       -Завела таймер на пятнадцать минут. — Марго вновь появилась на экране, учтиво кивнув.       Открыв один из них, он увидел аккуратно разложенные лекарства: упаковки, баночки, микстуры, блистеры. Все они были подписаны и даже продатированы — Олег постарался.       Юноша нашел обезболивающее и, взяв две таблетки, запил их, морщась от горького вкуса, который не смог перебить сладкий чай. Ставя баночку на место, Сережа заметил не подписанный блистер. Он был странным: без даты, какой-либо маркировки, да даже названия.       Юноша повертел его в руках и хотел было спросить у Волкова что это за таблетки, как отвлекся на телефонный звонок. Быстро поставив кружку и положив блистер на место, Сережа ответил, разворачиваясь спиной к шкафчикам.       Обычная рутина давно душила и топила, но это было то самое, к чему он стремился всю жизнь. Бесконечные телефонный звонки, бессонные ночи, программные коды, бумажная работа давно заменили ему какие-либо другие вещи в жизни, однако некоторые все же оставались в его жизни, намертво укрепившись: мечта сделать любимый город лучше, близкий друг и… Птица.       Иногда от мыслей о Птице Сережу бросало в жар — он считал это ужасным. Некое живое самостоятельное существо, которое живет в твоей голове, мыслит и понимает окружающий мир. Она была частью его жизни весьма долгое время, и знал о ней только Олег.       Почему Птица? Хороший вопрос. В сознании Сережи это существо всегда представлялось рослым нечто, черным как смоль и уголь, с весьма обостренным чувством справедливости и садистскими наклонностями, резким на язык и ум, с хищным взглядом и диким самомнением. Оно могло говорить Разумовскому такие вещи, о которых он бы никогда и не подумал. Словом, оставаться с этим нечто один на один было страшно, поэтому Разумовский часто слушал музыку в наушниках, стараясь абстрагироваться от воздействий из глубин (не)его сознания, ненавидел оставаться один и весьма много времени проводил с Олегом, в свободное время старался выходить на улицу и гулять — к тому же это полезно для здоровья.       Но не так давно Сережа стал ловить себя на мысли, что громкая музыка в наушниках уже не помогает — он слышит мысли Птицы даже через них. Это был самый первый тревожный звоночек, от которого Разумовский начал слегка паниковать. Конечно, он сразу рассказал Волкову, от чего тот начал волноваться и переживать за здоровье друга еще больше. Олег постарался принять это как можно спокойнее и не передавать свои переживания Сереже, успокоил его и сказал, что ничего страшного не случится, как минимум, потому что он рядом и всегда поможет.       Разумовский наотрез отказывался хоть как-то контактировать с голосом в голове: он игнорировал, слушал музыку, старался как можно больше говорить и изрядно молился, чтобы этот голос просто пропал. Но да, конечно же такого не случалось. Птица, чтобы вывести своего оппонента на разговор, начала провоцировать его упреками, обидами и даже жалостью. Будем честны: иногда это срабатывало, ведь Сережа не только гений, но еще и простой человек.       Мысли посетить специалиста в этой области посещали юного гения, но он боялся. Боялся признаться самому себе и Олегу, что может быть психически не здоровым, боялся показаться намного слабее, чем он есть на самом деле, боялся лишиться всего то, что успел сделать на свои двадцать с лишним лет жизни.       У Сережи были большие планы на жизнь, ему хотелось реализовать свои идеи и помочь всем, кто нуждается. Он считал, что это цель его жизни. На самом деле, то, что он выбрал своей целью — было непосильной ношей для его хрупких плеч. Опять же, благо рядом всегда был Олег, который с холодной стойкостью мог встретить любые преграды и угрозы, в любую секунду выручить и поддержать своего лучшего друга. Разумовский дорожил Волковым как никем другим — для него он действительно готов был сделать что угодно.       -Сереж, ты чего?! — перепуганный Олег стоял напротив юноши, положив руки ему на плечи, слегка тряся. Сережа будто очнулся ото сна, быстро проморгался и непонимающе посмотрел на друга.       -Ты про что? — рыжеволосый выглядел потеряно.       -Ты выронил свою кружку и… — Волков взглядом указал на пол. Под ногами валялись осколки, а вылитый чай практически полностью впитался в белые носки Разумовского.       -Прости, я что-то задумался… — Сережа виновато улыбнулся и почесал голову.       Ноги неприятно хлюпали, становилось прохладно — так быстро остывал горячий чай. Не хватало сейчас еще и простудиться из-за этого. Сережа снял мокрые носки и постарался выжать их над раковиной, в то время как Олег аккуратно убирал осколки любимой чашки друга.       -Все хорошо? В последнее время ты себя странно ведешь, — Олег, не поднимая головы, разговаривал с Сережей. — будто все время витаешь в облаках или спишь прямо на ходу.       -Да-да, все хорошо. — Разумовский на свою манеру судорожно начал качать головой. — Я правда задумался и даже не заметил, как выронил чашку, когда закончил разговаривать. Волков хмуро взглянул на друга и коротко мотнул головой, выбрасывая разбитую кухонную утварь.       -Я куплю тебе новую чашку. — Олег встал рядом с Сережей, протягивая руку, чтобы тот отдал ему свои носки. — Налить тебе еще чай?       Юноша, не споря, отдал мокрые носки и с благодарностью посмотрел на друга. Что бы он делал без Волкова одному только Богу известно, но каждый раз Разумовский благодарит судьбу за такого потрясающего человека в его жизни.       -Нет, я пойду умоюсь и приведу себя лучше в порядок. Как Марго скажет о времени, так схожу на встречу. Сегодня будут представители… Как же там… Не помню, какой-то японской компании. Их заинтересовала презентация — хотят обговорить. — юноша вновь зачесал волосы назад и, оглядевшись, вышел из кухни, направляясь в сторону ванной комнаты.       «Олег сказал, будто меня не было ночью… Но я не помню, чтобы куда-то вставал или даже просыпался…» — юноша думал об этом, пытаясь рассуждать. Мыслей как таковых не было, ведь если бы его действительно не было дома ночью — это могло значить, что он снова лунатит. Возможно, ночью ему нужно было походить по всей Башне и вернуться обратно — другого объяснения не было. Либо же, как и предположил Сергей, Олегу все это приснилось. Сережа не лунатил с детства: спал весьма спокойно и мирно, не замечая за собой каких-либо перемещений, но с возрастом это прошло. Поэтому он очень надеялся, что ему не придется волноваться об этом опять.       В детстве, ходя во сне, он мог делать разные вещи: прыгать по ступенькам, начать разговаривать или же есть еду из холодильника, вполне осознанно что-то писать в многочисленных блокнотах, рисовать, а потом как ни в чем не бывало лечь обратно спать. Обо всем ему на утро рассказывали дети из приюта, которые просыпались от его выходок, и каждый раз Разумовскому было неловко все это слушать.       Махнув головой, он постарался переключить все свои мысли на предстоящую встречу. Искренне надеясь, что вместе с представителями японской компании будут либо переводчики, либо люди, говорящие на русском, он чистил зубы и водой приглаживал волосы. Сам Сережа плохо говорил на японском, но вполне мог попросить переводить Марго, одна в жизни предпочитал делать все самостоятельно. Сам для себя решив, что возьмется за японский после полной успешной реализации своего проекта, юноша улыбнулся самому себе и вышел из ванной комнаты.       Представители японской компании были серьезными людьми, весьма влиятельными и статными, поэтому при них хотелось себя показать себя с профессиональной стороны. Разумовский раскрыл платяной шкаф с немногочисленными нарядами и остановился на рубашке с маленьким черным вороном на кармашке, вышитым вручную. Эта рубашка не была особенной, но по-своему притягательной, особенно для таких вот встреч.       