×××
Люди обычно видят сны в оттенках серого. Тот факт, что у Накаджимы Ацуши по-другому, возможно, объясняется тем, что он не тот, про кого обычно думают при слове «люди». Люди, как вы или я, повторяют ежедневную рутину, дышат, едят, любят и умирают так же, как все. Мы нормальные. Накаджима Ацуши — не нормальный. Он принадлежит к странному миру эсперов, где каждый день заряжен адреналином, шоком и горем, окрашивая его сны в яркие цвета, напоминая обо всех жизнях, которые ускользнули от него. Жизнях, которые он хотел спасти и не смог. Выживи и вернись за мной. Я буду ждать. Вспышка красного цвета, словно языки пламени, обиженные зеленые глаза смотрят будто сквозь него. Я уже сделал все, что было в моих силах. Сиреневые пряди, развевающиеся в воздухе. Серебристые глаза, усталые, усталые, усталые. Внезапно вес, который он держал, пропадает и заставляет руку отпрянуть назад, цепляясь за пустоту. Беги, глупец. Самая чуждая ему, крошечная улыбка на лице, которую он никогда не видел без оскала. Вспышка белого цвета, скрывающая все от глаз. Протянутая рука, серые глаза, смирившиеся со своей участью. Он рывком проснулся, прервав череду сновидений, и понял, что сдавленный всхлип, который он услышал, исходил от него самого. Рядом с ним шевелится тело, сонный голос спрашивает, все ли с ним в порядке, не больно ли ему, как ему помочь. Это не тот голос, который кричал ему, чтобы он поскорее убегал. Это не тот голос, который кричал за то, что он забыл о своем обещании и бросил говорящего. Это не голос того единственного человека, которого он сумел спасти от утопления в реке и благодарен за то, что тот каждый день присутствует в его жизни. Несмотря на то, что он и заманил в этот мир сожалений и неудач. Это голос того, кто, как он и не предполагал, смог выжить после свободного падения с головокружительной высоты. Ацуши вспоминает тот момент, когда Сигма вошел в дверь агентства в сопровождении Дазая, пока первый сейчас обхватывает его руками, говоря слова утешения, чтобы смягчить его муки, напоминая ему, что он все еще здесь, что он жив, что он с ним. Он укрывает Ацуши от сильной вины и тревоги, он — берег среди разбивающихся волн сожаления, его прикосновения наполняют разум благодарностью, чем-то ярким и теплым. И он чувствует опору рядом с собой, когда Сигма обнимает и прижимается губами к его волосам.×××
— Ты скучал по мне, Ацуши-кун? — Дазай улыбается ему, позволяя в кои-то веки обнять так крепко, как только может, чуть не задушив. Но глаза Ацуши прикованы к человеку, стоящему рядом с ним. Его изорванная и окровавленная одежда далека от того царственного одеяния, которое он носил, когда под его командованием было целое казино. — Вы живы.. — шепчет он почти про себя. — Но как.. Я видел, как Вы упали насмерть. Сигма смотрит на него с усталостью и надеждой в глазах. На серебристом боку его локонов засохшие капли крови, и для Ацуши это зрелище леденящее душу. Его сердце сжимается, чувство вины и облегчения борются в нем за главенство. — Я убедил его дважды обхитрить Смерть Небожителей, — глядя на недоуменные взгляды членов агентства, Дазай объясняет, как он использовал свое обнуление на Федоре, чтобы Сигма мог получить представление об истинной природе его способностей, не умерев в тот же миг, как прикоснется нему. — Федор взял Гоголя в заложники и все еще на свободе. Если он воссоединится с Фукучи, это будет означать абсолютную катастрофу для нас.. Ацуши отключился, не вникая ни в какие слова Дазая, потому что они не отвечают на его вопрос. Он смутно понимает, что ему следует держать ухо востро, чтобы не пропустить стратегическую информацию, которой делятся и обсуждают, но смерть Акутагавы все еще свежа в его памяти, и он отчаянно пытается хоть немного отдохнуть от навязчивых слов, которые постоянно повторяются в его голове. Они перемежаются с голосами других людей, которые давят на него своими обвинениями, надеждами, мольбами. — Николай предотвратил мое падение, — шепчет Сигма, чтобы услышал только Ацуши. Больше никто не улавливает его слов, да им и не нужно. Они радуются возвращению Дазая, как и Ацуши. Он действительно скучал по своему наставнику, его возвращение принесло ему облегчение. Его захлестывает новая надежда, потому что Дазай всегда знает выход из любой ситуации, и, может быть, эта катастрофа наконец-то закончится, раз он здесь. Но больше всего ему нужно, чтобы кто-то сказал, что он не неудачник. Что он все еще заслуживает жизни, и его жизнь не стоит ничьей другой. Ему нужно знать, что все это не его карма, как заметил некто во время их первой встречи.×××
