Невеста на один вечер

      Ничего. Разочарованно выдохнув, Гермиона подняла глаза и поймала столь же расстроенный взгляд Драко. Его губы тут же сложились в ободряющую улыбку, и что-то где-то внутри приятно засвербило, сердце защемило, а рукам безумно захотелось лечь на плечи так близко стоящего Малфоя, что от аромата его одеколона кружилась голова, а воздух, колеблемый его дыханием, колыхал локон у ее лица. Гермиона сглотнула, вдохнув поглубже. Слишком резкий запах — наваждение спало. Она, поджав губы, потянулась и осторожно сняла тяжёлую золотую цепочку с шеи Драко, тут же делая шаг назад и отводя глаза. Металл приятно холодил кожу, остужая стучащее в висках от минутной близости иррациональное сердце. Гермиона отвернулась, бережно убирая маховик в шкатулку, стараясь удержать слезы разочарования, которые так и норовили навернуться на глаза. Она уже сбилась со счета, какая это была попытка. Она была уверена, что сейчас они точно справились, и маховик, наконец, заработает. Гермиона хотела этого вместо подарка на Рождество, но чуда, увы, не произошло.       Ещё один разочарованный выдох.       Она молча собирала свои вещи, не глядя на Драко, но прекрасно зная, что в этот момент делает он. За этот год многое для нее изменилось, и она уже без былой ненависти смотрела на бывшего слизеринца. И даже без жалости, которую вызывала у Гермионы мысль об их семье первые три года после войны. Малфои потеряли вес в обществе, Люциус погиб в Азкабане, не выдержав позора. Им было совершено несколько попыток самоубийства, но каждый раз его спасали. В очередной раз на помощь уже никто не пришел, и Люциус умер в луже собственной крови в темной сырой камере Азкабана, выпитый почти досуха дементорами. Нарцисса была обречена на десятилетнее заточение в поместье, а Драко, отделавшийся сравнительно легко, так как поначалу был несовершеннолетним во время войны, а потом не сделал ничего, чтобы реально помешать Поттеру, всеми силами пытался восстановить репутацию семьи. Он поддерживал связь с Министерством Магии в течение всех пяти лет, прошедших с войны, и тут же согласился предоставить семейный маховик времени, доставшийся ему ещё от пра-прадеда, как только его попросили, но только при одном условии: Драко лично должен был участвовать во всех экспериментах, сопровождая невыразимца из Отдела Тайн, которому передали это дело. Он и понятия не имел, что почти сразу пожалеет о своем решении, но отдавать старинную семейную реликвию в руки Гермионы Грейнджер не был намерен, потому сжал зубы и спокойно отнёсся к доставшейся участи.       Гермиона заправила за ухо выбившуюся кудряшку и улыбнулась, вспоминая, как опешила, когда узнала, что ее первое дело как невыразимца будет связано с маховиком времени. И Малфоем. От первого факта сердце тогда возбуждённо забилось от ожидания, ведь она так любила этот артефакт, очень помогавший ей во время учёбы на третьем курсе, и, как она думала, все экземпляры которого были уничтожены, когда они разгромили Отдел Тайн. От второго — кровь стыла в жилах. Но она не могла отказаться — Гермиона понимала, что это дело — ее первая своеобразная проверка на профпригодность. Ну и «сбагривание» безнадёжного задания на новичка, который всеми силами, если хочет остаться в коллективе, возьмётся за абсолютно невыполнимую задачу. Как бы то ни было, отказаться она не могла, и, мило улыбнувшись Малфою, с трудом удерживая улыбку от подергивающегося оскала в его адрес, с головой окунулась в работу. Как оказалось, за эти пять лет Малфой повзрослел не только внешне, превратившись из угловатого подростка в статного мужчину, но и внутренне. Он не задирал ее, как раньше, и, казалось, совсем забыл о том, что между ними ранее были какие-то несостыковки. И Гермиона очень прониклась этим, тут же отпустив ситуацию, и глядя на Драко теперь не как на бывшего Пожирателя, которому не повезло родиться Малфоем, а как на напарника, с которым необходимо вместе работать. Не прошло и недели, как они уже смотрели друг на друга без былой призмы предрассудков, которая стояла между ними раньше, усиливая негативные чувства. Теперь, спустя год, они были коллегами, захваченными одной единственной идеей: продлить действие маховика в прошлое.       