Our Language

ЭТО СИКВЕЛ К SPEAK MY LANGUAGE БОГА РАДИ ЧИТАЙТЕ ПРИМЕЧАНИЯ В ШАПКЕ ЭТА ИСТОРИЯ НИЧЕГО ВАМ НЕ ДАСТ БЕЗ ОРИГИНАЛЬНОЙ ИСТОРИИ Крохотные снежинки со скрежетом сползают по окну. Острые и оледеневшие после утреннего мороза, они носятся в воздухе и врезаются во всё подряд. Они собираются на крышах домов и в продуваемых переулках, но к обеду всё равно растают. Не все, но большая часть. Декабрь в Сеуле снова был практически бесснежный, в парках красовалась оледеневшая жёлтая трава, тротуары блестели от влаги и только верхушки гор белели на горизонте. - Экзамен за тебя телефон будет сдавать, Донхёк? – голос Минхо заставляет студентов, писавших эссе, поднять головы. - Да я просто время посмотрел, - Донхёк тут же засовывает смартфон в карман. Минхо, даже не оборачиваясь, показывает пальцем на висящие на стене часы. - Я… я их не видел. - Они висят здесь с прошлого года. - Ну… у меня зрение плохое - Так что же ты мучаешься? Смотри-ка, первая парта свободна, как раз для тебя, - Минхо делает радушное лицо, подходит к первому ряду и похлопывает по столешнице. – Я попрошу, чтобы Сыльги отдала тебе это место, когда выздоровеет. - Нет, профессор, всё в порядке, правда, мне и здесь хорошо. - Уверен? - Да. - Что ж, - Минхо несколько раз задумчиво кивает, после чего наигранность спадает с его лица. – Как же мне достучаться до вас, дражайшие горошины, чтобы вы поняли, что сами себе вредите своими словарями? Вы вот привыкли гуглить каждое слово, которое не помните или не знаете, а на экзамене такой возможности не будет. На экзамене вы будете сидеть и тужиться, потому что привыкли брать готовое, а не подбирать синонимы или перефразировать. Это тоже навык и его тоже нужно отрабатывать. Гуглите слова после того, как написали эссе, чтобы понять, как можно сделать лучше, а не в процессе. - Но я время хотел… - Думаешь, я не заметил, что ты в прошлом эссе использовал сложные слова? - Профессор, ну неужели вы совсем в меня не верите? Не верите, что я могу знать сложные слова, - Донхёк недовольно дуется. - И правда, что это я? – Минхо скорбно прикладывает руку к груди. – Прости, пожалуйста, ты прав. Давай мы с тобой сегодня после занятий проведём диктант по словам из прошлого и сегодняшнего эссе. Вот тогда ты мне точно докажешь, что я несправедливо тебя осудил, я тебе даже оценку поставлю в ведомость. - Ну… это… - Донхёк вдруг тушуется и начинает мять пальцами свой рукав. – Да не надо, что вы… Время ещё тратить ваше… - Ради студента мне никакого времени не жалко, - торжественно заявляет Минхо, выдерживает паузу, после чего чеканит уже своим обычным голосом. – Увижу левые слова – заставлю писать диктант и за каждую ошибку сниму по пять баллов из общей ведомости, понял? - Да, профессор, - тут же бормочет Донхёк и хватается за ручку. Минхо возвращается на своё место, неодобрительно покачивая головой. Больше тех, кто при первой же заминке лезет в телефон, не желая пошевелить мозгами подольше, он не переваривает разве что тех, кто сдаётся, даже не пытаясь. Он буквально кипит и булькает, когда ему сдают домашнее задание с прочерками вместо перевода. Сдаться всегда легко. Намного сложнее постараться что-то придумать, попробовать хоть что-нибудь. А ведь лучше попробовать и ошибиться, чем перескочить дальше. Ошибки запоминаются лучше пустоты. Ошибки показывают, что человек старается. - Я знаю, как вы отвечаете на занятиях, знаю, какую лексику используете. И поверьте: я ведь не поленюсь и составлю для каждого индивидуальный тест по всем подозрительным словам из ваших эссе, - вещает Минхо, когда занятие заканчивается, не отпуская студентов на долгожданную свободу. – И если результаты будут плохие, то я вообще соберу все эти слова в один файл и заставлю учить их вас всех. На оценку. Возмущенные и одновременно перепуганные взгляды только подтверждают надобность таких крайних мер. Он пробовал по-хорошему. Пробовал объяснять, почему так делать плохо. Не потому что он так захотел, а потому что они действительно только себе вредят, чего он допускать не намерен. Пусть злятся и кроют его матом сколько угодно, он делает это ради них. Отпустив, наконец, нерадивых горошин, Минхо со вздохом собирает свои вещи в папку и покидает аудиторию. Коридор как обычно жужжит от бубнежа. Спустившись по лестнице, он ёжится, проходя мимо входной двери. Открываясь, та каждый раз впускает порыв царапающего воздуха. Благо в школе тепло, Чан всегда добродушно раскошеливается на отопление, теряя приличную часть прибыли, но зато сохраняя студентов в тепле. - Мазила. - А сам-то. Входя в учительскую, Минхо сразу понимает, что происходит какой-то кипиш. Он ставит папку в лоток и пытается въехать в суть происходящего. На подоконнике стоит вытянутый стаканчик от лапши, уже съеденной. В него летят скомканные стикеры, часть которых валялась на полу. Отодвинувшие стулья назад Джисон и Хёнджин прицеливались, не переставая ворчать друг на друга. Перерыв между занятиями проходил максимально продуктивно. - Вас кто из детсада без родителей выпустил? - Мой папочка ещё на уроке, - Хёнджин прищуривается и коротким броском запускает комок в чашку. - Disgusting, - выплёвывает Минхо, опускаясь на своё место. - Подвинься, - Джисон толкает кресло Хёнджина и тоже делает бросок после прицеливания. – Вот так-то. Около минуты они продолжают своё бесполезное соревнование, явно интересуясь им больше, чем лежащими на столах тетрадями с домашними заданиями. - Эй, куда ты к моим стикерам лезешь, - Хёнджин шлёпает Джисона по руке. - Мои закончились. - Так иди и возьми новые. - Я не хочу вставать, какая разница? - Это мои стикеры. - Вообще-то они Чана. - Неважно, кто их покупал, важно, что я забрал их себе. - Не жмоть, а, задолбал. Джисон вырывает из его руки блок голубых стикеров и собирается оторвать один, но Хёнджин хватается за него, пытаясь вернуть обратно. - Иди за своими. - Тебе надо, ты и иди. - Это мои. - Они общие. - Мои! - Общие! Они борются, пытаясь вырвать несчастный блок, который уже криво помялся с нескольких сторон. Ногти царапают ладони, стулья дёргаются, портя паркет. Через несколько секунд победитель определяется: никто. Потому что блок выскальзывает из их взметнувшихся вверх рук, летит через столы и попадает прямо в цветочный горшок на подоконнике. Попадает очень неудачно, потому что сочно-зелёный кротон с жёлтыми прожилками летит на пол. Парни так и замирают с поднятыми руками. - Хорхе! – со своего места подскакивает Чонин и несётся к месту преступления, опускаясь на колени перед рассыпавшейся землёй. – Вы убили Хорхе! Два преступника продолжают находиться в окаменевшем состоянии, после чего коротко переглядываются. Общая вина мгновенно превратила их из врагов в союзников. Чонин с отчаянием раскидывает осколки горшка и достаёт оттуда растение, с которого сыплется ещё чуть влажная после утренней поливки земля. Он скорбно держит его в руке, а затем подскакивает, хватает со стола чашку Джисона, выливает остатки кофе прямо на пол и закидывает туда Хорхе. - Эй, я оттуда пью вообще-то! - Джисон тут же подрывается на ноги, его круглые глаза возмущённо распахиваются от такой беспардонности. - Cierra el pico pinche pendejo, - Чонин подбирает с пола осколок и зло тычет им в сторону оторопевшего Джисона, впервые за всё время работы здесь выходя из себя. - Так, спокойно, давай спокойно поговорим. - С вами нельзя нормально разговаривать, я же просил быть аккуратнее! – Чонин швыряет осколок обратно на пол, от чего тот трескается. - Мы случайно, ладно? Нам жаль, давай… - Иди убирай это говно, - требовательно рявкает Чонин в сторону Хёнджина, перебивая Джисона. – Ещё раз тронете Хорхе, я вас на хамон пущу. Он скрывается на кухне, где, видимо, будет пытаться реанимировать своё растение, за которым любовно ухаживал каждый день. Первое время в учительской стоит поражённая тишина. Всплеск небывалой агрессии от Чонина был таким же шокирующим, как и когда-то от Ёнбока. Чтобы он повышал голос на старших, так ещё и давал им указания? Он придерживался рамок, даже когда над ним откровенно прикалывались. - Доигрались? – фыркает Минхо, смотря на них как на нашкодивших детей. - Убирай, - Джисон опускается на своё место и неопределённо взмахивает рукой. - А чего я-то? – недовольно бурчит Хёнджин. - Во-первых, если бы ты не зажопил стикеры, то этого бы не случилось. Во-вторых, я заплатил стаканом. - Сраный сорняк. Издав старческий вздох, Хёнджин плетётся за тряпкой и мусорным пакетом. Он возится на полу до самого конца перерыва, нехотя объясняя остальным вошедшим преподавателям ситуацию и получая в ответ либо сочувствие, либо ухмылки. Он и правда похож на провинившегося школьника, которого всё ещё злой Чонин смеряет презрительным взглядом, когда выходит из кухни и собирает вещи перед занятием. - Да я чуть не обосрался, когда он на меня с осколком пошёл, - Джисон с чувством трясёт руками в воздухе, когда они с Минхо переступают порог цветочного магазина во время обеденного перерыва. – Я реально думал, что он меня прям там и порешает. - Ему этого Хорхе мать подарила, когда он из Пусана уезжал, он трясётся над ним, как курица над яйцами. Он чуть на Чанбина не полез, когда тот зимой окно открыл и не убрал Хорхе с подоконника. На Чанбина, который его своими ручищами в круассан свернуть может. - Still waters run