Сангиновый

Вэнь Кэсин заказывает для них отдельную комнату. Несмотря на повышенную цену, Чжоу Цзышу на самом деле не возражает. Отдельная комната позволит им свободно разговаривать, не беспокоясь о любопытных ушах других посетителей. Чжоу Цзышу также не жалуется на то, что Вэнь Кэсин и Гу Сян заказывают блюдо за блюдом, как будто они никогда раньше не были в настоящем ресторане. Он не жалуется, потому что почти уверен, это именно так. Для них это всё в новинку, и раз он может позволить себе побаловать их за свой счёт, он не имеет ничего против. В этот конкретный раз. Хотя, если Вэнь Кэсин попросит его, он, конечно же, изобразит смертельное оскорбление. "Так как же правильно?" - спрашивает Цзышу, наблюдая, как через несколько минут они оба с большим удовольствием переваривают еду. - "Чжурен или гэ?" Гу Сян говорит: "Чжурен", а Вэнь Кэсин - "гэ". Гу Сян совершенно изумленно смотрит на Вэнь Кэсина, и у Чжоу Цзышу возникает ощущение, что он просто нечаянно заставил их завязать душевный разговор. Вэнь Кэсин смотрит ей в лицо и фыркает-хмыкает: "Что? Если ты не будешь следить за своим лицом, оно останется таким глупым навсегда, паршивка". Гу Сян поднимает челюсть, но её глаза не становятся менее широкими: "Ну, я... правда? Я имею в виду ... Я думала, ты сказал называть тебя "гэ" только за пределами Долины, потому что ты не хотел, чтобы люди знали, что ты... " "Да", - отвечает Вэнь Кэсин. Однако, когда лицо Гу Сяна начинает грустнеть, он добавляет: "Но никому другому не разрешалось называть меня "гэ". Если бы я не имел в виду этого, я бы не позволил тебе, глупая". Радостная улыбка начинает медленно расплываться по лицу Гу Сян, и Вэнь Кэсин угрожающе тыкает в неё пальцем: "Прекрати это." Улыбка продолжает расти. Вэнь Кэсин округляет глаза и наклоняет голову: "Я сказал прекрати!" "Гэ!" - щебечет она, и он сдувается, закатывая глаза и качая головой. "Тупая девчонка. В восторге от ничего". "Гэ! Я обедаю с Гэ!" "Не заставляй меня забирать слова обратно!" "Ты бы не смог, даже если бы попробовал, гэ". "Кто вырастил тебя такой негодяйкой, ты, маленький монстр?" На этот раз Гу Сян и Чжоу Цзышу отвечают в унисон: "Ты". Оба призрака удивленно моргают, из них Вэнь Кэсин ошеломлён сильнее. "Что?" - оправдывается Цзышу. - "Она напомнила мне тебя ещё до того, как ты появился там. Если ты думаешь, что не очевидно, что ты превратил её в миниатюрную версию себя, Лао Вэнь, я не знаю, что тебе ещё сказать". Когда Вэнь Кэсин возмущается, Гу Сян начинает смеяться и указывает на Цзышу тонким пальцем: "А ты неплох, Чжоу Сюй! Гэ, ты должен оставить его себе." "А-Сян!" "Ну, что? Ты, очевидно, всё ещё интересуешься им, учитывая, как вы друг на друга смотрите. Ты всегда говоришь мне быть осторожной, что я не могу выйти замуж, но как насчёт тебя? Ты же так быстро устаешь от мальчиков? Это уже улучшение!" Чжоу Цзышу быстро моргает, приходя в себя перед лицом такой грубой честности: "Я думаю, вы что-то неправильно поняли, юная леди. Но приятно быть в курсе, что твой Чжурен такой непостоянный". Он приподнимает бровь, глядя на Вэнь Кэсина, надеясь, что тот хоть немного поёжится. Гу Сян медленно моргает, и на её лице, наконец, проступает понимание: "Не может быть?! Гэ! Ты его ещё не попробовал?" Ядовитый взгляд Вэнь Кэсина, заставляет что-то щёлкнуть у неё в голове: "А-а! Ух ты! Чжоу Сюй! Не расстраивайся из-за