Небрежно бросив халат на стул, и стянув с себя мятую спальную футболку, юноша накинул на веснушчатые плечи хлопковую ткань. Рубашка приятно холодила, быстро нагреваясь о тело. Разумовский не с первого раза застегнул пуговицы и по привычке оставил ворот свободным — он ненавидел, когда тот плотно прилегал к шее, лишая его возможности свободно вздохнуть.       -Сергей, пятнадцать минут прошли. — Марго появилась на экране, приветливо улыбаясь.       -Да, спасибо, уже иду. — юноша оглядел себя в зеркало и, довольно кивнув своему отражению в который раз, вышел в коридор, направляясь в просторный кабинет. Будь возможность, Сережа здесь бы и спал, и жил, и ел. Кабинет был его излюбленной частью Башни.       Разумовский взял кипу бумаг со стола и, пробежавшись глазами по тексту, кивнул самому себе. Сегодня у него встреча с представителями японской компании «Aimiko» — одной из ведущих в своей сфере. Многоуважаемые Ямао Мамомоти и Цикси Хао запросили встречу несколько месяцев назад и с трепетом ждали ее — так по крайней мере сообщила Марго, которая говорила о планах на месяц.       Через несколько минут, к назначенному времени, в кабинет зашли, кланяясь, двое японцев: средних лет мужчина и девушка. Они мило и приветливо улыбались, держа в руках верхнюю одежду. Сергей помог им расположиться, повесил длинное нетеплое пальто и короткую пуховую куртку на плечики, вернулся в свое кресло.       Вся встреча прошла неплохо, как посчитал юноша. Как он правда и боялся, с японскими представителями не было переводчика, поэтому они общались с помощью Марго — искусственный интеллект с радостью помогла своему создателю в его работе. По всей видимости, Мамамоти и Хао остались довольны — они согласны на все условия, которые предлагает им Сергей, и договорились о видео-созвоне через пару недель, чтобы обговорить контракт и еще пару организационных моментов. Разумовский проводил своих гостей, угостил их газировкой и даже радушно обнялся на прощание с мужчиной.       -Приятные люди… — юноша глубоко вздохнул, усевшись за стол. Панель подсветилась, и на рабочем столе-компьютере высветились все необходимые папки. Сделав в них небольшую редактуру, Сергей уже было хотел выключить компьютер, как увидел папку без названия на самом краю рабочего стола. — Это еще что такое?       Открыть ее не получилось — папка запрашивала пароль. Его компьютером пользовался только он, и реже всего Олег. Но Волков зачастую заходил только в интернет-магазины, любовался коллекционным оружием, мог иногда заказать себе боевой нож или нечто подобное. В истории браузера Сережа нередко находил и различные украшения в форме волков, от чего только улыбался, но ничего не говорил другу. Обычно все, что смотрел Волков — Сережа заказывал и дарил другу, а тот, как могло показаться, холодно благодарил. На самом же деле Олег был безумно счастлив, просто не всегда знал, как лучше показать эти эмоции правильно, но Сережу эта реакция не расстраивала — он знал, что другу приятно и это именно то, что тот и хотел.       -Марго, что это за папка?       -Информация отсутствует. Вам нужно ввести пароль.       -Сними его, — Сергей чуть вальяжнее обычного развалился в кресле, ожидая ответа виртуального помощника.       -Не могу. — Марго улыбчиво сложила свои руки в замок, смотря с экрана прямо на Сергея.       -Почему?       -Было распоряжение.       -От кого? — Разумовский привстал, вскидывая брови.       -От Вас, Сергей. — Марго все так же улыбалась, смотря прямо на своего создателя.       Юноша недовольно почесал затылок: он не помнил, чтобы создавал такую папку, чтобы давал распоряжения, чтобы ставил пароль. Быть может, он стареет и начинает забывать?       -Марго, какой пароль у этой папки?       -Вы знаете.       -Ну, если я спрашиваю тебя, то, наверное, нет?       -Вам виднее. — Марго кивнула и исчезла, оставляя недоумевающего юношу с самим собой.       Сначала Сергей удивился, потом слегка рассердился на Марго: что это еще за шутки такие? После начал искать у себя на столе заметку с паролем — быть может, он его где-то записал, но потом забыл? В конечном итоге он ничего не нашел и начал подбирать пароль поочередно, пробуя все свои действующие, но ни один не подошел.       Почесав в очередной раз затылок, Разумовский начал пробовать все обходные коды и пути, чтобы взломать папку, но опять же — у него ничего не вышло. Юноша уже несколько раз пожалел о том, что начал копаться во всей этой истории: у него не так много времени, и хорошо было бы подготовиться к конференции, а он сидит и пытается взломать свою собственную папку на рабочем столе!       «Невероятно! И какой только человек все это программировал…» — на секунду он остановился и даже не знал: плакать ему или радоваться, ведь тем самым человеком был именно он.       Не сказать, что хакерство было его основным видом занятий, или хотя бы тем, что он знает в совершенстве, но некоторые приемы Разумовский знал и проверял на практике несколько раз: в университете, в школе, к примеру. Тогда все работало просто и идеально — нельзя было подкопаться или обвинить его в чем-либо, а сейчас же ему не давалась одна единственная папка без названия. Сам факт того, что он не в силах ее открыть через свободный доступ — угнетала и злила.       Сережа установил программу для подбора пароля, но и она не помогла. Видимо, в пароле были не одни цифры, а может их там вообще не было. Что это был за пароль и когда он его устанавливал — загадка. Быть может, это папка Олега, и он просто не хотел, чтобы Сережа что-то знал?       Моментом набрав друга по телефону, Сережа нервно ждал, пока тот ответит:       -Алло, Олег, ты знаешь что за папка у меня в углу рабочего стола?       -Нет, не знаю. А что? — по его голосу, видимо, Олег был в шоке от резкого звонка друга, ведь быстрее было крикнуть в дальнюю комнату.       -Да так, ничего… — Разумовский положил трубку, недовольно хмыкнув. Если эта папка не Олега, тогда точно Сергея, но такого быть не может — юный гений точно помнил, что не создавал никаких папок у себя на рабочем столе.       Сережа плюхнулся в кресло, покусывая губы: это дурная привычка осталась у него еще с университета. Он отчаянно пытался вспомнить, когда мог создать папку и что в ней разместить, потому что, судя по всему, папка не была пустой. Хорошее настроение пропало, да и навряд ли поднимется, к тому же, сейчас должна была начаться конференция на несколько этажей ниже.       -Марго, собери мне общий отчет по всем моим паролям, которыми я когда-либо пользовался, введи их все и попробуй разблокировать мне папку. Я ушел на конференцию, — Сережа решил, что, возможно, вспомнил далеко не все пароли, поэтому поручил это искусственному интеллекту.       Не успел юноша выти из кабинета, как сбоку донеслось:       -Я попробовала все Ваши пароли. Ни один не подошел. — Марго вела себя спокойно. Она вновь посмотрела на своего создателя и приветливо улыбнулась.       -Тогда создай резервные копии всех документов, перебрось их на другой сервер, а этот сбрось через администратора. — Сережа победно улыбался, ведь это именно то, что могло бы ему помочь. Он слышал, что такой способ мог помочь. Если сделать все грамотно и правильно, то доступ к этой папке был бы открыт.       -Хорошо, делаю, — Марго исчезла с экрана, а Разумовский поехал вниз на очередную конференцию.       Как же он не любил бесполезные собрания и трату своего времени — это было абсолютно ему не нужно. Все эти сборы, аналитика — он мог заниматься этим самостоятельно в свободное от основной работы дело, но Олег настоял на том, чтобы разделить обязанности с людьми, которые могут отвечать за эти сферы. Сергей его послушал, но позже пожалел, ведь на каждом таком собрании ему самому необходимо было присутствовать. Ладно если бы он занимался работой, а он ничего не делал: просто сидел и слушал, изредка подписывая бумаги.       -…Таким образом можно подвести итоги компании за месяц. Между прочим, в этом месяце у нас прибыль увеличилась на 3,4%! — девушка-ассистентка говорила без умолку о цифрах и успехе. Коллеги мирно слушали ее, что-то отмечая в блокнотах. Один Сережа не стеснялся делать вид, что ему действительно скучно — он без конца вертел в руках ручку и что-то черкал на бумаге. — Сейчас вашему вниманию я предоставлю график роста за последний год, внимание на экран. — свет в большом кабинете погас, и на стене высветился график с кривой линией.       Разумовский глянул на стену одним глазом и тут же опустил голову на стол. Покрытие приятно охлаждало кожу лица, от чего тут же юноша расслабился, веки стали тяжелее, а голос девушки с презентацией все тише и тише. Сергей уснул на конференции, никому не мешая своим бормотанием о закрытой папке и прошедшей ночи…       Несколько работников сразу заметили лежащего на столе Сережу. Некоторыми перепугались: не случилось ли чего с ним, но, как выяснилось, он просто уснул. В скором времени конференцию закончили, пусть не так, как хотелось бы, но закончили. Девушка-ассистент вышла явно недовольная, ведь к такому важному событию в компании она готовилась не одну ночь и день, а все получилось вот так не очень хорошо — начальник уснул при ее выступлении!       Стараясь особо не шуметь, работники офисов, которые занимали одни из руководящих должностей, тихо покидали кабинет, делясь документами и некоторыми наработками, идеями и мыслями, в то время как Сергей продолжал сопеть, подкладывая под голову свои руки — так и спать было удобнее.       Последней выходила та самая ассистентка. Этот день должен был быть значимым для нее, поскольку доклад был не только важным для нее, для компании, но ведь, по сути, и для самого Разумовского. Она считала, что несмотря на то, что Сергей весьма умный и занятой человек — своим поведением он проявил свое неуважение к ее работе и к работе всех, кто был на конференции. Девушка с неким презрением глянула на спящего юношу и, прежде чем уйти, выключила весь свет, оставляя гения спать на столе, не решившись его потревожить.       Разлепив глаза, Разумовский оказался практически в кромешной темноте. Этот факт его слегка дезориентировал. Он уже было хотел позвать Марго или посветить телефоном, как увидел щелочку света под дверью. Глаза постепенно начали привыкать к окружающей обстановке.       Видимо, время было уже ближе к вечеру: за дверью слышались редкие стуки каблуков, не такие громкие разговоры и запах кофе доносился намного слабее, чем это было обычно. На самом деле, Сергей не любил спускаться в офисы — уж слишком там было шумно и суматошно. Не сказать, что он не любил свою компанию, но такое количество людей было для него некомфортным — уж лучше на верхушке Башни с Олегом вдвоем.       Встав, юный гений тут же схватился за шею. Спать на столе было не самой лучшей идеей: все болело и ныло еще больше, чем когда он проснулся, а ноги затекли. Постаравшись хоть немного размять шею и нижние конечности, Разумовский вышел из кабинета для конференций. Вид у него был не самый лучший, но зато он подремал, а не слушал нудные, по его мнению, доклады о приросте прибыли — из двух зол он выбрал меньшее. Девушка хоть и старалась, но до профессионального уровня ей еще расти и расти: это было понятно и отчетливо видно по лицам всех, кто сидел в кабинете.       Обойдя пару столов, Сережа вызвал лифт. Прежде чем тот приехал, гений успел взглянуть на время — 19:08. Отлично, значит сейчас многие закончат работать, а это значит, что в Башне станет намного тише и свободнее. Лифт обозначил свое присутствие негромким звуком, который очень похож на тот, когда люди чокаются бокалами.       