deep, huh? - Перебесится и успокоится. Ещё и переживать будет, что голос на вас повысил, он же малявка, - Минхо ведёт плечом и осматривается. – Выбирай, какой брать. Я в этом не шарю. - Думаешь, я на ботаника похож? – Джисон озадаченно чешет затылок картонной карточкой с рекламой телефонной компании, которую ему всучили в переходе. - Тогда бери любой и пошли. Я хотел ещё домашки проверить перед занятиями. - Любой не пойдёт, надо взять что-то красивое и живучее. Нам на него годами смотреть. Пахнет влажной листвой и чем-то терпким. В глазах едва ли не пестрит от такой назойливой зелени вокруг. Даже с потолка свисают лианы и плющи, а над стойкой работника в перевёрнутых горшках красуются мята и розмарин. Звучит шелест упаковки и мелькают ленты – для покупателей заворачивали корзину с герберами. - О, смотри. Трас… традесц… традесканция. - У тебя сейчас микроинсульт был? Минхо, трогавший напиханные едва ли не друг на друга суккуленты в ящике, подходит к Джисону. Тот показывает на свисающее из горшка растение с полосатыми листьями. Сердцевина и кайма у них были сочно-зелёные, а вот на боковины как будто накинули высветляющий фильтр. Помимо этого, некоторые листья и вовсе были тёмно-фиолетовыми. - Прикольное же? – Джисон приподнимает пальцем табличку. – Очищает воздух. Отлично, может в нашем крысятнике токсичности поубавится. - Нашему крысятнику поможет только дихлофос, - Минхо поддевает свисающий стебель и отпускает его. - Так что? Берём? - Бери, мне-то. - Может, ты получше чего видел. - Пойдёт, оно хотя бы не похоже на бабкин палисадник, как эти вон вонючие фиалки и герани. Джисон забирает горшок с полки и они бредут дальше мимо декоративных растений, пока работник занят с другими клиентами. Запах в этой части помещения становится чуть слаще, через стеллаж начинали идти обычные цветы для букетов. - Может ещё кактус взять? – Джисон кивает в сторону полок с колючками. – Назовём Lil Minho. - Я тебе этот кактус в жопу засуну, - Минхо прожигает его взглядом. - Это не то, что мне нравится туда совать. - Если у тебя хватит мозгов купить его, то это единственное, что ты будешь в себя совать. И куда присовывать тоже. - Ладно, мне и моего кактуса хватает, - Джисон смеётся и шутливо толкает закатившего глаза Минхо в плечо. Они расплачиваются, слушая про то, как нужно ухаживать за растением, и конечно же, сразу про это забывая. Это уже не их проблемы. Звенит колокольчик, дверь открывается, выпуская их на улицу. Волосы тут же ерошит пронизывающий ветер, рассеивающий тепло зимнего солнца. Оно светило ярко, однако с самого утра холод стоял собачий. По ночам температура уже была минусовая, первая неделя декабря обрубила поток тепла до следующего года. - Смотри, десять мандаринов всего за три тысячи, - Джисон останавливается, когда они проходят мимо палатки, обставленной коробами с фруктами. – That’s a bargain. - Да они, наверное, кислые как ёб твою мать за такую-то цену. В Emart коробка стоит двенадцать. - Да ладно тебе, может, нормальные. Люди же берут. - Сомневаюсь. - Давай попросим попробовать, я бы не отказался от парочки, - Джисон перехватывает горшок поудобнее и заглядывает в палатку. – Тётя, можно вас? - Что вам, мальчики? – женщина в полосатом свитере, фартуке и расстёгнутом пуховике с готовностью выходит на улицу. - А дайте мандаринку попробовать. Как бы кислыми не оказались. - Сладкие, я вам гарантирую, берите сразу всю сетку. - Страшно так брать-то, не попробовав. - Так если у меня все пробовать будут, я так совсем без товаров останусь. - Ну, тётя, всего штучку. Если вкусные, то мы сразу сетку возьмём. Джисон жалобно заламывает брови, мило улыбаясь ей и показывая палец, чтобы подчеркнуть свои слова. Минхо фыркает себе под нос. Вот же актёр-сердцеед. Женщина заметно мнётся, смотря на его лицо с округлившимися щеками, затем выдыхает с той же вымученностью, с которой мать даёт ребёнку лишнее печенье, и лезет в коробку. - Ну, мальчишки, умеете на жалость давить. Минхо забирает у неё мандарин, протирает его о рукав пальто и очищает. Холодный сок брызгает на пальцы. Он отделяет дольку, стряхивает с неё волокна и кладёт в рот Джисону, руки которого были заняты, после чего уже жуёт сам. - Не скажу, что супер-сладкие, - Минхо слизывает чуть щиплющий сок с губы. - Но и не кислые, - Джисон вдумчиво кивает несколько раз. – За три тысячи нормально. - Берёте? - Да, возьмём сетку, - Минхо делит остатки мандарина на две половины и одну ест сам, другую отдаёт Джисону, а затем лезет в карман. – Вот, без сдачи, спасибо. - Хорошо сходили, - довольно тянет Джисон, когда они продолжают свой путь. – Будет что пожевать. - Только мандарины наши, понял? - Зажал мандарины? - Хёнджин не заслужил, остальные давно ничего не приносили, а Чонину хватит горшка и этого трансвестита. - Кого? – Джисон хохочет, закидывая голову. – Традесканция. - Whatever. Помню, что на «тра», но не «трах». Короче пусть подавится своим травести. Под ногами хрустят сухие кленовые листья. Огромные жёлтые, частично зелёные и маленькие красноватые, которые стайками носились по тротуарам. Возвращаться обратно в школу не хотелось. После обеда всегда было тяжело заставлять себя тащиться обратно в родные стены, это не поменялось ни в тринадцать лет, ни в двадцать три, ни на пороге тридцати. Работа, пусть даже любимая, всё равно работа. Руки приятно покалывает, стоит только войти в здание. Покрасневшие уши отогреваются, каждый вдох больше не сопровождается ознобом. Если мотаться по холоду было не очень приятно, то заходить после него в помещение являлось отдельным видом человеческого удовольствия. Когда тепло буквально льнуло к обветренным щекам. - В общем, вот тебе новый дом для Хорхе, - войдя в учительскую, Джисон сразу направляется к столу хмурого Чонина, который недоумённо поднимает голову и смотрит на пластиковый горшок. – А это друг для Хорхе. Типа, знаешь, как к животным для реабилитации подселяют других животных. Будут вместе дружить. Некоторое время лицо Чонина сохраняет крайне сложное выражение. Его вытянутые глаза переходят с растения на коллегу. - Это мне? - Да. Ты же у нас тут по травке. В смысле, - Джисон мгновенно исправляется. – По растениям. - Если бы он у нас на подоконнике травку выращивал, я бы сам ему горшков накупил, - хрюкает Чанбин, пересчитывая экземпляры теста. - Ты реально траву пробовал? – поворачивается к нему Сынмин. - Было по молодости, чего только не было, если так подумать. - ЛСД? - Было. - Экстази? - Было. - Кокс? - Настолько жёстко я не тусил. Но один раз в хлам убуханный и накуренный очутился утром на Чеджу в каком-то парке. До сих пор понятия не имею, как я туда попал. - Какой красивый, - тем временем Чонин с детским восторгом гладит листья своего нового растения, совершенно забыв про своё недовольство. – Как называется? - Традесканция. Сказали, что воздух помогает очищать, например, от таких токсиков, как этот, - Джисон показывает на Чанбина. - А как этот? – тот в свою очередь показывает на Минхо. - Ты чужих мужиков не трогай. - Ты сам тогда к чужим мужикам не лезь, - многозначительно вскидывает брови Хёнджин. - Как же меня бесят парочки, - откидывается на спинку стула Сынмин, кривя лицо. - Диего, - осмотрев растение со всех сторон, Чонин любовно кивает ему. – Я назову тебя Диего. Te gusta? Sí, a mí también me gusta. Так подоконник в учительской пополнился ещё одним горшком, вокруг которого младший преподаватель будет крутиться каждое утро, мурлыкая себе под нос испанские баллады и держа в руке пульверизатор. Утреннее происшествие счастливо закончилось прибавлением в коллективе. - Устроил такую драму, а в итоге его Хорхе стоит живее всех живых, - фыркает Минхо, вылавливая палочками маленький пельмешек с говядиной и овощами из горячего наваристого ччимтака, когда они вечером ужинают в очередной забегаловке. – Ещё и новым обзавёлся. - Ладно уж, пусть радуется мелочь наша. - Ты лицо его видел? Я думал, оно к хренам растает от того, как он лыбился, когда на Диего своего смотрел. - Знакомое выражение, - Джисон отправляет в рот дольку моркови, одаряя его лукавым взглядом. - Это к чему сейчас? - Ты точно так же на котов смотришь. С таким же умилённым лицом. - Bullshit, - мгновенно щерится Минхо. - Ты просто со стороны себя не видел. А, кстати, да я хоть сейчас тебе пруфы дам, - Джисон лезет в свой телефон, немного листает и затем протягивает ему. – Сам посмотри. На фото Минхо держит в своих руках того самого уличного кота, которого они в итоге назвали Апельсин, любовно смотря на него. Это был второй раз, когда он заявился к ним. - Ой, стоп, не то фото, - опомнившись, Джисон вдруг тянется к нему, но Минхо откидывается назад, уворачиваясь. - Так-так-так, что же я вижу. В тот вечер Хёнджин сделал два фото. На одном Минхо с Апельсином на руках и Джисон смотрят в камеру. Это фото было у них обоих. На другом Минхо уже снова сосредоточен на коте, а Джисон, повернув голову, мягко смотрит на Минхо с улыбкой на губах, потерявшись в тогда ещё новых чувствах. Этим фото с Минхо никто не поделился. - Это случайно, - неловко бубнит Джисон, опуская глаза в стол. - Ага, - тянет Минхо, после чего задумчиво цокает. – Ну да. Ты случайно смотришь на меня так же, как я смотрю на кота. Короткая пауза. - Ладно. Ладно, да, - Джисон вдруг обретает уверенность и даже с