***
Тяжёлая сумка оттягивала плечо, из неё выглядывала пачка риса, купленная под конец, когда Хаяши вспомнила, что запамятовала про неё. Подняв взгляд на облачное небо, она держалась за светлую холщовую лямку и думала, что можно приготовить. От простых риса с бобами Хаяши уже устала. И хоть мама говорила, что так она никогда не похудеет, если не будет есть меньше, хотелось состряпать что-то повкуснее. Против рыбы мама, к счастью, ничего против не имела, и Хаяши уже думала о жареных лососях под терияки на вечер. И о маленьких рыбках шишамо с лимоном. Хотя почему бы не организовать рамен со свининой? Представив, как тонкие свиные ломтики тают на языке, Хаяши облизнулась, а потом поморщилась и потёрла ноющее от тяжести плечо. Приметив около детской площадки скамейку в тени, она сгрузила на неё сумку и, немного подумав, опустилась и сама. Расправив юбку сарафана, Хаяши опёрлась ладонями позади себя, запрокинула голову и прикрыла глаза. Ветер приятно холодил ноги, шею и лицо. Неподалёку слышались окрики и весёлые возгласы, где-то повыше чирикали птицы. Почти как летом. Хаяши стало интересно, что ребятня затеяла, и она открыла глаза. Приглядевшись, она поняла, что играют ребята с жестяной банкой. Эту игру она сама не любила, потому что вечно проигрывала. Нужно было пнуть банку, чтобы она отлетела подальше, а потом вода должен был поставить ту в центр нарисованного на песке круга, пока остальные ребята прятались. Нужно было быстро бегать и хорошо прятаться. Ни то, ни то, будто назло, у Хаяши не получалось. Когда её находили первой, она хмурилась, дулась и пыталась хорошо водить. Среди детей одна девочка вдруг показалась знакомой. Выпрямившись, Хаяши подняла бровь, поднесла ладони к себе и поняла, что помнит эти торчащие рыжие хвостики ещё с июля — они встретились в убежище. Слова сорвались с языка раньше, чем Хаяши успела что-то сообразить. — Эй! — воскликнула она и помахала рукой, судорожно вспоминая имя девочки. То внезапно всплыло в памяти, и обрадованная Хаяши громко добавила: — Моэги! Девочка встрепенулась, заоглядывалась, а как завидела Хаяши, приняла озадаченный вид. Но потом и она вспомнила. Моэги сказала что-то ребятам, уже приготовившимся кидать банку, и бросилась к скамейке. — О, привет, — улыбнулась она, сцепив руки за спиной. — Ты же та тётя, да? Ты спаслась! — довольно заключила Моэги и уставила кулаки в бока. Хаяши фыркнула. — Да-да, та тётя, которая много плакала. Ой, слушай… Она растерянно замолчала, только улыбаясь и разглядывая рыжие хвостики. Ну и забавные же волосы. — А ты же в Академии учишься, да? — Да! Я, Удон и Конохамару-чан, мы станем лучшими шиноби, — пообещала Моэги округлив глаза. — Прямо как братец Наруто. — Наруто? — удивилась Хаяши. — Да-да, братец Наруто! Он о-очень сильный, самый крутой в Конохе. Конохамару-чан его знает, он нас с ним и познакомил — Ух ты, — пробормотала Хаяши, гадая, об одном ли и том же Наруто они думают. Со слов Сакуры Наруто был не сказать что самым крутым. — Ну, это вы молодцы. Удачи вам. — Спасибо! — воскликнула Моэги, широко улыбнувшись, и бросилась назад к скучающим друзьям. Склонив голову, Хаяши отпустила все мысли и наблюдала, как дети разбегаются в стороны. Моэги шустро унеслась к другому краю площадки, нырнула в кусты, а оттуда стала взбираться на дерево. Хаяши успела проследить ещё за парой ребят, прежде чем площадка опустела, оставив одного озадаченного воду. Он побродил