Зайдя в кабинку, Сережа автоматически прошел к самой дальней ее стенке: здесь приятно дуло от кондиционера и, если кому-то нужно было выйти на этаже ниже его, юноша никому не мешал. Лифт плавно дернулся и тягуче повез своего создателя наверх. Сережа устало тер виски и зачесывал волосы назад: день выдался относительно других легким, но он чувствовал себя усталым, даже непонятно от чего. Такое состояние сопровождало юношу последние несколько месяцев — постоянная утомленность и сонливость вновь и вновь приветствовали его по утрам.       Иногда он сам себя спрашивал: зачем он это делает? Вся эта работа приносит столько нервов, усталости. В иной раз Сережа теряется в днях недели, что уж говорить о часах. На начальных этапах работы, еще в университете, Разумовский спал около двух-трех часов, делая сайт. Но сейчас, оборачиваясь назад, многие говорят ему, что вся проделанная работа того стоит. В частности, кстати, это говорит и Олег. Его друг был поддержкой и опорой номер один всегда, даже когда ушел в армию — они созванивались, но больше вели переписку. Олег, зная над чем работает его Сережа, в каждом письме вкладывал слова поддержи, старался заботиться как мог. Как сейчас можно было вспомнить слова из его одного письма: «Вот-вот Новый год, поэтому одевайся теплее. Говорят, что в последующие дни будет жуткий ветер — кто-то говорил из недавно вернувшихся. Как идет работа над сайтом? Не стоит себя утруждать или лишать отдыха, если устал, ведь ты делаешь больше, чем кто-либо еще — помни об этом. Себя нужно беречь».       Юный гений и не заметил, как приехал на свой этаж. Он остался стоять в лифте, хотя двери уже не могли закрыться в раз третий, не меньше. Тяжело вздохнув, он вновь зачесал рыжие волосы назад и прошел в кабинет. День выдался больше муторным, чем загруженным. Проходя к креслу и тому самому столу-компьютеру, Разумовский расстегнул две пуговицы на груди.       -Посмотрим ближе, что тут такое… — он облокотился на стол руками, сверля папку взглядом. — Марго, что с сервером?       -Как Вы и попросили, Сергей, я сбросила его, создав резервную копию, — личико личного помощника появилось на рабочем столе. — Все файлы открыты, кроме одного. Боюсь, что Ваш план не увенчался успехом.       От досады Сережа цыкнул языком, резко развернул к себе кресло и сел в него. Ему казалось, что это какая-то злая шутка. Быть может, Олег захотел его разыграть и намеренно говорит, что ничего не знает о папке?       -Выведи мне запись с камер наблюдения.       -Одну секунду. — Марго исчезла, а вместо нее появилось окошко с данными камер-видеонаблюдения.       Сергей нагнулся еще сильнее, ища нужный ему день и время. Насколько он помнил, папка появилась недавно. По крайне мере, заметил он ее только сегодня. Хорошо было бы еще установить программу для записи экрана, но это он сделает потом — нужно отметить для себя на будущее.       Камеры висели в разных углах кабинета, в лифте, да и во всей квартире на верхнем этаже Башни, а так же в офисах и коридорах, но его интересовали лишь те, которые находятся у него наверху.       Записи, как таковые, ничего не показали: лишний или незваный никто не приходил, за столом сидели только сам Сергей и Олег. Рыжеволосый уже ничего не понимал: ему просто хотелось начать биться головой об этот самый стол. Он уже хотел свернуть все окна и удалить несчастную папку, как в следующей записи, которая была сделана ночью, он увидел самого себя. Сначала Сергей протер глаза — показалось, что он бредит. Но нет, на камерах действительно был он.       Первая мысль Сергея: луначу. Однако на видео не казалось, что тот безвольно и неосознанно ходил во сне. Фигура юноши сначала искала нечто в ящичках стола, после выпила газировки с протяжным и весьма довольным «м-м-м», а затем села за компьютер. Все это было вчера ночью около трех часов. Сережа отчаянно старался вспомнить, когда и зачем он вставал с кровати, но так и не вспомнил.       