какой-то гордостью вскидывает подбородок, забирая телефон. – Я смотрю на тебя так же, как ты смотришь на котов. Всегда. Хёнджин постоянно стебёт меня из-за этого, но мне нечего стыдиться. Я могу смотреть на тебя хоть весь день и мне не надоест. И вообще мне будет мало. - Чего орёшь, дурила? – Минхо шикает на него, осматриваясь, начинает ковырять стеклянную лапшу палочками и затем как бы невзначай просит. – Отправь мне это фото. - Тебе? Зачем оно тебе? - Ну, я же там есть. Значит, оно должно быть у меня. - А может, - в голосе Джисона появляется хитрая смешинка. – Ты расчувствовался от того, как я на тебя смотрю? - Иди на хрен, а. - Точно расчувствовался. Хочешь видеть его и вспоминать, что для меня никого красивее тебя в жизни нет? - Хан Джисон, ты отправишь мне грёбаное фото или нет? – чеканит Минхо, грозно указывая на него палочкой, с которой капает соус. - Да отправлю, конечно, catboy, as you wish, - Джисон со смешком сдаётся и несколько раз тыкает в экран. – Почему сегодня все угрожают мне чем-нибудь? - Потому что ты сам напрашиваешься. - That’s just straight up bullying. - That’s the only straight thing about you. - Yeah, no cap. Фотография сохраняется в галерею. Минхо убирает телефон и пытается намотать на палочки стеклянную лапшу, не забрызгав себя соусом. Внутри горит яркая тёплая лампочка, хотя лицо не теряет спокойного выражения. Ещё один ценный кадр в его коллекции. Его галерея всегда ломится от всяких памяток на английском, скриншотов с чем-то полезным, иногда от смешных картинок. Но теперь среди всего этого появились полноценные фотографии. На одной они с Джисоном едят целое ведро мороженого, которое заказали в тематическом парке. На другой гуляют у ручья Чонгечон на фестивале фонарей. Едят такояки около маленькой тележки поздно ночью, дрожа при этом от холода. Ждут начало фильма, делая из флаеров самолеты. Есть и более личная коллекция, о которой никто, кроме самого Минхо, не знает. Там растрёпанный Джисон спит в его постели, забавно прижав ладонь к щеке. Там Джисон сидит на полу у его стеллажа, с интересом рассматривая пособие по английскому, которое никогда не видел. Там Джисон стоит у прилавка, освещённый неоновыми полосами с вывески, и заказывает им вафли. Глупые мелочи, которые несут в себе большую важность. После ужина они идут за стандартной порцией кофе. Эта традиция не изменилась, повлиять на неё сможет разве что непроглядная метель. Чем ближе к ночи, тем более колючим становится царапающий ветер. Помогает разве что греющая тяжесть еды внутри. Поёжившись, Минхо убирает руки в карманы пальто. Многие люди уже ходили в своих длинных чёрно-белых пуховиках, напоминая больших гусениц, но он планирует ходить в любимом пальто до тех пор, пока температура не упадёт хотя бы за минус пять. Драгоценное горло в любом случае надёжно защищено шарфом. Страшнее всего для преподавателя потерять голос. Преподаватель без голоса всё равно что повар без плиты. Что-то сделать можно, но спектр крайне ограничен. Карман вдруг тяжелеет. Пальцы оплетает тепло. - Ткань растянешь. - Нормально, в самый раз. Безмятежная улыбка Джисона греет так же, как и его рука, залезшая в карман Минхо. Как выяснилось, Джисон обожал держаться за руки. Он переплетал их пальцы на кухне в учительской, под полами пальто в автобусе, в кинотеатре, на диване перед ноутбуком, в постели. Если у него была возможность взять его за руку, то он ей обязательно пользовался. - Напиши, как доедешь. - Как же ты меня достал, - басом воет Минхо, закатывая глаза. - Я хочу знать, что с тобой всё хорошо. - Куда я денусь? От метро до моего дома пять минут. - Всё равно. Отпишись. - Ладно. Джисон вытягивает шею, осматривая улицу. Около перехода виднелись только спины отдаляющихся прохожих, мимо проносится такси. Он поворачивается к Минхо и, игриво улыбаясь, постукивает пальцем по своим губам. - А ты заслужил? - А почему нет? - Ты вёл себя как ребёнок и разбил горшок. - При чём тут это? – возмущается Джисон. – Это случайно вышло и вообще это всё Хёнджин виноват. Я просил дать стикеры, а он начал вырывать их из рук, потому что жмот последний. Он тогда дёрнулся вверх и блок… Закончить ему не дают прижавшиеся губы, отдающие виноградным кофе. Ладони Минхо обхватывают его щёки, притягивая к себе. На несколько секунд ночной холод разгоняется теплом чужой кожи. - Не бубни, - говорит Минхо ему в губы, насмешливо заглядывая в глаза. – До завтра. Отстранившись, он делает два шага назад и разворачивается, собираясь спуститься в метро. Но Джисон вдруг перехватывает его за локоть и дёргает обратно на себя, заставляя повернуться. Не дав времени опомниться, он целует его, устраивая ладонь на затылке. Одного поцелуя мало. Хотя если быть честным с собой, мало будет даже тысячи. - Не выпендривайся, - шепчет он, смотря в тёмные глаза, обрамлённые длинными ресницами. - Это я-то выпендриваюсь? - Всегда. - After all this time, Snape? - Блин, такой момент испортил, - смеётся Джисон. - Топай домой, тебе ещё в пробке на мосту стоять. - Good night, catboy. - Good night, quokka. Минхо не может ничего с собой поделать. Ему по-прежнему сложно не просто показывать свои настоящие чувства, но даже принимать чужие. Защита в нём сломлена не до конца, она всё ещё заставляет его частично прикрываться, как будто если он открыто покажет то, что бушует внутри, то он окажется слишком уязвимым. Физический контакт – без проблем. Вербальное или какое-то «душевное» проявление – это уже сложнее. Он так ни разу и не произнёс вслух, что именно чувствует к Джисону. Хотя чувств было много. Но сказать об этом было слишком страшно. Впрочем, Джисон в этом плане проявлял понимание и никогда не давил, не требовал этих слов, которые сам мог произнести без труда. Он принимал то, что Минхо был не из тех, кто открыто показывает привязанность. Это, наоборот, подталкивало его самого выражаться ярче, чаще, демонстрировать, что он доверяет ему полностью и всегда показывает настоящего себя, не боясь быть раненым. Правда Минхо всё равно не мог к этому до конца привыкнуть и не всегда понимал, как надо реагировать. После выключения будильника телефон ненавистно впечатывается в матрас. Мурашки пробегают по коже, стоит одеялу слегка приподняться и выпустить накопленное тепло. Минхо морщится и какое-то время лежит, щурясь в потолок и вливаясь обратно в реальность. Он недовольно кряхтит, поворачиваясь набок и снова берясь за телефон. Палец прокручивает уведомления и скользит вправо на сообщении от Джисона, которое пришло час назад. Открывается КаТок и появляется кнопка прослушивания голосового. - Good morning, - низко тянет чуть хриплый ото сна голос. – Не мучай сильно моих ребят, ладно? Я уже предупредил их, что ты подменишь меня на день. Вечером позвоню и расскажу, как прошла конференция. Have a nice day, kitten. I love you. Минхо откидывает телефон и на несколько секунд с силой зажмуривает глаза, после чего и вовсе вжимается лицом в подушку. Грёбаный Хан Джисон. Как он может так спокойно говорить подобное? Это слащаво, сопливо, слишком сладко. Отвратительно. Поэтому он переслушивает сообщение ещё раз. Он слушает хриплый голос и буквально видит в своей голове, как спутанные рыжие волосы лежат на подушке, а чуть покрасневший после сна Джисон со складкой от одеяла на щеке записывает голосовое, лениво прикрыв глаза. Приходится шлёпнуть себя ладонью по лицу, чтобы стереть с губ идиотскую улыбку. - Не забудь, что с тебя суши, Хан. А если твои оболтусы будут жёстко тупить, то ещё и такояки, - Минхо отправляет голосовое, после чего, немного подумав, всё же отправляет вдогонку ещё одно. – Удачи на конференции. Сожри все бесплатные закуски, какие найдёшь. Минхо не хочет вести себя, как последний говнюк, по отношению к Джисону. Ведь Джисон заслуживает самого лучшего и если кто-то хотя бы заикнётся не так в его сторону, то Минхо тут же кинется рвать этого человека на куски. Но и заставить себя переступить через себя же он не может. Это будет уже не он, он не хочет выдавливать из себя слова. Поэтому он просто надеется, что Джисон на самом деле знает, что значит для него больше, чем остальные люди вместе взятые. Он единственный человек, которого Минхо может поставить выше себя, поставить в приоритет. Он надеется, что Джисон видит это в его глазах, колкостях и мелких поступках. Например, когда при заказе пиццы он передает официанту, чтобы туда не клали оливки, потому что знает, что Джисон их не любит. Когда покупает его любимый йогурт, если перед работой заходит за чем-нибудь в магазин. Когда поправляет перекосившийся рукав кардигана. Когда заваривает ему кофе на перерыве. Когда подставляет своё плечо в автобусе, если замечает, что он начинает засыпать. Когда зачёсывает его волосы вбок, если они начинают падать на глаза. Когда натягивает одеяло повыше, если он случайно скидывает его с себя во сне. Минхо не делает это намеренно, преследуя лишь цель показаться хорошим. Он делает это на автомате, даже не задумываясь. Он знает, что Джисон любит, а что нет, он сразу замечает, если ему некомфортно. И не то чтобы он постоянно следил за ним, концентрировал внимание, чтобы что-то уловить. Хан Джисон теперь просто был на радаре наравне с собой. Поэтому в один из дней Минхо сразу замечает, что с его самочувствием было что-то не то. У Джисона в пятницу