вокруг круга с жестяной банкой, потом отправился исследовать окрестности. — Славно спрятались, — сказали вдруг рядом. Хаяши вздрогнула, обернулась и невольно вскочила на ноги, заметив знакомое лицо. Сумка покачнулась и шмякнулась на бок. Какаши стоял около скамьи как ни в чём не бывало и смотрел одним открытым глазом на край площадки. — Ками-сама… — Да нет, всего лишь я. — Вы меня напугали! Какаши повернул голову, взглянув на неё, и моргнул. — Извини, — произнёс он вовсе не виноватым тоном и кашлянул, согнувшись и приложив ладонь к груди. Потом распрямился и хмыкнул: — Но ты вроде в порядке. — В порядке, — кивнула Хаяши, оправив сарафан. Руки машинально взметнулись к голове и пригладили лохматые хвостики, потом нырнули пальцами в чёлку и распушили её. Хаяши решила, что так она выглядит симпатичнее. А рядом с Какаши как-то уж слишком хотелось выглядеть симпатичней. Вертя в руках пару маленьких цветочков, Какаши равнодушно проследил за всеми её махинациями и вздохнул, поправив повязку. Привычного зелёного жилета на нём не было, только чёрная кофта. Они давно не виделись. Хаяши объяло странное чувство, похожее на волнение, а потом она вспомнила про давний сон. Кончики пальцев и щёки покалывало, сердце забилось быстрее. Хаяши не знала, любит она тот сон или ненавидит. Перед тем, как заснуть, она вспоминала его от начала до конца, представляла, что всё это было на самом деле, и делалось приятно. Но приходилось утыкаться в подушку, потому что казалось, что лицо сейчас просто сгорит. — Вы поправились, — констатировала Хаяши. — Да, а не должен был? — Ой, нет, что вы! Я не про это. Просто вы так долго были без сознания, я как-то… — А ты откуда знаешь? — спокойно спросил Какаши. Она замерла с открытым ртом, так и не договорив. Какаши выглядел совершенно не злым, но мало ли… Вдруг ему бы не понравилось бы, что Хаяши приходила в палату? Ну точно не понравилось бы! А ещё не хотелось выдавать Сакуру. Она хоть и сказала, что ничего страшного, но всё же Хаяши почему-то стало страшно. Она хрипло бросила: — Сакура одна тренируется. Вас же долго не было, вот она и сказала, что что-то случилось. Какаши молча кивнул и запрокинул голову, уставившись на небо. Так они и стояли по разные стороны скамейки. Хаяши глядела на Какаши, а он — на облака. — А можно кое-что спросить? — несмело озадачилась она. — Смотря что, — бесстрастно отозвался Какаши и устроился на скамейке, потом тяжёло вздохнул. Хаяши немного подумала и примостилась сбоку. — А вы тут гуляете? Склонив голову, Какаши молча посмотрел на неё. Было странно осознавать, что большую часть его лица скрыта от глаз. «Он же когда снимает маску, у него только один загорелый треугольник на коже», — подумала Хаяши и тут же пожалела его. — Гуляю, — запоздало ответил Какаши, не мигая глядя на неё. — А что? — Ну просто… Я думала, шиноби не гуляют, — пробормотала Хаяши, с каждым словом всё больше понимая, что говорит глупость. — От чего же? — Вы же такие… Занятые, вечно в тренировках и на миссиях, — почти что прошептала она, жалея, что нельзя закрыть ладонями лицо. Какаши вдруг усмехнулся. — Мне кажется, не ты одна так думаешь. Ну, все имеет свойство уставать. — Я не это имела ввиду, — вставила Хаяши, попеременно бледнея и краснея. — Я… То есть вы и… Ох, не смотрите на меня. Она совсем не хотела говорить так категорично, само вырвалось. Какаши это, кажется, удивило. Он, совершенно не следуя её просьбе, повернул