И сейчас их очередная попытка увеличить время пошла прахом.       Улыбка медленно сползла с лица Гермионы, которая слишком глубоко задумалась, вспоминая свои первые рабочие будни в Отделе Тайн. То, с каким энтузиазмом они тогда принялись за работу, и то, с каким удивлением Гермиона узнала, что, Малфой, оказывается, не так и глуп, каким хочет показаться на первый взгляд. Нет, ну она знала, что он учился лучше всех на Слизерине, но все равно не привыкла, чтобы рядом с ней был человек, с которым она может поддержать хоть какую-то сложную тему, а не только «квиддич» или что-то совсем не связанное с наукой. Даже на ее прошлой работе в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними все ее коллеги не особо блистали умом, а если и были людьми весьма разумными, то не имели никакого желания разговаривать с малолетней выскочкой, пусть она и Героиня войны. Ведь все были уверены, что она лишь «насиживала» себе место…       На плечо легла рука Драко, который отчего-то до сих пор не ушел, и от неожиданного прикосновения по коже поползли мурашки. Гермиона вздрогнула.       — Гермиона, — как-то чересчур вкрадчиво начал Драко, и Гермиона поняла, что ему явно что-то от нее нужно. Ее плечи напряглись, и Драко, словно почувствовав это, тут же убрал руку, извиняюще улыбнувшись за допущенную вольность. — Ты свободна сегодня часов с семи до девяти вечера?       Гермиона на секунду онемела от неожиданности, после чего лукаво улыбнулась и спросила:       — А что, зовёшь на свидание?       Драко отвёл глаза и, виновато потупившись, будто бы даже смущённо промолвил:       — Типа того, — Гермиона удивлённо моргнула. — Ну как бы не совсем. Но мне нужна твоя помощь. Если ты свободна, конечно.       Гермиона нахмурилась:       — Драко, имей совесть, сегодня же канун Рождества!       — В том-то и дело! Я обещал матери, что приду на Рождественский ужин с потенциальной невестой, но все то время, что она мне выделила на поиск, я просто врал ей о том, что девушка есть, чтобы она не волновалась. Я не думал, что ей так будет принципиален этот ужин.       Рот Гермионы удивлённо округлился, и Драко умоляюще заглянул ей в глаза:       — Будешь моей невестой на сегодняшний вечер?       Гермиона закрыла глаза и мысленно посчитала до десяти, стараясь прийти в себя.       Не получилось.       — Так, стоп, Драко, какая ещё невеста, и причем тут я?       Драко заговорщически подмигнул:       — Ты выпьешь оборотного зелья, и моя мама никогда не догадается, что это ты.       Лицо Гермионы вытянулось:       — Я, э-э-э, что? Ты в своем уме?       — Совершенно, — глаза Драко прямо-таки молили ее согласиться. — Только на один вечер, Гермиона, пожалуйста.       Она вздрогнула от прозвучавшего в его голосе надрыва. И уже собралась было послать его на все четыре стороны, схватить только что собранную сумку и уйти, как вдруг подумала, что все ее дела, которые были запланированы на этот вечер: почитать книжку, укутавшись в шерстяной плед, связанный четыре года назад миссис Уизли, выпить несколько кружек нежного кофе с молоком, который так не любил Рон, съесть купленную в ближайшей кафешке сладость — она еще не выбрала, какую — и просто проспать Рождество — ничем не отличают этот ее вечер от какого-нибудь другого. Ей хотелось праздника, хотелось чего-то доброго, светлого, теплого, хотелось хоть какой-то компании — она наконец-то начала вытаивать из своего скорбящего кокона, — но Гарри и Джинни улетели в Норвегию, а Рона не было с ними уже пять лет.       