болел живот, так что он даже во время обеда решил никуда не ходить и остался в учительской, чтобы отдохнуть и не спеша проверить тетради. Особо лучше вечером не стало, поэтому их стандартный ужин тоже пришлось отменить. В субботу Джисон уныло лежал на кровати и смотрел какое-то дурацкое видео, когда услышал, как начали пикать кнопки кодовой панели. Он удивленно садится, держась за живот, и видит, как открывается входная дверь. Пароль знал только один человек. - Минхо? - Нет, блин, мамка твоя. Раздаётся глухой удар скинутых кроссовок, шелестит пластиковый пакет. Джисон встаёт, недоумённо хмурясь. - Ты почему без зонта? - Забыл. Минхо снимает с головы шарф, которым прикрывался, сложив его несколько раз. Пальто промокло до нитки, пара капель слетает на пол. Вместо декабрьского снега по окнам уже час ручьями тёк холодный ливень. - Ты дурак? Простынешь же, - Джисон помогает ему снять потяжелевшее пальто и утирает с его щёк капли дождя. - Нормально, ткань плотная. Как самочувствие? - Терпимо. Ноги не промокли? Дать носки? - Не надо. А хотя, - Минхо сжимает задубевшие пальцы на ногах. – Давай. - Ходишь в своих тряпочных кроссовках. Надо сходить купить тебе ботинки, - ворчит Джисон, копаясь в ящике. - Есть у меня ботинки, отвали, что перед глазами было, то и надел, - Минхо ставит пакет на кухонный стол и стягивает с себя мокрые носки, оставлявшие следы на паркете, после чего идёт закидывать их в стиральную машину. - Вот надень. Эти и ещё махровые сверху, чтобы теплее было. - Одних хватит. - Не хватит, надевай, - Джисон требовательно всучивает ему носки в руки. – Чего попёрся вообще в дождь? Там ветер такой ещё, дома надо сидеть в такую погоду. - Мозги мне не суши, а. Иди ложись, - Минхо подбородком указывает на кровать и прыгает на одной ноге, надевая носки. - Ты скажи, чего пришёл. - Ты ел сегодня? - Нет. - Я так и думал. Ложись, сейчас разведу тебе один порошок, говорят, помогает буквально от всего. Потом бульон куриный поешь, совсем не есть тоже нельзя. - Нормально я себя чувствую. - Да? – закончив одеваться, Минхо испытующе смотрит на него, после чего несильно тыкает в живот, отчего Джисон шипит, сгибаясь. – Лёг быстро. Уязвлённо прижимая к животу ладонь, Джисон шлёпает по паркету и ложится обратно на кровать, залезая под одеяло. Тем временем Минхо гремит посудой на его кухне, подготавливая всё, что принёс. Размешав порошок в чуть подогретой воде и постучав ложкой по краю, он несёт Джисону стакан, заставляя выпить всё до дна. Затем он выливает ещё горячий суп в тарелку, придвигает компактный кухонный стол к кровати и ставит тарелку на него. - Ешь. - А ты? - Я взял себе рис с тунцом. Они обедают, досматривая то дурацкое видео про корабли-призраки, которое начинал смотреть Джисон. Минхо моет посуду, протирает стол и убирает его на место. - Как живот? - Ну, вроде блевать от еды не хочется. - Хорошо. Ложись, скоро должно подействовать лекарство. - Останешься? Минхо смотрит на его уставшее лицо с потемневшими кругами под глазами. Явно плохо спал ночью из-за боли. Простынь на постели чуть сбилась, футболка смята. Точно постоянно ворочался. - Переоденусь только, не хочу в уличных джинсах в постель лезть. Где у тебя какие-нибудь треники? - Во второй полке. Минхо достаёт тёмно-синие спортивные штаны и переодевается, вешая свои джинсы на стул. Он уже приподнимает одеяло, чтобы лечь, когда Джисон вдруг поворачивается к нему с подозрительно виноватой улыбкой на лице и втягивает воздух через зубы. - Слушай, можно тебя о чём-то попросить? - What’s with that face? – недоверчиво щурится Минхо. - Тут такое дело. Мне сложно засыпать из-за того, что живот тянет и я не могу расслабиться. Мне надо на что-то отвлечься. - И? - И я подумал… Ты можешь почитать мне книгу на английском? - Чего? Почитать тебе книгу? – брови Минхо подскакивают. - Да. I mean like, - Джисон вскидывает руки, подбирая слова. – Я не хочу слушать какую-то скучную документалку или фильм смотреть. Твой голос меня успокаивает, мне нравится его слушать и ты же знаешь, что я очень люблю твоё произношение. - То есть я должен сидеть и читать тебе сказку на ночь? - Please, catboy, - жалостливо тянет Джисон. – Можешь выбрать любую книгу. Мне сразу станет лучше. Минхо внимательно вглядывается в его жалобно скорченное лицо и чувствует, как в груди ёкает. Он тяжело вздыхает и бредёт к стеллажу. - Thanks, kitten. - Не называй меня так, если не хочешь, чтобы я тебя подушкой задушил. Взгляд задумчиво скользит по корешкам. Минхо останавливает свой выбор на книге Стивена Кинга «Страна Радости». Погладив обложку с изображением входа в парк аттракционов, он залазит под одеяло и садится, подставляя книгу под свет из окна над кроватью. - I had a car, but on most days in that fall of… - начав читать, Минхо прерывается, почувствовав копошение. - Читай-читай, мне так удобнее. Джисон подползает к нему и по-хозяйски устраивает голову на его бедре, перекидывая руку и обнимая его ноги. Фактически он использует Минхо как свою большую подушку, на которую можно закинуть конечности. - …in that fall of 1973 I walked to Joyland from Mrs. Shoplaw's Beachside Accommodations in the town of Heaven's Bay. Негромкий голос Минхо разносится по аккуратной квартире-студии под аккомпанемент из барабанящих по окнам капель затяжного ливня. Тихо гудит холодильник, пару раз лает собака из квартиры ниже. Через пятнадцать минут приходится включить прикроватную лампу, потому как небо на улице посерело настолько, что напоминало толчёный графит. Минхо чувствует, как голова на его бёдрах тяжелеет, но Джисон ещё не спит и слегка меняет положение своих ног, пытаясь лечь так, чтобы уменьшить дискомфорт. Голос Минхо продолжает звучать как ни в чём не бывало, когда сам он запускает пальцы в рыжие волосы и начинает медленно их перебирать. Джисон довольно сопит, улыбаясь, и затихает. Его убаюкивают размеренные деликатные движения, а любимый голос уносит сознание далеко за пределы квартиры. Минхо читает вслух ещё около десяти минут, после чего замолкает и бегает глазами по строкам уже молча, втянувшись в сюжет. Когда буквы начинают плыть, он откладывает книгу на тумбочку и опускает взгляд. Джисон мирно спит, продолжая обнимать его ноги. Грудная клетка плавно двигается с каждым вдохом-выдохом, губы чуть выпячены. Минхо невесомо проводит большим пальцем по его тёплой щеке. Похоже, лекарство подействовало, раз он так спокойно спит. Минхо смотрит в темноту за окном, где продолжал моросить дождь. Значит, он не зря продрог, как собака, шатаясь по аптекам и пытаясь найти ту, где ещё оставалось нужное средство. Если бы было нужно, он бы и на другой конец города поехал, лишь бы ему полегчало. Он тоже плохо спал. Успокоиться, зная, что Джисон вероятнее всего мучается, просто не получалось. И когда утром он ответил, что боль не прошла, тело само подорвалось с постели. Копчик горит, задница тоже ноет от долгого сидения в одном положении, но Минхо не позволяет себе сдвинуться. Он боится разбудить Джисона, который так хорошо заснул. Вдруг живот снова не даст ему спать? Поэтому он терпит, буквально на пару миллиметров сползая вниз. Через некоторое время он и сам отключается в сидячем положении, зарывшись пальцами в рыжие волосы. Позже его будит проснувшийся Джисон и они ложатся нормально, вновь засыпая под дробь по окнам. Их помощь друг другу не заканчивается на относительно серьёзных ситуациях. Она распространяется на множество мелочей, например, на закупку продуктов. Каждые выходные они ездят в большой Emart, чтобы затариться всем нужным, начиная продуктами и при надобности заканчивая бытовой химией. Одну неделю закупка для дома Минхо, другую – для дома Джисона. Учитывая тяжесть пакетов, закупаться вдвоём было намного удобнее. Ещё удобнее было бы заказывать всё в интернете, но тогда пропадала изюминка. Им нравилось шататься среди стеллажей, лично рассматривать товары и иногда брать что-то из готовой еды с вечерней скидкой. - Куда тебе столько питьевых йогуртов? - Двадцать штук за тысячу восемьсот – грех не взять, - Минхо кладёт в тележку упаковку маленьких йогуртов с лактобактериями. - Тебе их ставить даже некуда. - Вторая полка в двери почти свободна. Что не влезет, то сегодня выпью, делов-то. - Какая же ты жертва капитализма иногда, - вздыхает Джисон, толкая тележку дальше. - Эти скидки знатно экономят мне бюджет. Тем более если это не что-то разовое, - Минхо задумчиво смотрит на молоко, после чего всё-таки достаёт одно сзади. – Эй, у меня и так йогурты есть. - Я по дороге попить, - Джисон держит в руках баночку бананового молока. – Будешь? - Возьми мне дынное. - Yes, sir. Свернув в соседний отдел, они закидывают в тележку упаковку сыра. В помещении стоит гул от чужих голосов. В выходной день, тем более вечером, людей было едва ли не до потолка. Все закупались перед очередной рабочей неделей, когда после запары нет сил даже заползти в продуктовый у дома. Стоит Джисону выйти в промежуток между отделами, как его мгновенно перехватывают, разворачивая на месте. - Попробуйте вкуснейшие куриные котлетки с морковью, - бойкая женщина с кудрявой головой и бордовой помадой засовывает ему в рот шпажку, даже не давая осознать ситуацию. – Ну как, вкусно? Вкусно же. Джисон, мозг которого закоротило от такого развития событий, недоумённо