Каждое мгновение

Ты помнил все: каждую встречу, каждый день, проведенный с ним, каждое слово... Каждое касание, каждый поцелуй, каждую секунду тех моментов, когда вы уединялись. Ты не был против, это все казалось тебе таким... Естественным. Ты привык отдавать ему всего себя, отрекаться от собственных тела и души. С ним, вампиром, душа не нужна была вовсе, Альдред был сродни бесноватому чертенку, и печься о месте в раю тебе было уже давно поздно, а тело... Ты стал принадлежать ему в тот момент, когда впервые превратился в святое копье. Нет, не так: когда он впервые испил твоей крови. Ты уже тогда знал, что без Альдреда не сможешь существовать. Ты думал, что умрешь, когда он ушел. Он просто взял и решил уйти в Долину Отчаяния, чтобы спасти мир, а ты... Ты чувствовал, что погибнешь ровно в тот момент, когда перестанет биться его сердце по ту сторону портала. Ты плакал, когда он вернулся. К тебе вернулся голос, ты даже смог ходить, а Кодачи наконец вздохнула с облегчением, потому что твое каменное лицо, на протяжении нескольких лет не изменявшееся вовсе, снова стало человеческим. Потом из тебя извлекли копье. Ренгокуин не зря так долго старался: эксперимент, не имеющий аналогов, прошел успешно и без осложнений, и ты... Ты наконец стал простым мальчиком, живым человеком, а не мистическим оружием. Альдред, конечно, видел в тебе человека с самого начала, но теперь все стало по-другому. По-иному, теперь ты стал слабым существом из племени людей, которому было непросто находиться среди вампиров... Кто же мог подумать, что ваша связь окажется настолько крепкой, что вы снова и снова будете нарушать табу. Альдред пробыл в Долине Отчаяния слишком долго. Он не смог перейти на искусственную кровь еще раз, просто не смог, а ты, Кей Йосугара, был единственным, чью кровь он пил до этого. И он просто не смог отказаться. Ты не можешь сказать, любовь ли это. Ты просто запутался еще давно; нет, ты просто никогда не знал, что такое любовь. Но... Если ты позволяешь ему снова и снова целовать свои губы, говорить какую-то сентиментальную чушь, если ты совсем не сопротивляешься его рукам, которые снова и снова растапливают тебя, заставляют содрагаться, уничтожают... Если ты не боишься его силы, если он раз за разом возносит тебя туда, высоко, на край счастья и удовольствия, а ты даже не можешь кричать, потому что сил не остается... Что это, если не любовь? Ты ведь позволяешь ему пить твою кровь - совсем немного, но это же... Да, он старается быть осторожным, но каждый раз все равно больно. Как акула, поймавшая дельфина, не будет думать о том, чтобы не оставлять на тушке следов, так и Альдред постепенно теряет над собой контроль. Еще ни разу ты не получил того сказочного удовольствия от укуса вампира, о котором говорится в легендах. Так и сегодня: он извиняется, чуть ли не плача, а ты уже видишь в его глазах звериный голод, удовлетворить который можешь только ты. Вы оба ведь знаете, что никто больше не зайдет, что дверь заперта, вы одни; да и зайди кто-нибудь, два парня под одним одеялом вызовут больше подозрений, чем то, что вы собираетесь сделать, но... Все равно немного страшно. Прошел месяц, и ему снова хочется пить. И ты не можешь ему отказать, только не сегодня: после такого вечера даже произнести ничего не можешь, слишком сильны впечатления. Альдред ведь не спрашивает, он просто извиняется, зная, что ты не ответишь. И пусть ты не сопротивляешься, он все равно будет стараться быть нежным. В его руках всегда спокойно. Даже если ты знаешь, что его глаза голодны, даже когда ты ощущаешь горячее дыхание у своей шеи, ты не вырываешься, потому что знаешь: он понимает. Альдред всегда сначала целует твое ушко, пробегает тонкими пальцами по позвонкам, щекоча их... Ты не смеешься, просто слабо улыбаешься - правда, уголки твоих губ опускаются, когда шершавый язык касается твоей шеи. Он уже чувствует твой запах, он уже пробует тебя на вкус, и тебе ничего не остается, кроме как тихо вздохнуть, зная, что он чувствует твой страх теми самыми губами, что приложились к бьющейся жилке на твоей шее. Он просто чувствует, что твоя кровь бежит быстрее, и прижимает к себе еще крепче - прежде чем сорваться. В тот момент, когда острые клыки разрывают нежную кожу, ты уже знаешь, что он укусит тебя несколько раз. Он не будет искать артерии, он будет просто вгрызаться в мясо, и больно становится именно в этот момент, когда ты понимаешь: он заводится именно от твоего страха. От твоей боли, он уже не обнимает, а удерживает тебя, не дает вырваться. А ты даже не можешь заплакать. Потому что он тоже борется с собой. И у него получится себя перебороть, ты знаешь. Иначе же ты просто... Умрешь. Заснешь и не проснешься, надеясь, что хоть теперь он насытится. Что он поступит правильно. Что он не будет плакать. И что он будет помнить. Каждое мгновение, каждое касание, каждый поцелуй, каждое слово, каждую каплю, что он забирает, потому что... Без этого твоя жизнь будет бессмысленна. Твоя душа погибнет в тот момент, когда забудет он.