Нурлан сидит в дальнем углу просторного помещения, уже часа полтора неспешно потягивая бокал виски. Перед его глазами мелькают разноцветные огоньки, сливаясь в единую бурю красок, напоминающую детсткй рисунок, а громкая музыка и гул голосов слышатся словно через толщу воды. Все происходящее - в честь Сабурова, у него сегодня день рождения. Он, безусловно, рад осознавать, что в его жизни есть столько людей, нашедших несколько часов для поздравления. Но в последнее время для комика день рождения, как и недалекий Новый год - отнюдь не веселые, беззаботные праздники.
Некоторое время назад Нурлан начал задумываться о времени. Бескомпромиссном и жестоком, что безвозвратно утекает сквозь пальцы. Повзрослел? Постарел? Поумнел? Неизвестно. Но одно мужчина знает точно: ему
страшно. Ведь время беспощадно. Забирает годы жизни всех твоих близких людей, даже твои собственные. Порой целые жизни и еще много-много всего. И когда лучший момент для размышлений на этот счет, как не в свой собственный день рождения, по совместительству канун Нового года, очередная точка отсчета и, вместе с тем, очередной рубеж?
Этот год, например, забрал у Сабурова нечто слишком ценное: его абсолютную любовь к жене. Он теперь не улыбается при одном ее упоминании и не хочет посвящать ей красивые речи, всматриваясь в прекрасный образ в собственной голове. Первое время мужчина искренне верил, что это скоро пройдет, что все встанет на свои места. Но надежда таяла с каждым днем, словно снег под мартовским солнцем. Нурлан теперь по-другому смотрит на Диану. Обнимает, целует, спит с ней по привычке. Звучит мерзко и ужасно, но что поделать, ведь в сердце мужчины уже несколько месяцев не пробегает ни единого электрического разряда, когда его жена, некогда являвшаяся музой, вдохновением и мотивацией, касается его и говорит, как сильно любит. И это Нурлана безумно
пугает. Разлюбил? Возможно. И самое тяжелое в том, что он все никак не может найти сил и поговорить с Дианой. Да, некогда они были очень близки, и комик мог рассказать своей любимой абсолютно все. Но не так давно Нурлан осознал, что как только в его душе умерла последняя бабочка окрыляющей любви, все это перестало иметь смысл. И даже если опустить этот момент, сработал всеми любимый "закон подлости". Одним из немногих недостатков этого брака является их совершенно разный взгляд на семейную жизнь. Нурлану жизненно необходимо знать, что будет дальше, а Диана привыкла "плыть по течению", придерживаясь легкомысленной, по мнению ее мужа, позиции, что в семейной жизни невозможно что-либо спланировать. И Сабуров каждый раз успокаивал себя тем, что пока это работает, пусть будет, как ей хочется. Но кажется, сбой все же произошел, именно поэтому Сабуров сейчас так старательно портит свой праздник самому себе же.
Из мыслей Нурлана вырывает чья-то рука, невесомо ложащаяся на его плечо. Сабуров поворачивает голову, и взглядом тут же натыкается на знакомую фигуру, расположившуюся рядом.
– Нур, ты чего? - спрашивает Щербаков, чей голос звучит слегка обеспокоенно.
– А что не так? - смотрит с искренним непониманием.
– Ну хотя бы то, что ты на своем дне рождении сидишь один и гипнотизируешь стакан уже час. - в планы не входило объяснять такие элементарные вещи.
– Следишь за мной? - отчего-то хочется перевести все в шутку.
– Нурлан. - блондин вдруг стал серьезнее, - Тут почти все еле на ногах стоят, а ты выпил бокала два за вечер. Я хоть и идиот, но запомнить, что от алкоголя на тусовках ты отказываешься только когда у тебя в жизни какой-то пиздец, я, поверь, смог. - тело Сабурова едва ощутимо покалывает такое необходимое сейчас ощущение нужности. - Ладно, прости, если резко прозвучало. Я не заставляю тебя рассказывать мне, но ты не забывай, что я искренне переживаю за тебя и ты абсолютно всегда можешь рассчитывать на мою помощь, окей?. - Леша говорит медленнее. Искренние речи для него - тяжело. Тяжело, не потому что не умеет или не хочет, а потому что редко. Жена и так все знает-понимает, дети тоже, в обоих случаях можно обойтись лаконичным "люблю", да и с друзьями надобности не возникает.
"Но это же Нурик, Нурик же особенный."
Нурлан на мгновение улыбается уголками губ, но бездонно-черные глаза упорно всматриваются в Лешины серо-голубые. Окажись на месте Щербакова кто-то другой, он точно принял бы этот тяжелый взгляд за призыв к побегу. А Леша даже не пытается разорвать зрительный контакт: изучающе, и совсем немного обеспокоенно, всматривается в ухоженное лицо напротив. Осталась одна лишь мысль в голове, не наблюдение или вывод, скорее аксиома: а Нурик красивый в этом сиреневом свете,
да и не только.
Тем не менее, никогда еще сорок секунд не тянулись так долго. Но вот, наконец, Сабуров устало прикрывает веки на несколько секунд, словно соглашаясь с самим собой. Опускает голову вниз, шумно выдыхает и произносит негромкое:"Пошли..." Не спрашивает, не предлагает, не принуждает.