жуёт, хлопая круглыми глазами. Его так резко выдернули из привычного мира, что он не сразу приходит в себя. Увидев его озадаченное лицо, Минхо не выдерживает и начинает смеяться, прикрывая рот и чуть ли не хрюкая. - Молодой человек, и вы вкуснятину попробуйте. Женщина с соседнего прилавка выскакивает перед Минхо со сноровкой солдата и, пользуясь заминкой, так же кормит его котлетой, не давая шанса отказаться. Ему не остаётся ничего, кроме как съесть её. - Только сегодня у нас акция: две пачки по цене одной. Это отличное дополнение к обеду, ужину, да хоть к завтраку. Больше вы такого удачного предложения нигде не встретите. Продавщица сует в руки Джисону упаковки котлет, абсолютно игнорируя его попытку отказаться, и уже нападает на других покупателей. Увидев это, Минхо успевает вовремя отскочить и скрыться за потоком людей, чтобы тоже не оказаться с навязанным товаром. Всё ещё пребывающий в какой-то прострации Джисон прорывается к нему с тележкой и котлетами в одной руке. - Капец, это как будто за пять секунд всё случилось. - Совсем забыл про них, - Минхо качает головой. – Раньше всегда уворачивались. - Как-то неловко отказываться и обратно возвращать, - Джисон рассматривает леденящие кожу пачки. - Говно, а не котлеты. Дай сюда, - Минхо забирает их и кладёт в ближайший холодильник с полуфабрикатами. - Да ничего такие, мне понравилось. - Вот и бери их себе тогда в следующие выходные. - Ты и не кидаешься за скидкой? - Мне не нужны вонючие котлеты, даже если мне их даром дадут. - Нормальные котлеты. - Я и говорю тебе: раз нравятся, то возьмёшь в следующий раз. У нас и так дохрена вещей. - Ну акция-то сегодня. - А то ты не знаешь про эти их акции. Они ещё месяц так лежать будут, пока не раскупят. Если суббота уходила на уборку, покупки и раскладывание продуктов, то воскресенье они старались посвящать нормальному отдыху. Прогулки, выставки, кино, ярмарки – что угодно, главное, чтобы можно было как-то проветриться и отвлечься от мыслей о работе. Зачастую после таких мероприятий они ходили в кафе, чтобы поесть что-то уже не из типичного меню их ежедневных вечерних забегаловок. - Не знал, что ты любишь брускетты с творожным сыром, - Джисон кивает на хрустящий хлеб с толстой белой прослойкой, на одну часть которых был выложен лосось, а на другую томаты. - Я не говорил, что я их люблю. - Попробовать заказал? - В смысле? Я их не заказывал, - Минхо хмурится. - Я тоже, - брови Джисона сводятся в ответ. - Чужой заказ, похоже, принесли. Джисон осматривается, чтобы подозвать какого-нибудь свободного официанта, но те, что были у барной стойки, стояли к ним спиной. - Пойду верну. Минхо накалывает вилкой рукколу, шпинат и кусочек моцареллы, отправляет их в рот и с удовольствием жуёт. Подняв голову, он наблюдает за тем, как Джисон подходит к стойке и начинает говорить с обслуживавшим их официантом. Слов не слышно, но официант не выглядит растерянным или виноватым. Он сладко улыбается, что-то довольно щебечет и складывает ладони в замок, прижимая их к груди. Джисон выглядит удивлённым, но тоже начинает улыбаться и слегка кланяется ему. Минхо чуть сужает глаза, потягивая через трубочку виноградный лимонад. Что за обмен любезностями? - Прикинь, он говорит, что это типа сервис, подарок, - Джисон возвращается и ставит тарелку обратно на стол. - За какие заслуги? - Не знаю, он не объяснил. - За красивые глаза, - хмыкает Минхо. - Ну похоже. Какая разница? Бесплатная еда, - радостно хихикнув, Джисон откусывает одну из брускетт. Минхо тоже пробует ту, что была с лососем, и отмечает, что вкус действительно был приятный. Однако его глаза сами по себе возвращаются к барной стойке. Их официант оценивающе осматривает Джисона, затем поворачивается к своему коллеге. Тот что-то говорит ему и игриво толкает его плечом, после чего они оба тихо посмеиваются. В груди появляются проблески какой-то горечи. - Так что там с рабочей тетрадью? – наматывавший спагетти на вилку Джисон возвращает его внимание на себя. - Я хочу создать что-то типа тренажёра для лексики. У всех ведь постоянно с этим проблемы, слова запоминаются хуже грамматик, - Минхо подцепляет кусок курицы и черри из своего салата. – Наделать всяких заданий на отработку, сделать ключи для самопроверки, оставить поля для своих примеров и внизу страниц вписывать какие-нибудь tips а-ля «Лепите стикеры, чтобы создавать зрительные ассоциации». - Звучит круто, - Джисон живо кивает, жуя. – Это реально лучше карточек. Хотя не столько лучше, сколько хорошее дополнение к ним, они всё равно нужны. Можно добавить, знаешь, какое задание? Куплет из какой-нибудь песни и там пропуски с изученными в разделе словами, хотя бы с двумя-тремя, и тайм-код, чтобы они сами смогли быстро найти этот момент в песне. - Можно, звучит интересно, - одобряет Минхо. – Чем больше видов заданий, тем лучше, иначе это всё превратится в какую-то никому даром не всравшуюся тягомотину. Будешь соавтором? - А ты возьмёшь? - Куда я денусь? – беззлобное фырканье. – Ты в песнях больше шаришь. Тем более мне нужен графдиз, а у тебя в этом опыт есть. - Опять будешь критиковать мой дизайн из принципа? – Джисон ухмыляется, припоминая начало их взаимоотношений. – Цвет не тот, шрифт не тот, размер не тот. - Заткнись? - Я ведь так старался тебе угодить, так старался тебе понравиться. - Будешь мусолить эту тему, то очень быстро разонравишься, - многозначительно вскидывает брови Минхо, водя в воздухе вилкой. - Well, you know me, - Джисон поднимает руки. – Я точно не из тех, кто вилкой в глаз. Обсуждение рабочей тетради продолжается. Они прикидывают, какие упражнения можно составить, и раздумывают над общим объёмом слов. Начинать новый проект всегда было волнительно в приятном смысле. Перебирались десятки идей, две умные головы работали синхронно. - Позвольте забрать, - их разговор прерывает официант, потянувшийся за пустой тарелкой от брускетт. – Вам понравилось? - Да, было очень вкусно, спасибо, - Джисон признательно улыбается ему. - Рад слышать. Захаживайте почаще, у нас часто бывают такие сюрпризы. Официант растягивает губы и быстро касается ладонью его плеча, после чего уходит. Джисон подливает в стаканы остатки лимонада и возвращается к недоеденному спагетти. Тем временем Минхо гипнотизирует взглядом бумажку, которой раньше на столе не было. Она появилась после того, как официант опустил руку, чтобы забрать тарелку. Через тонкую бумагу, сложенную пополам, просматриваются чернила. Оставил свой номер, прохвост. Челюсти сжимаются, Минхо переводит взгляд на Джисона. Тот как ни в чём не бывало жуёт, то ли не замечая бумажку, то ли делая вид, что её не существует. - Я в туалет. Минхо встаёт и направляется в уборную. Он делает это из любопытства. Останется ли бумажка на столе или исчезнет. Он так и думал, что угощение им дали не просто так. Этот смазливый официант явно положил глаз на Джисона, потому и ворковал с ним, даже не думая обращать внимание на второго гостя. Хотя неудивительно. На Джисоне сегодня был пастельно-голубой кардиган с треугольным вырезом, в котором отлично просматривались ключицы и верхняя часть грудной клетки. Он был заправлен в высокие узкие джинсы, подчёркивающие его талию. Рыжие волосы уложены и разделены аккуратным пробором, свет из окна делает его лицо более овальным и подсвечивает медовые глаза. Минхо сам на него засматривался. Но он-то имеет право, это его парень. Умывшись и поправив причёску, Минхо выходит, ожидая увидеть у их стола пользующегося его отсутствием официанта, но там был только Джисон, который что-то листал в телефоне, попивая лимонад. Сев на своё место, Минхо смотрит на ту часть стола. Бумажка по-прежнему лежала там, где была. - Симпатичный у нас официант. - Ага, - без особого интереса отзывается Джисон. Минхо испытующе изучает его лицо. Пальцы постукивают по буковой столешнице. Удержаться не получается. - Только не прикидывайся, что ты не видел бумажку с его номером. - Видел. - Уже записал? - Зачем мне его номер? – Джисон поднимает голову. - Ну он же такой симпатичный. - И? Симпатичных людей много. - Просто ты так ему улыбался. Какое-то время Джисон молча смотрит на него, после чего уголки его губ весело подскакивают. - Ты ревнуешь, что ли? - You wish, - фыркает Минхо. - Cute. - Что тебе кьют? - You’re such a jelly bean. - Fuck off. - Зачем мне кто-то ещё, когда у меня есть такая мармеладка? - Отвратительно слащаво. - Я не виноват, что ты jelly bean, - мягко посмеивается Джисон и после небольшой паузы добавляет. – Ну что, может расплатимся и пойдём? - Пошли. Взяв пальто с вешалки, они одеваются и идут к кассе недалеко от выхода. Знакомый официант тут же спешит рассчитать их, практически не смотря на Минхо, который протянул ему карту. Они обычно платили по очереди и сегодня был его черёд. Зубы непроизвольно скрипят. - Вам всё понравилось? – звонким голосом спрашивает официант, снова сладко улыбаясь и чуть склоняя голову. - Да, всё было очень вкусно, - сказав это, Джисон крайне удивляет Минхо, потому что он вдруг обнимает его за талию, показательно сжимая пальцы. – Моему парню особенно понравился ваш лимонад, он обожает виноград. Да, мой хороший? - Да, - Минхо так теряется, что отвечает на автомате. - Так что спасибо вам, - Джисон забирает карту у замершего парня и кланяется. – До свидания. После тепла помещения