Гермиона сглотнула и, стараясь не думать о привычно пробежавших по рукам мурашках, с удивлением отметила, что на этот раз ей не стало холодно, как было всегда, когда она думала о Роне. Драко держал ее за руку.       Она с удивлением воззрилась на его пальцы, удерживающие ее безвольно висящую кисть, и вспомнила, что так и не купила никому подарок на Рождество. Она ни разу не дарила подарки близким с окончания войны, и в груди вдруг щемяще заныло. Гермиона вновь посмотрела на длинные мужские пальцы, мягко поглаживающие тыльную сторону ее руки, затем перевела взгляд на Малфоя, замершего в ожидании, и остро ощутила, что ей все-таки необходимо развеяться.       — Я обещаю, что после Рождества мы попробуем твой проект с привязкой памяти.       Глаза Гермионы расширились: Драко зашёл с козырей. Она уже три месяца уговаривала его сделать это, но он не был готов рисковать ни собой, ни маховиком, ни Гермионой — все же они неплохо вместе сработались, и менять напарника ему совсем не хотелось. А привязка памяти, о которой постоянно твердила Гермиона, была опасна тем, что можно было потом оказаться в Мунго в качестве соседа Локонса.       Гермиона закусила губу. Звучало чересчур заманчиво. Она ещё пару минут будто бы в раздумьях повздыхала, испытывая терпение Драко, и, наконец, кивнула:       — Хорошо, что я должна делать? И учти…       Стоило Гермионе начать говорить, как с лица Драко тут же будто бы слетели все маски извинения, смущения и мольбы. Его лицо переменилось так быстро, что Гермиона даже на какое-то время растерялась, а он, воспользовавшись образовавшейся заминкой, тут же вручил ей бумажку с адресом и деловито уточнил, что ждёт ее в 18:00 около памятника. После чего, словно не замечая гермиониного ступора, спокойно развернулся, предварительно оглядев кабинет и проверив сумку, подхватил бумаги со стола и, кивнув Гермионе, молча удалился.

***

      В панике бегая по магазинам, Гермиона кляла Малфоя на чем свет стоит. И надо же было ввязаться. Впрочем, сама согласилась. От этого вздыхалось как-то особенно горестно, когда ничего не подходило, а уже купленное казалось совершенно несущественным.       Тем не менее, в половину шестого Гермиона уже стояла перед зеркалом полностью готовая и лихорадочно вспоминала заклинания, которые могли ей пригодиться для подгона одежды и обуви после обращения «непонятно в кого». А что, если Малфой решил поиздеваться и выбрал какую-то очень страшную девушку, и Нарцисса будет весь вечер изводить ее презрительными взглядами? Впрочем, Гермиона себя довольно успешно «успокаивала» тем, что как бы там ни было, это будет не она.       Гермиона залпом допила полуостывший кофе, который хотела растягивать до момента, когда потребуется трансгрессировать. По спине пробежали мурашки от нервов и томительного ожидания. Было страшно и в то же время интересно. Она прямо загорелась идеей провести это Рождество не одной. Да, с Малфоями, что, возможно, ещё хуже, чем в одиночестве, но она понимала, что если не будет продолжать заставлять сейчас себя улыбаться, не пойдет на этот дурацкий ужин и не поможет Малфою, то потом, возможно, уже совсем перестанет даже пытаться бороться со все более оглушающим одиночеством, которым она, казалось, дышала, и которым защищалась от внешнего мира так упорно и так успешно, что близкие уже давно поняли: лучше ее не трогать. Так что Драко со своим странным предложением сейчас — это реальный шанс. Особенно если учесть, что только он будет знать: под обликом его невесты будет именно Гермиона. А значит, если она будет вести себя как-то не так, мало кто ее осудит. А вот претензий от Малфоя она уж точно не боялась.       