Младший поднимается с дивана, Леша без лишних вопросов за ним. Блондину и вправду неинтересно, куда они идут. С Нурланом он, почему-то, и на край света согласен. Тем временем Сабуров забирает с собой бутылку какого-то дорогого виски с ближайшего стола. В светловолосой голове сам собой складывается пазл, все же, такое происходит не впервые: сейчас будет какой-то тяжелый разговор, но вот о чем - все еще загадка. Друзья поднимаются на второй этаж: Нурлан учитывая опыт прошлых лет, когда не все гости были в состоянии вызвать такси до собственного дома, арендовал коттедж недалеко от города, предназначенный непосредственно для таких вечеринок. Идут по коридору, скорее напоминающему гостиничный. Сабуров открывает самую дальнюю дверь и, пропустив Щербакова вперед, заходит в комнату. Неяркий лунный свет, проникающий через панорамное окно, и являющийся единственным природным источником освещения морозной декабрьской ночью, вскоре немного меркнет, благодаря включенному светильнику, лучи которого расползаются по комнате легкой дымкой, оставляя ее в уютном полумраке.
– Устал? - буднично спрашивает Леша, устраиваясь с ногами на кровати.
– Сегодня? Не знаю. Может немного. - Нурлан всматривается в глубину ночного неба и наблюдает за ненавязчивым мерцанием снега в свете спутника Земли и уличных фонарей.
Старший молчит несколько секунд, ожидая продолжения монолога, но младший лишь зачесывает назад и без того идеально лежащие волосы. "Нервничает."
– А в целом, Нур? - аккуратно интересуется Щербаков.
– В целом? Честно? - маски окончательно спадают, - Очень. - разбиваются.
Нурлан наконец отрывается от окна. В два шага преодолевает расстояние до кровати и садится на нее, упираясь спиной в изголовье. Открывает принесенный алкоголь и делает несколько глотков, необходимых как воздух, совершенно не заботясь о стаканах. А Леша сейчас - иллюстрация к словосочетанию "дорожить кем-то". Он всматривается в глаза, что чернее ночи за окном, но не видит в них ни счастливого блеска, ни ярости, ни задумчивости, ничего, что удовлетворило бы блондина. В них лишь боль вперемешку с растерянностью и отчаянием. И Щербакову выть хочется от такой картины. Для Леши Нурлан - не просто коллега, не просто друг, ведь было бы это так, блондин предпочел бы невзначай брошенное "Не загоняйся, братан. Все окей будет." Для Нурлана в Лешином сердце особое место, именно поэтому он сейчас здесь.
– С Дианой проблемы? - обеспокоенно спрашивает блондин первое, что приходит на ум.
– Да. Точнее не совсем. Не только это, если уж совсем честно. - обычно бархатистый, уверенный и такой родной голос, сейчас звучит совсем тихо и вымученно. И от этого Леше выть хочется. Леша усердно пытается понять, почему не заметил этого состояния, почему не настоял на простой встрече вдвоем. Леша до крови кусает собственную щеку изнутри и не делает скидку на то, что его друг - просто хороший актер.
А Нурлану прямо сейчас смертельно хочется сменить тему, поговорить о беззаботном детстве или вспомнить какие-нибудь смешные случаи со съемок, лишь бы хоть немного отвлечься. Но понимает: один из тысяч осколков тех самых масок задел какой-то очень важный рычаг внутри. Нурлан больше не выдержит
так. Последний раз он делился с кем-то тем, что происходит внутри около года назад. У Леши тогда что-то с машиной случилось, и Сабуров вызвался довезти того до дома после совместных съемок. Вечерние Московские пробки и легкая усталось, как оно обычно и бывает, стали неплохим стартовым капиталом для долгого душевного разговора обо всем на свете. А потом как-то не приходилось. Не потому что не хотел, не потому не нуждался, не потому что не с кем. Просто для мужчины это нечто слишком сокровенное, слишком важное, а весь год прошел в неприрывном круговороте: работа – дом – посиделки в барах или ресторанах. Но, возможно, ради столь удачно совпавших места, времени и человека, стоило подождать. Стоило строить из себя сильного мужчину, когда ты теряешься в этом большом мире и километрах временной ленты. Стоило строить из себя примерного семьянина, не понимая, что происходит с тобой и с вами. Стоило несмотря ни на что дарить людям улыбку, находя в этом один из немногих способов почувствовать себя живым.
– Вообще ничего не понимаю, Леш. - на выдохе произносит Нурлан, с большим интересом рассматривая собственные колени. Старший безмолвно двигается ближе и накрывает своей ладонью руку младшего, которая сейчас едва ощутимо сжимает белоснежную простынь. Леша знает, что Нурик
у него тактильный. Брюнет поднимает глаза, и мгновенно встречается с теплым взглядом серо-голубых напротив. И дышать становится немножечко легче.
