Концерт

Это случилось очень давно. Тогда и трава была зеленее, воздух чище, солнышко светило ярче, а сверху на всё смотрел не великий Пу, а настоящий вождь, Брежнев. То был конец семидесятых, январь. Во многих городах уже прошли новогодние праздники, но в деревнях и сёлах они продолжали жить и греть своим весельем людей. И не только. В Краснородск приезжали и люди, и фурри, и смешарики. Вот туда уже прибыли Кар-Карыч и Копатыч. В этом городе по случаю праздника устраивался большой концерт, на который пригласили не самых знаменитых, но зато талантливых ребят. Кар-Карыч являлся одним из самых лучших пианистов своего родного города. Его игру можно было услышать только вместе с симфоническим оркестром, но сейчас его пригласили как сольного исполнителя. Карыч всегда мечтал о славе (музыканта или актёра – ему было всё равно), поэтому сразу же принял приглашение на концерт в качестве участника. Копатыч поехал поддержать дорогого друга, ведь они всегда путешествовали вместе. Он искренне радовался успехам Карыча, хотя сам на тот момент уже снимался в одном сериале. Копатыч считал его абсурдным и как раз поэтому участвовать в его создании было сущим удовольствием. Краснородск встретил молодых ребят шумом и весельем новогоднего базара. Ёлки уже никто не продавал, но игрушки для них сверкали на каждом шагу. Свистульки, шарики, полосатые шарфики, шапочки и варежки, валенки, карамель на палочке – всё было таким красочным, что хотелось заново встретить новый год. Повсюду толпились люди, фурри, смешарики. И нигде не было вражды – дружба народов всё же. Карыч и Копатыч свернули с базара и направились к гостинице. Путь был недолгий – по протоптанным дорожкам было легко идти, поэтому они добрались за пять минут. Их встретил белый параллелепипед с двумя рядами окон и надписью "Гостиница номер один" над входом. Внутри здание оказалось довольно просторным, либо так казалось из-за небесно-голубых стен. Копатычу и Кар-Карычу достался номер на втором этаже с видом на небольшой ряд магазинов. Разгрузив чемоданы со скромными пожитками (молодым не надо много вещей для путешествий), они сразу же направились в местный клуб репетировать. Концерт проводился под открытым небом, поэтому нужно было создавать музыку не только красивую, но и громкую. Друзья вместе пришли в клуб, и Карыч сразу же направился к пианино, которое по обыкновению стояло в уголке на небольшом деревянном помосте. Никто не был против того, чтобы ворон занимал сцену, так как утром было не так много желавших репетировать. Копатыч слушал игру своего друга, но тут ему на глаза попалась девушка с ярко рыжими пушистыми волосами. Она спорила с каким-то мужчиной лет тридцати пяти. До Копатыча доносились обрывки фраз "Любовь... Осенний поцелуй... Держи меня... Приезжай...". Ему показалось, что разговор идёт о песнях, которые она будет исполнять. И, чёрт возьми, если это действительно их названия, то Копатыч влюбится без памяти в эту девушку. Та, в свою очередь, отошла от мужчины и прислонилась спиной к стене. Она что-то шептала себе под нос. Вдруг она взглянула на Копатыча, который старался смотреть только на сцену и Кар-Карыча, и спросила. – Ты сейчас будешь репетировать? Копатыч обернулся. – Да нет, нет, я с другом пришёл. Поддержать, так сказать. А то он первый раз в соло – волнуется. – Ну, пока он репетирует, можем и познакомиться, – она протянула руку. – Меня зовут Алла. – Копатыч, – он пожал руку Алле. – Как здорово! А это имя или прозвище? – Меня просто так называют. По паспорту я обычный Григорий. Но Григориев много существует, поэтому я не просто Григорий, а ещё и Копатыч. Алла улыбнулась. – А мне нравится ход твоих мыслей. Ой, вот, кажется, твой друг идёт. Не познакомишь? Кар-Карыч действительно закончил играть и подошёл к ребятам. – Добрый день, – он опустил голову в качестве поклона. – меня зовут Кар-Карыч. А ваше имя, о прекрасная