голову так, что их лица оказались друг против друга, и поднял бровь. Та спряталась под тёмной повязкой. Хаяши подвигала плечами. В мыслях не к месту заплясало любопытство: что если протянуть руку и сорвать маску? Пришлось вцепиться обеими ладонями в сарафан. — Ладно, можете смотреть, — вздохнула Хаяши. Хотя вряд ли Какаши нравилось то, что он видел перед собой. — Спасибо, что разрешаешь, — насмешливо протянул он, улыбаясь через маску. Хаяши приуныла, поняв, что сама делает из себя глупую. Как-то не получалось вести разговор по-взрослому, вдумчиво и спокойно. — Ладно, чего ты, расслабься, — посоветовал Какаши, видно, уловив её упавшее настроение. — Я же всего лишь гуляющий шиноби. Хаяши на всякий случай кивнула и смяла юбку в пальцах. Она совсем не понимала Какаши. Вроде смотришь, и кажется, что обычный мужчина. Ну, шиноби, конечно, но вроде нормальный такой, вон, улыбается даже, смотрит весело. Но Хаяши казалось, что это далеко не весь он. Загадочный такой, кажется, будто и за сто лет не разгадаешь. Это немного напрягало, но вместе с тем было чертовски интересно. Хаяши склонила голову и скользнула взглядом по его профилю. Она вдруг подумала, что Какаши симпатичный. Ну, с маской, конечно, вообще не поймёшь, но если присмотреться… По крайней мере, открытый глаз у него точно выглядел ничего так. Хаяши повезло, что именно с её стороны глаз был открыт. Да и нос, пожалуй, если снять эту маску, был бы красивым — не шибко большой и длинный, а ещё прямой. Да и подбородок тоже хорошо вписывался в картину. Какаши вдруг наклонился и сорвал два маленьких цветочка, растущих у скамьи. Он опустил голову и покрутил в пальцах тонкие стебли. Два белых цветка колыхнулись. Глаза опустились, принявшись разглядывать руки с цветочками, но потом снова вернулись к лицу. Поняв, что она глазеет на человека неприлично долго, Хаяши моментально отвернулась и сложила ладони на коленях. Под натиском несвоевременного интереса взгляд всё равно норовил убежать в сторону, на Какаши, и разглядеть поподробнее. — Извините, мне уже пора, — бросила Хаяши, подтянув к себе сумку с продуктами. — Давай. До свидания. Во, смотри, тебе прямо под платье. Хаяши не сразу поняла, про что он, пока Какаши не опустил цветки стеблями прямо к пачке риса. — Ой… Это мне? — выдохнула она. — Тебе, тебе, — отозвался Какаши, протянул руку, задев ладонь Хаяши, и коснулся пальцем одного цветка. Тот качнулся. — Спасибо… Да, до свидания, — бросила Хаяши и вежливо улыбнулась. Зашагав прочь, она ещё пару раз обернулась. На первый Какаши всё так же сидел на скамейке, глядя куда-то вдаль, а на второй он уже исчез. Хаяши стиснула лямку и ускорила шаг. Кожа на ладони около большого пальца, которой мимолётом коснулся Какаши, будто вспыхивала. Нырнув пальцами под белые цветы, Хаяши поглядела на них и погладила тонкие лепестки.10. Белые цветы в их руках
27 апреля 2023 г. в 08:40
Хаяши оглядывала себя в маленькое круглое зеркальце и считала, что в ней не так, если не считать квадратного лица. Глаза вроде нормальные, если не приглядываться, правда, цвет не разобрать, если не смотреть близко-близко. Вроде и зелёные, а вроде какие-то серые, как камень, поросший куцым мхом. Изука мечтательно улыбалась и говорила, что они у Хаяши изумрудные. «Как ветки у можжевельника или лес издалека, тебе же прямо к имени подходит!» — заверяла она и кивала. Но Хаяши казалось — это лишь для того, чтобы она не расстраивалась.