улица кажется вдвойне холодной и пронизывающей. Ветер гоняет по тротуару листья и окурки. Когда они отходят от кафе на пару метров, к Минхо возвращается дар речи. - Что это сейчас было за выступление в цирке? - А что не так? Вроде всё сказал, как есть, лимонад тебе понравился. - Овечкой не прикидывайся. Мы не афишируем свои отношения каждому встречному. - Он имеет право знать, - Джисон пожимает плечами. – Не хочу, чтобы он думал, что я отшил его, потому что с ним что-то не так. Пусть знает, что я уже занят. Тем более, вдруг мы ещё раз туда пойдём, место-то хорошее. - Решил благородного рыцаря из себя состроить? – шумно выдыхает через нос Минхо. - Разве я для тебя не рыцарь? – Джисон трётся о него плечом. – Ты вот для меня рыцарь. - Я не фанат ролевых игр. Они переходят дорогу и идут мимо каменного ограждения парка, направляясь к метро. Минхо на самом деле чувствует какое-то скотское удовлетворение. Он сам подумывал выкинуть что-то подобное, но, конечно же, не из благородных целей, а чтобы показать, что территория уже занята. Не то чтобы он ревновал, нет. Просто он терпеть не может, когда посягают на то, что принадлежит ему. - Ого, да неужели? Воздух внезапно начинает сверкать, щёки чуть покалывает. Небо расщедрилось на снег вместо противного моросящего дождя. Причём снег падает целыми хлопьями и достаточно быстро, как будто над Сеулом уронили огромный котёл, полный слипшихся снежинок. Минхо вытягивает руки и смотрит на свои ладони. Едва коснувшись горячей кожи, снег тут же тает, оставляя после себя холодные капли. - Может, хоть в этот раз останется? – Джисон поднимает голову и всматривается в мерцающий океан над ними. – А то от Рождества в этом году только музыка, да украшения. Из магазина техники на той стороне улицы доносилась какая-то характерная рождественская песня со звоном бубенцов и задорным женским вокалом. Витрины всех заведений были украшены гирляндами, где-то висели пуховые снеговики, подарки, венки из омелы и стояли небольшие Санта Клаусы. Воздух запах зимним холодом и как будто даже хвоей от растущих в парке сосен и елей, которые словно активировались пушистым снегом. - Let it snow, huh? – Минхо окидывает взглядом улицу, которую уже начал покрывать ещё совсем тонкий белый слой, но он хотя бы не таял мгновенно. - Теперь это точно отличный день, - Джисон слегка пританцовывает под музыку. Они входят в резные ворота, чтобы срезать дорогу напрямую через парк, а не обходить его по периметру. Буквально через минуту с гудением начинают зажигаться фонари, накидывающие на всё желтоватый тюль. Ветки деревьев белеют, земля постепенно исчезает из виду. В свете фонарей снежинки блестят ещё ярче. - Тебя уже замело. Джисон поворачивается к Минхо и посмеивается, смахивая с его шоколадных волос снег. Их плечи тоже слегка засыпало, а пальто мерцали из-за крошечных капель. Минхо подаётся вперёд и в свою очередь сдувает снежинки с рыжей макушки. - И так ветер дует. - Ох, ну простите, буду тогда так убирать, - Минхо запускает пальцы в его волосы и ерошит их в разные стороны, портя укладку. - Ну ты и говнюк. Джисон отбивается, но при этом смеётся и тоже тянется к нему, чтобы отомстить. Сделав несколько шагов назад, Минхо защищается, держа оборону и не давая испортить свою причёску. Он пятится ещё и заступает за асфальтированную дорожку. В поле зрения мелькает белый цвет и он заводит руку назад, загребая снег с ветки и швыряя его в Джисона. Тот отшатывается назад и опускает голову. Снег попал прямо ему в лицо и за отворот шарфа. - Shit… - бормочет он, отплёвываясь и выгребая его из области шеи. - Сильно попало? – довольно заулыбавшийся, было, Минхо, теряет задор и обеспокоенно подходит к нему. – Посмотри на меня. Но Джисон продолжает прятать лицо и трёт глаза. - Хан? Всё нормально? - А ну иди сюда. Джисон вдруг бросается на него и крепко обхватывает руками. Щека трётся о щёку Минхо, размазывая тающий снег, который тут же стекает по шее за ворот. - Придурок, - Минхо начинает брыкаться, пытаясь вырваться. – Фу, ты весь мокрый. - Нечего снегом швыряться. Джисон отстраняется и прислоняется уже другой щекой, мстительно усмехаясь. Через несколько секунд он останавливается и рассматривает его лицо, не переставая улыбаться. Фонарь мерцает в медовых глазах. - Всё? Доволен? - Почти, - Джисон опускает взгляд. – У тебя такие милые розовые щёки. Он прижимается горячими губами к холодной влажной коже. Сначала к левой щеке, потом к правой. На волосах Минхо скопилась новая порция снежинок, небо не останавливалось. Тонкая прядь прилипла ко лбу, дыхание видно в воздухе. Вокруг них кружит пушистая белая вуаль. Две крошечные снежинки на пару мгновений задерживаются на его длинных ресницах. Джисон думает, что красивее ничего не видел, и подаётся вперёд. Поцелуй недолгий, но очень тёплый. Настолько, что недовольный Минхо расслабляется и начинает улыбаться, поддаваясь моменту. - Это будет наше первое Рождество вместе, - Джисон берёт его за руки и трёт пальцы. - Я не зациклен на датах и праздниках. - Я тоже, но я верю в рождественское волшебство. - Может ещё и в Санта Клауса? - Его я не встречал. - А волшебство, хочешь сказать, встречал? - Я сейчас держу его за руки. На две секунды сознание Минхо выдаёт ошибку, затем он кривит рожу так, как будто его тошнит. - Эй, что это за реакция? – Джисон оскорблённо хохочет. - Переизбыток сахара в крови. - Я вообще-то чувства свои перед тобой выкладываю. - Поторопился ты с волшебством, да? - Нет, просто моё волшебство очень колючее и вредное. Но оно не перестаёт быть волшебством. - Это ещё почему? - Потому что мы с ним говорим на одном языке. Такое только с волшебством возможно. - You’re insufferable, - Минхо закатывает глаза. - But you’re still with me, - Джисон многозначительно улыбается. - Пошли, пока нас не замело. Минхо разворачивается и идёт дальше по дороге, не отпуская при этом чужую руку. Ладонь приятно греет, но едва ли сильнее, чем греет пышное пульсирующее облако в грудной клетке. Вещи, которые говорит Джисон, отвратительно приторные, такие, что аж передёргивает. Такие, что Минхо чувствует себя последним идиотом на Земле, слушая их и сдерживая уголки губ, норовящие подскочить. Будние дни как обычно от и до заняты работой. А под конец года работы, как известно, наваливается так, что за горами видно. Если студенты страдают, копаясь в учебниках и тетрадях, то преподаватели страдают, копаясь в материалах и отчётностях. - Я даже представлять не хочу это нытьё, которое начнётся, - Хёнджин едва ли не воет, откидываясь на спинку кресла и устремляя обречённый взгляд в потолок. - Экзамены всего на неделю перенеслись, не конец света, - спокойно отзывается Ёнбок, скрепляя линованные для эссе листы по три. - Они из-за одного дня-то мандеть начинали, а тут неделя, - Чанбин присоединяется к недовольной части коллектива. – Блин, вот и надо Чану уезжать так рано. - Что поделать, начальник же. Сказал на неделю раньше, значит, на неделю раньше, - вздыхает Сынмин. – Будем слушать этот понос. - Чего вы разворчались как старые пидорасы? - цокает Минхо. – Надо просто по-умному это завернуть, а не в рожу бросать голяком. Вы как будто первый раз в сфере навешивания рамёна на уши, честное слово. - Ты в гетерасты, что ли, записался? – Хёнджин пинает его кресло. – Твой мужик в курсе? - Первый раз слышу, - качает головой Джисон. - Вы как хотите, а я себя к старым пидорасам не причисляю. Так что давайте будем вести себя как прошаренные гомосеки, - Минхо постукивает пальцем по виску. – Мелкий, к тебе это не относится, ты можешь вести себя как прошаренный гетераст. - Вот уж спасибо, - хмыкает тот. - Как говорится, это вафлеры в сортирах и падиках сосут, а мы, культурные геи, делаем это в апартаментах, - с умным видом выдаёт Чанбин. - Кто, нахрен, так говорит? – недоумённо кривится Сынмин. - Да это прикол такой, вы не видели, что ли? Все молча смотрят на Чанбина. В тишине учительской слышно, как снежинки скребутся об окно. Тот машет рукой. - Ну вас. Paysans pathétiques. - Так вот, - продолжает Минхо свою мысль. – Понятное дело, что если сказать всё, как есть, то вы говна не оберётесь. Для таких ситуаций есть фрейминг. - Это как фистинг, только фрейминг? – гогочет Хёнджин. - Ты можешь перестать думать своей задницей и послушать меня? Вместо того, чтобы говорить «Короче, ребята, у вас на неделю меньше на подготовку к экзамену», нужно сказать «Короче, ребята, поздравляю, каникулы наступят на неделю раньше». И всё, вы подали ту же информацию, просто в другом свете, в другом фрейминге. Это не экзамен на неделю раньше, это каникулы на неделю раньше. - Shit, that’s genius, - щёлкает пальцами Джисон, светлея в лице. - Думаешь, реально прокатит? – Хёнджин хмурится. - Это всё равно лучше, чем говорить, как есть. Реакция на позитивный фрейминг всегда в разы спокойнее. - Это реально звучит здраво, - Джисон поддерживает его. – Даже если так подумать: у них фокус будет на каникулах, не на экзаменах. Потом пусть вякают, что хотят, но главное же, что нам меньше нытья слушать. - Фига вы тут игры разума устроили, - усмехается Чанбин. – Фрейд в гробу перевернулся. - Пусть дальше в своей порнографии ковыряется, он тут ни при чём. Этим занимались Тверски и Канеман, почитай на досуге, тебе не помешает, - Минхо с гордым видом стучит листами