Оправив платье и чуть подтянув наверх чересчур, на ее взгляд, открытый лиф, Гермиона последний раз себя оглядела, взяла сумочку и, даже не выходя из квартиры, чего отродясь за ней не водилось, тут же трансгрессировала.       Драко ее уже ждал. Он тут же повернулся на тихий хлопок и небольшой вихрь воздуха, образованный ее перемещением, и Гермиона удивлённо выдохнула. Он был красив: стоял в темном небрежно расстегнутом костюме, воротник рубашки был приоткрыт и немного топорщится на одну сторону, и в сочетании с растрёпанными волосами, почти как у Гарри когда-то, это смотрелось так уютно, что Гермиона вдруг ощутила какое-то дичайшее чувство ностальгии. Она молча подошла и поправила ему воротник, даже не заметив, как хитро улыбнулся на это Драко, тут же выудив из-за спины букет белых шипастых роз. Рот Гермионы искривился в подобии улыбки, и она нехотя приняла букет, прекрасно понимая, что это не искренний жест в желании сделать приятно, а просто показательное представление перед Нарциссой. Ее лицо тут же преобразилось, и она настроилась на деловой лад.       — Так, и что от меня требуется?       Драко оглядел ее с головы до ног — только что не обошел со всех сторон и не заглянул под юбку. Гермиона аж поежилась от его будто бы пронизывающего ее насквозь взгляда. Драко одобрительно хмыкнул и выудил откуда-то из кармана небольшую флягу.       — Вот оборотное зелье. Его хватит где-то на три-четыре часа. Так что можешь пить сейчас — его должно хватить. Ну и там больше, чем одна порция, так что всегда можно обновить действие. У Грюма позаимствовал идею. Если что, скажешь, что пьешь лекарство, но я не думаю, что что-то может пойти не так.       Гермиона смерила его скептическим взглядом, но промолчала. Взяла фляжку из рук Драко, отвинтила крышку и поморщилась от тут же распространившегося удушливого запаха.       — Кого ты выбрал?       Драко помялся, но все же ответил:       — Маглу, которую просто встретил на улице. Думаю, они с мамой точно не могли пересечься.       Гермиона хмыкнула. Еще раз заглянув в фляжку, она чуть отвела от себя руку, чтобы не дышать ароматами зелья, и с сомнением протянула:       — И как ты вообще себе это все представляешь?       Драко сделал непонимающее выражение лица, подозрительно на нее уставившись.       — Что именно?       — Да все это! — Гермиона неопределенно махнула рукой. — Мне кажется, все будет больше похоже на фарс. Мы не так хорошо друг друга знаем, чтобы изображать пару, тем более перед Нарциссой.       Драко нахмурился:       — На самом деле главное показать, что отношения у нас якобы есть, а хорошо мы ладим или нет — это уже другой момент. Да и мама наверняка понимает, что все это — формальности, и я все это делаю, чтобы она меня не женила сиюминутно.       Гермиона улыбнулась:       — Так не хочется иметь семью?       На ее удивление лицо Драко еще сильнее помрачнело, и он промолчал. Гермиона решила, что узнавать, в чем дело, точно не стоит, и просто пожала плечами, вновь оглядывая самого Драко. Она наконец-то успокоилась, что не прогадала с платьем, и будет выглядеть на этом праздничном ужине достойно. Всё-таки она не знала, каковы их правила, и перестраховалась: у нее в сумочке лежал ещё и более простой наряд на случай, если все окажется не так помпезно, как ей думалось. Но, судя по костюму Драко, она не зря решила, что Малфои и помпезность, это практически синонимы, и выбрала шикарное вечернее платье, которое могло сесть практически на любую фигуру.       