– Говори вообще все, что в голову приходит. - перебирает пальцами, разворачивая ладонь Сабурова, и сцепляя их руки в замок. - Потом разберемся, что с этим всем делать. - от последней фразы у Нурлана совсем немного поднимаются уголки губ, даря Леше, кажется, самую искреннюю улыбку. Ту, которую невозможно контролировать. Ведь даже сильному и увереннму в себе казаху иногда так хочется услышать такое банальное "мы", поверить в это. И Нурлан верит. Он говорит много, все же начиная с рассказа о непонятных чувствах к жене. Со стороны это наверняка выглядит как какая-то ночевка у маленьких девочек: большая кровать, неяркий свет лампы, ладони в замке и немного алкоголя. Но каждый, из присутствующих здесь, был бы очень рад, если бы они были двенадцатилетними подружками, обсуждающими какого-нибудь пацана из старших классов. Но, к сожалению, они не в ебаном фанфике, и здесь ничего не бывает так радужно. Поэтому Леша так внимательно слушает все, что произносит Нурлан, чуть сильнее сжимая его руку в своей, когда брюнет останавливается на несколько секунд, подбирая верные слова.
Нурлан ведет монолог как минимум минут сорок, пытаясь как можно точнее описать сложившуюся ситуацию, его чувства, эмоции. Он знает: Леше можно доверять даже самое ценное: переживания по поводу семьи. Их не разделяет даже жена, но этот, на первый взгляд, несерьезный парень сейчас сидит напротив и выглядит непривычно сосредоточенным, действительно желая помочь, несмотря на то, что не поимеет с этого совершенно никакой выгоды. И это заставляет Нурлана искренне верить в то, что он важен и нужен. Не семье, которая его безоговорочно любит, не аудитории, для которой он - лишь изображение на экране. Нужен Леше, который любит его личность, его мысли, переживания, чувство юмора, который принимает в нем вообще все. И Нурлан благодарен, судьбе, жизни, или самому Щербакову, за то, что в его жизни есть такой друг.
Сабуров наконец спрашивает:"Что думаешь, Леш?" и расцепляет руки, только чтобы вновь открыть стеклянную бутылку с насыщенно-янатрной жидкостью и сделать еще два глотка. Щербаков быстро находит что сказать, и вот комики уже оживленно беседуют. Вроде, становится легче. Но совсем чуть-чуть.
Когда стрелка часов подбирается к пол третьему ночи, разговор сам собой перетекает в размышления Нурлана о жизни, быстротечности времени и его личных переживаниях. К удивлению обоих, это оказывается гораздо более тяжелой темой, нежели семейная жизнь. И без того дрожащий голос младшего, становится еле слышен, он не знает куда деть руки, каждые несколько минут поправляя волосы, заламывая пальцы, или касаясь рук старшего в диапазоне от плеча до ладони. Да и Леша, который за всю жизнь не пил больше трех бокалов шампанского за вечер, несколько раз делает глотки неприятного, по его мнению напитка, пока не чувствует, как разум совсем немного мутнеет. Кажется, они еще никогда не говорили на такие важные темы, которые, на самом деле, тревожат каждого. Им, бесспорно, нравится, только вот откровенно разбитый вид Сабурова заставляет сердце Щербакова сжиматься слишком болезненно.
Время теряет свой ход, и этим двоим неясно, прошло десять минут или скоро наступит рассвет. Сейчас для Нурлана существует только блондинистая челка, кривой нос и серо-голубые глаза, прикованные к нему, а у Леши плывет все, что за пределами такого родного лица, подсвеченного теплой лампой, свет которой до неправильного идеально подчеркивает все его контуры и изгибы.
В один момент оба замолкают, одновременно о чем-то задумываясь и впитывая в себя такую тяжелую, но одновременно сладкую тишину, и где-то глубоко внутри, отрицая, мечтают сохранить этот момент в памяти, чтобы ничего не могло его отнять. Проходит несколько минут, прежде чем Нурлан еле-слышно произносит:
–
Леш, мне страшно.
Кажется, это самый искренний момент за всю историю их дружбы, ведь сейчас такой уверенный в себе, знаменитый на всю страну мужчина, сидит на собственном дне рождении с лучшим другом, в открытую говоря о собственных страхах, пока в его глазах льдинами застыли соленые капли. Брюнет даже не успевает понять, что он чувствует по этому поводу, ведь в следующую секунду нежную кожу лица обжигают прикосновения чужих пальцев, нежно вытирающих слезы. Хочется
ближе, теплее. Леша наклоняет голову так близко к лицу Нурлана, что может ощущать его подрагивающее дыхание на себе. Старший смотрит прямо в глаза, а может чуть дальше, задевая душу.
– Я рядом. - шепчет почти беззвучно. В следующее мгновение блондин подается вперед, касается тонких, покрытых маленькими ранками губ. В этом действии невозможно отыскать романтический подтекст. Банальное желание быть
ближе, когда уже некогда. Выразить поддержку, которая не вмещается во все слова мира. Это наверняка неправильно, и друзья точно подумают об этом еще не один раз. Но позже. Сейчас только едва ощутимый привкус виски, сводящий с ума, и туман в голове. Закрытые глаза и расслабленно-приоткрытые губы Нурлана, теплые Лешины ладони, которые аккуратно притягивают еще
ближе. Два сердца, трепещущих в грудной клетке, и руки, которые младший все же кладет на эти ребра, обжигая, и обжигаясь сам. Старший зарывается пальцами одной руки в черные, шелковистые волосы и едва ощутимо перебирает их одними подушечками пальцев. Робкое и почти невесомое касание языков, инициированное брюнетом. Второе, чуть более упорное, но от этого не менее нежное, уже со стороны блондина. Все это рождает уникальный миг, понятный лишь двум людям, осязаемый ими. Но, как бы не было грустно, мы вновь возвращаемся к теме времени, которое уносит с собой даже такие прекрасные моменты, оставляя после себя лишь выжженую землю, а если быть точнее, выжженую душу. Две души.