мадемуазель? Алла тихо засмеялась. – А я просто Алла. – Какое интересное имя! – Да, а уж у тебя какое. Она повернула голову и увидела, что её ждёт мужчина, с которым она спорила накануне. – Извините, мне пора репетировать. Можем погулять вечером. Как на это смотрите? – Прекрасно! А я уже с первого дня заприметил одно кафе,.. – произнёс Карыч. – Тогда увидимся! Алла махнула рукой и удалилась на сцену. Карыч и Копатыч направились к выходу и услышали, как она поёт. А пела она действительно шикарно. Голос проходил сквозь уши и задевал струны души, а вместе с текстом песни добирался до самого сердца. И у Копатыча оно стало работать быстрее, кровь прилила к лицу: он влюбился. Теперь по-настоящему. – А как тебе эта Алла? – спросил как бы невзначай Копатыч, когда друзья уже шли по заснеженной дороге. – Обычная весёлая девушка. – А мне кажется, что необычная... А, а ты вообще её комплиментами засыпал! Карыч изогнул бровь. – Из вежливости. Послушай, далась тебе эта Алла! К вечеру ещё певицы и музыкантки приедут и ты увидишь, что они все похожи. – Не похожи. На неё – уж точно нет. И чуть погодя, Копатыч спросил. – Слушай, а ты будешь ещё репетировать? – Конечно же, да. А то в этот раз меня торопил какой-то джентльмен. "Давай быстрее, ты тут не один!" Фе! Такой грубиян! Копатыч стал смотреть под ноги. Он, живший двадцать лет в деревне, не был избалован женщинами, в отличие от Карыча, который каждый раз, как они приезжали на новое место, с кем-то встречался. Оттого рыжий медведь, могучий внешне, был хрупок внутри. Друзья перекусили в одной из столовых и отправились на базар. Там они бесцельно бродили, рассматривая яркие игрушки, но вскоре перешли к небольшим навесам с книгами. Их отдавали бесплатно, но даже так никто не брал. Карыч долго изучал ассортимент, но вскоре взял сборник стихов Цветаевой и "Доктора Живаго". Он всегда покупал что-то в путешествиях. Копатыч всё оглядывался по сторонам в поисках Аллы, но её нигде не было. И только тут он понял, что не сможет вечером погулять с ней: она не назвала ни времени, ни места встречи. Из-за этого Копатычу сразу стало так тоскливо, так печально, что он мог заплакать, если бы у него были слёзы. Он хотел видеться с ней всегда, каждую минуту и секунду. Но сегодня не получится. Весь оставшийся день Копатыч был немногословен. Конечно, когда он вместе с Карычем пришёл на вторую репетицию, ещё теплилась надежда на встречу, но она тут же угасла, ведь ни за, ни на сцене Аллы не было. На следующий день Копатыч всё же встретил Аллу. Она была всё так же хороша, как и при первой встрече. Медведь пытался скрыть своё разочарование от вчерашнего вечера, но не смог сдержаться и спросил. – Всё же, почему мы не смогли встретиться в кафе? В глазах Аллы промелькнуло понимание. Она ударила себя ладонью по лбу и произнесла громко. – Точно! Я забыла сказать тебе время и место! А сама пришла... Сижу, жду и печалюсь: почему же ты не идёшь. А теперь всё понятно. Карыч на сцене запнулся, временно прервал игру на пианино, но вскоре продолжил. Алла засмеялась звучно, но тихо, как только она умеет. – Ладно, – проговорила она негромко, – давай тогда сегодня, кафе номер один в пол пятого. Идёт? – Вполне. Далее завязался разговор о жизни. С музеев, театра и музыки он перетёк к бытовым вещам: квартирам, имуществу и прочему. Потом Алла вдруг стала размышлять о карьере певицы, об эстраде и прочем. Но Копатычу было уже всё равно, о чём она говорит. Ему важно было слушать её голос, мягкий и проникновенный, который то ускорялся, то замедлялся. Копатыч мог бы стоять так вечно, изредка говоря "да" и кивая головой, если бы не Карыч. Он поздоровался, а Копатыч только-только очнулся от транса, в который его ввёл голос Аллы. Её монолог уже подходил к концу, поэтому он смог сгладить неловкую ситуацию и попрощаться. Конечно, это получилось резковато и Копатыч испытывал чувство