того, что я только что сказала! Я пошутила! Я никогда не видела, чтобы он смотрел на кого-то так же, как на тебя, так что..." "А-Сян", - шипит Вэнь Кэсин, и она смотрит в ответ с негодованием. "Ну, что?! Я же говорю..." "Заткнись". Наконец, Чжоу Цзышу не выдерживает. Он смеётся. Это глубокий смех, от которого он почти плачет, и он не может вспомнить, когда в последний раз испытывал такое искреннее, всепоглощающее веселье. Это настолько приятное чувство, что почти пугает его. Он давно отвык от хороших чувств. Он не испытывал такого уже очень и очень давно. Его приступ смеха, кажется, спасает Гу Сян от гнева Вэнь Кэсина. Тот слишком занят, глядя на Чжоу Цзышу широко раскрытыми глазами, слишком ошеломлённый, чтобы сердиться. Он теряется в такой яркой и широкой улыбке своего А-Сюя, невероятно, неописуемо красивой. Это как смотреть на солнце. Вэнь Кэсин думает, что он хотел бы ослепнуть именно так. Для Чжоу Цзышу утренний инцидент и импровизированный обед дали ответы на некоторые вопросы. Он размышлял, осталось ли у Вэнь Кэсина сердце после восьми лет правления таким жестоким местом, как Долина Призраков, и после жизни в нём неизвестно сколько ещё. Он задавался вопросом, способен ли Вэнь Кэсин любить. Теперь он знает. Внутри осторожной внешности призрака, которую тот демонстрирует миру, в глубине прячется человек, и к этой девушке он переполнен любовью. Чжоу Цзышу не сомневается, что Вэнь Кэсин сожжёт мир, чтобы обезопасить её, и обнаруживает, что ему очень нравится эта новая, более искренняя сторона. Возможно, это успокаивает его самого тем, что его человеческая сторона тоже не фарс. То, что он совершал такие ужасные поступки и стал таким холодным, не означает, что его сердце всё ещё не любит тех, кого он потерял. Он и Вэнь Кэсин... удивительно похожи. "Я был удивлен, - говорит Цзышу, отсмеявшись, - что Чжао Цзин пытался пригласить вас на обед". Вэнь Кэсин хмыкает: "Вообще-то, это уже второй раз". Чжоу Цзышу приподнимает бровь: "Он не произвел на меня впечатление, что хочет от тебя того же, что и другие дураки". "Он и не хочет этого", - говорит Кэсин. - "Он думает, что может мной манипулировать". Ой. Ну разве это не интересно? "Что же он хочет?" Губы Вэнь Кэсина изгибаются в лисьей ухмылке, которая говорит Цзышу, что упомянутому, в отличие от него, действительно не понравится то, что он собирается сказать. "Он хочет убедить меня в своей готовности спасти мою бедную душу и тело от жизни постельного раба Гучжу из Долины Призраков". В воцарившейся тишине, Цзышу моргает, не сразу осознавая сказанное. К его собственному удивлению, он не может удержаться от смеха во второй раз с момента их прибытия. Когда он в последний раз так много смеялся? "Вот дурак! А что он хочет взамен?" Вэнь Кэсин выглядит довольным, что сумел рассмешить Цзышу и на этот раз. "Он ещё не сказал", - отвечает тот. - "Я уверен, что он ждёт, пока не почувствует, что я готов, что я достаточно доверяю ему, чтобы делать то, что он велит. Это будет медленнее, если я покажу ему, что я не та хрупкая красотка, которой он меня считает". Цзышу делает глоток вина и отвечает: "Терпение - это добродетель, Лао Вэнь". Глаза Вэнь Кэсина сияют, когда он наклоняется через стол и смотрит на него из-за своего веера: "О, нет, А-Сюй. Вот тут ты ошибаешься. Терпение - это оружие". ---- Гу Сян выходит из ресторана раньше них, а Вэнь Кэсин