Мужчины отстраняются одновременно. Смотрят друг другу в глаза еще несколько секунд, только сейчас осознавая, что музыка внизу давно стихла. Плевать. Леша поднимается с кровати и направляется к двери. Он все еще не осознает, что делает. Просто где-то чувствует, что так надо. Останавливается у самого выхода и оборачивается назад. В очередной раз всматривается в глаза, и, несмотря на темноту, пытается прочитать в них хоть что-то. Получается откровенно плохо, но злости или презрения нет совершенно точно. А большего знать и не хочется. Зачем-то шепчет "спокойной ночи" в ответ получая что-то вроде кивка и такого же едва слышного "и тебе." Наконец оказывается в темном коридоре и шумно выдыхает. Щербаков сейчас явно не в состоянии размышлять над произошедшим, слишком устал и не слишком трезв. В какой-то комнате слышит много женских голосов. Хорошо различим Лены и Дианы, фоном еще парочка каких-то подруг. Пусть развлекаются.
Комик находит свободную комнату и моментально направляется к кровати. Если повезет, то уснуть получится быстро. Быстро, пока губы все еще так неприлично приятно обжигает тепло чужих.
А через несколько помещений от него Сабуров отпивает еще немного виски, и, не заботясь о включенном свете, пытается уснуть. Только вот брюнет искренне не понимает, почему ему сейчас так спокойно. А еще почему без тонких пальцев на скулах внезапно стало так холодно.
Для Леши утро начинается в одиннадцать. Он открывает глаза, отчаянно пытаясь сконцентрироваться. По ушам бьет звенящая тишина. Логично, что никто из оставшихся не очнулся так рано. Голова гудит совсем немного, скорее с непривычки, но с памятью все в полном порядке. Поэтому блондин тихо стонет уткнувшись лицом в подушку. Воспоминания накрывают с головой: глаза в глаза, ладони на острых скулах, дурманящий привкус виски, обжигающие прикосновения к ребрам и его теплые губы.
"Ебать поддержал." - думает Щербаков и криво усмехается собственным мыслям. В голове белый шум, ведь так не хочется строить каких-то теорий, как теперь будет дальше. Комик берет в руки телефон, желая найти сообщение от жены, но их переписка кончается вчерашним днем. Неудивительно. Где-то, в самом темном уголке сознания, он осознает, что больше всего сейчас хочется увидеть хоть какое-то сообщение от Нурлана, но и это крошечное желание так и остается неисполненным. Но, наверное, не все так плохо, ведь под контактом "Нурик" в WhatsApp'е всплывает "был(а) вчера в 21:54".
"Значит, еще спит." - проводит несложные связи в голове. Леша почти порывается написать самому, но пока выбирает между "Забудем, окей?" и "Нам нужно поговорить..?", осознает, что натворил вчера слишком много, поэтому закрывает приложение, оставляя другу полную свободу действий. Гаджет летит куда-то на белую постель.
Щербаков устало трет глаза. На душе как-то тяжело и беспокойно, черт знает этого Нурлана, как он вообще отреагирует. Вроде ничего страшного. Они, в конце-концов, взрослые люди, которые очень близко дружат уже несколько лет, несмотря на все стереотипы о конкуренции и вечной лжи. Разве такая мелочь может разрушить все это? Вряд ли. Но все равно
страшно. После прошедшей ночи это слово воспринимается совершенно по-другому.
Переживания словно сжимают голову в тиски, разрывают изнутри. Нужно отвлечься. Блондин находит новый Samsung среди кучи одеял и быстро печатает Лене:
"Доброе утро) Мне срочно надо в офис, я уехал. Как проснетесь и придете в себя напиши. Если быстро освобожусь, то могу забрать тебя. Люблю"
Недолго думая отправляет. Судя по количеству алкоголя, выпитого его женой, даже без учета "афтепати" в женском кругу, до ее пробуждения не меньше двух часов, а до прихода в адекватное состояние и того больше.
Конечно, ни в какой офис Леше не надо. Но он даже себе с трудом признается, что просто
боится. Боится, что Нурлан сейчас зайдет в комнату, или они пересекутся в коридоре, и придется что-то говорить, объяснять, доказывать. "Когда угодно, но только не сейчас, пожалуйста." - думает блондин. Он быстро выходит из комнаты, ставшей для него укрытием на такой ничтожно короткий промежуток времени. Что-то неведомое тянет к дальней двери, которую он закрывал за собой пару часов назад. Мнется несколько секунд, но все же предельно аккуратно и почти бесшумно тянет ручку вниз. Открывает совсем немного, так, чтобы была возможность чуть заглянуть.
Глаза тут же цепляются за высокую фигуру в темной одежде, так отчетливо контрастирующую с белой простынью. У Нурлана лицо спокойное, умиротворенное, и Леша позволяет себе забыться на секунду, с головой отдаваясь легкости, захлестнувшей его от такой картины в это не самое доброе утро. Нурлан крепко спит, свернувшись в клубок. Панорамные окна - причина низкой температуры в комнате, но одеяло почему-то упорно игнорируется мужчиной.