Пытаясь понять, что он делал за компьютером, Разумовский увеличил картинку видео до максимума, но ничего особого для себя так и не вынес. Разве что отметил момент, когда жутковато долго вглядывается прямо в камеру — будто пытается рассмотреть душу того, кто будет смотреть записи. От этой мысли неприятный холодок пробежался по спине. После, на записи, он посидел за столом около десяти минут и ушел, выключив его.       Неожиданно в голову пришла мысль: на камерах был не он. Сначала Сережа постарался избавиться от этого осознания, ведь это кажется нереальным, но чем больше думал об этом, тем хуже ему становилось.       Ноги и руки перестали его слушаться, а мир будто моментом начал терять свою насыщенность: все вокруг превращалось в серую массу. Мысли хаотично сменялись — их невозможно было отследить. В голове поселилась дикая паника: на видео был не он. Да, теперь он это осознал полностью. Сам того не замечая, Сережа скатился со своего стула вниз, хватаясь руками за все что он мог ухватится: так на пол полетели кипы бумаг и ручки.       Он начал задыхаться, со страхом оглядываясь на угол коридора: ему казалось, что вот-вот из-за него выйдет черная тень и проглотит его с головой, утащит в подвалы Башни, и он больше никогда не увидит свет солнца.       Разумовский, не в силах произнести ни слова, дрожащими руками цеплялся за голову, вырывая рыжий волос. Он хотел прямо сейчас исчезнуть, чтобы не чувствовать надвигающегося ужаса чего-то страшного и смертельно-опасного. Неожиданно его начало тошнить, хотелось завыть, чтобы привлечь к себе внимание Олега в дальней комнате, но он не мог — горло сдавила невидимая рука, от чего вырвался лишь только хрип.       Слезы ручьем покатились из больших глаз, капая прямо на белую рубашку с закатанными рукавами. Сережа забился в угол, стараясь успокоиться, но все его попытки оказались тщетными: страх уже с головой накрыл его, не желая отпускать.       -Тебе страшно, да? — будто над ухом раздался тихий еле понятный шепот, который был до боли знаком, но юноша будто не мог его вспомнить. — Не волнуйся, просто прими… — голос стал чуть громче.       Сергей, не в силах ответить, через силу замотал головой, однако и это давалось ему с трудом. Ему было трудно понимать происходящее, трудно концентрировать свое внимание на знакомом голосе и стараться успокоить самого себя. Юноша еще сильнее замотал головой в разные стороны, стараясь избавиться от мерзкого, как ему показалось, нашептывания на ухо, но ничего не помогало: руки будто приклеились к друг другу, не желая быть свободными. Все тело свело от судорог, который стреляли в разные места сразу.       -Не сопротивляйся, тебе же хуже будет… — голос снова оказался прямо над ухом, но уже над вторым. Он был не то, что мерзким, а просто отвратительным. Подкатывающая тошнота душила, а сознание туманилось мыслями о том, что ему страшно, что сейчас Сережа как никогда один в Башне, один в Санкт-Петербурге, один на всей планете и во Вселенной.       Как же сильно Разумовский хотел встать с места и убежать, но вместо этого все, на что он был способен: упасть на пол из положения сидя. Не в состоянии себя контролировать, юноша начал биться головой об пол: благо на нем был ковер, который мог смягчать удары.       -Сережа… Сергей… Сережа-а-а… — будто с разных сторон голос начал звать его, маня к себе. Разумовский хотел оторвать себе уши, чтобы только не слышать эти звуки, чтобы не слышать своего собственного имени.       Неожиданно начало пахнуть больницей: привычный для многих запах стерильных и чистых вещей, лекарств. Вместе с голосом слышались другие посторонние шумы, которые нисколько не напоминали ему шум дорог Петербурга, шум в офисе или тот, который он слышал, играя с детьми в приюте.       