Торчок

На улице было не по-летнему холодно. Казалось, этот холод исходит от каменных стен, от древней кладки улицы, от грязных витрин и тусклых фонарей, скорее путавших, чем освещавших дорогу. Он размеренно шагал по Косому переулку. Место, название которого не без оснований вызывало у других опасения, его давно не пугало. Он хорошо - даже слишком - знал его. Каждый поворот, каждый переулок и тупичок были ему знакомы. Он знал, где что искать; для него в этом затхлом месте не было тайн и загадок. Он сам, как порой приятно думать, являлся и тайной, и загадкой; приходил он сюда всегда в закрытой чёрной одежде, прятал лицо, говорил мало и тихо, двигался незаметно и скрытно. Каждый здесь имел причину скрывать свою личность. Он тем более. Узнай его кто-то - а это непременно случится, стоило только показать лицо - проблемы посыпятся подобно снежному кому. Да что там - лавине, сокрушающе холодной и страшной. Джеймс Поттер с младенчества привык к двум фразам: "Да вы вылитый Гарри Поттер!" и "Повезло тебе родиться Поттером". Говоря их, люди обычно ждали что он зальется в экстазе удовольствия, что эти слова ему приятны и новы. К сожалению, ничего кроме недоумения, недовольства, а, бывало, и злости он не чувствовал. Он наконец дошёл до цели. Маленькая травяная лавка, спрятанная в заброшенном тупичке, казалось, была давно закрыта. Джеймс знал, что это не так. На вид убитая, она была одной из самых востребованных в Лондоне. Просто востребовали её совсем не те волшебники. О таких обычно ничего хорошего не говорят. Джеймс уверено толкнул двери. Они отворились без скрипа, тихо и плавно. Внутри магазинчика царил мягкий полумрак. Владелица лавки, старая седая ведьма, держала его в порядке. На виду находились самые "спокойные" травы; закон не запрещал продавать их. Но Джеймс знал немного больше других. Ведьма окинула его профессиональным взглядом. Улыбнулась. Ей не доставало пары зубов, а оставшиеся желтели в темноте. Джеймс брезгливо сморщился. Плотный капюшон скрыл и это. - На прошлой неделе... - начал он тихо, - я сделал здесь небольшой заказ. "Сонная" трава. Ведьма кивнула. Она была не из разговорчивых - молча скрылась за неприметной дверью, а потом также молча вернулась. Опустила на прилавок серый мешочек размером с детскую ладонь. - Двадцать пять галлеонов. - Мы договаривались на двадцать два - возразил Джеймс. У него было с собой тридцать. Ведьма улыбнулась. Голос у неё был неожиданно красив, Джеймс вдруг подумал, что в молодости она была ещё той красоткой. У него дрожали руки. Он прятал их в рукавах, но ведьма всё равно заметила. - Не хочешь - не покупай, - пожала она плечами. - Найдутся и другие... Не сказанное вслух слово зависло в воздухе. "Наркоманы", - закончил за неё Джеймс. Найдутся и другие наркоманы, вот что она подумала. Это его рассмешило. Он не был одним из тех, кто не мог жить без дозы; его не колотило, не мучила ломка, мысли его не занимала одна лишь наркота. Джеймс жил полноценной жизнью, в которой были семья, друзья, красивая девушка и спорт. Он совершенно точно нормальный шестнадцатилетний подросток. Ему просто необхидимо немного успокоить нервы. Дома всё как-то напряжённо, в голове бардак, а завтра первое сентября, а значит, возвращение в Хогвартс. Оттуда "Сонную траву" и другие приятные мелочи не достать. Руки его задрожали сильнее. Тупая старая ведьма, подумал он. - Ладно. Достал из кармана деньги. Ведьма скрупулёзно пересчитала их, а потом ребром долони подтолкнула мешочек к Джеймсу, который уже не мог скрывать дрожь. Ведьма с удовольствием проследила за тем, как судорожно он прячет покупку. Джеймсу было плевать. Он кивнул ведьме, а потом поспешно вышел из лавки. Прохладный воздух заполнил лёгкие.