"Кот." - неожиданно для себя сравнивает Леша. Хочется подойти, укрыть,
обнять. И Щербаков сделал бы это, но не сегодня. Забота всегда присутствовала в их дружбе, но трезый, и даже немного поспавший, мозг осознает, что для Сабурова это может выглядеть крайне неоднозначно этим утром. Поэтому идею приходится проигнорировать, и дверь закрывается так же бесшумно, как и открылась.
Леша садится в машину и покидает загородный комплекс.
Нурлан просыпается немногим позже. У него совсем немного болящая голова и колюще-режущие воспоминания. И мужчина не пытается понять, почему они отдаются чем-то теплым и вязким в животе, а сухие, но вместе с тем очень нежные губы все еще фантомно ощущаются на собственных. На душе невероятно легко, и не важно, что вместе с этим как-то пусто. Главное, впервые за долгое время ничего не тревожит перманенто, поэтому Сабуров разрешает себе с головой окунуться в это чувство.
Леша едет по какой-то трассе; звучание панк-рока заменил монотонный гул двигателя, а в голове так непривычно много мыслей. Вот изредка мимо пролетают машины, в каждой из них - своя история, свое прошлое и будущее, потери и приобретения. Все как у него самого. Мелькают деревья, укутаные пушистым снегом, идеально белые поля, и плывает такое чистое голубое небо. И Леша впервые в жизни находит это красивым. Он ведь по своей натуре даже не лирик, просто сейчас это кажется слишком правильным. Правильным, таким же как робкий вальс языков сегодняшней ночью, как шелковистые волосы под чувствительными пальцами, как мягкие губы. Правильным, как тепло под ребрами от этих воспоминаний.
Нурлан выходит из комнаты ближе к двум часам дня. Переживает. Однако, напрасно. На кухне он находит лишь нескольких девушек, среди которых Диана и Лена.
– Доброе утро, - обращается ко всем, - А Леша куда делся? - обращается к последней.
– Доброе. Да написал, что куда-то по работе срочно вызвали. А что?
– Да нет, ничего, просто привык что вы вместе постоянно. – Сабуров выглядит отрешенным, и последняя фраза получается чуть скомканной. Он направляется к отдаленному креслу в углу, а голова, кажется, сейчас взорвется от вопросов.
"Зачем уехал? Бегает от разговора? Злится? Хочет вычеркнуть Нурлана из собственной жизни?" - от последнего сильно ноет в груди. Мужчина вдруг отчетливо осознает, что без Леши он не вывезет. Тот засел где-то глубоко в сердце и категорически отказывается выходить. Он отпечатался на каждом важном периоде жизни Нурлана, даже в этот забраться смог, да еще как изощренно.
Под вечер Лена просит мужа, чтобы тот забрал ее, а он, в свою очередь, просчитав все риски, соглашается. Ждет ее за поворотом, на всякий случай. И даже не знает, что тот, из-за кого все это происходит, специально уехал раньше. Его собственный мозг бунтует, требует объясниться перед самим собой, но получает лишь отмашку: так надо было. Ведь разобраться еще предстоит.
С двадцать второго декабря проходит три дня. За это время между ни Леша, ни Нурлан не сделали первый шаг навстречу друг другу. Это, по сути, не ссора даже. Просто оба чувствуют, что пока не время. Лишь думают, думают, думают. У Нурлана эта ночь и весь их диалог - словно видео с зажатой кнопкой "сначала". И Лешино:"Не мучай себя, правда. Поговори с ней, она у тебя хорошая поймет. Люди влюбляются, люди любят, люди перестают любить. И это нормально. Зная тебя, тебе будет легче, когда ты все расскажешь. А если счастлив ты, то будут счастливы и твои дети, я ведь знаю, что ты больше всего о них переживаешь." с каждым разом кажется все более и более искренним. И Нурлан решается. На разговор.
На расставание. Так неправильно, одномоментно. Так, как не должно быть. Но внутри что-то сорвалось. Пути назад нет. В тот же вечер комик находит хорошую съемную квартиру на первое время, а ровно через сутки сообщает все Диане.
Она не устраивает истерику, как он ожидал, только держит Нурлана за руку, пока на приподнятые, в натянутой улыбке, уголки губ, медленно стекают слезы. Она говорит, что все понимает, и рада, что он с ней честен до последнего. А он в очередной раз убеждается, что она все же прекрасна. Обещает не бросать, всегда быть рядом, физически и материально.
Леша был прав. Все же легче. Нурлан быстро собирает вещи на первое время, а Диана даже сама предлагает не разводиться, по крайней мере, какое-то время. И ей статус не помешает, и ему удастся избежать таких ненужных сейчас обсуждений в сми. У мужчины душа ликует.
Крепко обнимаются в коридоре, и у комика тот самый камень падает, летит вниз и разбивается о скалы.
Сабуров добирается до своего временного места жительства уже глубокой ночью. Устал дико, безумно хочется в кровать, да и чего таить, что-то все же немного скребет по ребрам. А еще не хватает Леши. Странные мысли после разрыва с девушкой, ставшей твоей женой, и подарившей тебе дочку и сына, не так ли? Нурлан полностью согласен. Но так хочется написать, позвонить, может даже робко попросить приехать. Только вот сегодняшний день не прошел бесследно, поэтому комик, пораженный мудростью своей жены, решает посмотреть на ситуацию под другим углом, и это дает свои, весьма удивительные плоды. Чтож, кажется, уснуть сегодня все же не удастся.