смотрит ей вслед, ворча: "Паршивка". "Та ещё паршивка, - соглашается Цзышу. - Именно это делает тебя её гэ". Вэнь Кэсин выглядит несчастным и обиженным: "А-Сюй. Я действительно старался изо всех сил и понятия не имею, как она выросла такой!" Цзышу фыркает, поднимаясь со своего места. "Мы уходим?" - уточняет Вэнь Кэсин, тоже вставая. Чжоу Цзышу на самом деле не ждёт, что тот останется без него, но всё равно говорит: "Я ухожу. Твоя паршивка разбудила меня, и мне всё ещё нужно заплатить за ваши бездонные желудки". Как и ожидалось, Вэнь Кэсин следует за ним по пятам как щенок-переросток. Как только они достигают верхней площадки лестницы, Цзышу отмечает, что ему, похоже, придётся подождать с оплатой. Официанты, как и все остальные посетители ресторана, столпились вокруг одного столика. Им с Вэнь Кэсином даже не нужно переговариваться, чтобы прийти к взаимному решению спуститься и подойти самим. Все окружили молодого человека в белом - мастера боевых искусств - и стол, заваленный просто непристойным количеством посуды. Даже зная, что там больше никого нет, Цзышу чувствует, что должен перепроверить, дабы убедиться, вся эта еда съедена именно этим парнем. "Ты заберёшь назад, А-Сюй?" - бормочет Вэнь Кэсин. "Заберу назад что?" "Свои слова, что у нас с А-Сян бездонные желудки". Чжоу Цзышу не отвечает, просто фыркает с лёгким смехом и толкает собеседника локтём. Если бы его дни не были сочтены, - думает Чжоу Цзышу с долей тоски, - он бы предпочел остаться с Вэнь Кэсином. С этим человеком, с Хозяином Долины Призраков... он хотел бы путешествовать по миру вместе с ним, думает Цзышу. Путешествовать по миру со своим чжидзи. "Ах", - вздыхает мужчина в белом, откидываясь назад. - "Это была хорошая еда. Кто меня угостит? Я окажу услугу тому, кто угостит меня". Толпа разлетается, как насекомые. Цзышу не знает, что заставляет его сегодня тратить ещё больше денег на еду, но он вздыхает и, сожалея, делает шаг вперёд: "Мне не нужна услуга, я просто угощу вас". "Отлично!" - каркает мужчина, поворачиваясь к нему лицом. - "Я Е Байи. А как тебя зовут, малыш?" Цзышу не успевает ответить, потому что как только тот видит Чжоу Цзышу, его лицо меняется. Оно становится созерцательным, оглядывая Чжоу Цзышу с головы до ног. Цзышу чувствует себя странно, будто этот человек может смотреть сквозь кожу, в самую суть. "Не думаю, что смогу исправить то, что с тобой не так", - говорит он. Сердце Чжоу Цзышу содрогается от шока, и он отстранённо улавливает, как рядом с ним Вэнь Кэсин издает странный звук. Как он узнал? Этот Е Байи, как он узнал? "Я сказал, что мне не нужна услуга", - наконец удаётся ответить Цзышу. - "Я знаю природу своей болезни". Е Байи наклоняется немного вперёд, его взгляд неприятно пронизывает: "Значит, ты знаешь, что это тебя калечит? Может даже убить?" Где-то рядом Вэнь Кэсин потрясённо втягивает воздух, но Чжоу Цзышу не смотрит на него. Ещё нет. "Да. Не беспокойтесь об этом, старший Е". "... ты здесь из-за Конференции?" - вдруг невпопад спрашивает Е Байи. "Да?" Е Байи кивает, вставая: "Я буду поблизости. Свяжусь с друзьями и посмотрим, что они могут сделать". Он уходит, полностью игнорируя протесты Чжоу Цзышу, не оставляя после себя ничего, кроме замешательства и худшего кошмара посудомойки. "А-Сюй…?" - Голос Вэнь Кэсина рядом с ним нехарактерно тихий, нехарактерно неуверенный. - "Ты болен?"