по столу, выравнивая их. - Не выпендривайся, ботаник, ещё не знаем, как сработает. Однако работает и правда на ура. Пара человек уныло жалуется, что время подготовки уменьшилось, но Минхо переворачивает это так, что они раньше освободятся от курсов и у них появится больше времени на экзамены в школе и университете. Двойной фрейминг сглаживает острые углы и тема заминается с минимальными потерями. Некоторые вещи действительно зависят лишь от перспективы, с которой на них смотреть. Всё занятие Минхо слушает переводы предложений с использованием пройденных в этом семестре грамматик, как обычно подкипая и бурля изнутри. Он как попугай повторяет одно и то же, одни и те же святые истины. - Проверяйте свой чек-лист. Чекайте свой чек-лист. Лицо, время и часть речи, горошины. Зачем вам глагол to be, когда вы используете глагол в презент симпле? Два глагола не могут идти вместе голяком. Проверяйте себя. К тому моменту, как урок заканчивается, бутылка воды с лимоном становится пустой. Ему нужно было как-то остужать своё раздражение и отчаяние. Напомнив про домашнее задание, Минхо начинает складывать свои бумаги в папку. Студенты клали на угол стола листы с эссе, однако один из них не идёт дальше, а останавливается. Тот самый красноголовый Донхёк в своих кроссовках с огромной подошвой. - Профессор, а что у вас за браслет? Минхо опускает взгляд. Зелёные бусины выскользнули из-под рукава рубашки, под которой он всегда его прятал. Чтобы избегать лишних вопросов, ответы на которые никого не касались. - Просто побрякушка, - он небрежно убирает его обратно под ткань. - А что там написано? - Моё имя, - конечно же, звучит ложь. - У профессора Хана почти такой же, только синий, - к Донхёку присоединяется Доён, чьё кроличье лицо сквозит любопытством. - Мы… У сестры директора Бана есть своя школа рукоделия и мы все ходили туда, чтобы сделать браслеты. Знаете, для поддержания командного духа. Так что эти браслеты есть у всех преподавателей. - Странно, я был на занятии профессора Кима и не видел у него украшений, - Доён задумчиво сводит брови, напрягая память. - Он не любит украшения, - Минхо встаёт и тянется к стопке. – Все сдали? Мне нужно идти готовиться к следующим занятиям. - Да, профессор, до свидания. Внимательные и любознательные, когда не надо. Лучше бы на занятии так концентрировались, как на детали его личной жизни. Не может же он им в лоб сказать, что они с Джисоном единственные, кто зачем-то носит эти дурацкие браслеты, потому что для них они стали какой-то особой связующей нитью. Их личные прозвища друг для друга. Напоминания, что они друг у друга есть. Минхо теребит браслет, когда ложится спать, когда просыпается, когда едет в транспорте, когда его доводят на занятии. Он теребит его и вечером двадцать четвёртого декабря, сидя дома на диване. За окном мечутся снежинки, город подсвечен тысячами гирлянд, со всех углов играют радостные песни и раздаётся смех. В сочельник Рождества люди веселились и готовились праздновать, утопали в объединяющем чувстве праздника. Все, кроме Минхо. Это Рождество должно было стать особенным. Он семь лет отмечал Рождество совершенно один в своей маленькой холодной квартире. Даже не отмечал, а просто проводил. И вот, в году, который привнёс счастье в его жизнь, он всё-таки снова один. Потому что Джисона позвали на крупную конференцию для специалистов, которые участвовали в программе обмена с Америкой. Это было что-то вроде корпоратива, участников которого рассматривали в качестве тех, кого могут выбрать для финансовой поддержки их исследовательских проектов, либо кого могут позвать на престижные стажировки. Оказаться на таком мероприятии было честью и большой редкостью, поэтому Минхо сам буквально заставил Джисона согласиться. Это может помочь его будущему, он ведь так хочет осуществить свой проект по научному изучению современного английского сленга. Вырывается вздох. Минхо старается особо на этом не зацикливаться. Они увидятся завтра, какая разница рождественская это будет ночь или нет? Перед ним лежит пачка имбирного печенья и начатая бутылка вина. В квартире соседей звенят бубенцы, играет музыка. В магазине все люди были нарядные и до противного счастливые. На земле и деревьях лежал снег, который действительно ещё не растаял. Многие называли это Рождество идеальным. И если раньше на это было плевать, то сейчас чужой смех как будто звучал громче и назойливее. Фотографии парочек и веселящихся друзей в соцсетях раздражали. Время подходило к одиннадцати вечера. Минхо откидывает телефон в сторону, отпивает из бокала и оседает на диване, кутаясь в плед. Может лучше просто лечь спать? Смотреть ничего не хотелось, читать тоже. Дурацкий день тянулся бесконечно. День, который оказался ещё хуже рабочих будней. Открывается кодовая панель, нажимаются кнопки. Минхо ошарашено выпрямляется, с недоумением смотря на распахивающуюся дверь. - Сидим-грустим? - Ты чего припёрся? Снег стряхивается с рыжих волос. Джисон кладёт рюкзак на пол, а в другой руке держит белую коробку, обвязанную бечёвкой. Чёрное пальто всё блестит от капель. - На, я старался сильно не качать, но один раз поскользнулся, так что с одного бока крем может быть смазан. - Хан Джисон, почему ты не на конференции? – Минхо игнорирует протянутый ему торт. - Я заглянул туда на часик, отметился для приличия. - И? - И пошли они все, сам подамся на какой-нибудь исследовательский грант. - Слушай, нельзя упускать такую возможность только из-за того, что в обществе принято проводить сочельник парочками, - серьёзно произносит Минхо. – Ты сам знаешь, какая за гранты борьба. - Да, а ещё я знаю, что хочу провести Рождество с тобой, а не с кучкой непонятных людей. И не потому что так принято, а потому что я просто хочу быть с тобой, - Джисон, ни секунды не колеблясь, открыто смотрит ему в глаза. – Ну так что, нарежешь торт или за дверь меня с ним выставишь? - You’re such an idiot. После небольшой паузы Минхо вздыхает, качая головой, забирает коробку и идёт за посудой. Разрезав бечёвку и сняв крышку, он видит белый кремовый торт с ярко-зелёным виноградом. Тот самый торт, которым угостил его Джисон, когда они закончили переделывать программы и впервые поужинали вместе. Губы дёргаются. Идиот, какой же он всё-таки идиот. Отрезав по куску и захватив чайные ложки, он несёт блюдца на кофейный столик перед диваном. - Ты в этом ходил на конференцию? На Джисоне белый свитер с изображением половины пряничного человечка на боку. Совершенно не похоже на официальный костюм для светского мероприятия. - Нет, я был в пиджаке и рубашке, но потом переоделся, - Джисон какое-то время молчит, лукаво посматривая на него. – Я подарок принёс. - Мне очень не нравится, как ты это сказал, - подозрительно косится Минхо. - Ты доверяешь мне? - Уже нет. - Oh, come on, - смешок. – Всё не так плохо. Открыв рюкзак, Джисон достаёт оттуда свитер. Белый свитер с половиной пряничного человечка на боку. Только уже на другом. Так, чтобы два свитера образовывали одного цельного. - Иди ты на хрен, а, - Минхо тут же машет руками, отползая в другой угол дивана. - Это подарок. - И я его не принимаю, ты меня не затащишь в этот кринжовник с парным шмотьём. - Ну, catboy, ну пожалуйста, - тянет Джисон. – Всего на один вечер. - Нет. - Ну Минхо. Это не для тебя подарок, это для меня. Надень его ради меня. - Зачем? Что это даст? - Я хочу, чтобы мы с тобой были одним целым пряником. - Это делается без одежды, - с сарказмом хмыкает Минхо. - А я хочу, чтобы это выражалось и одеждой тоже. Тебе сложно ради меня надеть свитер? Он очень мягкий и приятный наощупь, специально выбирал. Джисон выглядит серьёзным и решительным, готовым давить за своё до конца. При этом его круглые глаза лучатся просьбой и какой-то непонятной наивностью. Как будто для него это действительно важно и он очень обидится, если получит отказ. - Только сегодня, - сдаётся Минхо, понимая, что не может противостоять, когда он так на него смотрит. – Больше я даже в руки его не возьму. - Deal, - тут же начинает сиять Джисон, помогая натянуть свитер поверх футболки. – Ну как? - Свитер как свитер. Минхо проводит ладонью по животу. Пряжа и правда очень мягкая, гладкая, никаких комочков. Ощутимо греет, но нет тяжести, сам свитер кажется невесомым, как будто его и вовсе нет. - Тебе же нравится, - Джисон заигрывающе толкает его плечом. - Whatever makes a child happy. - Теперь мы с тобой один пряник, - Джисон пододвигается к нему вплотную так, чтобы половинки одного рисунка совпадали. - Мы есть пряник? - Да, именно. Отсылка и к Груту, и к Веному, я в тебе не сомневался. Сходив за вторым бокалом, Минхо разливает вино и они приступают к торту, включив на ноутбуке «Один Дома» для фона. В меру сладкий торт со свежим виноградным послевкусием вдруг кажется вкуснее, чем помнилось. И хотя в такие вечера принято ужинать чем-то более сытным, он кажется самым подходящим вариантом. Маленький момент, знакомый и понятный только им. Доев, они откидываются на диван. С детства отпечатавшиеся в мозгу сцены проносятся перед глазами, звучат выученные диалоги. Минхо полулежит на плече Джисона, чья рука прижимала его к себе. Глаза переходят с экрана на свитеры. Какой же дурацкий концепт – парная одежда. Вот только внутри нет ни капли отвращения. Одно лишь тепло. Первое