С той злополучной ночи проходит ровно неделя. За это время в
их чате ровно 0 новых сообщений, история звонков тоже истосковалась по бесконечно мелькающему "Нурик". Ни одной личной встречи, ни слова. И сегодня - последний шанс сделать что-то, чтобы начать очередной год без недомолвок. Навсегда оставить что-то в уходящем, сохранить все, как есть, или обрести намного больше. И Нурлан осознает это. Он слишком устал жить в состоянии недосказанности и тонуть в догадках, поэтому на сегодня у него планы. Сумасшедшие, непредсказуемые, но как воздух необходимые.
В офисе сегодня невероятный хаос. Неуспевающие монтажеры, взволнованные операторы и звуковики, фотографы, куча комиков, разрывающаяся между ними Даша и озадаченный Максим. Нурлана с порога тянут к монитору, спрашивая что-то о монтаже итеграции для "Что было дальше?" и сразу же после куда-то еще. Тут сотни рабочих микродел, которые так нужно успеть к Новому году. И одно его личное. Самое важное.
И спустя пару часов Сабуров наконец находит свободную минутку, и, накинув пуховик, выходит на террасу. Тут сейчас никого, и это лучшая награда. Забирается в дальний угол, пальцы отточенными движениями вытягивают сигарету из почти новой пачки. А ведь почти бросил... Первая затяжка обжиагет горло, и, чуть позже, растворяется мутным облаком на фоне чистого неба. У Нурлана последний шанс. Последний шанс передумать, сломать, растоптать нечто хрупкое, родившееся в душе всего пару дней назад. Растерянность вперемешку с сомнениями умоляют воспользоваться этим шансом, постараться сделать все так, как было раньше. Но только в голове фраза, сказанная Щербаковым в ту самую ночь:"Всегда будь честным. Всегда, со всеми. Даже безотносительно к этой ситуации. Просто совет." Будь она сказана кем-то другим, Нурлан забыл бы ее через минуты три, но все сложилось иначе. Из здания слышится громкий смех, в котором точно можно различить тот, что принадлежит Щербакову. И он ломает последние сомнения в Сабурове. Сигарета летит вниз.
Нурлан заходит в теплое помещение, и, достаточно быстро, замечает блондинистую макушку на одном из кресел. Идет уверенным шагом, пока внутри рождается настоящий шторм.
– Леш, - ловит на себе довольный взгляд серо-голубых глаз. Ждал? - Пойдем поговорим? - произносит совсем тихо. Щербакову не нужно повторять дважды, он и вправду ждал. Мгновенно поднимается с мягкого сидения и следует за Сабуровым. Сердца бьются слишком часто, но в унисон.
Нурлан находит какую-то свободную гримерку, и, пропустив Лешу, закрывает дверь. Их взгляды напралены друг на друга удушающе долго.
– Я с Дианой поговорил. Она все поняла. - брюнет берет себе еще несколько секунд, и это словно попытка надышаться перед смертью, но отчего-то становится легче. Блондин несколько секунд глупо смотрит на взглядом уткнувшегося в пол комика, пытаясь найти хоть какие-то слова. И только он набирает воздух, собираяь сказать какую-то поддерживающую фразу, как его прерывают неожиданно поднятые карие глаза. В них, словно, нет ничего, но Леша откапывает там крошечную нотку такого известного ему страха.
– Черт, мы же не для этого здесь. -
готов. - Леш, можно скажу кое-что? - и только когда Щербаков неуверенно кивает, Сабуров осознает, что совсем не продумал речь. Придется как есть.
– Помнишь, ты говорил, что нужно всегда и со всеми быть честным? - в голове лишь эта фраза ярко-алым горит, - Так вот, я решил послушать тебя. Я, кажется, тебя люблю. - вот и все. Смог. Некорректно, неподобающе, но смог. - Делай с этой информацией все, что хочешь. - теперь Нурлан смотрит на Лешу совершенно искренне-влюбленно, а сердце, кажется, не бьется. Оно сейчас на протянутой руке. "Вот. Твое. За-би-рай." Стоит, ждет, только непонятно чего, но пытается подготовиться к пощечине.
А Леша словно знал. Улыбается, совсем легко. И, по-детски привстав на носочки, тянется к губам Нурлана,
забирает сердце. Прикасается нежно и отчего-то неуверенно. Младший, кажется, совершенно не верит. Осознание приходит, когда его голову притягивают холодные от волнения ладони, и Нурлана уже не вернуть. Он уверенно толкается языком в Лешины губы, а тот лишь смеется в поцелуй, когда чувствует длинные пальцы в своих волосах.
– Я тебя тоже. - на выдохе произносит старший, сразу же после прижимаясь к искусанным губам вновь.
Спустя час они все еще не появились там, где продюссеры явно разорвут их на мелкие кусочки. Сейчас так плевать. Мир теперь сжался до теплых объятий и небольшого дивана.
– ... и вот представляешь, лежу в этой холодной постели, не понимаю, что делать вообще, но почему-то о тебе думаю, и сразу так легко становится. Странно было, конечно. - Нурлан заканчивает делиться историей последних дней после того, как уже выслушал Лешину.
– Зато результат какой. - смеется старший.
– Леш, а что дальше? - вдруг растерянно спрашивает младший.