***

На платформе воняло дымом, чем-то металлическим и приторно-сладкими парфюмом - слишком резким, чтобы быть дорогим. Джеймс попытался увеличить дистанцию между собой и женщиной, от которой им несло, но в таком столпотворении это было практически невозможно. Он случайно ступил на ногу Лили. - Что ты здесь встала? Лили удивлённо и обиженно взглянула на него. Глаза, как у телёнка, подумал Джеймс. - Почему ты с самого утра такой злой? - Не выспался. Ему бы сейчас несколько грамм сонной... Вчера он спрятал большую часть в чемодан с вещами, но чуть-чуть оставил на ближайшее время. Это "чуть-чуть" жгло ему карман и мысли. Прощальный ужин, который почти затянулся до прощального завтрака, не дал ему возможности опробовать покупку. Но, может, в поезде... Он вдруг ощутил жжение в затылке. "Не оборачивайся", - приказал себе. И сам же ослушался. В нескольких метрах от Джеймса прощалось семейство Малфоей. Мистер и миссис Малфой стояли к нему спиной, а вот Скорпиус смотрел ему прямо в лицо. Слишком явно не слушая родителей, он выжидающе поедал его серыми глазами. Джеймс отвернулся. Нет, подумал он, а сердце его стучало опасно быстро, мне нужно что-то крепче сонной травы.

***

Джеймс обнял на прощание маму. Она поцеловала его в щеку, попыталась пригладить волосы и сразу же признала бесполезность этого. Отец крепко пожал ему руку. Вокруг них образовался невидимый круг - никто не мог пересечь его черту, но всё смотрели. Как на рыбок в аквариуме. Джеймс почувствовал огненную волну злости. Вот бы закричать, кинуть в них чём-то, сделать что-то из разряда вон... Но он стоял и прощался со своей семьёй. Поттеры-Уизли. Знаменитый клан, одни сплошные герои. - На первое время, - добродушно сказал отец, протягивая кошелёк, полный галлеонов. Лицо его сияло от гордости. Руки пестрили шрамами. Двадцать или тридцать, быстро оценил Джеймс. В два раза больше он украл у него на прошлой недели. А папа или не замечал этого, или не хотел замечать. Впрочем, их семья никогда не страдала от недостатка денег. Глава мракоборцев Гарри Поттер не мог получать копейки, а журналист и знаменитый бывший ловец Джинни Поттер не позволяла мужу обеспечивать семью в одиночку. Прощание прошло смазанно и даже небрежно.Взрослые спешили на работу, дети - встретиться с друзьями. Джеймс нетерпеливо попрощался с Гермионой и Роном, попросил передать привет бабушке Молли и дедушке Артуру, а потом схватил свой чемодан - костяшки пальцев побелели от напряжения - и заскочил в поезд. Тишина коридора поглотила его. Он будто нырнул в воду; шум, спешка, волнение - всё это осталось на пероне. А он, одинокий, злой, с трясущимися руками, вот здесь, в узком коридоре. Патриция. Черт. Джеймс вспомнил о ней неожиданно, сам не зная почему. Странно, что она ещё не нашла его, но тем хуже для нее. Теперь он имел шанс спряться в одном из купе. Не то, чтобы Джеймс не скучал по ней... Летом они даже вели переписку. Но его больше прельщала доза сонной травы в кармане, а Патриция, пусть и являлась его девушкой, не должна была знать о некоторых мелких шалостях. Надо найти Элайджу, подумал Джеймс, таща неподъемный чемодан вдоль заполненных купе. Периодически он кивал или приветственно поднимал ладонь, но так же уверенно продвигался вперёд, отнюдь не собираясь останавливаться. У Элайджи всегда есть что-то интересное. Это был могучий семикурсник из Рейвенкло, на сколько большой, на столько и умный, а главное хитрый и предприимчивый. Он вряд ли "сидел" на том, чем торгует, но точно знал, кому и когда можно толкнуть товар. Только в самом конце вагона Джеймсу улыбнулась удача - пустое купе манило его звенящей тишиной. Он закинул чемодан на полку, закрыл за собой двери, открыл окно - грязный воздух платформы ворвался в него вместе с гулом голосов - и уселся ждать. Немного проехать... Надо только покинуть Лондон, удостовериться, что никто сюда больше не зайдёт, а потом... Само предвкушении уже приносило толику удовольствия. Прошло где-то минут сорок, прежде чем Джеймс наконец решился достать сонную. Подумав, он достал палочку и заколдовал двери. Серце его пропустило удар. Запах пьянил. Джеймс скрутил косяк. Руки, дрожавшие до этого, обрели уверенность. Процесс поглотил его. И только когда на кончике его творения зажёгся маленький огонёк, Джеймс точно очнулся после крепкого сна. Всего на секунду, чтобы осознать, какая же это дрянь - реальность. А после ему стало всё равно.