вины, но, как оказалось вечером, Алла нисколько не обиделась. В кафе они купили по кружке чая, а также картофельное пюре с котлетой. Ужин получился простым, но сытным, поэтому после него можно было и поговорить о всяком. Им было весело друг с другом, разговор неспешно двигался, захватывая всё новые и новые темы. Казалось, проходили целые часы, но, на самом деле, это были всего лишь несколько минут. Вскоре Алла почувствовала усталость и они разошлись. Тёмным зимним вечером было холодно, но Копатыча грели воспоминания об недавнем свидании с ней. Так прошли ещё два дня. Утром и вечером Карыч репетировал, а Копатыч в это время общался с Аллой. С каждой встречей он всё сильней привязывался к ней, поэтому на третий вечер, когда у неё был концерт, решил встретить её и признаться в любви. В небольшом магазинчике он купил немного конфет на развес, а у бабушки на базаре, которая уже собиралась уходить, – вязаные варежки. Копатыч уже мчался на концерт, он предвкушал её радость. Медведь прибежал к сцене под открытым ночным небом. Около неё толпились разные существа. Они громко кричали и толкались. Копатыч подобрался ближе к сцене, но увидел там только молодого певца с чёрными волосами. Сердце медведя замерло, он бросился за сцену, но и там были абсолютно незнакомые личности. "Где же? Где же Алла?!" – метались мысли в голове у Копатыча, – Не могла она так просто пропасть!" Копатыч ещё раз пробежался по пустому базару, заглянул в кафе, но всё безрезультатно. Его трепетную душу сковало отчаяние и свинцом разлилось по сердцу. Разочаровавшись в сегодняшнем вечере, он тихо поплёлся в гостиницу. На этот раз внутреннее помещение ему показалось вовсе не просторным, а скорее, каким-то тесным, душным, давящим. Жёлтый неяркий свет только усугубил ощущение замкнутости и неуюта. Вдруг он услышал какое-то странное шуршание наверху. Но Копатычу было не до этого. Он поднялся по скрипящей лестнице и открыл дверь в свой номер. – Давай! Ещё... – стонала Алла. Она была вся в поту, поэтому крылья Карыча скользили по её мокрой спине. Ворон с сосредоточенным лицом продолжал жёстко трахать Аллу на маленькой кровати в полутёмном номере. Карыч нагнулся и клюнул женщину в шею. Та выдохнула со звуком от боли и наслаждения. И тут ворон сильно обнял Аллу и вогнал член, что говорится, по самые помидоры. Алла сдавленно крикнула. Карыч продолжил. Но тут вдруг открылась дверь и двух любовников осветил прямоугольник света из коридора. На них смотрел печальный Копатыч, у которого прямо сейчас разрывалось сердце. Сцена длилась недолго: крик, ругань, ссора и разочарование. Алла, вся раскрасневшаяся, выбежала из номера, а Копатычу и Кар-карычу пришлось ночевать вместе. На следующий день Карыч, в качестве извинения, сказал. – Послушай, я знаю, как тебе больно! Но пойми, тебя я люблю намного больше, чем эту певичку. Женщин у нас будет много, а наша дружба – это навсегда. Так давай прямо сейчас уедем! Куда угодно: в Катманду, на Гаваи да хоть Эверест покорим, зато вместе. В порыве страсти он схватил Копатыча за лапы. – Мне не жалко пожертвовать своей карьерой музыканта: она всё равно не принесёт мне счастья, если рядом не будет тебя! Копатыч поднял на него глаза. В них ещё были следы обиды и воспоминаний об Алле, но вместе с ними теплилась искренняя любовь к Карычу. – Давай, – решительно произнёс он. Уехали они из Кислородска в тот же день. Попутешествовав пару лет, они решили осесть в каком-нибудь городе и вскоре выбрали Ромашково – чудесное место с богатой природой и большим пространством для жизни. Там они были счастливы, вели совместный быт и после развала СССР заботились о новоприбывших смешариках. А Алла продолжила карьеру певицы, стала очень известной, но также несчастной. В своих последующих партнёрах она искала черты то Копатыча, то Кар-карыча, но выбрала всё же Максимилиана Галкина, у которого от птицы была только фамилия.