– А чего ты хочешь?
– Вообще не важно. Главное с тобой - шепчет неуверенно и ластится, словно кот.
– И я хочу того же. Значит так и будет. Скажу Лене, что между нами все. - буднично произносит Леша. Нурлан мгновенно приподнимается и непонимающе смотрит на блондина, ненадолго обретая европейский разрез глаз.
– Нур, мы с ней давно просто живем вместе и делаем вид, что все в порядке. Но уже год, наверное, просто как кореша. - Сабуров не верит своим ушам.
– Леш, я точно не сплю?
– Не-а. - улыбается блондин и едва ощутимо кусает брюнета за нижнюю губу. - Если спишь, то просыпайся.
– Не хочу. - улыбается Нурлан и вовлекает Лешу в медленный поцелуй, кусает в отместку и тут же зализывает невидимые раны, извиняясь.
– Ладно, надо идти. - произносит младший, пока его
друг тянет руки вверх, разминая мышцы. - Еще совсем немного, и мы свободны на этот год.
– Да-а-а, - устало, но не без энтузиазма тянет Старший. - Слушай, а мы же к тебе потом?
– Если ты хочешь, то конечно да.
– Безумно хочу. Только сможешь перед этим, - осекается, - домой закинуть ненадолго? Не хочу разговор откладывать, да и сразу вещи заберу.
– Без проблем. - бросает Нурлан, но на его лице сверкает удивление, вызванное Лешиной решительностью.
Щербаков заходит в квартиру и удивленно осознает, что сыновья сегодня у бабушки. Чтож, кажется, день и вправду идеален.
– Привет, - все же волнуется, перебирает пальцы. - Лен, нам надо поговорить.
– Давно уже. - беззлобно усмехается жена.
– Можно тогда скажу как есть? Давай уже перестанем играть в эту комедию. Взрослые люди, все понимаем. Я вас с детьми ни в коем случае не бросаю, квартира - ваша, деньги - с меня, на все, что хочешь, на помощь с мелкими можешь рассчитывать всегда. Просто...
– Просто влюбился. - тепло улыбается девушка, смотря на растерявшегося мужа, - Леш, я тебя со школы знаю. У тебя на лице все написано. Я понимаю, все давно к этому шло. Удачи.
– Спасибо. - все что может сказать Щербаков.
– Ты к ней или тут пока? - глаза совсем немного грустные.
– К... к ней.
– Ну хорошо. Помни, это и твой дом тоже.
– Лен, ты святая. - тепло обнимает, притягивая к себе обеими руками.
Кажется, все на своих местах.
Леша стоит у двери с большой сумкой, не зная, что сказать, и нужно ли вообще.
– Ты прости, что так перед Новым годом. Обманывать не хотелось.
– Не переживай, все в порядке. Только мальчикам после праздника уже объясним. А завтра скажу, что у тебя какой-нибудь корпоратив срочно случился. Идет?
– Конечно. И... я все еще люблю тебя. Как человека. – произносит уже из-за порога.
– И я тебя, Леш. - дверь закрывается, заканчивая одну из самых значимых глав в жизни комика.
Черный автомобиль, принадлежащий Сабурову, уже около часа стоит недалеко от одной из Зеленоградских многоэтажек. Нурлан не может даже телефон в руки взять, и все, на что его хватает - нервно перебирать пальцами ручки, блокнот, и еще множество вещей, попавшихся под руку. Волнение пожирает изнутри, разрушая каждый орган. Как там Леша? Передумал? Решил вычеркнуть Нурлана из своей жизни?
Но все сомнения в миг рассеиваются, стоит только одному из фонарей осветить стройную фигуру с дорожной сумкой наперевес. И Сабуров расслабленно улыбается.
– Ну как? - спрашивает казах, как только открывается дверь пассажирского сидения.
– Все хорошо. Ты же знаешь Ленку. Она очень хорошая, просто вот это... - Леша невесомо проходится подушечками пальцев по острой скуле, и, дойдя до подбородка, надавливает совсем немного сильнее, заставляя встретиться два влюбленных взгляд, - мне резко стало нравится больше. - Нурлан тихо смеется, прикрывая глаза рукой, а в животе бабочки бьются трепещущими крыльями. А Леша внимает этот бархатный смех, словно цветок впитывает солнечные лучи.
Он точно ни о чем не жалеет.
До тридцать первого декабря остается меньше часа, а значит пробки в Москве не меньше, чем забетонированные. Но только двум парням, сидящим в черном кадиллаке, совершенно не важно, что же творится вокруг. Несмотря на прошлое, еще пару дней назад являвшееся настоящим, сейчас они в первую очередь - простые влюбленные. Поэтому Лешина ладонь в замке с Нурлановой, и через них, кажется, бегают разряды тока. Тишина теперь не давит, она лишь дает возможность осознать все сумасшествие уходящего дня, уходящего года.
До тридцать первого минута, а до квартиры Сабурова, готовящейся стать новым семейным гнездышком, минут пятнадцать.
– Нурик.
– М? - брюнет смотрит на панель, отмечая, что "двадцать три пятьдесят двеять" уже сменились на четыре нуля.
– Люблю тебя. - губы в очередной раз сминают чужие. Где-то сзади слышны сигналы недовольных автомобилистов, реже даже крики, но этим двоим совершенно нет дела.