Цвет ушел окончательно, а взамен ему начала приходить чернота, поглощая все вокруг. В последний момент он будто бы ослеп вовсе. Сережа, перешагнув себя, завыл в голос, но и тут ничего не получилось: из горла вырвалось непонятное мычание.       -Сережа, будь спокойнее, будь смиреннее, терпи… — голос вновь раздался над самым ухом.       Разумовский с силой зажмурился, постарался задержать дыхание и внушить себе мысль о спокойствии. Открыв глаза, он не увидел ничего, только темноту, однако через несколько мгновений, прямо над собой, он увидел Олега. Уже обрадовавшись, юноша заревел с новой силой и было бросился на него, ища спокойствие и защиту, но Волков оставался спокоен, лишь учтиво улыбался и все твердил одно и то же…       Знакомые и уже родные глаза отдавали стальным хладнокровием — в них не было беспокойства или сочувствия, желания помочь или приласкать, что было так нужно Сереже сейчас. Олег выглядел пугающе отдаленно, смотря на друга с той же долей безумия, с которой Сергей смотрел ночью на записях в камеры. Тело вновь встряхнуло от накрывающего ужаса: казалось, этот взгляд был тем самым порождением страха и анархии его собственного безумия внутри головы.       -Дай мне помочь тебе. — Олег хищно открывал рот в полуулыбке, играючи наклоняя голову в бок. Юноша замотался еще сильнее, стараясь закричать, но, опять же, из горла вырвалось только мычание. Волков терпеливо смотрел на друга, изредка кивая головой, чтобы тот расслабился и принял все происходящее как данность, но Сережа противился как мог.       Постаравшись еще раз зажмуриться, Разумовский открыл глаза, надеясь увидеть Олега, который мог бы его защитить, прижать к себе и укрыть от панической атаки, но перед глазами появился мужчина, чье лицо было большим и жирным, отдаленно казавшееся ему знакомым. Он старательно гладил Сергея по плечу вместо Олега, который растворился как очень правдоподобный мираж.       Юноша уже мало что понимал и, если честно, понять ничего и не мог. Голова ужасно болела, в глаза светили яркие лампы, а звуки, в виде лишних разговоров, бряканий, стуков и шелестов, били по ушам, в горле таилась кислая рвота, которая вот-вот вырвется наружу.       -Вот видишь, так намного лучше. — мужчина одобряюще еще раз погладил по плечу Сережу и развернулся к девушке, которая стояла позади него. Оба были в белых халатах с масками на подбородках.       В панике оборачиваясь, чтобы осмотреть где он находится, Сережа отметил для себя одно: это была уже не Башня «Вместе», где он был изначально. Везде были люди в халатах, какие-то женщины и мужчины в сорочках: кто-то ел, кто-то читал, кто-то громко спорил, кто-то пытался сломать кубик Рубика о стену. Его непонимание и паника достигли максимального уровня: парня вырвало прямо на пол перед собой. Во рту осталась неприятная желчь, которая жгла язык и нёбо.       Врач, который только что начал говорить со своей коллегой, повернулся к нему снова:       -Эх, Сережа, Сережа, тебе нисколько не лучше. Кажется, нам снова нужно будет пройти курс лечения, чтобы увидеть хоть какой-то результат. — врач разочарованно покачал головой в разные стороны.       Разумовский со слезами на глазах умоляюще взглянул на Рубинштейна, чей образ всплыл в его памяти словно по щелчку. Он видел этого мужчину тысячи раз, и тысячи раз он представлял как пихает ему в рот все те таблетки, которые он пил все это время, как пичкал его разными таблетками, что тот бился в истерике, как вскрывает ему шею чертовой ручкой, которой доктор черкал в его карточке все новые и новые симптомы после каждой их встречи.       Вениамин Самуилович был тверд в своих намерениях. Юношу трясло, а слезы беспрерывно текли из глаз — он так устал от призрачных галлюцинаций и возращений снова и снова «домой», что сил ни на какие повторные курсы не осталось. Ему просто хотелось обернуться птицей и вылететь в окно, разбив стекло головой, и совершенно не важно: взлетел бы он после этого или нет.