On Top Of the World (or at the bottom)

"На вершине мира (или на дне)"

      Мы стояли одни, застывшие во времени, на ледяной земле антарктического континента. Рука капитана, облаченная в перчатку из мягкой ткани биссуса и меха тюленьей шкуры, что так хорошо защищала от холода, легко покоилась на флагштоке его притязаний на континент, где мы находились. Солнечные лучи купали его тело в золотистом сиянии, подчеркивая великолепный лоб и слегка растрёпанные тёмные волосы. Он повернулся ко мне, и глаза его сияли величайшей радостью и торжеством.       - Всё это, профессор Аронакс - всё это для наших глаз! И только для наших глаз.       - Это ваш полноправный триумф, капитан, - тепло откликнулся я. - Вы привели нас сюда - вы и ваш "Наутилус".       Его рука легла мне на плечо, будто бы совершенно естественным образом.       - Мы сделали это открытие вместе, как я и обещал, - сказал он, и я с большой нежностью вспомнил о том моменте. - Вы правы: это величайший триумф на сегодняшний день, профессор, но он не будет последним. "Наутилус" еще не раскрыл весь свой потенциал и не достигнет этого, пока все тайны океана не будут раскрыты и не окажутся в моих руках.       Я вздрогнул, стоило порыву холодного ветра ударить мне в лицо.       - Конечно. Однако тайны океанов неисчислимы; не думаете ли вы, что их больше, чем мог бы узнать любой человек за свою жизнь, сударь?       - Возможно, это правда. Но могли бы вы отрицать, что нет никого в лучшем положении и более желающего узнать все секреты морей, чем я? Чем вы, профессор Аронакс?       Я снова вздрогнул, когда он заговорил, чувствуя, как усиливается пронизывающий ветер, пока солнце опускается всё ниже за горизонт.       - Нет, капитан, - искренне ответил я, - потому что "Наутилус" идёт туда, куда вы хотите; и наше сегодняшнее присутствие здесь - прямое тому доказательство.       Его тёмные глаза сузились.       - Вам холодно, профессор?       Боюсь, в тот момент мои щёки вспыхнули.       - Ветер... пронизывает, капитан.       Он шагнул ближе, чуть сильнее сжав пальцы на моем плече. Моё сердце гулко стукнуло, когда - в эти долгие тягучие секунды - его другая рука поднялась и легла мне на щеку. Тепло мехового прикосновения на лице лишь усиливалось от близости капитана Немо. Его дыхание - такое же тёплое - почти касалось моих губ.       - Так лучше, профессор Аронакс? - уточнил он низким и глубоким голосом, полным эмоций, кои я не мог расшифровать ни тогда, ни сейчас. У меня внезапно пересохло во рту, я рефлекторно облизнул губы. Затем приоткрыл рот, чтобы ответить, и тут же увидел, как глаза капитана скользнули по моим губам.       - Намного, намного лучше. - нервно пробормотал я, чувствуя лёгкое головокружение, как юноша, ещё не покинувший классную комнату.       Капитан наклонился так, что наши лица почти соприкоснулись.       - Это край света, профессор. - произнёс он, вновь щекоча дыханием мою кожу. - И мы здесь первые люди.       Его глаза смотрели на меня: тёмные, как бездны океана, и в то же время полные ослепительного света. Я не мог выдержать такой взгляд; я посмотрел чуть ниже, только чтобы увидеть его губы, красиво очерченные и тоже слегка приоткрытые. Потому скорее почувствовал, чем увидел, как его рука на щеке шевельнулась. Внезапная потеря тепла заставила меня ахнуть, прежде чем я почувствовал, как ладонь уверенно обхватывает мой затылок. Немо придвинулся ещё ближе, накрывая мои губы своими. Я был ошеломлен ощущениями, почти до того, что едва не отпрянул от неожиданности. Но в следующее мгновение прижался, возвращая объятия и окутывающую душу теплоту. Тьма опустилась на нас, стоило солнцу скрыться за горизонтом, но мы по-прежнему целовались, наслаждаясь моментом полного покоя.       Капитан отстранился первым. Признаюсь, на секунду я потянулся за ним, желая вернуть прикосновение, но вовремя опомнился. Его руки обвились вокруг моей шеи, а мои - вокруг его; он выглядел до обидного невозмутимым, тогда как я определённо не разделял его самообладания. Он опустил руки, и мне с неохотой пришлось последовать примеру. Моё сердце до сих пор билось учащенно; и казалось, оно никогда не придёт в норму.       - Профессор... - Немо чуть кашлянул и продолжил говорить совершенно спокойным голосом. - Пора возвращаться на "Наутилус". Нам предстоит долгая прогулка, и она будет проходить уже в сумерках.       