Рождество, когда ему тепло. Дурацкий Хан Джисон примчался, чтобы смотреть с ним сотни раз пересмотренный фильм, вместо того, чтобы бороться за возможность протолкнуть свою научную деятельность на ступень выше. Причём он ведь даже его не просил, он наоборот уговаривал его не щёлкать клювом и цепляться за такой шанс. Но нет же, Джисон как обычно поступил по-своему. У них это общее. Немного погодя, Минхо приподнимается, опираясь рукой о диван, и заглядывает ему в лицо. Круглые глаза, беличьи щёки, родинка, рыжие волосы. Всё то, что за пару месяцев стало знакомым до искр. В медовых глазах отражаются кадры фильма. - Что? Вместо ответа Минхо коротко целует его в щёку. Затем ещё раз чуть выше. Затем кончик носа. Родинку. Лоб. Подбородок. И после этого губы. - Это мой подарок? – улыбается Джисон. - Да. Рождественская акция. Какое-то время Джисон изучает его восторженным взглядом, после чего со смехом переворачивает его, толкая на спинку дивана. Теперь уже он покрывает лицо Минхо поцелуями, только делает это в своём стиле хаотично, тыкаясь, даже не глядя. Минхо начинает отбиваться, хохоча, когда не остаётся уже ни одного нетронутого участка. Даже веки и то попали под раздачу. - А у меня для тебя есть ещё подарок, - заговорщически делится Джисон, когда они успокаиваются и садятся нормально. - Если это парные штаны, то ты идёшь за дверь. - Нет, - смешок. – Мы с тобой завтра едем в Everland. - В Everland? Ты сдурел? – вскидывает брови Минхо. - Я там никогда не был. Говорят, классное место. - Классное-то классное, но и цена за вход там соответствующая. - Что я, зря что ли всякие кент-донты целыми днями исправляю? Могу позволить раз в год. Я и билеты на автобус уже взял. - В такой дубак бы на аттракционах кататься и по открытому зоопарку гулять. И я даже боюсь представить сколько там народу будет в праздник. - Зато как там будет красиво, - подчёркивает Джисон. – Там квокки даже есть, навещу родню. - Это уж точно, - усмехается Минхо, его взгляд хитреет. – Но как же там будет холодно из-за ветра. Околеем. Надо будет потом обязательно хорошенько согреться. - Согреться? – Джисон чуть щурится, улавливая ход его мыслей, и довольно ухмыляется, шлёпая ладонью по его бедру. – Обязательно. Придём вечером домой и будем как следует греться. Так, чтобы пар из ушей пошёл. - Тогда сегодня придётся побыть family friendly. Чтобы греться хотелось сильнее. - Согласен. Джисон кивает и радостно бодает его макушкой в плечо перед тем, как снова вернуться к просмотру фильма. Всё-то он спланировал. И торт принёс, и свитер свой дурацкий, и билеты в парк уже купил. И улыбается, как счастливый идиот. Минхо продолжает изучать его профиль, который и так знал досконально. Какой же он… невыносимый. Он устроил ему самое настоящее Рождество. Первое в жизни. В груди что-то сжимается и начинает гореть. - Знаешь, у меня тоже есть для тебя ещё один подарок. - Да ладно? – Джисон тут же удивлённо оборачивается. – Только попробуй по размаху обскакать мой Everland, мне же тогда придётся в Диснейленд билеты брать, чтобы тебя уделать. - Не такой подарок, - смешок на выдохе. – Это… то, что некоторым даётся легко. А у меня с этим большие проблемы. Но я постараюсь. Фильм ставится на паузу. На улице за хороводом из снежинок взрывается первый фейерверк где-то над рекой Хан. Минхо крутит браслет на руке, его глаза не поднимаются выше ворота сосредоточившегося Джисона, понявшего, что это что-то значимое. - Мне сложно говорить о своих чувствах и ты это знаешь. И ты говорил, что мне не нужно заставлять себя, я сам не хочу заставлять себя. Но сильнее этого я хочу, чтобы ты знал. Чтобы ты услышал это, потому что я знаю, каково это – слышать такое. Это ощущается совсем по-другому, это важно, я понимаю, - Минхо берёт небольшую паузу, собираясь с разбегающимися мыслями. – Я не знаю, когда смогу ещё раз сказать об этом открыто, так что слушай внимательно и запоминай. - Слушаю. Каждое слово, - мягко, но весомо заверяет Джисон. - Я привык, что я сам по себе. Я привык, что мне нужно заботиться только о себе, привык думать только о себе. И поэтому меня напугало то, что это начало меняться. И это не ощущается плохо, это не тянет меня, нет, просто непривычно. Я всё ещё привыкаю к тому, что первым делом думаю не о себе, не о выгоде для себя. Мне важно, чтобы с тобой всё было хорошо, потому что иначе я не могу успокоиться. И хотя по мне не скажешь, но мне важно, что ты думаешь. На остальных мне плевать, но твоё мнение имеет для меня значение, я ставлю его наравне со своим, - Минхо на несколько секунд замолкает, чтобы подумать, что и как хочет сказать. – И все эти мелочи, что ты для меня делаешь, я их замечаю и я их ценю. И с тобой… Господи, как же это приторно звучит, но… с тобой моя жизнь стала полной. Скорее даже заполненной и полноценной. Раньше у меня была только работа, но теперь у меня есть ты, с которым я могу обсудить что угодно, с которым я могу никак себя не сдерживать, не думать. И я знаю, что я могу в любое время прийти к тебе с любой проблемой. Я знаю, что я могу позвонить тебе в четыре утра, попросить прийти ко мне и ты придёшь без вопросов. И не попросишь ничего взамен. Ты придаёшь мне уверенности, я точно знаю, что если что, то у меня есть тот, кто меня поддержит. Или банально примет. Без каких-то заслуг или суперских качеств. Тебе это не нужно, ты принимаешь меня таким, какой я есть, а характер у меня то ещё дерьмо. Руки Минхо беспокойно теребят обивку и Джисон обхватывает их своими, продолжая слушать и не торопя его. - А веду я весь этот набор каких-то рваных мыслей к тому, что ты мне важен. С тобой я счастливее всего. Я… я счастлив из-за того, что ты просто есть. Какое бы дерьмо ни случилось, как бы меня ни вывели, как только я слышу твой голос или вижу твоё лицо, мне сразу становится легче. Срать вообще, что там случилось, пока есть ты. На самом деле я могу часами тебя слушать. Потому что мне нравится твой голос. Мне нравится твоё лицо. Мне нравится, когда ты держишь меня за руку, - Минхо вдруг набирается какой-то решительности и заглядывает ему в глаза. – Я тебя люблю, Хан Джисон, понял? Чёрт. После произнесённых слов решительность трусливо сбегает. Минхо закрывает лицо ладонями. Он как будто снёс все ограждения, какие есть, и выставил себя перед ним абсолютно беззащитным. Он мог спокойно снять перед ним одежду, сделать что угодно, но только произнеся эти слова, он почувствовал себя в максимальной степени уязвимым. Только признавшись в своих чувствах вслух, он словно вверил ему себя полностью. - Я тоже тебя люблю, Минхо, - Джисон признательно обнимает его, прикрывая глаза. – Спасибо. Я знаю, как сложно тебе было сказать это, и я очень это ценю. Очень. Ты – самая важная часть моей жизни. - Отвратительно, - бубнит Минхо ему в плечо. - Тебе можно, а мне нельзя, что ли? – смеётся Джисон. - Никому нельзя. Забудь всё, что я сказал. - Ни за что. Я помню каждое слово. Буду прокручивать это в голове перед сном. - Ой всё, - Минхо отстраняется, отворачиваясь и снова включая фильм, чтобы смыть неловкость. Джисон рассматривает его наигранно непроницаемое лицо с порозовевшими щеками, тихо выдыхает через нос и подаётся вперёд, снова его обнимая. Подбородок устраивается на плече, руки обвиваются вокруг талии. - А знаешь что? - Что? - Merry Christmas. У Минхо вырывается смешок. Он опускает голову, устраивая щёку на рыжей макушке. - Merry Christmas. С английским языком у Минхо никогда проблем не было. Зато говорить на языке чувств не получалось ни в какую. Но даже так они с Джисоном отлично понимали друг друга и говорили на языке отдельном, который знали только они двое. И уже на нём Джисон постепенно учил его справляться с тем языком, который всё никак не поддавался. Ведь они оба знают, что всё это лишь дело практики. Чем чаще пробовать, тем легче будет. А главное начать. С чем Минхо и успешно справился в своё первое счастливое Рождество. _______________________ Cierra el pico pinche pendejo - Заткни нахрен пасть, засранец Still waters run deep, huh? - В тихом омуте черти водятся, да? That's a bargain - Это выгодно Whatever - Неважно Te gusta? - Тебе нравится? Sí, a mí también me gusta - Да, мне тоже нравится Bullshit - Чушь собачья As you wish - как пожелаешь That’s just straight up bullying - Ну это уже откровенный буллинг That’s the only straight thing about you - Это единственное гетеро, что в тебе есть (игра слов: to be straight - быть гетеро (первоначальное значение "прямой"), straight up - прямо, откровенно) Yeah, no cap - Ага, реально (слэнг) After all this time, Snape? - После стольких лет, Снейп? Have a nice day, kitten - Хорошего дня, котёнок What’s with that face? - Что это за лицо такое? Well, you know me - Ну, ты меня знаешь You wish - Не дождёшься, мечтай You’re such a jelly bean - Ты такой ревнивец (Дословно: ты такая мармеладка. Jelly - желе, а также слэнговый вариант слова jealous - ревнивый) Fuck off - Отъебись You’re insufferable - Ты невыносимый But you’re still with me - Но ты всё ещё со мной Paysans pathétiques - Жалкие крестьяне Shit, that’s genius - Блин, это гениально You’re such an idiot - Ты такой идиот Deal - Договорились Whatever makes a child happy - Чем бы дитя не тешилось (Если переводить более дословно, то "Что угодно, что сделает ребёнка счастливым")