Она нагнулась к зеркальцу и раздвинула веки толстыми пальцами. Глаза действительно не дотягивали до того, чтобы называться красивыми, — маленькие и со слишком крупными веками, но зато вблизи, если не смотреть на лицо в целом, казались Хаяши симпатичными. Радужка отливала сине-зелёным, по ней, как маленькие ручейки, бежали кривые линии.
Хаяши отпустила пальцы и моргнула, опустив ладонь с зеркалом. Ресницы, светло-коричневые и тонкие, мелькнули в нём. Эх, они были слишком бледны и едва заметны, что тоже не красило. Хотя, если не слишком вглядываться, не так и плохо.
Повозив губами друг о друга, Хаяши причмокнула ими и улыбнулась самой себе. Родинка под правым глазом словно подмигнула ей. Она определённо была счастливой. А, как известно, родинка именно под правым глазом обязательно приносит счастье особого рода — Хаяши просто обязана была оказаться удачливой в любви, как пророчили старые легенды. Правда, это казалось совершено несбыточными: уже минул её восемнадцатый день рождения, а обещанного счастья никак не появлялось. Хаяши считала это нечестным, но понимала, что вряд ли она такая толстая и неуклюжая кому-нибудь понравится. После разрушения Конохи беспокойство об этом показалось пустяковым и забылось на время, но сейчас, когда наступило спокойствие, вновь вернулось.
Сказать честно, Хаяши немного завидовала Тори. У той всё было славно, она спокойно встречалась с мальчиками, потом расставалась, если не сходились характерами, казалось, что лучше взять перерыв, или случалось что-то ещё. Хаяши так вряд ли бы смогла. Уж если б её кто-нибудь да заметил, она бы не смела даже думать о расставании. Может, извелась бы вся в попытках оставить человека при себе, но не думала бы о том, чтобы разойтись разными дорогами, до конца. Уничижительно по отношению к себе и жалко, но уж как есть. Ей-то хоть кого-нибудь, хоть самого простого парня, хоть глупого и ребячливого, пусть только целует и обнимает. Хотя хотелось, конечно, умного человека. Ещё бы славно и красивого, сильного, смелого… Но там уж как получится.
Хаяши поняла, что не становится нисколько привлекательней, когда улыбается и складывает губы бантиком, и вздохнула. Может, постричься? Густые жёсткие волосы путались, сваливаясь за ночь в колтуны, а если обрезать их по плечи… Почесав щёку, Хаяши задумалась и поставила зеркальце на подоконник, чтобы то опиралось на стекло. Распушив волосы, она прикрыла кончики ладонью и повертелась перед зеркалом. В конце концов, Хаяши пришла к выводу, что выглядит ничего так. Ещё бы с отросшей чёлкой что-то сделать…
— Эй, ты скоро, нет? — ворвался в тишину сестрицын голос. В зеркале стало видно, как в комнату заглянула недовольная Ринжи.
Хаяши вздрогнула и вспыхнула.
— Да! — возмущённо откликнулась она, резво обернувшись. — Отстань уже, сейчас пойду.
Вот когда лежала в больнице, не была такой настырной. А сейчас Ринжи вернулась в своё обыденное состояние.
Скривив рот, она шикнула на Хаяши и показала её язык, оттянув нижнее веко.
— Мама сейчас сама всё покупать пойдёт. Она тебя так долго просит, что уже злится.
Хаяши насупилась и захлопнула зеркальце.
— Чего ты вообще тут? — проворчала она, смерив Ринжи взглядом. — Ты же вроде гулять намылилась.
— Вот и иду, — хмыкнула та и повертела в воздухе маленькой ладонью. — Мама попросила тебя позвать. Ну всё, теперь сама разбирайся, мне пора.
Она откинула за спину рыжеватые волосы и резво зашагала к выходу. Сунув в матерчатую сумку кошелёк, Хаяши минула кухню, сказав маме, что уже идёт на рынок, и вышла на улицу.