– Лучшее начало новогоднего дня, получается. – произносит Нурлан, и, аккуратно взяв Лешу за подбородок двумя пальцами, притягивает к себе, вовлекая в новый поцелуй, пропитанный осознанием риска такой романтики посреди дороги в самом центре города.
– Определенно. – Лешины глаза поистине горят, а улыбка категорически отказывается сходить с лица.
Спустя двадцать пять минут дверь квартиры, наконец, закрывается за комиками.
– Обживайся, получается. - произносит Сабуров, как только уличная одежда наконец меняется на домашнюю, и все еще не верит в реальность происходящего.
– Потом. - хнычет Щербаков. - Устал.
– Значит будет так. - Нурлан подхватывает Лешу на руки, как когда-то давно, на одних из первых съемок "Что было дальше?". Сердца вновь бьются в унисон, а дыхание младшего щекочет блондинистые пряди.
– Мне нравится. - все, на что хватает довольного Щербакова. Сильные руки опускают его на мягкую кровать, а вскоре матрас прогибается под весом еще одного человека. Нурлан сгребает Лешу в свои объятия, а тот только рад. Обвивает руками шею Сабурова, утыкаясь носом куда то в грудь, пока ладони нежно поглаживают его спину.
– Спокойной ночи, Леш. – слышится прямо над ухом, отчего по всему телу бегут мурашки.
– Спокойной. – бросает старший, и уже в следующее мгновение погружается в сон, ощущая себя так комфортно в руках другого мужчины.
Следующим утром Нурлан просыпается один. На мгновение ему кажется, что произошедшее - просто реалистичный сон. Однако записка на кровати дает убедиться в обратом.
"Я уехал за небольшим сюрпризом. Не скучай, я, очень постараюсь, недолго. Люблю)"
Гласит текст на белом листке бумаги, пока брюнет с теплотой в душе сжимает ее в руках.
Леша и вправду возвращается с огромной коробкой с елкой и двумя мешками каких-то укаршений.
– Будем новогоднее настроение создавать. - улыбается широко и по-детски искренне. Младший мягко целует его в щеку, а старший не выдерживает. Бросается на шею, и покрывает все лицо поцелуями.
– Я уже соскучился. - шепчет Нурлан.
– Я тоже!
– Пойдем завтракать. - улыбается брюнет, а в голове проскакивает мысль: наконец-то
дома.
К вечеру квартира уже напоминает рождественскую лавку: гирлянды, свечки, шары, и, конечно, елка. Леша занят тем, что размещает на ней заключительные шары. Нурлан обнимает его сзади, располагая свои руки на талии, а голову пристраивая на блондинистой макушке. И это положение почему-то обоим кажется до ужаса правльным.
– Как красиво. – шепчет Нурлан на ухо, кажется, обнаруживая первую чувствительную зону, и получает короткий смешок.
– Помощник у меня хороший просто. - последний шарик на елке. Леша быстро разворачивается и припадает губами к пухлым губам Нурлана, совершенно четко осознавая, что готов отдать за них все, что угодно, если потребуется.
На почти двухметровой елке, увешенной красно-белыми шарами, мягко мигает желтая гирлянда, являяющаяся единственным источником освещения в комнате. До наступления нового года считаные минуты. Леша положил голову на плечо Нурлана, иронично передразнивая беззвучное изображение президента на экране телевизора.
– Представляешь, как странно: мы еще полторы недели назад не могли даже задуматься о таком, неделю назад были примерными мужьями для наших жен, а сейчас вот. - удивленно подмечает Леша, до конца не веря в реальность происходящего.
– Да... Но я вообще ни о чем не жалею.
– Я тоже, абсолютно. То, что родилось во мне за эти несколько дней, я не знаю, как будто не из нашего мира. Но это так прекрасно ведь.
– Невероятно. Леш, помнишь же я рассказывал, что боюсь будущего, что не знаю, как дальше вообще?
– Конечно. – серо-голубые глаза с интересом рассматривают Нурлана.
– Знаешь, я поймал себя на мысли, что
мне теперь не страшно. Я готов вообще к чему угодно, если рядом с тобой, я готов идти к старости, если рука об руку с тобой.
Я вижу в тебе наше будущее, Леш.
– Я тогда особо не говорил про это, но меня тоже иногда посещают такие мыслишки, вызывают тревогу. Но с тобой так спокойно, это просто невероятно, я сам в шоке. Получается, я тоже вижу будущее в тебе. - улыбается старший, и получает в ответ лучезарную улыбку, которая заменит ему любые наркотики.
С телевизора доносится бой курантов, а все тело обволакивают теплые объятия.
– Люблю тебя. Очень.
– И я тебя.
– Спасибо, моя причина полюбить Новый год.
Губы Нурлана накрывают Лешины, чуть пересохшие от мороза, покусанные им самим и не только, но вкус которых сводит с ума. Он сжимает тело крепче, чувствуя на своих губах горячий язык, невесомо их исследующий. Отзеркаливает действия, позволяя языкам сплестись в невероятно трепетном и нежном вальсе.
Время загадывать желание, а оно здесь одно на двоих.
Просто быть рядом. И Леша с Нурланом готовы шагать в неизведанное будущее без страха, только была бы возможность коснуться пухлых губ, сцепить руки в замок или просто обнять... С новым годом.