В конце концов, Сигма переезжает к нему в общежитие. Кека перебирается к Люси. После первоначального всплеска облегчения, оно полностью покидает Ацуши. Он не может смотреть Сигме в глаза, и жизнь с ним превращается в метод медленной пытки. После работы он предпочитает проводить время с Кекой и возвращается в свою комнату только после того, как убедится, что Сигма спит. Он также чаще ищет компанию Люси, проводя свободное время в кафе «Узумаки» до самого закрытия, и даже тогда он бродит по улицам Йокогамы, несмотря на продолжающуюся пандемию вампиров. Он может защитить себя, если на него нападут, думает он. И все же.. нежить, бродящая по улицам — это все люди. Были людьми, поправляет он себя. Преступники, мирные жители, дети, взрослые — их число только растет. Как он может послать их на смерть за то, что они напали на него? Они не переживут когтей Тигра, если он нанесет ответный удар. Это все моя вина. Если бы только он был достаточно силен, чтобы остановить Фукучи, ничего этого бы не случилось. Он подвел Акутагаву и себя. Он подвел Вооруженное детективное агентство. Акутагава старался изо всех сил, отдал свою жизнь, чтобы помочь ему. Именно он не выполнил свою часть партнерства. Если бы.. если бы только.. Сигма сталкивается с ним однажды, когда он случайно приходит в свое общежитие раньше обычного. — Ацуши, — говорит он без предисловий. — Ты сказал, что не можешь позволить умереть тому, кто так и не понял, зачем появился на свет. Ацуши морщится от его грубой манеры речи. — Да, но я не очень хорошо держу свое слово, как Вы могли заметить, — шепчет он, опустив глаза. — Я даже не извинился перед Вами за свою причастность к разрушению Вашего дома. — Тогда ты расстроен, что я теперь часть агентства? — Я не это имел в виду.. Я рад, что Вы здесь, правда рад. — Оно и видно, — язвительно говорит Сигма. — Ты избегаешь меня, я же вижу. Даже не смотришь в мою сторону. — Мне жаль, Сигма-сан. — Достаточно. Хватит передо мной извиняться, — Сигма садится напротив, рука легла на плечо тигра. Тот думает о словах Дазая, что Сигма — продукт Книги, что он существует всего три года и еще не познал многое в мире, к которому теперь принадлежит. И все же, Ацуши думает, Сигма научился доброте до такой степени, что забываешь о его происхождении. Крепкая рука Сигмы дарит ему тепло. — Я нашел причину жить, Ацуши. Я знаю, для чего я был создан изначально, и отверг это. У меня появилась другая цель. Я хочу помочь агентству, — говорит ему Сигма. — Поэтому я хотел бы, чтобы ты принял меня, пожалуйста. — Я уже принял Вас. Я просто не знаю, смогу ли я сам принять себя, — голос Ацуши ломается. — Почему ты так говоришь? Ацуши позволяет слезам стекать по его щекам. Он дает Сигме обнять его, пока сам портит его одежду солью и соплями. Сигма не отталкивает его, тихо чертя круги на спине, пока Ацуши икает, пытаясь сдержать себя от громких рыданий, прося прощения за то, что отпустил его руку. Что недостаточно крепко держал, что отвернулся от тех, кто отдал свои жизни, чтобы спасти его, что стал причиной опасности и гибели других людей.. Он не замечает, когда его послания превращаются из извинений перед Сигмой в скорбь по Акутагаве, и то и другое сливается воедино, превращая его речь в неразборчивую кашу из ломаных слов, но Сигма, кажется, понимает, что он говорит. Или пытается сказать, во всяком случае. — Он пожертвовал собой, потому что считал меня достойным этого. А что я сделал взамен? Я даже не смог выполнить миссию, которую должны были выполнить мы. Я сбежал, как трус. Я никогда не пытался выяснить, что заставило его так отчаянно искать одобрения Дазай-сана, и у меня не хватает смелости спросить самого Дазая. Теперь, когда я вспоминаю, как он сказал, что несколько слов от Дазай-сана были его единственной причиной жить, и он даже не смог услышать их перед смертью. Дазай-сан дал мне причину жить, и он помог тебе найти свою. Я просто хочу.. — Ацуши, он не умер, — голос Сигмы спокоен, но в нем есть что-то еще, что заставляет Ацуши поднять на него глаза. — Что Вы сказали? — Он не умер, — повторил Сигма. — Я узнал это, когда коснулся Федора. Он нежить, превращенная в оружие вампиром Брэмом. Он послужил толчком к заражению вампиров в Йокогаме. Ацуши не может поверить своим ушам, как вдруг почувствовал надежду. — Это значит.. если способность Брэма будет сведена на нет.. — Думаю, да, но если быть до конца честным, есть шанс, что все сложится иначе, — желудок Ацуши снова опускается. Сигма смотрит в его лицо и быстро добавляет. — Но это еще предстоит увидеть. А сейчас, пожалуйста, перестань винить себя. Возможно, я не знаю тебя всю жизнь, но я знаю тебя достаточно, чтобы сказать, что ты сделал все, что мог. Это не твоя вина. Ты сделал все, что мог. Ацуши вздыхает. Они прижимаются друг к другу, пока не засыпают в объятиях. В кои-то веки Ацуши задремал, не вспоминая последние слова Акутагавы. То ли потому, что он слишком устал после приступа плача, то ли из-за заверений Сигмы. Он не размышляет об этом ни сейчас, ни когда просыпается на следующее утро. Эти слова вернутся и будут преследовать его снова, он знает. Но теперь у него есть способ найти передышку. Он понимает это, глядя на улыбающееся лицо Сигмы, который протягивает ему чашку чая, желая доброго утра. Серебро сочетается с фиолетовым и желтым, и Ацуши не нужно спать, чтобы представить, как однажды эти цвета наполнят его сны, принеся с собой меньше ненависти к себе и больше принятия. Однажды, обещает себе он, пока Сигма кладет свою руку поверх его, без слов передавая всплеск сострадания и прощения прямо в его сознание.