Я попытался собраться с силами под пристальным взглядом капитана (что было весьма нелегко), и последовал за ним обратно к кораблю. Тропинка оказалась куда более коварной, чем раньше - в быстро надвигающейся темноте было слишком легко случайно наступить на острую пемзу и закончить вылазку катастрофой. Вдобавок, с нашими фонарями трудно было управляться во время подъема, даже для капитана, и несколько раз я чуть не сорвался с крутого склона. Когда я осматривал особенно опасный скат горы: смертоносную смесь острых камней, пемзы и льда - капитан повернулся и посмотрел на меня. Выражение лица его было веселым, но не саркастическим, и он легко взобрался на уступ ко мне.       - Под водой всё по-другому, не так ли? - заметил он, вызывая в памяти наши совместные прогулки.       Я покраснел, как-то рассеянно надеясь, что это останется скрыто в вечернем полумраке.       - Я никогда не был альпинистом, сударь. Лёгкость, с которой мы карабкаемся под водой, значительно приятнее этого.       Немо мягко улыбнулся.       - Там совсем другие правила, господин Аронакс. Здесь же проще идти зигзагом, чтобы уменьшить крутизну. И глядите: всегда есть места, где скала менее острая и куда можно ступать без страха.       Очевидно, мои глаза не видели так, как его; я наблюдал повсюду только острые камни и лёд.       - Где же, капитан? - спросил наконец я, проклиная собственную недогадливую глупость. Немо направил луч фонаря, подсвечивая некоторые из "безопасных мест", и внезапно мне стало ясно, что он имел в виду.       - Следуйте по этому пути, профессор, и вы будете в порядке. - твёрдость в его голосе, уверенная спокойная сила заставили меня поверить ему без малейших колебаний.       - Тогда после вас, мой капитан.       Немо быстро взглянул на меня (слишком быстро, чтобы прочесть эмоции в его глазах) и отвернулся.       - Я буду рядом, если вам потребуется руководство.       Несколько мгновений я наблюдал, как он спускается, полный благоговения перед его ловкостью, перед легкостью, с которой капитан передвигался по коварным скалам. Осторожно следуя его собственным шагам, я обнаружил, что подъем действительно стал легче, чем раньше, и, следовательно, через некоторое время мы оказались на более ровной местности.       Капитан Немо подождал, пока я миную большие склоны, а затем показал мне кусок пемзы, по которой мы шли. Он осветил её лампой, позволяя мне более четко разглядеть шероховатую, пористую поверхность.       - Эту пемзу, профессор, можно растереть с травяным сбором, чтобы получился целебный чай, - довольно сообщил он мне.       - И от каких болезней он используется? - прежде мне не приходилось слышать подобных рецептов, и я оглядывал кусок вулканической породы с удвоенным любопытством.       - Китайцы приписывали ему способность снимать тошноту и головокружение - и он, безусловно, эффективен в этих случаях. Я сам, помимо прочего, обнаружил, что он снимает дискомфорт, вызванный погружением на экстремальные глубины, и мне было бы интересно выяснить, отличается ли пемза из вулкана так далеко на юге от более северной пемзы.       - Тогда не следует ли нам захватить с собой пемзы прежде, чем мы вернемся? - предложил я.       - В этом нет необходимости. Зная, что сегодня последний солнечный день в этих краях, я попросил одного из моих людей собрать достаточно образцов для наших нужд. Так что, как видите, месье, у вас нет причин беспокоиться.       На этом объяснение закончилось, и видя, что у меня больше нет вопросов, капитан предложил продолжить путь, безопасно проводя нас через поля лавы и льда. Он остановился на небольшом холме неподалёку, предлагая мне руку, чтобы подняться по последним ступеням.       - Там, господин Аронакс, - он указал прямо за берег нашими соединёнными руками, - Нас ждёт "Наутилус".       Его голос был полон страсти. В такие минуты любовь Немо к океану и своему великолепному творению проявлялась в полной мере, преображая весь его облик. Он опустил наши руки, но не расцепил их; протестовать совершенно не хотелось.       - Это был хороший день, - выдохнул я, несколько отвлеченный теплом его руки на своей, размышляя о двух чрезвычайно приятных моментах нынешних суток.       Немо вновь обернулся ко мне, и улыбка украсила его губы.       - В самом деле, профессор, - внезапный поцелуй в щеку едва не лишил меня дара речи. - Пожалуй, так оно и есть.