Вдалеке послышался непривычно весёлый голос Ринжи, а потом и сама она попалась на глаза. Её маленькая фигура виднелась около дальних домов, волосы блестели на солнце, а сарафан волнами гулял у коленей. Нырнув в тень, Хаяши спряталась за высоким дубом и принялась рассматривать мальчика рядом с ней. В душе поселилось странное чувство, когда она узнала в нём того, кто спрашивал её в лазарете дорогу к палате, где лежала Ринжи. Хаяши облизнула губы и ухватилась за шершавый ствол дуба, пока у висков пульсировало что-то горячее.
Было забавно наблюдать за тем, как её вредная мелкая сестрица застенчиво улыбается какому-то мальчику, но вместе с тем сразу захотелось узнать о нём побольше. Хаяши не было известно даже его имя, а хотелось выяснить куда больше. Он вообще нормальный? Точно не дурак? Хаяши помнила, какими были её одноклассники в четырнадцать лет, и градус идиотизма у них тогда зашкаливал. А если он будет обижать Ринжи? Нет, такую, конечно, трудно обидеть, но всё же.
Ребята вдруг взялись за руки, что заставило Хаяши так сильно сжать пальцами кору, что та треснула. Она моргнула, тихо ойкнула и оставила дуб в покое. Ринжи, конечно, пусть гуляет с кем хочет, Хаяши ей не указ. Но всё-таки хотелось, чтобы мальчик оказался действительно хорошим. Да и стало попросту любопытно. А когда они с Ринжи вообще познакомились и долго ли встречаются? Встречаются ли вообще? А кто из них старше? А с ним Ринжи ведёт себя так же капризно или становится приятней? Зовут его как? Где живёт?
Дома сестрица не особо распространялась о том, с кем и где гуляет. Хаяши её прекрасно понимала, потому что отчитываться перед всей семьёй никому не было бы приятно. Стало даже жаль, что она с сестрой в не самых доверительных отношениях, а так, может, Ринжи и поделилась бы чем-то. Было ну очень интересно.
Хаяши отлипла от дуба и зашагала на рынок, стараясь не слишком часто оглядываться. В конце концов, Ринжи с мальчиком скрылись из виду, оставив Хаяши с бурным вихрем мыслей. Её переполняли догадки и интерес, как-будто ей приоткрылась очень занятная тайна, но дальше ничего не рассказали, оставив гадать самостоятельно. Хаяши даже передёрнуло от буйности мыслей, и она поняла, что нужно перестать думать о Ринжи, иначе придётся расстаться со здравым рассудком.
Её накрыло внезапное желание вот так же подержаться с кем-то за руки. Даже стало тоскливо, что она ни разу не окуналась с головой в омут чувств и не ощущала к кому-то бесконечной нежности. Была пара мальчиков, но то осталось в младшей и средней школе. А семья — не совсем то. Они, конечно, пытались любить друг друга и относиться с пониманием, но о нежностях речи и не шло. По крайней мере, со стороны Хаяши.
Но ей хотелось получить это от особенного человека. Какого именно — она понятия не имела. Но точно хотела особенного.
Перед глазами мелькнуло что-то тёмное, а потом мазнуло по носу. Хаяши ойкнула и отшатнулась. Оказалось — листик. Видно, уже опадали по осени. Мысли о ком-то особенном обожгли и тяжело ударили по голове.
— Брось, брось, — шикнула на себя Хаяши, похлопав себя по горячим щекам.
У неё закружилась голова. Хаяши поспешила добраться до рынка, чтобы не брякнуться посреди дороги.
Может, с ней всё и так. Просто ещё не нашлось кого-то особенного. Но хоть Хаяши и не знала точно, кого хочет, в последнее время она определённо прониклась глубоким уважением к шиноби. От уважения один шаг до восхищения, а от восхищения и до много чего другого.