Гермиона вновь понюхала зелье и поморщилась. Драко все ещё хмурился, и она, чтобы не терять времени, задержав дыхание, поднесла флягу ко рту и быстро сделала три маленьких глотка. Ей стоило больших усилий не выплюнуть отвратительное зелье тут же обратно, и она, сильно закашлявшись, схватилась за плечо Драко, который тут же подставил свой локоть, чтобы поддержать ее. Первые несколько секунд ничего не происходило, но потом Гермиона почувствовала, как начала меняться. Ее талия стала утончаться, рост наоборот стал увеличиваться, а темные кудрявые волосы стали окрашиваться в блонд и выпрямляться. Через пару минут перед Драко предстала тонкая высокая блондинка с достаточно острыми чертами лица и чересчур тонкими запястьями, которая судорожно вцепилась в чуть не уехавшее вниз платье, ставшее ей вдруг чересчур большим. Гермиона выудила откуда-то из невидимого кармана платья палочку и что-то тихонько забормотала, направив магию на платье и туфли, и они тут же начали менять свой размер, подстраиваясь под новые пропорции.       Завершив осмотр и приведение себя в порядок, Гермиона убрала зеркальце обратно в сумочку и выжидательно посмотрела на Малфоя, который молча и оценивающе рассматривал ее последние пять минут. Теперь они были практически одного роста — еще бы чуть выше каблук, и Гермиона могла бы даже оказаться немного выше Драко. До этого она едва дотягивала ему до подбородка без каблука.       — Ну что? — Гермиона помахала руками, разгоняя кровь и привыкая к новым пропорциям тела.       — Неплохо, — сухо бросил Драко. — Думаю, мама оценит. Специально подбирал девушку ей под стать.       Гермиона мысленно кивнула: она так и думала, что Нарциссе внешность тоже очень важна, как и положение в обществе, так что такую, как Гермиона — обычную девушку — в семье Малфоев бы не приняли как мать будущего наследника. Внутренне усмехнувшись: «Аристократы!» — Гермиона приняла протянутую руку Драко, поправила розы на локте и, нацепив на лицо доброжелательную маску, чтобы скрыть вдруг вновь расшалившиеся нервы, зовущие ее сбежать пока не поздно, кивнула, что готова. Драко помедлил, но все же кивнул в ответ и, шепнув Гермионе, чтобы приготовилась, втянул ее в трансгрессию.       Переборов поступившую к горлу тошноту, усиленную волнением, Гермиона огляделась и неосознанно содрогнулась: тяжёлые чугунные кованые ворота, которые ни с чем не спутаешь, казалось, нависали над ней грозной непроходимой решеткой. Но Драко не дал ей времени пропитаться ужасом, а мягко, но настойчиво потянул за собой в сторону столь же темного и внешне опасного особняка. Гермиона сглотнула. Она была уверена, что за эти годы особняк Малфоев преобразился. Она думала, что это Люциус поддерживает мрак в мэноре, но оказалось, что и после его смерти, здание ничуть не изменилось. В голове вновь завертелись образы их неприятного посещения дома Малфоев, и Гермиона почувствовала, как ее пальцы неестественно побелели и охладели. Драко, даже через пиджак почувствовав температуру ее тела, молча положил на ее пальцы свою руку и осторожно сжал, согревая. Сердце заходило ходуном, отвлекая от оплетающего ужаса воспоминаний, но не перекрыло страха, и Гермиона нерешительно остановилась неподалеку от замка, пытаясь угадать, следят ли за ними из темных провалов окон.       Драко остановился и повернулся к ней, осторожно положив руки на плечи и заглянув прямо в глаза. Гермиона не поняла, что видит за его серыми радужками, но ей стало легче: тугой узел в груди потихоньку начал разворачиваться, и Гермиона еле слышно выдохнула. Она понимала: Драко изменился, стал сильнее, добрее и внимательнее к людям. Ей ничего не угрожало в этом доме. И все же… Драко сжал ее плечи чуть сильнее, показывая, что он рядом, и, дождавшись, когда Гермиона вновь кивнет, не отводя от него взгляда, двинулся по дорожке дальше.