×××
Сапоги Капитана грохотали, как тяжёлые пушечные ядра, каблуки били по дереву бесконечных тропинок сервера, когда Паффи, твёрдая, суровая, как холодные морские ветра, шагала на встречу со своей роднёй. Глядя на неё, нельзя было сказать, что она была обладателем одного из добрейших сердец в мире — строгий взгляд, прямая спина, сильный шаг воина. Но когда она видит Таббо, такого милого, весёлого мальчика, суровость спадает с неё, как падает волна, когда разбивается о скалы. Паффи улыбается, так тепло и нежно, и подзывает к себе племянника, крепко обнимая его, когда он с громким задорным смехом бросается к ней. — Привет, козлёночек, — поддразнивает она Таббо, по-доброму стукнув ему по плечу сильной рукой, когда он отстраняется. Мальчишка вздрагивает, но не падает, как раньше, и Паффи с гордостью понимает, что малыш вырос с их прошлой встречи. — Привет, мама-овечка! — отвечает ей мальчик и наклоняет голову, показывая ей витые, как у неё самой, рога. — Мои рога больше не прямые, так что теперь ты не можешь звать меня козлёнком! — и Таббо, хитро улыбаясь, хватает её за руку и тянет к своему другу, который всё это время стоял в стороне, неловко переминаясь с ноги на ногу и смотря на сцену воссоединения семьи с плохо скрытой нежностью. — Хорошо, хорошо, значит, будешь ягнёнком, пройдоха! — Паффи громко хохочет, немного пугая друга Таббо. — А кто этот скромный мальчик? Капитан с неприкрытым любопытством смотрит на двухцветного, подмечая острым глазом маленькие детали — зелёный изумруд в серьге на ухе, цветок аллиума в кармане белой, аккуратно выглаженной рубашки, золотые украшения на шее и пальцах, венок на кудрявых волосах, брошь в виде пчёлки и, конечно, разноцветные глаза — один ярко-зелёный, напоминающий ей о любимом цвете её младшего сына, а другой — красный, как рубин. — Это Ранбу! Он один из двух моих лучших друзей. Он невероятно умный, пишет книги, знает много всего о цветах и помогает мне заботиться о моих пчёлах! — Ранбу робко улыбается, явно смущённый вниманием Паффи, и она улыбается ему в ответ — мягкой материнской улыбкой, что помогает мальчику успокоиться и довериться новой знакомой. Вы просто не могли не полюбить Паффи, когда узнавали её получше. У неё была аура заботливого родителя, которому можно рассказать о том, как сильно ты боишься монстров под твоей кроватью и потом спрятаться за её спиной, пока она будет бороться с ними ради тебя. — Приятно познакомиться, Ранбу! Спасибо, что заботишься о моём ягнёнке, он так часто попадает в неприятности, будто специально их ищет! Оба мальчика смеются. — Да, Таббо просто притягивает к себе проблемы, и Томми точно такой же. Присматривать за ними бывает очень сложно, они же как дети! — Таббо пихает друга локтём в бок, шутливо обиженный тем, что его сравнили с ребёнком. — Он всегда таким был. Наверное, пошёл в отца, — Паффи качает головой в неодобрении. — Хотелось бы, чтобы его мать оказала на своего непутёвого мужа больше влияния, но бедняжка слишком рано ушла из жизни. Ранбу почему-то выглядит очень удивлённым, а Таббо отводит взгляд, заливаясь странным румянцем. — Но Таббо сказал, что вы его мама? — спрашивает Ранбу, смотря на Паффи с непонимаем и любопытством. — Он всегда называл вас так… Паффи чувствует, что её сердце тает, как льдинка, брошенная на раскалённый песок. Малыш Таббо, оказывается, относился к ней как к маме, и она даже чувствовала вину за то, что не так часто навещала его, но любовь к этому маленькому проказнику затмевала все негативные эмоции, согревая душу сурового Капитана. — Я его тётя, сестра отца. Но если он зовёт меня мамой, то я с радостью ей и останусь! — Паффи нежно треплет волосы смущённого сына, быстро и охотно принимая его как своего ребёнка. Частью души она всегда видела его таким. — Спасибо, Пафф… Только не говори Томми о всём этом, он потом меня дразнить будет, за мягкость. И ты не смей рассказывать! — Таббо строго смотрит на своего двухцветного друга, и Ранбу задорно хихикает, но кивает. — И вообще, я предлагаю нам забыть об этом и поговорить о чём-то другом! — Переводишь тему, ягнёнок. Но ладно уж, сделаю вид, что я это не заметила! — Паффи подмигивает Таббо, и тот тут же подмигивает в ответ, будто они были двумя заговорщиками. — Расскажи тогда мне, как поживают твои братья. — Ой, хорошо! Только давай не на середине дороги, тут рядом есть чудесная пекарня, самая лучшая в мире, ты просто должна там побывать!×××
Пекарня, о которой так увлечённо говорил Таббо, и вправду выглядит чудесно. У неё есть аура домашнего тепла, чувствуется, что в этом месте работает кто-то, кто любит делать людей счастливыми. Как сильно бы Паффи не ненавидела бы холодный камень, он не мог испортить ощущение комфорта, которое принесла ей находящаяся в пещере пекарня. То, как растения были расположены почти в каждом углу этого места, создавая атмосферу уюта, то, как дубовый стол был расписан цветами и до блеска отмыт, то, как пекарня спокойно находилась в одном месте с домом хозяйки — всё это создавало картину дома, пропахшего выпечкой, цветами и любовью. Паффи чувствовала любовь, когда смотрела на пышные, ещё горячие булочки, на растения, о которых явно заботились, на таблички с изящно выведенными словами. Возле стола висел маленький золотой колокольчик — Таббо тут же дёрнул за ниточку, не забыв похвастаться, что именно он принёс сюда его. Мелодичный звон разнёсся по пещере, и тут же раздался чей-то нежный голос. — Одну секунду, сейчас я прибегу! Слышится цокот каблучков, и Паффи поворачивается к той части пещеры, из которой идёт звук — и восхищается. Девушка, выскочившая к ним, выглядит прекраснее всех цветов в её доме — она сама как цветок, изящный, с нежными персиковыми лепестками, такой образ возникает в голове Паффи, когда она видит, как длинное, воздушное платье тёплых оттенков рыжего струится, как шёлк, украшая её хрупкую фигуру. Тёмно-каштановые волнистые волосы обрамляют мягкое, доброе лицо, на котором расцветает улыбка, когда девушка видит незнакомую гостью в своей пекарне. Хрустально-голубые глаза горят внутренним огнём, горят ярче, чем огонь душ, и особой частью своей души Паффи чувствует родство с девушкой, зная, что в них обеих есть что-то уникальное. — Здравствуй? — робко обращается к ней девушка, и Паффи чувствует, как от этого голоса в её сердце пробуждается что-то очень тёплое и ласковое, мурлычущее, как котёнок, в её груди. — Я Ники Нихачу. Вы ведь Паффи, да? Таббо много рассказывал о вас. — Да, Капитан Паффи! К вашим услугам, если когда-то они понадобятся, мисс Ники. О, хорошо, Паффи немного облажалась. Когда в последний раз она вообще называла кого-то «мисс»? Нормально ли Ники примет такое обращение? — Ох, можно без мисс, хотя это очень мило! — Ники нежно смеётся, и Паффи немного расслабляется, чувствуя, как мелодия её смеха гармонично вписывается в песню ветров, поющих в её голове. Будто бы созданная для того, чтобы идеально звучать в ритме сердцебиения Капитана. Паффи буквально чувствует взгляд Таббо и Ранбу на своей спине, но она слишком увлечена чудом, которое видит перед своими глазами — такой чудесной, яркой девушкой, которая двигается, пританцовывая и говорит, напевая. Она была энергией, она была искусством, Паффи могла бы смотреть на неё вечность и ни капли не устать. — Значит, вы пришли сюда за моей выпечкой, да? — Ники прерывает необычное молчание и отводит взгляд, но Капитан продолжает смотреть на неё, восхищаясь плавными, грациозными движениями Нихачу. Часть её сердца хочет прямо сейчас подойти к ней и протянуть руку, приглашая потанцевать, но это было бы очень неловко, ведь они едва знали друг друга. -Да, мы искали место, где могли бы поговорить и покушать восхитительных булочек! — Таббо протягивает коротенькие ручки к пирогу, который Ники отдаёт ему, но Ранбу берёт его раньше и прижимает к себе, делая вид, что похищает вкусняшку у своего друга. Таббо тут же возмущённо ахает и пытается забрать у двуцветного пирог, и они оба выходят за пределы пекарни, к столику, где шутливо сражаются за право пробы первого кусочка волшебной выпечки Ники. И так две девушки остаются наедине, и странное молчание вновь застывает между ними, когда они открыто рассматривают друг друга. Паффи смотрит на Ники с восхищением, так смотрят на драгоценность, бесценное украшение вселенной. Ники смотрит на Паффи с нежностью, так смотрят на прекрасные цветы, которыми нужно восхищаться, но которые нельзя срывать, чтобы не погубить их красоту. Её глаза были бы похожи на льдинки, если бы не были такими живыми. Поэтому они скорее как небо — идеальная голубизна, согретая лучами золотого солнца. Её волосы шоколадно-охровые, с двумя прядями цвета звёзд, и Паффи вспоминает легенду о том, что когда звёзды падают на землю, они принимают человеческую форму и живут среди людей, даруя им счастье и помогая им исполнять их желания. Когда Паффи была ребёнком, она попросила падающую звёзду научить её любви. Её кожа цвета облаков на закате, когда они только-только начинают окрашиваться палитрой цветов заходящего солнца. Ещё не персиковые, но уже не белые. Идеальный светлый оттенок. Её фигура будто выточена искусным скульптором, потому что только мастер мог создать нечто настолько прекрасное — каждый изгиб её тела выглядит так гармонично, будто она — идеально исполненная симфония, где каждая нота имеет своё место и вписывается в общую мелодию. Её лицо украшено поцелуями солнца — веснушками — и милой маленькой родинкой на подбородке. Её улыбка греет сердце. Паффи знает, что даже в самый холодный шторм эта чудесная девушка могла бы согреть её лучше любого костра. — Ты идеальна, — хочет сказать Паффи, но чувствует, что этого недостаточно, что это сухое слово, которое не подойдёт такому цветку. Поэтому она находит правильные слова. — Ты звезда, упавшая с небес. И Ники нежно смеётся, будто звенит колокольчик, будто поёт на рассвете птичка, будто капельки дождя стучат по лужицам. И Паффи влюбляется.